Глава 20
Последний рывок
Встреча с Ветераном проходила весьма бурно, если не сказать с восторгом. Радовались встрече старые друзья, оказалось, что приезжий и с принцем был знаком, но больше всего старец обрадовался живому Кремону. И только каким-то чудом, скашивая глаза на Ягушу и делая незаметные жесты, удалось удержать его от восклицаний, разоблачающих трюк с иллюзией женщины.
Он вопросительно уставился на гостя с севера и на девушку, после чего ему скороговоркой была рассказана отредактированная версия событий. Мол, Риона умчалась в столицу со своим любовником, а это брат любовника, которому удалось спасти матрону от безумного, бежавшего из ссылки сентега. Этой ночью был жуткий бой, Кремон спал в лечебном сне, а женщина успела повоевать.
Что примечательно, такая запутанность ситуации очень не понравилась Ветерану, и тот стал разрешать ее самым кардинальным образом:
– Значит, так, Ягуша! Твой хозяин довольно серьезно ранен. Ему оторвало ногу ниже колена и полностью размочалило взрывом кисть. Из тюрьмы его уже забрали, и Медиальты Селестии начали отращивание новых конечностей нашему другу, но твое присутствие, как ты сама понимаешь, возле пострадавшего обязательно.
– А вот и нет! – воскликнула та, напичканная под завязку силами и готовая сражаться за свое счастье. – Я сама тяжело ранена и в сиделки не гожусь. Тем более что ваши коллеги его гораздо лучше вылечат, чем я. Мне самой нужна постоянная опека и надлежащий защитник. Поэтому никуда отлучаться от Кремона больше чем на пять минут я не собираюсь! А так как он странным образом вдруг стал нужен всем и в его компании все собираются отправляться в столицу, то и я отправляюсь с вами. Тем более что мой хозяин, которого я скорей за отца родного считаю, давал мне конкретные задания именно для столицы. И не надо на меня так смотреть! Я уверена, что Ду-Грайт меня к себе не звал!
После такого спича с минуту царила полная тишина, которую прервал язвительным тоном главный целитель империи.
– Шуин-Шан! – он впервые во всеуслышание назвал старца его настоящим именем. – Вот тебе хороший повод для того, чтобы как можно скорей покончить с рабством в нашей империи. Иначе эти конклатерры вскоре заставят нас ходить строем и делать все только по их командам.
Но его коллега рассердился и обратился к Кремону с неожиданным вопросом:
– Она тебе так дорога?
– Конечно, – ответил тот с некоторым вызовом и опасением. – Только…
– Только надо признаваться во всех недомолвках и раскрывать всю правду, а это трудно? – вопрошал Шуин-Шан. – Но твоей-то вины в этом нет! Это все мои распоряжения виноваты. И наши дурацкие споры с Хооз-Дером. Так что можешь смело признаваться ей в том, что вынужден был недоговаривать. Вся вина за ложь лежит на мне! И быстро! Полчаса времени на сборы! Если после этого она передумает и отправится к своему «папочке» Ду-Грайту, я только обрадуюсь, в столице она будет явно мешаться у нас под ногами.
С тяжелыми сомнениями энормианин повел свою симпатию в отведенную им комнатку. Уходя, они услышали, как Круке-Кре спросил у Ветерана:
– Настаиваешь на немедленном выезде?
И тот ответил:
– Естественно! Иначе позора не оберемся: Риона и Кашад уже наверняка в столице и если сумеют добраться до императора раньше нас…
Дальнейшие слова были отсечены пологом неслышимости. Но девушка выглядела жутко растерянной:
– Риона? К императору?
– Сейчас я тебе все объясню… Хотя про Риону и Кашада – явное преувеличение. Вряд ли они подались в столицу без согласования с сентегами… Только постарайся ко всему отнестись очень серьезно и вдумчиво. И умоляю, не спеши сердиться…
– А есть повод?
– Конечно, есть! – Кремон сел на кровать, бережно усадил Ягушу себе на колени и нежно ее обнял. – И не забывай, я вынужден был подчиняться всем распоряжением Ветерана и все равно влюбился в тебя с первого взгляда.
Девушка фыркнула:
– В меня все так влюбляются!
– Ну еще бы! Не хватало только, чтобы на тебя смотрели косо или без интереса. Но я сейчас о другом… И начну с того, что за барьером, который тысячи лет никто не может преодолеть, существует огромный, полный жизни мир. Там есть огромные королевства и проживает более десяти видов разумных созданий. И то, что мы с тобой читали в книжицах про Галирем и короля Рихарда Огромного, не выдумка древних авторов, а самая настоящая правда.
Девушка задергалась у него в руках:
– Ты… Ты лжешь?
– Нет, как раз сейчас говорю правду. Потому что хочу сохранить наши отношения. Поэтому продолжу… И оттуда, из большого мира, в империю сентегов пришли три человека…
Для рассказа Кремону хватило четверти часа. Он замолчал, ожидая приговора девушки, окаменевшей в раздумьях.
– Так ты не принц… – наконец протянула она.
– Ну не мог же я к тебе приставать под иллюзией мнимой Рионы.
– Получается, что ты специально оставался со мной для соблазнения…
– Ну, так нас же селили в одной комнате…
– И ты подло воспользовался историями большого мира, чтобы меня, в тот момент ничего не соображающую, целовать?
– Ну а как еще иначе я мог заявить о своей любви?
– И этот Кашад, твой товарищ, тоже не принц?
– Ну и что? Зато он настоящий друг и отменный воин.
– И ты спал с этой Рионой?
Невменяемый вздрогнул от такого вопроса и даже растерялся:
– С чего это ты взяла?
– Отвечай! – прикрикнула на него Риона, глядя прямо в глаза. – Правду!
– Нет! Не спал! – твердо сказал Кремон, даже не покривив душой. Потому что правильно интерпретировал в мыслях поставленный вопрос. Да, Риона приходила к нему по ночам, они предавались час-полтора бурным ласкам, но вот спать вместе с ним она не оставалась.
Ему не хотелось, чтобы Ягуша ушла из его жизни навсегда. Он уже мысленно видел именно эту женщину в своей спальне в «Каменной Радуге». Именно с ней он желал просыпаться по утрам и слушать пение птиц, доносящееся из сада. Да и многое другое он хотел делать именно с ней…
И все-таки красавица продолжала хмуриться. Высвободившись из его объятий, она подошла к окну и, глядя куда-то вдаль, произнесла:
– Конечно, я в шоке от грядущих изменений в нашей империи. Да и во всем мире – тоже… А еще от той лжи, которая окружала наше знакомство. Во мне плещутся сразу несколько противоречивых желаний, которые я не могу толком укротить и разложить по полочкам. И я никак не могу сообразить: что для меня сейчас важней всего. Поэтому… я решила отправиться в столицу. Но не вместе с тобой, а вместе… со всеми.
– А потом? – незаметно облегченно вздохнув, уточнил энормианин.
– Будет видно! Может, еще какая-то твоя скрытая правда сбоку вылезет… – Ягуша развернулась и пошла к двери. – Пойду к своей коллеге, посмотрю, что для нас готовят в дорогу. А ты можешь заняться подбором оружия из трофеев.
– Премного благодарен! – понеслось ей в спину с некоторой язвительностью.
Она оглянулась:
– А что не так? Притворяться конклатеррой тебе уже нет смысла!
Но в огромную карету Кремон Невменяемый опять усаживался под прикрытием магической иллюзии. И его опять называли Рионой. Ягуша не захотела сидеть рядом с мнимой коллегой, уселась в противоположном конце кареты и уже оттуда сказала:
– Неплохо выглядишь, «подруга»! Хотя если твой прототип выглядит точно так же, то вряд ли она когда-нибудь выйдет замуж. Я и так удивлялась, что какой-то ложный принц тобой заинтересовался.
Ветеран посмотрел на нее более чем с удивлением:
– Чем это тебе мною созданная иллюзия не нравится? Солидная, приличная женщина получилась.
– Ох, тэш! Много вы, сентеги, понимаете в женской красоте!
– Ты, можно подумать, понимаешь! – обиделся старец. – Это прерогатива ваших мужчин. И только их! Никого более! К тому же, как общеизвестно, любая женщина может оказаться в супружестве, иметь много детей и быть счастлива. И в то же время самые броские и эффектные самки вашего вида могут оставаться несчастными и одинокими. А почему? Да по простой причине: все они хотят только принцев, а простых мужчин, пусть самых честных, преданных и сильных, – зачастую игнорируют. Впрочем, как и у нас… Наши дамы тоже в этом плане такое вытворяют…
Конклатерра демонстративно отвернулась, не желая спорить на эту и любую другую тему. Так она и провела почти всю дорогу в молчании.
Двигались к столице сразу пятью вроде как независимыми группами. В первой ехали сменившие с помощью Медиальтов личины восемь лучших воинов, выбранных как из отряда принца, так и из «порушников». Двое в карете, и шестеро как бы их сопровождающих.
Вторая группа, на довольно скоростной и удобной, но чисто крестьянской повозке была самой малочисленной: всего три крестьянина и два всадника. Но иллюзиями крестьян скрывались сам главный целитель империи, младший принц и полковник Кулри-Заг. Сопровождала их парочка наиболее вышколенных и опытных телохранителей.
Третьей ехала карета, в которой находились Ветеран Шуин-Шан, его ученик Хооз-Дер, две конклатерры и два воина. Еще три воина из «порушников» восседали на козлах, один управлял двумя парами похасов, а двое других были готовы в любой момент применить страшный артефакт-разрушитель. В нем, правда, после ночного боя с мятежниками оставалось сил только на один удар, но в пути накопилось и на второй, и он мог оказаться огромным подспорьем в бою с превосходящими силами противника. Большую карету сопровождал всего один всадник.
Ну и две последние группы состояли только из воинов, как отряда сопровождения принца, так и оставшихся «порушников». Все они должны были подтянуться единым рывком ко второй или к третьей группе, если у тех возникнут какие-то сложности с преодолением заслона. А в том, что трудности в пути возникнут обязательно, никто не сомневался. Потому что посланники, отправленные в столицу, так до сих пор и не вернулись. Значит, как минимум один заслон на дороге должен был состоять из верноприличников, тщательно процеживающих подданных императора, направлявшихся в Полюс. Ну а если таких заслонов окажется три, а то и четыре, то шансов добраться до места назначения почти не будет.
Вот и приходилось в пути не столько разговаривать, как с максимальным вниманием присматриваться и прислушиваться ко всему, что попадает в поле зрения или в пределы слуха. Всадники не просто ехали рядом с повозками, они пытались заговорить и перекинуться несколькими фразами со всеми, кто ехал навстречу. Таких было мало, если сравнивать с потоками в другое время. По утверждениям знатоков, раз в пять меньше.
Из разговоров со всеми встречными и стало известно о первом рубеже неприятеля. Никого там вроде не задерживали и никого особенно не донимали расспросами, но все были слишком нервными. А за ближайшими к тракту постройками просматривался большой отряд всадников, готовый по первому сигналу посечь в кавалерийской атаке любых подозрительных путников.
К счастью, этот заслон удалось преодолеть без конфронтации и даже без ругани. Вооруженный народ и в самом деле нервничал, но разрозненные группки никак не догадался соединить в одно целое. А может, здесь тоже стояли отряды ополчения, верные императору. Ведь подслушать с помощью отделенных сознаний нечто конкретное так и не удалось.
Зато дальше по дороге, уже после полудня, им встретилось несколько групп крестьян и ремесленников, которые в открытую возмущались произволом на одном из заслонов, укрепившемся в последнем городе перед столицей. Там всех без разбора заставляли съезжать с перегороженного баррикадами тракта, останавливаться на вытоптанном поле возле громадного постоялого двора и подвергали тщательному обыску. Причем подавалось это все безобразие под соусом поиска грабителей, которые три ночи назад напали на поместье тамошнего герцога, вырезали всех обитателей и вывезли все самое ценное.
Когда всадники собрали эту информацию, все группы обменялись условными знаками и стали готовиться к любым неожиданностям.
– Знаю я этот постоялый двор, – сказал Ветеран. – Их там два, принадлежат одному хозяину и расположены по обеим сторонам дороги, друг против друга. И подворья у них громадные, там в любое время можно хоть десяток, а то и сотню похасов купить вместе с повозками. Туда со всей столицы по этой причине и ездят. Да и путешественникам более чем удобно там и останавливаться, и товар на складах хранить…
– Может, не все так плохо? – заметил Кремон. – Могут и наши так усердствовать.
– Могут, – согласился Медиальт. – Но есть тут одна странность. Поместье этого герцога практически рядом с домами, в пределах видимости. Причем в верности его императору сомневаться не приходится, он сам ненавидит ортодоксов, а всю эту клику верноприличников давно призывал уничтожить. И тут вот получается, что его ограбили, а то и убили скорей всего. Причем бой наверняка не мог проходить незаметно. Выставленный заслон его явно видел и просто обязан был прийти на помощь. А почему не пришел? Значит, заинтересован в смерти герцога. А то и участвовал в нападении. Удивился бы, коль эти гниды не воспользовались бы шансом уничтожить своего ярого врага, а заодно и имущество растащить… Так что, чувствую, придется нам прорываться…
Его ученик решил напомнить о другом варианте продвижения:
– Может, еще не поздно бросить кареты, пересесть на похасов и пробраться полями? Особенно в окрестностях этого подозрительного заслона?
– Только усугубим свое положение, – не согласился Ветеран. – В поле нас прижмут быстрей, да и неизвестно, на кого там нарвешься. Мало того, из-за такой скрытности нас могут верные императору отряды принять за мятежников и атаковать без всякого предупреждения. А раз так…
– Готовимся к бою?! – азартно воскликнул энормианин.
Ветеран посмотрел на него с укором и сомнением:
– Выздоровел? Силы девать некуда? А вот я бы тебя уложил на пол кареты и накрыл подушками, предохраняя от любой опасности…
– Ну да! И будет как ночью: я сплю, а меня слабая девушка защищает.
Тут же раздался и возмущенный голосок Ягуши:
– Не забывайся! Я – Эль-Митолана! И могу так тебя скрутить…
Но внимания на нее не обратили. Ветеран, выглянув в окно, сказал:
– В самом деле, пора заряжать арбалеты.
Через полчаса, завидев заслон, первая группа свернула на постоялый двор. Здание было большим, там могло находиться множество заговорщиков, но просмотреть не получалось: сплошные пологи непроникновения.
– Ничего, – пробормотал Ветеран. – Эти стены не устоят под ударами артефакта…
Уловка представить самых важных персон наименее охраняемыми сработала на отлично: повозку с принцем и Медиальтом осмотрели только мельком и дали добро на проезд. Большую карету, несмотря на прикрепленные к потолку арбалеты, тоже задерживать не стали. Но три остальные группы, состоявшие из воинов, стянувшиеся в одно место, постарались блокировать с помощью пикинеров возле навесов, обрамлявших тракт. Возле стены здания стояло еще около сотни воинов, готовых вскочить в седла и атаковать любую оказавшую сопротивление группу.
И именно в этой сотне принц и главный врач опознали известного верноприличника, который что-то вдалбливал своим подчиненным, прикрывшись пологом непроникновения. Последние сомнения в принадлежности заслона растаяли словно дым на ветру. Нужно было начинать атаку.
Ветеран дал команду «порушникам», и одновременно с первым выплеском силы ударили своими магическими структурами и все три Медиальта. Ну и Кремон не стал бездействовать: меняя арбалеты, которые ему подавала Ягуша, он выпустил болты в сторону пикинеров. Туда же направили свои огненные магические шары и оба воина сопровождения из кареты. Иными масштабными ударами отсечь врага от своих товарищей было бы опасно. Хоть болты и отражались оберегами и магической силой каждого врага – упали только двое, – но в любом случае их при этом ослабляли. А когда здание стало рушиться под ударом разрушителя, заблокированные воины бросились на пикинеров, легко прорывая их ряды и беспощадно круша растерянных верноприличников налево и направо. Прорыв у них получился замечательно и без потерь.
Казалось бы, полдела сделано и теперь следует «завалить» противника с другой стороны тракта. Но только «порушники» собрались ударить и по второму зданию, как Хооз-Дер их остановил:
– Не туда! Еще раз бейте сюда!
Во дворе рухнувшего дома обнаружилось большое скопление всадников. По ним и ударил разрушитель. Яма получилась огромная, и почитай половина врагов в ней оказалась. И появилась хорошая возможность для отрыва.
Весь отряд сбился в кучу и, выскочив на тракт, помчался в сторону столицы. И, если бы вся сила врага находилась только на этой стороне, прорыв можно было бы считать успешным. Но ведь оставались еще немалые силы на другой стороне тракта. Да и с этой на мощенную плитами дорогу все чаще и чаще выскакивали погоняющие своих похасов всадники. Началась погоня, не совсем выгодная тем, кто убегал.
