Глава 32
Хитрость против силы
Минут десять понадобилось пленнице, чтобы полностью расслабиться и прочувствовать внутренности замка. Гвоздь уже совсем иначе, без лишнего скрежета и усилия надавил пластинчатую пружину и сдвинул блокирующий стопор в сторону. Лёгкое нажатие руки, и крепящий штырь выскочил наружу.
Но не успела принцесса порадоваться, еле сдерживая рвущийся из себя крик восторга, как со стороны выхода послышались грохот задвигаемой стенки и шаги приближающегося человека. Вернулся барон Вакер, провожавший наружу своих злоумышленников. Девушка успела сообразить и согнать с лица счастливую улыбку. У нее в свисающих на лицо прядях соломы и прочего мелкого мусора давно было с избытком.
Именно на непритязательный внешний вид обратил внимание подошедший предатель, хотя начал кричать ещё издалека:
– Ха-ха! Ну вот сейчас я с тобой и позабавлюсь, малявка! Настал наш час большой любви! – Но нависнув над телом и стараясь его рассмотреть, сплюнул в сторону: – Фу! Ты бы глянула на себя со стороны! Выглядишь, как сельская нищенка! А ведь раньше всегда, как куколка, смотрелась, дивная и ухоженная…
Он присматривался к застывшему в печали и молчании личику и продолжал кривиться. Роза не замедлила ещё добавить подлому самцу отрицательных эмоций. Более чем правдоподобно задёргалась в хриплом кашле, и, измазав слюной подбородок, стала постанывать:
– У меня жар! Мне очень плохо… Нужен врач… срочно… Это меня Маанита накормила ядом…
– Делать ей больше нечего, как яд на тебя переводить! – барон опять сплюнул, не в силах побороть своего отвращения. – Странно! Ещё вчера мечтал, как тебя распластаю под собой, а сегодня…
– Врача! – стонала пленница, трясясь, словно в ознобе и пытаясь со звоном цепей закутаться в рваные одеяла. – Помогите!.. Мне холодно…
Возможно, она переиграла, потому что Вакер задумался, с неизменной улыбочкой на роже. Но снасильничать беззащитную жертву именно в этот момент не решился. Не захотел пачкаться. Хотя этакие болезные симптомы на веру не принял. Ибо уходя на пост подслушивания, не скрывал свои мысли, выплёскивая их в бормотании:
– Дрянная девчонка! И хитрая, как её бабка-змея! Наверняка притворяется! Ну ничего, чуть позже я её раздену полностью, осмотрю как следует, а то и ведром воды окачу. Ха-ха! Вот и состоится священное купание перед нашим страстным воссоединением тел.
И дальше понёсся его совсем утробный, циничный смех. Но вскоре и тот затих, потому что барон забрался в отнорок со слуховым окном и стал тщательно прислушиваться к несущимся с площади разговорам. Тем более что подельники намекали: при особой нужде они подойдут к воздуховоду и постараются в беспричинной болтовне передать срочную информацию.
Но Вакер нисколько не верил, что вот так прямо ему и передадут нужные новости. Скорее вернутся вниз и всё расскажут, чем станут рисковать ненужными разговорами и банально терять время. А вот по поводу предательства себя любимого задумывался всерьёз. Вдруг эта парочка наверху прямо сейчас отыщет идеальную возможность для немедленного исчезновения из столицы? К примеру, им попросту удастся украсть нужные медальоны у каких-либо ротозеев? Могло быть такое? Да запросто! И тогда что? Самому ведь из города, где все только и делают, что мечтают заполучить невиданную по сумме премию, так просто не вырваться.
Такими же понятиями барон руководствовался и при определении ушедших на разведку подельников:
«Нет! Без меня они никак не справятся. Так что никуда без моего ума и сообразительности не вырвутся. Да и Маанита, хоть та ещё стерва, но всё-таки ко мне тяготеет и душой и телом. Без сомнения, осознаёт, что лучшего мужчины ей ещё долго на жизненном пути не встретится. Жаль, что этот козёл граф с ней так часто уединяется… Хм! Может, всё-таки встретить его из города, не руку протягивая, а нож в сердце? Или повременить до того момента, когда у нас на руках окажутся пропускные медальоны? М-да… лучше повременить…»
Тогда как Роза старалась не терять даже мгновения вновь обретённой, правда ещё относительной, свободы. Окончательно освободилась от цепей и, передвигаясь босиком по холодному полу, заметалась по большой комнате в поисках хоть какого-нибудь оружия. В данном подвале его было очень много, но, увы, всё хранилось под огромным замком в одной из кладовых. А на кухне даже разделочного ножа не оказалось. То ли предатели предвидели возможность побега, то ли просто перестраховывались на всякий случай.
Уже начавшая паниковать девушка наткнулась взглядом не небольшую, но тяжёлую чугунную сковородку. Если уж такой не оглушить человека, пусть даже и внушительного мужчину, то и удар мечом плашмя не поможет. Несколько раз взмахнув импровизированным оружием и примерив вес к руке, Роза поспешила в главную комнату. В мыслях у неё виднелось только одно: подкрасться сзади к подслушивающему барону, дождаться, пока он начнёт выползать задом из щели (уж про неудобства проклятой щели она предостаточно наслушалась ругательств), и со всего размаху огреть по голове. А потом добить врага его же оружием, которого тот с собой носил предостаточно, и как можно быстрее, создав систему рычагов и противовесов, оттолкнуть стену и вырваться на улицу.
По расчётам получалось, что парочка предателей ещё будет наверху не менее часа, а этого времени должно вполне хватить, чтобы отсюда сбежать.
Вот только не все расчёты легко выполняются на практике. Не успела девушка перейти в проходную спальню, как из дальнего коридора донеслось злобное ворчание, пополам со смешком, а потом и топот возвращающегося Вакера. Очевидно, ублюдок решил то ли перекусить, то ли оправить свои нужды, туалет для которых находился рядом с кухней.
Принцесса никак не успевала встать за стенкой, да и там могла бы быть случайно обнаружена гораздо раньше, чем нанесёт свой удар. Поэтому ничего лучше не придумала, как метнуться на своё прежнее место, накинуть разомкнутые кандалы на руки и обернуться в рваные одеяла. Сковородку отложила чуть в сторону. Небрежно кинув на неё небольшой, оторвавшийся кусок одеяла. Пусть тюремщик сделает свои дела и обратно отправится на пост, а уж тогда…
И тут получился облом в мечтаниях. Циничный предатель таки решился на издевательство над пленницей. При этом он восклицал вполне очевидные для себя вещи:
– А чего это я вообще так долго слушался эту Мааниту? – Кажется, его только недавно осенили эти дельные мысли. – Я ведь сильнее! Это мой дом! Это моя крепость! А она мне рассказывает про сказки будущей жизни! Ха! И при этом ещё умудряется ублажать подлеца графа. А? Малявка, ты слышишь? – Он навис над сжавшейся пленницей, начав неспешно и демонстративно расстёгивать свой сюртук. – А почему мы с тобой должны молча страдать от чьих-то запретов? Что хотим, то и делаем! Правильно? И ничего не бойся, я тебя отмажу от любых обвинений о твоей фривольности и возьму под свою защиту. Главное, будь ласкова и мила со мной, и тебе всё понравится… Ха-ха! Я обещаю!
Он снял свой пояс, увешанный оружием, и отнёс его вместе с сюртуком на стол. Там же обстоятельно и степенно снял сапоги, штаны и рубаху. Оставшись в одних подштанниках, с раскрытыми объятиями двинулся к окаменевшей от ужаса принцессе:
– Ты звала доктора? Так вот он я! Твой спаситель, исцелитель и благодетель!
И уже невзирая ни на какие огрехи во внешнем виде испуганной Розы, бросился на неё словно дикий, потерявший даже инстинкты самосохранения зверь. Одеяла с ног жертвы он накинул ей на голову, глуша визг, возражения и ограничивая возможные движения скованных цепями рук. С неистовством стал рвать платье девушки от груди вниз, нанося своими действиями страшные синяки.
От навалившегося на неё тела и волны непереносимого тошнотворного амбре принцесса чуть не потеряла сознание. Поэтому только инстинктивно осознала свою правую руку свободной и лихорадочно начала нащупывать единственное и такое желанное оружие. В следующую секунду сознание пронзил острый ужас: сковородка не нащупывалась! И уже начав визжать от леденящего ужаса и наглых прикосновений возящегося на ней животного, ощутила чугунную ручку совсем в ином месте. Предмет кухонной утвари просто несколько сдвинулся во время отчаянного сопротивления.
Прочно ухватилась за ручку, попыталась резче вздохнуть, набирая в сжатые лёгкие воздух, примерилась и, когда подлый барон полез к её лицу с неким подобием поцелуя, ударила первый раз.
