Глава 33
Высшая дипломатия
Даже проводить друга Кремону не удалось. Начались самые ответственные и важные встречи. Энормианин выступал на званом императорском обеде, на который были приглашены только сентеги-герцоги, то есть те, кто был связан родственными узами с династией Басарди, и те, в верности кого не сомневались. Присутствовали не все: двое погибли от рук мятежников, трое были казнены за участие в бунте, двое находились в бегах, и еще четыре ближайших сторонника Кенли-Кена остались в своих городах либо по ранению, либо по причине крайне напряженного положения вокруг них. Ведь противостояние в некоторых местах продолжалось, новые волнения вспыхивали как солома на ветру, и даже возжелавшие полной свободы рабы порой своими действиями только лили воду на мельницу мятежников.
Все равно герцогов оказалось достаточно много: тридцать четыре. А так как все они прибыли с супругами и детьми (разрешалось привезти с собой только пятерых, самых старших), то малый зал торжественных приемов был заполнен до отказа.
Невменяемый к встрече отнесся ответственно. И особенно к своей программной речи. Еще накануне он попросил директора тайной службы императора дать ему полный список вопросов, которые должны обсудить герцоги, и такой перечень ему был предоставлен. Ночь не прошла даром, чрезвычайный посол, пусть и невыспавшийся, был готов отвечать, спорить, льстить и давать щедрые обещания. И еще он прекрасно знал, насколько важно самому поднять самые болезненные темы и тут же предложить решение проблемы.
Энормианину удалось подметить самое опасное в обстановке, окружавшей императорский трон. А именно: если герцоги почувствуют неуверенность в завтрашнем дне, они моментально, несмотря на родственные отношения с правителем, могут изменить свое отношение к происходящим в государстве переменам. Вплоть до того, что сами встанут на позиции ортодоксов и верноприличников или устроят новый заговор под совершенно иной вывеской. А если такое случится и заговор удастся, то на объединении сентегов с большим миром можно будет поставить жирный крест. Уж создать неприступную, непроходимую в обе стороны границу вдоль линии Шанны – проще простого.
С выводами Кремона согласились и Медиальты. После чего всеми силами помогли в определении подводных течений во внутренней политике империи сентегов. И сами были озадачены выводами.
Герцоги боялись! Очень боялись того, что после открытия пути в большой мир они останутся и не у дел, и не у власти. Самим становиться почетными врачами? Абсурд! Для большинства потомственных аристократов подобное служение высшим идеалам целительства считалось унижением собственного достоинства – лечить кого-то!
Доживать на месте, делая вид, что ничего не изменилось? Нонсенс! В течение полугода лучшие врачи в мире по этому самому миру и разбегутся. А на их место припрутся иные разумные создания. И хорошо еще, если знакомые по духу люди. А если таги и шаманы? Сорфиты и болары? Драконы и вьюдораши? А то и колабы? Не говоря уже о каких-то сулнритах и друунлаутах! Да они все ни во что не будут ставить каких-то там герцогов. Год-два потерпят, пока не освоятся, а потом своего избранного губернатора править поставят. И все… Конечно, ни один сентег прозябать в нужде не станет, им всегда, везде будут обеспечены роскошь и блага, но вот блистать титулом уже будет некому. Детям, а тем более внукам придется изучать медицину и правила магического целительства не в пример интенсивнее…
Сам же император, отличавшийся широтой мышления, прекрасно понимал: сентегам надо немедленно выходить из полной изоляции. Причина этого виделась не столько в грядущей катастрофе, сколько в давно назревавшем в обществе недовольстве. Правитель одного герцогства не мог объять взглядом просторы всей империи, не мог прислушаться к общему спазматическому дыханию, не мог заметить застоя, а то и упадка в области культуры, науки и образования. Так что с Кенли-Кеном Басарди миру повезло.
Как повезло и с подавляющим большинством Медиальтов. Ну с этими понятно было изначально: вся их жизнь посвящена целительству, и они готовы с ней расстаться, лишь бы нести крепкое здоровье и благо остальным разумным.
Так что в программной речи чрезвычайного посла он сам сомневался только в одном моменте: насколько будут правомочны его обещания? Важнейший! Краеугольный момент! С сентегами по этому вопросу он посоветоваться не мог по понятным причинам. Решать приходилось самому. Даже переброситься несколькими словами на эту тему с наследной принцессой Спегото он не рисковал. И детей было жалко, и Элиза могла все испортить неожиданным категорическим отказом.
Поэтому Кремон надеялся лишь на свои личные знания того или иного правителя и уже исходя из этого готовил тезисы своего застольного доклада. А когда начал выступать, метаться или что-либо менять уже было поздно. Так и повел свою речь, как спланировал.
Вначале приветствия. Потом яркие картины-сценки большого мира. А затем самое главное, за что уже заранее приготовились драться собравшиеся здесь герцоги. И гостю с Северного континента удалось собравшихся аристократов не только приятно удивить, но и жутко заинтересовать:
– Уважаемые сиятельства! Хочу также сообщить одну интересную особенность вашей интеграции, а также интеграции иных сентегов под вашим покровительством, с новыми землями. Как вы понимаете, государства там разные, как по величине, так и по плотности заселения. Так что наличие свободных земель везде разное. Например, в Энормии король Рихард Огромный легко выделит тридцать восемь участков, на которых не стыдно будет основать новое герцогство и возвести научно-исследовательский центр медицины своего имени. Так что в наибольшем королевстве сложностей для вас не предвидится. Может, нечто подобное произойдет и в Баронстве Радуги, в Альтурских Горах в Ледонии, в Кремниевой Орде и в Сорфитовых Долинах. Пока там я ручаться не могу… А вот за место в иных государствах придется сражаться с помощью ваших лучших зодчих и опытных Медиальтов. Там будет проводиться конкурс на лучший научно-исследовательский центр, и соответственно будет выделяться земля под него. Но в любом случае проигравшие конкурс будут иметь уже максимум шансов основаться в ином государстве со своими проектами. Лишь бы хватило средств для строительства и желающих исцелять, которых вы привезете с собой. Понятное дело, что вновь освоенные вами территории будут оставаться по наследственному праву вашим детям и внукам.
Невменяемый еще минут пять описывал иные льготы, которые падут на головы тех, кто с самозабвением ринется в большой мир со своими средствами, знаниями и умениями. Но это уже было лишнее. Главную наживку герцоги осознали и заглотали сразу. Намертво! И еле дождались того момента, когда выдохшийся докладчик завершил свою речь витиеватым тостом, уселся на место, а император благосклонно разрешил задавать вопросы.
Самый главный из них сформулировали так:
– Территории под герцогства тоже могут оказаться разные: в пустыне и на болотах, в огромных городах и в столице. Кому что достанется?
– Еще раз хочу напомнить: главное – это научно-исследовательский центр. Ну и какой правитель так жестоко отнесется к своему народу, построив это средоточие врачебной мысли в пустыне? Только в самых заселенных городах! Только на самых удобных и обильных для самообеспечения землях! Ну а уж про столицы отдельный разговор. В той же Пладе – наверняка и четыре центра можно разместить. В Салии, Яне – по три. В Калеццо, Парнгарде, Шиирнадаре и Кихоне – по два. Примерно… Тут вы уже и сами можете договориться между собой. Не договоритесь, опять вступит в силу правило самого красивого здания и наилучше оборудованного центра. Ну и наличие Медиальта в его управленческой структуре будет играть немалую роль.
Все. На этом всякие ненужные диспуты, распри и глобальные недовольства канули в пропасть небытия. Теперь каждый только и мечтал нахватать земель по всему миру как можно больше и настроить зданий имени себя, любимого, как можно более высоких и долговечных. Вопросы, конечно, не прекратились и сыпались со всех сторон еще несколько часов затянувшегося обеда, но чрезвычайный посол, оставшийся голодным как шейтар, был жутко доволен. В любом случае, правители иных государств, от чьего имени он имел наглость сегодня вещать, еще и рады будут уже озвученному договору и, без сомнений, подпишутся под ним задним числом. А со временем еще и сами будут утверждать, что это именно они придумали такую систему расселения сентегов и уполномочили своего посланника для ее оглашения. А все потому, что это выгодно всем. Всем без всякого исключения! Вплоть до колабов, которые сильно болеют и смертность среди которых чуть ли не самая высокая. Вплоть до обитателей Западных островов, с которыми сейчас ведутся самые интенсивные переговоры и идут первые обмены послами.
Мир изменился.
– Но он еще больше изменится вскоре!
Именно этими словами завершил император затянувшийся до густой ночи обед. А до того в короткой речи подвел краткий итог «предложений из большого мира», порадовался конструктивному диалогу и выразил уверенность, что его верные соратники уже с завтрашнего дня станут готовиться к выполнению своей великой миссии: излечить всех разумных от болезней и прославить свои имена на тысячелетия.
Кажется, только он да еще некоторые присутствовавшие в качестве свиты Медиальты догадались о самом главном: экспансия в виде научно-исследовательских центров уже через десяток лет напрочь разрушит прежнюю систему власти, которой герцоги пользовались в своих вотчинах. Незаметно для них власть сосредоточится только в руках Медиальтов. А чуть позже – просто тэшей. Потому что именно так каждый разумный представитель иного вида станет вскоре обращаться к сентегу. К любому сентегу!
Но в данный момент никто из «их сиятельств» этого не понимал. Они уже ясно себе представили и распланировали: кому из детей какое герцогство оставить в наследство. И даже не слишком переживали о том, что вскоре придется друг с дружкой конкурировать и толкаться локтями за великие столицы, за лучшие земли, за лучшие проекты и за лучших Медиальтов во главе каждого строящегося центра. А то и за лучших конклатерр, которые будут тянуть на себе всю хозяйственную деятельность центров медицины и целительства.
Когда Невменяемый остался в кулуарах среди самых приближенных, император ему признался:
– Не верилось, что все пройдет так гладко. Ты – молодец! Хотя использовал одно из самых сильных, но низменных чувств: жадность. Но это подействовало. И если я по какой дурости вдруг сам себя объявлю приверженцем ортодоксов, меня мои же герцоги теперь заколют вилками во время ближайшего семейного обеда. Еще бы! У них было по одному герцогству, а тут вдруг станет три! А то и шесть! А то и… – Кенли-Кен взмахнул крылом, словно отгоняя от себя фантазии, а от собеседника усталость. – Кстати, ты так и не пообедал, поэтому приглашаю на дружеский ужин прямо у меня в кабинете. Заодно более конкретно обсудим твои последующие выступления перед народом.
Энормианин с готовностью кивнул и, сдерживая рычание голодного желудка, поспешил за гостеприимным хозяином дворца в его кабинет.
