Глава 31
Первая победа
Два последующих дня новые рабы рода Беерчи только и делали что учились. Причем делали это как самостоятельно, по книгам, так и слушая лекции хозяина дома и его сестры. На третий день лекции по отдельным темам стали вести и другие сентеги. Для них всех было сказано, что Риона готовится на должность конклатерры, а двое мужчин – на специализированных боевиков, которые будут защищать Сату-Лгава во время его походов за трофеями.
Сам же главный представитель рода за первые три дня все-таки сумел с помощью подношений и взяток утрясти проблемы с городскими властями, хотя для этого ему и пришлось потратить все наличные средства и отдать все ценное из того, что у него имелось для данных случаев. И на четвертый день предстал перед выбором: какой из своих «горячих трофеев» продать, для того чтобы в доме не стало голодно. Для этого он перед самым завтраком наведался к северянам, кратко огласил положение финансовых дел и продолжил:
– Понимаю, что еще рано выводить тебя, Риона, на торги, но иного выхода нет. С этой противной Салажей я вчера на ночь глядя разругался окончательно и вообще заявил, чтобы она к моему дому больше не приближалась. Так что после завтрака спускайтесь вниз, будем решать, что и как продавать. В противном случае, завтра у нас нечем будет пообедать. Я уже не говорю о средствах, необходимых для похода в Курганд. Следует немедленно вывезти и продать предметы искусства из самого старого тайника.
Он убежал, так и не взглянув на разложенное оружие, готовое к отражению возможного ночного нападения, и даже не намекнув на спасительную продажу хоть какой-то его части. То есть свое слово он держал.
Каждый из троицы это мысленно отметил. Усевшись за стол, искатели стали высказываться, словно давно обсуждали эту тему.
– Да уж, керечесы продавать нельзя, – словно с кем-то соглашался Кашад. – Разве что ту, которая поломана. Все равно мне для стрельбы и одной хватает.
– Вот именно, – проворчал энормианин. – Надо сегодня же вернуть Коллекционеру его родовое ружье. Или сдать в аренду, если он заартачится. Иначе мы только уменьшаем обороноспособность этого здания.
– Значит, так: надо продавать шавасун! – решительно заявила Риона. – В любом случае у нас один останется. А сломанную керечесу продавать нельзя, из нее может стрелять хотя бы та же Лейч-Ера во время обороны. Ее давно пора отдать в ремонт нашим местным ремонтникам артефактов. Отнесите ее в мастерскую сейчас же.
При этом она глазами и мимикой умудрилась напомнить, что у них в рощице еще и шавасуны припрятаны, и много чего другого, о чем они пока дружно умалчивали даже в разговорах между собой. Потому что ночное проникновение хозяина дома в их спальни, последовавшее потом спаивание эликсиром Бигина и сделанное внушение нельзя было совершить без предварительного просмотра спален, а потом еще и прохода внутрь через иные, потайные ходы. То есть за рабами могли присматривать и подслушивать их круглосуточно. И скорей всего так оно и было. Наверняка имеется кто-то из приживал, который только тем и занимается, что шпионит.
Мужчины задумались. В последнее время они заметили, что их подруга все больше и больше входит в роль той самой женщины-зверя, которая только и могла работать конклатеррой. Спорить с ней никто из них не пытался. Кашад в такие моменты только жалобно посматривал на Кремона, а тот чувствовал какое-то стеснение и не мог жестко осадить свою любовницу. Потому что Риона регулярно, каждую ночь, пробиралась к нему в постель на час-полтора, и они предавались страстным ласкам и любовному экстазу. А так как это тщательно скрывалось от всех, а особенно от напарника, то получалось и не так, и не сяк. Вроде и приструнить надо наглеющую женщину, но и она в ответ может ляпнуть с некоей обидой: «Как пользоваться мною для удовлетворения своей страсти, так первый! А как оградить от крика и обид – так его и нет как будто! Да?»
Примерно так она могла сказать. Поэтому и пользовалась своей безнаказанностью с каждым часом все больше и больше. Невменяемый хотел было дать право в таких случаях покомандовать женщиной Кашаду, даже начал намекать на это во время беседы с ним с глазу на глаз, но тот почему-то испугался, странно засмущался и отмахнулся от этого дела двумя руками:
– Ты старший брат, вот и занимайся ее воспитанием и усмирением!
«Уж не подозревает ли он, что мы с нею любовники? – озадачился энормианин. – И деликатничая таким образом, не хочет вмешиваться в наши отношения? М-да… Как бы выбрать момент и его об этом порасспросить?..»
А по теме сегодняшнего обсуждения вроде и возражать было нечего. Хоть дорогостоящий артефакт и принадлежал северянам, но продать его и пустить полученные средства на общие нужды рода Беерчи было в общих интересах. Поэтому Кремон к сказанному подругой только добавил:
– Но все, что есть в запасниках у Сату-Лгава, тоже выгребем. В первый день я там заметил массу оригинальных вещичек.
Только тут он просчитался. Когда они отправились по запасникам, то ничего дельного не обнаружили. А на вопрос, куда это все делось, хозяин дома искренне возмутился:
– Да ты знаешь, сколько мне подарков пришлось сделать за эти дни?! Командованию городской гвардии, чтобы улицу нашу в список патрулирования включили. Градоначальнику и его своре, чтобы они следствие прикрыли по поводу того нападения. Соседям, чтобы если и не помогали, то хотя бы сочувствовали и на моих кровных врагов работать не начали. Я уже не упоминаю о такой мелочи, как фонарщики, которые стали отключать свет возле моего дома за два часа до полуночи.
Вот тогда северяне и поставили хозяина в известность, что на торг они вынесут неактивированный шавасун и кое-что из имеющейся у них мелочи. Для старта хватит вполне, как и для готовящегося похода в соседний Курганд. А если повезет, то и для оптовой закупки продуктов на месяц хватит.
Артачиться и показывать излишнюю гордость рабовладелец не стал:
– Если это ваше добровольное решение, тогда отправляйтесь на торг немедленно. Все вместе. Для подстраховки и официального якобы присмотра за вами следом будет прогуливаться Лейч-Ера. Только умоляю вас, не забывайте, что ей нельзя и словом вмешиваться в работу конклатерры. И самое главное: не продешевите! Цену вы знаете, но как только поймут, на чей род вы работаете, то сразу попытаются воспользоваться моим бедственным положением. Берите за шавасун только золотом Центра.
Центр чеканил свои монеты, которые никогда в цене на падали.
Вышли через полтора часа. Не самое лучшее время для посещения огромного крытого здания торга, но именно тогда там уже не крутилась Салажа, встречаться с которой вот так сразу сентеги крайне не советовали. Вредная баба там бывала с раннего утра и после обеда. Впереди в кепи с красным помпоном гордо вышагивала Риона, Кремон и Кашад следовали за ней как носильщики. А сзади со скучающим видом плелась Лейч-Ера. По сути, она и не нужна была, подсказать при всем желании ничего бы не сумела, но уж очень ей хотелось посмотреть и прислушаться, как будет справляться со своей работой новая помощница по торговле и финансам.
Здание торга, напоминавшее по величине Каретный Двор, с парадного входа смотрелось величественно. Колонн внутри было неимоверное количество. Прилавков с поделками ремесленников и продуктами сельского хозяйства не было. Вместо них стояли разные столики, этажерки и подставки, на которых и располагались образцы. Только образцы, да и то вместо них порой висели списки предлагаемого. Без цен. Цены оговаривались во время личного контакта и начинавшейся торговли. С тыла к зданию примыкал огромный даже по меркам города двор, простиравшийся до самой городской стены и имевший свои отдельные ворота для въезда повозок. И вот уже на этом дворе было все и в любых количествах. Продавшая, например, муку конклатерра отсылала раба с покупателями к возам, и тот выдавал им купленное. Чаще всего покупалось много, и повозка продавца еще и доставляла товар к дому или в поместье покупателя.
Также следовало особо помнить и про особые сложности во время расчетов. Например, поместным хозяйственникам, продающим муку или солому для похасов, никогда денег не платили. С ними рассчитывались только товарами. Тканями, обувью, кухонной посудой. Производители тканей за свой труд могли получить изделия из кожи, парчи и железа, самое простейшее оружие и более ценные предметы домашнего быта. Ну и порой только самые мелкие, низкого качества деньги. Серебряные монеты – редкость. Кузнецы и кожевники, уже по традиции, требовали за свои изделия серебро. За отличное оружие и артефакты – только золото. За самые уникальные артефакты и изделия с драгоценными камнями – только золотые монеты Центра. Они по весу чуток отличались, практически не стирались со временем, и чеканка была особенная, сразу бросающаяся четкостью и глубиной штамповки.
И считалось, что чем большей монетой ты заплатишь, тем больше тебе обязаны дать товара низшей потребительской группы. Считалось! Но еще во время учебы казначей искательской ватаги заявила:
«Какой абсурд! Да только на этой косности и менталитете тут у вас можно заработать бешеные средства».
Хозяева дома с ней на эту тему и поспорить успели, и в первый раз поругаться. Вот потому Сату-Л гав и напоминал при расставании о необходимости продажи за самое полновесное золото.
Все огромное пространство торга пестрело красными помпонами. Виднелись и дамы-сентеги, но их было гораздо меньше. Они притворялись, что просто тут прогуливаются да говорят о погоде.
Риона быстрыми шагами обошла выбранные места, спрашивая, что почем, а потом засела в той части, где торговали съестными припасами. Казалось, она вот-вот купит огромную партию продовольствия.
Кремон не выдержал, склонился к женскому ушку и зло зашептал:
– Ты что, забыла основное правило? Продукты в последнюю очередь! Они к вечеру дешевеют! К тому же у нашей хозяйки сейчас глаза вывалятся от бешенства. И товара на обмен у нас нет, как и мелких денег…
Но специалист по рыночно-обменным отношениям даже не соизволила взглянуть на своего любовника. Только гневно шикнула на него: «Не лезь не в свое дело!» – и вновь, уже в третий раз, подошла к массивной широкоплечей коллеге, которая и ростом выделялась среди остальных женщин. Прозвище, на которое она охотно откликалась, тоже было вполне соответствующее: Маманя. Но самое главное, что у этой представительницы расположенного к югу от Аллангарна поместья в списках было все. Начиная сметаной, творогом и колбасами и кончая тюками соломы для похасов вкупе с самими похасами. Похоже, на здешнем рынке был избыток пищевых товаров.
Маманя скучала, время для ее продаж еще не пришло, поэтому на новенькую, которая уже час крутилась вокруг да около, смотрела снисходительно, если не сказать с пренебрежением. Но поговорить, видимо, любила, потому встретила вопросами:
– Ха! Неужели так быстро решилась что-то купить? А ты знаешь, что я первым покупателям всегда цену завышаю?
– Знаю! – отозвалась Риона и тут же похвалила: – И правильно делаешь! Нечего всякой мелочи под ногами путаться, когда главные оптовые покупатели договариваются.
– Ой! Неужто сразу пять крынок молока купишь? – не удержалась от ехидства Маманя. – Оптовые – они такие!
Она не успела засмеяться первой, коллега ее опередила. А когда отсмеялась, перешла к делу:
– Нет, я не такая, столько молока не пью… – Риона ткнула пальцем за спину, на своих носильщиков: – Как тебе эти мускулистые парни? Они в каменоломнях по три нормы давали!
Громадная бабища тут же ожила, с завидной скоростью сорвалась с места и с довольным мычанием ощупала у братьев Низу плечи, бицепсы и мышцы живота. И, чуть не давясь слюной, выпалила:
– Беру! Большую цену, чем я, все равно никто не даст!
– Честно говоря, они мне уже надоели со своими приставаниями, – доверительно сказала Риона, отводя Маманю за локоток к ее торговому месту. – Так что, может, скоро и продам… Но сегодня у меня другая вещица есть, более ценная…
Оградив себя и напарника магическим пологом, Кашад, скрипнув зубами, сказал:
– Я ее прибью!
Кремон грустно вздохнул:
– В очереди будешь после меня. Хотя сомневаюсь, что мне достанется это удовольствие. Вон, глянь…
Лейч-Ера стояла недалеко и, благодаря своим колдовским силам, прекрасно слышала, о чем договариваются конклатерры. И при этом на ней, как говорят люди, лица не было. Но первым право на наказание имел главный сентег рода Беерчи. Кремон и Кашад тоже прислушивались к разговору, который кардинально ломал местные традиции.
Напору Рионы мог позавидовать купец с трехсотлетним стажем:
– Ну что, Маманя, тебе бумагу и карандаш дать, чтобы ты могла вести подсчеты?
– Грамотная! И на память не жалуюсь.
– Смотри, повторять свои предложения не буду. Мне нужна ежедневная доставка целой повозки продуктов на тридцать пять, а то и на пятьдесят особей. Причем никаких заездов на торг, повозку сразу нагружать заказом для меня и отправлять к дому. Учти: каждый день в любое время года. Письменный заказ на следующие два дня буду передавать через возницу. Нечто крупное или завышенное количество заказывается минимум за два дня. И все это мы для начала оформляем на полгода. Как оно тебе? Просматриваешь выгоду? Вижу, что просматриваешь, только глаза не вырони!.. Потому что идем дальше. Покупаю также десяток похасов, но с условием постоянного содержания и кормежки у тебя. В основном в нашей конюшне только иногда будет пара или две похасов, остальных буду заказывать через того же возницу. Также сделаете несколько прочных закрытых повозок или по надобности будете давать свои, коль имеете. Но одна будет стоять у нас постоянно. Пока говорим все о той же половинке года. Запомнила? Идем дальше…
Минут через пять Маманя таки испугалась за свою память, выхватила из ящика лист бумаги и стала лихорадочно записывать все, что перечисляла нежданная и немыслимая заказчица. Потом они еще полчаса грызлись о цене по каждому пункту. Тут мужчины с недоверием переглянулись: за три дня их подруга так заучила данные по себестоимости любого продукта, что оставалось только диву даваться.
В конце концов, дошло до главного, до расчета. И тут Риона не сразу засветила товар. Вначале узнала, разбирается ли ее коллега в этом и сумеет ли отличить действующий артефакт от сломанного. Потом поднялась по лесенке самых престижных и редких экземпляров оружия и с апломбом заявила об имеющемся шавасуне. А потом чуть ли не прыгнула на коллегу, шепча ей в самое ухо:
– Понятное дело, что не активированный еще! То есть твой хозяин станет его единственным владельцем, первым в своем роду!
Кажется, несколько случайностей наложились одна на другую. А может, это у Рионы имелся настоящий талант, сродни колдовству, руководствуясь которым следует выбирать нужную договаривающуюся сторону. Скорей всего владелец огромного поместья был богаче самого знатного дворянина, проживающего в городе, а вот неких отличительных, особенных артефактов, да еще и в виде оружия – не имел. А мечтал о них до перекоса клюва («До посинения», – любили говорить драконы). И его доверенная представительница финансов и торговли об этом перекосе ведала.
Потому что когда Кашад с Кремоном по зову девушки подошли и показали отполированный шавасун, Маманя сразу выпалила своей уже лучшей подружке:
– Не переживай, Рионушка, не обижу! Только надо бы проверить окончательно. – И, явно стесняясь, с заминкой пояснила: – Я ведь не Эль-Митолана…
Словно она давно себе такую мелочь могла позволить, да все никак не соберется устроить. А теперь вот ей стало стыдно…
Тотчас послала одного из молодых парней к повозкам, и тот привел заспанного мужчину, еще плохо соображавшего от недавно выпитой солидной дозы гремвина. Перегаром от него разило за десяток метров. Но когда он осмотрел парализатор Древних и простым зрением, и магически, хмель с него слетел.
– Ух, ты! Годный! – прошептал колдун, блестя глазами словно трего. – Не пользованный… Новенький… Ма, ты – чудо! Как ты умудряешься такие ценности выторговывать?
– Не лезь не в свое дело! Сядь в сторонке и охраняй этих двоих. – Маманя кивнула на Кремона и Кашада. – А вокруг нас полог поставь! – Последние слова, что удалось услышать, были обращены к Рионе: – А мы с тобой, голубушка, сейчас…
Ну, тут уже и подслушивать не стоило: начались окончательные подсчеты. А Кремон и Кашад в это время общались с местным колдуном.
Почти сразу после знакомства Кашад перешел к делу:
– Мы у хозяина особым доверием пользуемся, и он нам массу иных поврежденных артефактов дал в починку. А вот опыта не хватает… Да и сам понимаешь, как нам порой бывает грустно и одиноко, а вот поделиться не с кем. Вот если бы ты к нам пару раз наведался, а там, может, и на ночь остался, а?
– Вы думаете, отчего я пью? Вот как раз по этой самой причине! – сразу стал откровенничать раб Эль-Митолан. – Так что я с удовольствием помогу, чем смогу. Лишь бы ваша конклатерра, – он оглянулся на раскрасневшихся торговок, – нашей намекнула, что вам помощь требуется. А если я добавлю, что можно будет еще нечто ценное прикупить, то меня будут к вам отпускать в любое время суток.
– Чудесно! А то мы не местные, считай, всю жизнь в каменоломнях прожили, совсем ничего в этом городе понять не можем.
Коллега теперь уже и состраданием проникся:
– Надо же! Как вам тяжко довелось! Вот бы вас наша Маманя выкупила!
– Не приведи судьба! – чуть ли не хором вырвалось у братьев Низу.
– Зря боитесь! Это с виду наша конклатерра страшная да тупая. А так – добрейшая и умнейшая! Поверьте! Нам у нее живется лучше, чем в других поместьях. И что интересно: работаем меньше, а хозяин наш все равно богатеет больше остальных.
– Да нет, – сказал Кашад. – Хозяин у нас добрый, доверяет…
– Да при чем тут хозяин? – изумился колдун. – Главное, чтобы они не зверствовали! – Он вновь оглянулся, прошелся взглядом по Рионе и понятливо улыбнулся: – Хотя девка сочная! И если вы с ней по ночам развлекаетесь…
– Ты что?! – опять в унисон возмутились два брата, и оба дружно покраснели.
Их собеседник недоуменно пожал плечами:
– А что я такого сказал? Дело житейское… Если ей нравится и никто не завидует…
Наконец торг закончился. Мешок со всякой мелочовкой был вручен Мамане, скорей всего как залог основной сделки, и Риона довольно быстро отправилась на выход. Мужчины, получившие приказ «за мной!», поторопились ее догнать и пристроиться сзади. Шавасун так и остался при них. Искать куда-то подевавшуюся Лейч-Еру никто не стал, не заблудится. Девушка в уме лихорадочно прикидывала, не продешевила ли она. А мужчины с полной уверенностью думали: «Продешевила!»
Правда, у Невменяемого вдобавок крутились в голове слова нового знакомого.
«Как он догадался? – думал он. – И хуже всего, что Кашад тоже заметил мою растерянность. Даже покраснел от подозрений… М-да! Видимо, так долго не протянется, надо будет с ним поговорить и во всем признаться. Ах да! Вначале еще следует уговорить Риону, она ведь слушать не хочет о разглашении нашей тайны. Как бы это так на нее грамотно надавить?.. Попробую устроить это сегодняшней ночью. После скандала и выволочки от сентегов она будет более покладистой…»
Они уже вышли из громадного здания и спускались по широким ступеням парадного входа, когда навстречу им из толпы выкатилась Салажа. Она, видимо, спешила в здание по своим уже послеобеденным делам, и ее наметанный взгляд сразу ухватил пару мощных мужчин.
– Эй, так это же мои молодцы! – воскликнула она. – Я ведь их собиралась покупать! – Девушку она вначале не узнала, уставившись на нее, словно та была голая и только с одним помпоном на голове. – О! Дорогуша! Продай эту пару рабов! Не прогадаешь!
– Не продаются, самой нужны! – с королевским высокомерием бросила новенькая конклатерра, даже не приостанавливаясь.
Но скандальная особь, семеня, пристроилась сбоку, оглядываясь по сторонам, ища поддержки у окружающих и начиная скандально повышать голос:
– Что же это творится? А? Сату-Лгав мне этих молодцев обещал! Я первая была на покупку. Как он посмел меня унизить отказом?!. И продал какой -то!..
Продолжая идти, Риона с пафосом, не менее громким голосом воскликнула:
– Сату-Лгав честнейший гражданин империи! Он всегда держит свое слово! Он воистину благороден, поэтому не продает своих рабов! Этим делом занимаюсь я! – с последним словом она резко замерла на месте, уставившись на Салажу. – Ты все поняла?
И тут же тронулась дальше. Растерянная торговка пару раз шумно выдохнула, посмотрела на окружающих, кое-кто из которых откровенно над ней посмеивался, и уже собралась идти дальше. Она явно не могла уловить своего самого главного просчета в данной ситуации. Но тут увидела прошедшую поодаль Лейч-Еру. Сразу все вспомнила и обо всем догадалась. И возмущенно закричала:
– А-а-а! Так это он меня на эту пигалицу променял?! Только вчера где-то в каменоломнях купил, а сегодня уже конклатеррой стала?! Да ты, овца драная, скоро издохнешь от голода вместе со своим хозяином! Я тебе такое устрою, что все вместе на коленях ко мне приползете просить прощения. Всех подговорю, чтобы вам втридорога продавали даже сухари погнившие! Вы еще меня попомните!..
Северяне уже отошли довольно далеко, а крики все еще доносились.
– Да она страшнее всемирной войны! – помотал головой Кремон, а его напарник предложил:
– Может, мне совершить подвиг? Вернуться и пришибить эту несносную скандалистку? – Но, заметив косой взгляд Невменяемого, тут же сказал: – Ладно, ладно…. А то ты еще завидовать станешь моей славе.
Когда рабы повернули на свою улицу, их легко обогнала на своих длинных ногах сестра хозяина. Открыла им ворота, пропустила во двор, потом в дом и ворвалась вслед за ними вся взбешенная, чуть ли не в истерике.
– Ты бы только слышал! – закричала она вышедшему к ним навстречу брату. – Ты бы только видел, как она торговалась!
Понимая, что никакая шутка его уже не спасет от плохого настроения, Сату-Лгав поник клювом и все-таки промямлил:
– Неужели так удачно продала шавасун?
– Пока он еще при мне! – опередив сентегу, сказала конклатерра. – Бумагу и карандаши сюда! – скомандовала она вошедшей в холл девчушке, которая была старшей дочерью одной из семейных пар. – Быстро!
Девчушку постепенно готовили на роль конклатерры, но пока она не имела к этому делу ни желания, ни талантов. Но вот бегала на удивление быстро. Не успела еще Лейч-Ера разогнать реку своих жалоб, как каждого из присутствующих усадили за стол, дали карандаши и заставили писать. Риона первым делом продиктовала в графу «Имеем» редкое оружие и ту кучку мелочи, что шла в довесок. Потом предложила поставить цену продажи в золоте, которую следует. А дальше стала перечислять товар, который все заносили в графу «Получили». В конце предложила добавить в последнюю графу наличные деньги, которые Маманя доставит вечером, после торговли. Плюс те деньги, которые привезет на днях из поместья. Плюс вырученные за продажу товара в течение нескольких дней. Только после этого артефакт Древних будет передан в ее руки навсегда. А может, и сам хозяин прибудет за таким желанным оружием.
– А теперь быстренько суммируем средства в графе «Получили»! – (Девчушка тоже корпела над подсчетами вместе со всеми.) – Сложили? М-да… долго… Так, молодцы! Теперь переводим полученную сумму мелких денег в золотые монеты Центра, пусть даже по самому выгодному для золота курсу. Перевели? И кто мне теперь назовет нашу полученную выгоду? Прошу, тэш!
Сентег уже третий раз подряд пробегал взглядом по столбикам цифр и выглядел по меньшей мере ошарашенным. И клюв у него перекосило, и перья хвоста дрожали, и сглатывал он часто, выдавая тем самым немалое волнение. Затем все-таки вынужден был признать:
– Если мы нигде не ошиблись, то получается двойная выгода.
То есть выходило, что для оплаты приобретаемых на полгода товаров, продуктов, услуг, животных, их кормежку и повозок (а ведь следовало прибавить к этому огромное количество наличных мелких денег и серебра, которое прибудет сегодня и на днях!), пришлось бы продать сразу два шавасуна! И то сделать это очень удачно и по хорошей цене. Следовало учитывать, что объем закупки продуктов был явно завышенным, что позволит либо легко увеличить количество проживающих в доме, либо постепенно накопить солидные запасы в подвалах на два этажа и на чердаке.
Риона встала в середине большого холла, уперев кулачки в бока, и выдала:
– Мало того! Теперь я свободна для иных, более великих дел и свершений! Отныне мне нет необходимости ходить каждый день на торг и покупать там пять крынок молока! Это я так, образно… Дом обеспечен, голод и нищая старость никому больше не грозят. А мои таланты пойдут на попытки избавиться от иных, накопленных за долгие годы… трофеев! – Она замолчала и обвела всех удивленным взглядом. – Все. Я закончила. Почему меня никто не хвалит и не угощает сладкими конфетами?
– Будут тебе конфеты, будут тебе и пирожные, – пообещал Сату-Лгав, задумчиво косясь на сестру, которая уже в который раз склонилась над своим листком. – Я вот одного не могу понять: почему никто из нас не догадался раньше такое решение вопросов конклатеррам посоветовать? Ведь это же так просто: не надо никому лишний раз тащиться на рынок. Да и продавец готов отдать будущий, но запланированный товар за полцены… Ведь поставки по примерно такой системе существуют издавна и ведутся в армию и разные государственные структуры… Правда, там деньги за товар выплачивают из казны потом, не всегда охотно, а то и с большими задержками… Наверное, это больше всего и пугает производителей.
Кремон тоже решил пофилософствовать:
– Есть такая пословица: «Скупой и нерешительный платит дважды». И ей в противовес звучит другая: «Кто платит сразу или вперед, тот платит вдвойне».
Неожиданно подала голос девчушка, которая так и оставалась сидеть с краешку стола со своим листочком:
– Обожаю пословицы, но такие слышу в первый раз…
И тут же поплатилась за это. Сату-Лгав указал ей на дверь, и она молча поспешила покинуть холл. Потом сентег поставил полог, чтобы никто из домашних их не подслушал, и поинтересовался у Лейч-Еры:
– Ну что, все сходится? Двойная выгода?
– Да не все сходится, – заявила та, но после этого нервно щелкнула клювом. – Если учитывать все факторы и считать более скрупулезно, то выгода получается не двойная, а даже чуточку больше…
– Вот как?! Ну, тогда наша новая рабыня вообще может есть в доме любые конфеты, какие только отыщет. Честно говоря, не ожидал, что женщины севера настолько умные и сообразительные.
Невменяемый и тут не удержался от поучительного высказывания:
– Причина в распространяемом по всему миру информационном опыте. Ваша империя варится в собственном соку, закостенела в догмах, боится нарушить хоть одну традицию и погрязла в консерватизме. Как итог: мир на краю катастрофы, а вы об этом ничего не знаете.
– Не забывай, у нас все до сих пор уверены, что остальной мир – это безжизненная пустыня, заполненная магическими аномалиями! – резонно заметила сентега. – Да и северяне только недавно сами узнали о катастрофе.
– Ну да… но живи мы вместе, как в глубокой древности, вообще бы не было никакой опасности. Давно бы добрались не только до Марги, но и до Сапфира. А так…
Речи энормианина решительно оборвал хозяин дома:
– Ладно, дальние путешествия подождут. У нас на носу осуществление более простых, приземленных планов. Раз уж наша конклатерра так превосходно сторговалась, то мы теперь обязательно воспользуемся полученным преимуществом во времени. Как только получаем похасы с повозками, сразу отправляемся в Курганд…
Кашад с удивлением повернулся к сестре хозяина:
– Разве за твоим братом в том городе не охотятся?
– Охотятся, еще и как! – ответила она. – Ему внутри стен Курганда категорически нельзя появляться!
– Вот именно! – взмахнул крылом сентег. – Внутри стен! А я туда и не сунусь. Туда отправится с вами мой двоюродный братец. Он там сто лет не бывал, и его никто не узнает. А я буду вас ждать снаружи, в засаде. Вот чувствует моя душа, что по вашим следам парочка, а то и десяток сволочей обязательно увяжется. Там только этим и промышляют.
Невменяемый отыскал, на его взгляд, первую прореху в плане:
– А нас не узнают по кепи? Они ведь сразу своей расцветкой укажут на твой род.
– Ерунда, наденете цвета рода моего кузена по его отцу. Он имеет на это полное право, как и право ехать со своими рабами куда ему вздумается. В том числе и со своей конклатеррой.
– А чем славится Курганд? – поинтересовалась Риона. – Что мы там можем полезное выторговать?
Сату-Лгав пробурчал:
– Разбойниками он славится!.. Чем же еще… Ну а из полезных вещей – изделиями из кожи, производством сбруи для похасов и отменной обувью для людей. Кстати! – он устремился к лестнице на верхние этажи. – У меня есть несколько книг о наших соседях и о Курганде. Так что будет лучше, если вы их прочтете, а потом мы ответим на ваши вопросы.
И вся компания поспешила в библиотеку-кабинет хозяина дома.
