Глава тридцать девятая
К свету!
Ориентировку во времени Федор старался держать по свечам. Это были изделия из хорошего, чистого воска, стандартные, единого образца и продающиеся в каждой хозяйственной лавке Хаюкави. Благо свечей у прячущегося в подвалах человека было предостаточно, и за сколько часов сгорала каждая, знал даже ребенок. И, судя по истекающему времени, все сроки появления принцессы промчались один за другим, а она так и не появилась.
Бинала обещала своему любовнику, что постарается к нему примчаться или в конце ночи, или утром. В крайнем случае – после завтрака и утряски всех текущих дел. Но даже к полудню так и не появилась. Обедал иномирец один. Потом заставил себя не думать о самом неприятном, сконцентрировался и все свои силы сосредоточил на изучении имеющихся у него фолиантов. Но когда принцесса не появилась и после ужина, а потом и в течение всей ночи, то волнения и переживания достигли кульминации. И к утру Федор уже места себе не находил от дурных предчувствий. Он предположил, что Биналу Харицзьял кто-то выдал, королева узнала о крамольных помыслах своей дочери и вполне могла не только посадить под домашний арест, а вообще заточить в ту самую тюрьму, где сердобольная наследница короны спасла стольких людей от несправедливого заточения.
Поэтому во время раннего завтрака он с агрессивной сосредоточенностью пережевывал мясо и думал лишь об одном: как вырваться из этих подвалов. По всем логическим выкладкам получалось, что именно сегодня у него обязаны были проснуться умения Шабена. Конечно, не все сразу, хотя и подобный вариант восстановления сил отбрасывать не стоило. Но даже в случае полного восстановления сможет ли он пробить несколько мощных дверей и выбраться к свету? При мысли об открытом пространстве, полном солнечных лучей, свежего воздуха и птичьего пения, Федор с еще большей остротой почувствовал себя замурованным заживо и всей душой возжелал как можно скорее вырваться наружу. Укоры совести, конечно, проснулись: ведь принцесса наверняка в беде, надо вырываться наверх только с одной целью – чтобы помочь ей. Да только узник деловито затолкал эти укоры совести как можно дальше в сознание. Вполне справедливо предположив, что главное сейчас – это выбраться. А уж потом станет ясно, к кому и как спешно бросаться на помощь.
Остатки недоеденного окорока он отнес в кладовку, все-таки там прохладнее, и в который уже раз скользнул взглядом по соблазнительным кувшинам с княжеским вином.
«Может, приложиться к винцу ради успокоения нервишек? Ведь так ни разу не попробовал, а ведь оно по изначальным рассуждениям не может быть плохим, – размышлял он, непроизвольно протянув руку и поглаживая бок глиняного кувшина. Но потом решительно вздохнул и отдернул руку. – Нет! Если напиваться, то надо было это сделать с вечера, тогда хоть спал бы как убитый и без всяких треволнений. Раз решил выбираться – никакого алкоголя! А вот если появится принцесса или выберусь сам наружу, вот тогда можно будет и отпраздновать. Решено!»
Первым делом он подошел к наружным дверям и стал проверять свои просыпающиеся способности Шабена. Бинале он признался в тридцать втором, на самом деле у него до превращения в раба имелся тридцать пятый уровень, и вполне возможно, что за месяцы рабской жизни умения приподнялись еще на одну-две ступени. Ведь даже при пожизненном употреблении наркотика шауреси магические умения могли возрастать в организме, если они и раньше обусловливались определенной для Шабена возрастной зависимостью.
В данном случае об увеличении силы и мечтать не приходилось, хотя бы прежнюю вернуть в полном объеме. Поэтому узник только печально вздохнул, когда понял, что пока возможный для него максимум – это рассмотреть демонический рельеф или Платформу. Даже ударить демона малой болью у него пока бы не получилось. Но ведь не ждать еще неизвестно какое количество времени, если рвущееся к свободе тело уже готово пробивать стальные двери голыми руками.
«Ага! Или головой! – мысленно воскликнул Федор, с досадой и раздражением осматриваясь в своей роскошной тюрьме в поисках подходящего тарана. – М-да, для снесения такой преграды здесь я ничего не найду…»
Лавка хоть и была достаточно тяжела, но все равно недостаточна. Столешница слишком широка и неудобна. Брусья из рамы огромной кровати, если ту разломать и раскурочить, вроде и выглядели прочными, да только по отдельности тоже не смотрелись как достойный таран. Вот если бы собрать вместе все самое тяжелое, скрутить между собой намертво стальной проволокой да установить на колеса, то шанс хоть как-то расшатать массивную дверь появился бы. Но увы, ни колес, ни проволоки узнику никто не предлагал. А несколькими простынями связывать брусья воедино тоже смысла не было.
И уже почти отчаявшись, решившись дожидаться возвращения всех своих способностей, парень обратил внимание на щели воздуховодов. Они были в каждом помещении в верхней части одной из стен и под самым потолком. Весь вопрос упирался в то, насколько уходящие вверх створы дымоходов широки и сможет ли там пролезть физически ослабленный человек.
– Не померяешь, не узнаешь! – воскликнул вслух Федор и принялся подтягивать мебель и устанавливать один стол на другой.
Вентиляцию в кладовке он решил проигнорировать сразу, она и выглядела маленькой, всего три щелочки. Обмотал руки обрывками полотенец, дабы не повредить ссадинами или мозолями. Потом приступил к работе. Орудуя тяжеленной лавкой, пробил участок с четырьмя щелями, так сказать, в приемной комнате и разочарованно вздохнул: в дырку можно было с трудом просунуть только голову.
В спальне проем, ведущий к свободе, оказался таким же маленьким. Руки почти опустились, зато мозги продолжали шевелиться как следует, поэтому пришло понимание, что оба ответвления идут примерно в одном направлении: в сторону ванной комнаты. Может быть, там находится центральный ствол воздуховода?
Вскоре роскошное убранство ванной выглядело как после артобстрела. Везде валялись куски штукатурки и обломки кирпичей, вся позолота присыпана пылью, а самое красивое и большое зеркало оказалось безнадежно испорчено отлетевшим обломком камня. Но к этой досадной неприятности Федор отнесся с громким смехом:
– Плохо будет, если Бинала появится именно сейчас! Нам даже помыться будет негде! Да и ванна теперь вся покрыта царапинами. Ха! Интересно, сильно бы она ругалась?
Посмотрел на дверь, прислушался, понял, что никто так и не появился для его освобождения, и с решительным выдохом продолжил орудовать дубовым брусом, выломанным из кроватной рамы.
Центральная штольня была! Она хорошо просматривалась из дырки, пробитой в ванной, но – чуть дальше в стене, на глубине почти одного метра. Вот именно этот метр и пришлось узнику преодолевать со всеми своими силами и разгорающимся азартом.
– Ломать – не строить! – подбадривал он себя знакомыми присказками на русском языке. – Крошить – не клеить! Сеять – не собирать! Эх, раззудись плечо богатырское!
Хотя вот как раз богатырской силушки и не хватало. Будь на его месте младший брат Виктор или даже старший Алексей, кусище стены оказался бы разворочен в несколько раз быстрее. А так недавнему рабу пришлось парочку раз прерываться на отдых, питье воды и усиленную кормежку мысом. Страшно хотелось ополовинить один из кувшинов с вином, но сила воли не подвела, сдержала от необоснованной в данном случае пьянки.
Когда путь наконец оказался свободен, парень посветил туда вначале свечкой, заглянул вверх. Никакого проблеска света вверху не было, но вполне возможно, что чуть выше этот воздуховод переходил коленом в еще большее ответвление. Но в любом случае придется подниматься по вертикальному колодцу без всякой страховки. Для этого следовало хоть как-то экипироваться.
Вернувшись в свою осточертевшую обитель, узник собрал имеющиеся там ножи и даже вилки, остатками полотенец обмотал колени и локти. Подумал и захватил одну из льняных простыней. А напоследок и умения свои проверил: «проснулся» шестой уровень. Теперь можно было не тащить с собой пакет свечей, хотя несколько штук все-таки припрятал в карман вместе с огнивом.
Последний раз с душевным соблазном вспомнил о прохладных кувшинах с вином и сделал шаг в сторону кладовки. Но тут же решительно сплюнул, развернулся и чуть ли не бегом отправил себя в ванную комнату, приговаривая на ходу:
– Ведь еще не выбрался! Сам себе данные обещания выполнять разучился! Вот до чего меня этот проклятый шауреси довел. Не только наркоманом, но и алкоголиком стал. Или это у меня просто ломка так проходит? Организм требует чего угодно вместо сладкого дурмана, а мозг подсказывает рукам: «Хватай кувшин!» Лечить меня надо однозначно.
С кряхтеньем и ругательствами протиснулся в штольню, подвесил малое пятно света у себя над головой и, упираясь спиной, коленями и локтями в стены, стал продвигаться наверх. Каждый метр давался с трудом, а опасения увеличивались в геометрической прогрессии: если придется спускаться обратно, то это намного сложнее. А значит, обязательно сорвется и рухнет вниз как мешок с костями. Да и физические силы не безразмерны. Хватит ли их до самого верха? Вдобавок следовало учитывать, что наверху еще тоже как-то надо выбраться сквозь щели в кладке или какие-то решетки.
Оставалось только сожалеть об оставленных внизу лакомствах, мягкой постели и продолжать движение. Вначале попалось несколько узких воздуховодов из других помещений. Упершись в них, можно было хоть расслабиться и дать отдых ноющей спине. Подобных остановок получилось целых три, из чего проистекал вывод, что удалось выбраться из подвальных этажей замка. Еще через этаж данный ствол закончился, перейдя, к великому счастью Федора, в большой тоннель вентиляции. Он проходил параллельно, и в нем взрослый человек мог передвигаться полусогнувшись. Со всех сторон в него входили маленькие отверстия многочисленных каналов для воздуха, а более большие отверстия уходили ввысь. В одном месте показался даже солнечный свет, но так высоко, что всякая охота туда карабкаться пропадала. Да и слишком широким оказался тот колодец, там уже только цирковой акробат смог бы упираться в далеко расставленные стенки.
Исследовав весь тоннель, узник так и не отыскал подходящего выхода и, скрипя зубами, все-таки стал пробираться еще выше на один этаж. Вот там ему повезло больше. Если, конечно, не обращать внимания на толстенный слой сажи второго тоннеля. Черная пыль пачкала руки, одежду, падала сверху и норовила завалиться за шиворот. Чтобы хоть как-то спастись от этой напасти, парень накинул себе на голову простыню и пошел дальше, всеми силами стараясь не расчихаться от щекочущей ноздри угольной пыли. Ну а потом увидел уходящий вниз зев дымохода и льющийся из него рассеянный свет.
– Опа! Не иначе как внизу какой-то зал с камином! Ура!
Хотя и пришлось изрядно помучиться при трехметровом спуске. Теперь уже вся одежда окончательно пришла в негодность, а зависшая где-то наверху простыня не спасала от клубков сажи, рушащихся на голову.
Так и выкатился Федор из камина: в облаке угольной пыли, сажи, отплевываясь и чихая, с громкими ругательствами в адрес нерадивых трубочистов и жадноватых хозяев этого замка.
– Да эти князья только на чистке дымоходов все свое состояние скопили! Тьфу! Апчхи! Будь здоров! Спасибо, стараюсь! Апчхи! Уф… Еще раз – будь здоров! – Оглядевшись, приблизился к тускло мерцающему зеркалу и чуть не удавился смехом: – Натуральный черт из преисподней! Только рожек демонических не хватает и хвостика. Ох и чудовище! Ай да монстр!
Привлечь кого-то своими ругательствами и восклицаниями он не опасался. Ведь принцесса говаривала, что дядюшка уехал по делам и в замке нет ни души. Разве что на воротах должны были находиться или охранники, или привратники. Правда, напоминания о возможной страже заставили парня умолкнуть, пройтись по залу и нескольким смежным помещениям и хорошенько осмотреть окружающее замок пространство. Во дворе никто не мелькал, главные ворота оказались заперты наглухо, даже в окнах сторожки не наблюдалось бдящего воина. Видимо, князь Ройнский слишком надеялся на собственный авторитет, раз оставил возле своей обители такую малочисленную охрану. Если вообще кого-то оставил, потому что ни звука не доносилось и с хозяйственного двора.
Немало этому подивившись, вырвавшийся на свободу иномирец все равно чувствовал невероятный душевный подъем и прилив радости. Как бы там ни было в дальнейшем и как бы ни пришлось жертвовать собой для оказания помощи принцессе в ближайшем будущем, в данную минуту он откровенно торжествовал, радовался своей сноровке и сообразительности. Единственное, что удручало, так это внешний вид и четкое осознание предстоящего ограбления шкафов гостеприимного князя. Ведь появись парень, все еще числящийся официальным рабом, на улице в таком виде, его сразу заподозрят во всех смертных грехах.
Первым делом, конечно, следовало помыться. Напевая себе под нос некий военный марш, Федор устремился к центральной лестнице, которую он, походя, заметил совсем недавно и которая вела на верхние этажи. Наверняка там и ванные комнаты есть, и шкафы с любой одеждой. Чувство опасности нисколько не беспокоило, поэтому он замер от неожиданности, чуть не наткнувшись на внушительную воительницу, которая, широко расставив ноги, стояла у основания лестницы и держала обеими руками двуручный меч. Похоже, она подошла сюда совсем недавно, услышала приближающееся бормотание, шаги и теперь была готова встретить любого незваного посетителя. Да только увиденный ею человек никак не попадал под нормальную классификацию вора или преступника. Да и на человека не походил.
Глаза у женщины выкатились из орбит, лицо стало белым как мел, рот открылся в судорожном вздохе, а меч со звоном грохнулся на инкрустированную орнаментом мраморную плитку пола. И уже падая в обморок, воительница выдохнула с ужасом:
– Темный демон!..
После ее падения вышел из стопора иномирец. Приблизился к телу, пнул его ногой, рассматривая внимательнее. Лет под сорок, в красивых, но не совсем полезных для сражения кожаных доспехах. Сильная, спортивного телосложения, высокая ростом. Вот только слишком ранимая эмоционально.
Больше никого в пределах видимости и слышимости не наблюдалось, и присевший на корточки Федор распростер над телом руки. С удовлетворением осознав, что его силы сделали еще один шажок выше, он просканировал состояние здоровья женщины и понял, что той ничего не грозит, но часик она еще точно проваляется. Значит, следовало поспешить как помыться, переодеться, так и как можно скорее покинуть гостеприимный замок.
Поднявшись на один пролет лестницы, парень на всякий случай убрал оставленные после себя на полу следы сажи чистящим потоком, установил несколько сигнальных пищалок и поспешил на поиски ближайшей комнаты для омовений.
Забравшись под упругие струи воды, мылся с таким удовольствием и моральным подъемом, что с удивлением и восторгом осознал: силы Шабена возвращаются в его тело не просто потоком, а водопадом. А когда бросился к шкафам с одеждой, то уже имел достаточно сил не просто открывать дверцы, но и прощупывать висящие костюмы без касания рук. Очень скоро он оказался роскошно одет в княжеский камзол, удобные брюки, высокие ботфорты. Пояс перетягивали ремни с найденным в изобилии оружием, а голову венчала великолепная шляпа со свисающим сбоку платком для прикрытия лица. Завершал наряд великолепный плащ темно-сиреневого цвета, край которого Федор элегантно повесил на руку и поспешил к выходу, прямо на ходу проверяя свои возрождающиеся возможности магического влияния. Дошел до испытания по умению видеть сквозь камень на три десятка сантиметров и не сдержал радостного смеха: с тридцать третьим уровнем он уже почти ничего не боялся.
Успел как раз вовремя. Воительница очнулась и сидела на полу, бессмысленно моргая ресницами и с наморщенным лбом соображая: темный демон привиделся ей или она и в самом деле видела его. Потому что вокруг ни единого следа не наблюдалось. При звуке шагов она резко повернулась, встала на колени и с ужасом воскликнула:
– Ваше сиятельство! Откуда вы… – Но успела рассмотреть, что мужчина и молод, и совершенно незнаком, потому сразу стала переходить на рычание: – Откуда ты тут такой взялся?! Вор? Да я тебя сейчас!..
– Зачем так нервничать, тетенька? – Федор приготовил для удара малую шаровую молнию на всякий случай, но вначале ударил малым подчинением эмоций.
По остекленевшим зрачкам воительницы понял, что та сразу попала под его эмоции и готова отвечать на любые вопросы. Такое всегда предпочтительнее, чем вынужденное убийство, вполне вероятно, невинного человека. Последние новости следовало узнать как можно скорее.
– Отвечай мне на все вопросы! Кто ты такая?
– Мелипа. Боевая наперсница ее высочества принцессы Биналы Харицзьял.
– Что ты здесь делаешь?
– Слежу, чтобы в замок никто не проник из посторонних и чтобы саброли не выбрался из подвалов.
Федора эти слова покоробили. Неужели для слуг Биналы он до сих проходит под низменным званием раба? Но он погасил свое раздражение и продолжил допрос:
– Мелипа, а когда вернется князь Ройнский?
– Никогда.
– Хм… а что с ним случилось?
– Он убит.
– По чьему приказу?
– По приказу ее высочества.
– Э-э-э? Как убит? Вернее, за что убит князь Ройнский?
– Не знаю.
Ну да, пусть и боевая наперсница, но и ей такие секреты могли быть недоступны. Мало ли по какому поводу возникла вражда между пытающейся наладить справедливость в королевстве наследницей и старым, наверняка мерзким интриганом. Вот только странно, что Бинала о своей конфронтации с дядюшкой ни полсловом не обмолвилась. Правда, его могли убить буквально в последние сутки.
– Когда убили князя?
– Наемные убийцы были отправлены по его следу две недели назад.
– М-да! Лихо тут у вас… А где сейчас находится сама принцесса?
– В усыпальнице династии Харицзьял.
– Светлые демоны! – Федор от неожиданности подпрыгнул на месте, предположив, что самое страшное случилось с королевой Сагицу. Хотя очередной вопрос и не стал настолько конкретным: – А кто умер из королевской семьи?
– Наследная принцесса Бинала Харицзьял.
Теперь уже недавний раб хлопал ресницами, пытаясь осознать, то ли он допустил неправильное ведение допроса, то ли воительница противится магии и просто над ним издевается. Поэтому свои последние вопросы он несколько раз повторил в разных интерпретациях, но ответ оставался одним и тем же: Биналы нет в живых, и ее безголовое тело сейчас оплакивает все государство Колючие Розы. Потом выяснил, что стало известно воительнице о самом покушении, и внимательно выслушал правила объявленного траура.
Подобная новость совершенно разрушила все его предварительные планы, по которым он намеревался разыскать Биналу где бы то ни было и оказать ей всемерную поддержку во всем, вплоть до побега и организации переворота. Но, несмотря на окатившие его сознание печаль и скорбь, некий толчок обиды заставил более подробно расспросить наперсницу павшей от рук убийц принцессы, почему к узнику в подвале до сих пор относились как к саброли.
– Потому что наследница говорила о нем именно так, – с бессмысленным взглядом отвечала воительница.
– Разве она поила этого саброли нектаром шауреси?
– Конечно.
– И каким образом попадал наркотик в его организм?
– Все оставленное для него вино в кувшинах было смешано с небольшим количеством шауреси.
Земля пошатнулась у него под ногами. И чтобы устоять, пришлось ухватиться за перила лестницы. Такого коварства от почти любимой женщины он и представить себе не мог.
«Как мне только удалось заставить себя отказаться от этого мерзкого вина! Ужас! Теперь, наверное, вообще на алкоголь до конца жизни смотреть не буду! Но как она могла?! Как?!»
Дальнейшая лавина вопросов полностью раскрыла глаза на все интриги, аферы и махинации, которые подлая наследница творила над бесправным узником. Ко всему прочему Мелипа оказалась подробно осведомлена об отношениях своей владычицы с демонической княжной Баталжьень, интригах с союзницей и подругой баронетой Мелиет. Поведала однотонным голосом и о недавнем сражении вокруг поместья Коку и о том, что первая красавица столицы пропала без вести после этой кровавой резни. Вспомнила и о визите принцессы к баронете сразу после похищения того самого саброли, который сейчас должен находиться в глубоких подвалах.
Именно тогда Федор и вспомнил с неожиданной ясностью, где слышал впервые голос Биналы: в той самой спальне, где радостная Коку хвасталась своей добычей перед неизвестной подругой. А после этого вся пирамида лжи и постыдного коварства предстала перед глазами иномирца во всей своей жуткой масштабности. Чувствуя, как все его тело содрогается от бешенства и омерзения к недавней любовнице, он задал Мелипе еще один из самых важных вопросов:
– Если бы саброли попытался выбраться из подвалов, какие ты имела инструкции на этот счет?
– Если бы пали самые нижние железные двери, я имела приказ немедленно затопить подвалы.
Вот так! Вот и цена благодарности воспитанной в лучших традициях рабовладелицы за наивысшую самоотдачу, искренние чувства и ласки наивного и доверчивого мужчины. Несколько минут Федор стоял пораженный до глубины души таким бессердечием, наглым цинизмом и невиданной кровожадностью. И очнулся только тогда, когда понял, что у него в руках теперь не просто малая или средняя, а большая шаровая молния. То есть он за минуты такого эмоционального и значительного допроса вырвался почти на самую вершину своих магических умений. Осознавая, что не только достиг своего давнего порога сил, но и превысил его как минимум на одну ступеньку. Только эта радость не дала ему окунуться в хандру окончательной печали и скорби по всему проклятому темными демонами человечеству.
Заставив себя сконцентрироваться, он деловым тоном задал последний комплект вопросов, выясняя мелкие детали взрыва Башни Иллюзий. Потом узнал о самых важных событиях в столице за последние две недели, выяснил, где конкретно находится посольство Сапфирного королевства, как выглядит внешне главный посол и каким способом лучше всего к нему добраться. Завершили допрос сведения о само й наперснице. В бесстрастных ответах она показала себя злейшей стервой, которая лично и неоднократно участвовала в пытках и казнях провинившихся рабов.
После этого Федора здесь ничего не удерживало. Большую шаровую молнию он сменил на малую и направил прямо в рот одурманенной воительницы. Хоть она и не заслужила такой легкой смерти, но пачкать в ее крови найденное в спальне несчастного князя оружие было противно.
Через десять минут привратник, сидящий на воротах, выскочил наперерез роскошно одетому мужчине на одной из лучших лошадей князя и, угодливо кланяясь, выпустил одинокого всадника на улицу. Вдобавок к малому удару эмоций охраняющий ворота слуга, пожалуй единственный оставшийся из прежних работников в этом огромном замке, еще и явственно услышал голос своего любимого князя. И, глядя ему в спину вдоль улицы, еле слышно повторял про себя как заклинание последние фразы: «Охраняй тут все хорошенько и никого, кроме меня, не впускай! А я скоро вернусь!»