Глава 19
Польза знаний
Все трое присели за камнем и принялись наблюдать за событиями. В их сторону, выписывая несуразные зигзаги, мчался сентег. Его мощные длинные ноги с твердейшими когтями были босыми, зато все тело было увито многочисленными ремешками, затянуто парочкой ремней и обвешано разными подсумками, мешочками и набором колющего и режущего оружия. Плюс за спиной у него виднелась довольно объемная коробка, похожая на походный ранец. Подобные использовали воины пехоты в армии Баронства Радуги. Дополняло все это некое подобие шарфа – длиннющий кусок ткани, многократно обмотанный вокруг длинной и тощей птичьей шеи.
Зигзагами сентег бежал потому, что за ним, обжимая с двух сторон, гнались два соплеменника. И в руках у одного из них было довольно странное на вид оружие. Хотя некоторое сходство с литанрой у него имелось однозначно. Длиной около метра и, скорей всего, довольно тяжелое. Второй тоже, при ближайшем рассмотрении, оказался вооруженным для дальнего боя: в его руке, переходящей в крыло, было зажато подобие блестящего штопора. Что интересно, никто из сентегов при беге своими рудиментарными крыльями не пользовался для ускорения. Разве что для поддержки тела при поворотах и преодолении препятствий.
В остальном же различия только и заключались в расцветке шарфов.
Бежать, петляя, и бежать по прямой – разные вещи. Поэтому догонявшие довольно быстро сократили расстояние до беглеца, и тот, что со штопором, выпустил из своего оружия искорку ярко-синего цвета. И эта искорка, как убегающий ни метался, таки его настигла. Пострадавший сентег снизил скорость, крылья обвисли, и в его движениях появилась обреченность.
– Или яд, или нечто парализующее! – прокомментировал Кремон увиденное.
– У меня такое впечатление, что гонятся за беглым преступником, – заметил напарник.
Но, кажется, пара загонщиков не ставила целью пленение своего собрата. Второй вскинул ружье, и послышался громкий щелчок, словно после пуска стрелы из арбалета. Размытым пятном мелькнуло что-то белое, врезавшееся в грунт прямо под ногами беглеца. Гулкий удар вызвал не взрыв, а как бы вскипание почвы. Беглеца приподняло метра на два в воздух, смешало с песком и мелкими камнями, а потом все это обрушилось на землю. Вначале показалось, что беглец уже и не поднимется, даже его преследователи стали замедлять бег.
Но тот оказался жив и сравнительно цел. Словно феникс из пепла, он вырвался из тучи пыли и, вновь набирая скорость, устремился к роще. Правда, теперь он бежал вдвое медленней, прихрамывал на обе ноги и был несколько скособочен.
Вряд ли у него имелся шанс спрятаться в маленькой роще, но стремился он туда так, словно от этого зависела его жизнь.
Обладатель ружья сделал рывок, выбрал удобное место для стрельбы, замер на нем и выстрелил во второй раз. И как раз в тот момент, когда убегавший попытался с ходу вспрыгнуть на камень, чтобы, оттолкнувшись от него, оказаться в рощице. Светлое пятнышко заряда попало ему в нижнюю часть туловища, так сказать, в тазобедренный сустав. Удар получился страшный. Тело сентега бросило в сторону, несколько раз перевернуло в воздухе, и тот безвольной куклой врезался в крону дерева. А на землю, медленно планируя, посыпались перья.
– Отбегался, урод! – скорей каркнул, чем выкрикнул загонщик со штопором.
И ему точно таким же голосом вторил его товарищ:
– А жаль, что его не казнили! – И опуская ружье, шагнул вперед.
Говорили сентеги на всемирном языке вполне понятно, хотя и довольно специфически. Но тут уже ничего не поделаешь, иначе не позволяла птичья гортань. Гнались скорей всего и в самом деле за преступником, а значит, эти двое представляли некие силы правосудия. Ну и двигался стрелок так, что в любом случае заметит присевших за камнем людей. А нет хуже, чем прятаться в такой ситуации. Лучше уж сразу обозначить свое присутствие и показать свое миролюбие.
Что Кремон и сделал, встав во весь рост, приподняв руки вверх и стараясь говорить громко и торжественно:
– Приветствуем вас!
Загонщики замерли, и он доброжелательно добавил:
– Мы стали невольными свидетелями вашей погони за преступником. Мы не причиним вам зла…
На этом все парламентские переговоры с давно искомыми братьями по разуму оказались прерваны самым брутальным образом. Первая, а за ней сразу же вторая искорка слетели со штопора. И почти тут же второй сентег выстрелил из ружья. Ну разве что перед выстрелом прокаркал единственное слово, словно ругательство:
– Молтуны!
От искорок людей охранили обереги. Все-таки многие из них имели в себе защитные структуры самого широкого спектра, вот некоторые и сгодились. Против страшного и непонятного снаряда Кашад выставил щит. Удар получился настолько мощным, что от щита почти ничего не осталось, и колдун растерянно воскликнул:
– У меня сил самый мизер!
Это означало, что теперь вся надежда троицы на литанру. А ведь достать нож и метнуть было намного быстрей, чем изготовить это оружие Древних к стрельбе, а потом еще и попасть по двум движущимся мишеням. Однако ножи на дистанции тридцать – тридцать пять метров никак не могли повлиять на исход поединка. Знали бы, что перед ними заведомый враг, таились бы за камнем до последнего, а потом с близкого расстояния метнули по парочке ножей – и дело сделано.
Повезло еще, что в ружье закончились заряды. Сентег лихорадочно стал выковыривать блок из ложемента, а потом вставлять новый, присев при этом, словно наседка. Но вот его коллега, осознав бесполезность своего штопора, хотя и выстрелив из него еще три раза, вдруг запустил в людей массивный и мощный огненный шар. Как Эль-Митолан, он при создании шара наверняка не пожалел двух третей всей своей силы для этого магического оружия.
Если бы не искорки, Невменяемый был бы уверен в имеющихся оберегах. Подобный шар они просто обязаны были аннулировать. Но эти подлые парализующие уколы могли обладать неизвестной составляющей структурой, напрочь разряжая амулеты и обереги. Поэтому ничего не оставалось, как рискнуть собой и воспользоваться свойствами своего геройского тела. И он шагнул вперед, принимая удар на себя.
Когда открыл глаза после ушедшей в ноги волны тепла, то успел заметить, что сентег-колдун немало ошарашен своей нерезультативной атакой. Потому как смотрел расширенными глазищами на людей более чем странно.
Но руки Кремона действовали независимо от разума и обстановки. Литанра изготовлена к бою, и первый заряд полетел в стрелка, который уже привставал с перезаряженным ружьем. Взрыв, и разлетающиеся куски тела уже не несут никакой угрозы иным разумным. Поворот, и второй заряд отправляется ко второму сентегу. Но тот все-таки сумел из последних сил создать малый огненный шар и опять запустить в людей. Второй взрыв, и аналогично разлетающиеся обугленные останки. И совсем нестрашное, прошедшее по всему телу в ноги тепло.
В наступивший тишине раздалось сердитое бормотание Кремона:
– Сами вы… молтуны!..
А следом донесся всхлип-стон из кроны дерева, куда врезалось исковерканное тело беглеца.
– Да он живой! – поразилась Риона.
– И, может, никакой он не преступник, – добавил Кашад. – Меня вон князь тоже мечтал казнить…
Тут уже решение Невменяемый должен был принимать не только как командир трио, но и как единственный специалист, знающий анатомию сентега. Только он сейчас мог попытаться спасти сентега или как-то посодействовать облегчению страданий покалеченного существа. И он решился:
– Помогите его снять! Осторожнее!.. Кашад, несем его в бивак, а ты, Риона, осмотри все вокруг и собери все, что осталось от тех… Только без освещения!
Вскоре в ямке уже разгорался костер, который было невозможно заметить издалека. Сентега уложили на тонкое одеяло, освободив от всего, и двое мужчин приступили к долгой и кропотливой операции. Потерявший свои магические возможности Невменяемый не мог просматривать плоть, зато сразу же заставил Восходящего пройтись восстановительными структурами по жизненно важным органам и точкам. Указал на самые проблемные места и по возможности сам вправлял поломанные, смещенные, а то и раздробленные кости. Напарнику только и оставалось, что сращивать, налаживать, убирать мелкие осколки и навешивать структуры самоисцеления. Как хватило магических сил, удивлялись оба. Да что там удивлялись, поражались!
Через четыре часа они обессиленно прислонились спинами к скальному обломку и неверящими глазами уставились на равномерно дышавшего сентега. Младший Низу пощупал свои ладони и пробормотал:
– И еще пару капелек осталось…
– Ну, ты силен, братишка! – не удержался от похвалы Кремон. – Видимо, местный климат для тебя шибко полезный. Вон как быстро восстанавливаешься. Впору самому патриарху Огюсту тебе позавидовать.
– Чудеса… Но я тебе скажу, что магическая составляющая раненого нам и ему тоже сильно помогает. Самоизлечение, а также спасительная перестройка тканей уже идут полным ходом.
Оперированный пациент если бы и хотел, то не смог бы скрыть в бессознательном состоянии свою принадлежность к Эль-Митоланам. Его сущность была замечена еще во время переноса в бивак. Она порядочно увеличивала шансы на выживание.
Мужчины обратили усталые взоры на Риону, которая все это время тоже не сидела без дела. То поддерживала костер, дающий приятное тепло, то трофеи собирала и сносила в бивак, то пищу сентегов выбирала и готовила ужин. А полный котелок не совсем привычной на вид, но вполне съедобной каши оказался как нельзя кстати.
– Откуда? – синхронно воскликнули братья, хватаясь за ложки.
– Трофеи! – горделиво ответила девушка.
Она разложила перед ними сыр, сухую колбасу и вполне обычные овощи и добавила:
– Ешьте, ешьте! Я уже попробовала, не отравлено.
Мужчины только и сумели промычать в ответ что-то вроде «безмерно благодарны!». Повесив над костром другой котелок, для готовки отвара трав, подруга перечислила, что оказалось во внушительных ранцах каждого из сентегов. Тела преследователей разорвало, словно гнилые тряпки, а вот заплечные емкости для продуктов и личных вещей остались сравнительно целыми. Да и плюс кое-что приличное имелось и у беглеца. Котелки, фляги, крупы, специи, сыры, колбасы, несколько пышных хлебных лепешек, овощи и другая снедь свидетельствовали о завидном аппетите аборигенов и довольно развитом производстве продуктов. Свежие лепешки – об умении хлебопеков или о сравнительно недалеком отсюда населенном пункте с нормальным хлебопечением. Сыры, колбасы и кусок копченой рыбы – о развитом животноводстве и наличии водоемов. Вполне возможно, что не только пресных, но и с морской водой. Весьма интересным оказался и металл, из которого были сделаны котелки, кружки и ложки. Несколько похожий на серебро, легкий и довольно прочный. В остальном мире подобного металла не знали. Ну и сами ранцы не оставили людей равнодушными. Они были сделаны из многослойного материала, который своей структурой очень и очень напоминал кремонит. Кстати, многие ременные пряжки, пуговицы и зажимы тоже были сделаны из этого же материала.
На эту тему Риона высказалась довольно неожиданно:
– Не удивлюсь, если энормиане, создатели кремонита, свистнули научную идею у сентегов! А теперь нагло дерут втридорога за свои фляги, большие канистры и детские игрушки.
Она в жизни бы не догадалась, что именно создатель этого уникального материала сейчас ест приготовленный ею ужин.
– Не нравится, не покупайте, – проворчал Кремон. – И почему это втридорога?
– В порту соседнего княжества они дороже в два раза. А перекупщики продают нам со своей наценкой, вот и получается в три раза больше. У меня просто времени не было самой караван снарядить, могла бы и заработать на этом. Но Яцура приказал купить, и срочно, пришлось брать, невзирая на цены. Сам понимаешь, насколько вес в походе экономится только на флягах.
Тут уже и Восходящий не выдержал:
– Экая ты двуличная! Как самой покупать, так дерут втридорога, а как сама бы караван снарядила, то и вчетверо дороже продавать не погнушалась?
– Так я только для блага ватаги… – смутилась девушка. – Это же разные вещи.
– Конечно! Все вы так говорите!
Чтобы уйти от неприятной темы, подруга принялась осматривать оружие убитых сентегов. Начала с ружья, которое, к сожалению, оказалось разбитым в двух местах. Конец разгонного ложа был отколот, и ружье скорей всего уже нельзя было использовать. Зарядами оказались идеально отполированные мраморные шарики диаметром около пяти сантиметров. Они по три штуки укладывались в специальные футляры, а сами футляры вставлялись в оконечность широкого и массивного деревянного приклада.
Повертев шарики в руках, Кашад подтвердил наличие в них достаточно приличной магической силы. Нечто солидное оказалось и в прикладе, и в направляющем желобе. Скорей всего взаимодействие трех магических векторов и позволяло разогнать мраморный снаряд до огромной скорости. Ну а уж сам момент соприкосновения заряда с целью люди видели два раза собственными глазами.
– Опаснейшее оружие, – сделал вывод Восходящий.
Второе оружие, которое выпускало яркие парализующие искорки, оказалось для девушки неожиданно знакомым. Не по сути, а по внешнему виду. Оказалось, что несколько подобных штуковин, только завернутых в негниющую ткань, находились в горе трофеев, до которой они добрались благодаря сталпню. И пять штук сообразительная подруга догадалась прихватить с собой. Их разглядыванию и изучению троица уделила не менее получаса. Но только и выяснили, что самим пока задействовать артефакты не получится. То ли знаний не хватает, то ли магической силы.
В конце концов усталость стала сказываться, и командир отдал распоряжение:
– Спать!.. Всем. Утром будем разбираться с трофеями. Тем более что спешить нам теперь некуда, из-за раненого придется два-три дня оставаться на месте. Скорей всего тут постараемся спрятать и все ценное. Осмотримся по окрестностям, дождемся, пока наш пациент очухается и сможет нам рассказать и о себе, и обо всем. Думаю, что в знак благодарности за свое спасение он не откажет в любезности стать нашим учителем, а то и проводником по местным реалиям. В этом нам повезло…
Они улеглись и провалились в заслуженный и желанный сон.
