Книга: Уникумы Вселенной–2
Назад: Глава 25 НАШЕ ВРЕМЯ, БРОДИ
Дальше: Глава 27 НАШЕ ВРЕМЯ, ЧИНКИС

Глава 26
ШЕСТЬ ТЫСЯЧ ЛЕТ НАЗАД, БЕНЗИК

Командиру кавалерийского отряда лидеры Харди изначально рекомендовали рассредоточить своих подчиненных на пять, а то и шесть групп – и для каждой выделить свой участок диверсий. Но изначально все планы пошли насмарку из-за неожиданного столкновения с одним из дальних разъездов египетской армии. А само столкновение произошло в результате целой цепочки случайностей.
Началось все с того, что капрал объявил привал возле колодца, который находился в глубине египетских территорий. Именно с завтрашнего утра все воины отряда собирались разбиться на группы и разъехаться в разные стороны, не рискуя и дальше двигаться навстречу войску царя Качевенона. Именно по этой причине, несмотря на подступающие сумерки, командир отряда послал трех воинов осмотреть следующую седловину между двумя долинами.
Скорее для очистки совести, чем из страха наткнуться на неприятеля.
Тройка ушла в вечернюю темень на верблюдах, потому что те оказались более выносливыми в конце длинной дистанции, а все остальные воины принялись быстро ужинать жалкими остатками пищи из своих запасов, не разжигая костров, и готовиться ко сну. Как вдруг со стороны седловины послышался топот отчаянной скачки, а чуть позже – и злорадные крики погони. Увидеть было сложно, но, как оказалось впоследствии, тройка разведчиков наткнулась на девять египтян, которые, к счастью, тоже передвигались на верблюдах. Сразу осознав, что перед ними враг, хардийцы без промедления развернулись и помчались к товарищам. При этом они прекрасно понимали, что возле колодца преимущество в численности будет на их стороне.
Египтяне и не подумали, что перед ними опасные противники, приняв их или за спасшихся кочевников, или за редких переселенцев, и сразу со всем азартом устремились в погоню. В результате восемь человек из них были убиты при неожиданно мощном и слаженном сопротивлении превосходящих сил противника, а один захвачен в плен. В этом первом бою и хардийцы понесли первую потерю: один воин получил слишком тяжелые ранения и к утру скончался.
Капрал допрашивать пленных не любил. А точнее, не мог себя заставить это делать по моральным соображениям. Но зато несколько его подчиненных лишними страданиями при этом не печалились, и вскоре пленный уже безропотно отвечал на вопросы. Причем вопросы ставились с таким умыслом, чтобы озеро Откровения могло без труда наполниться дополнительной информацией:
– Почему в вашем отряде девять человек?
– Нас было два разъезда, – с готовностью отвечал пленник. – Просто пятеро оставались возле этого колодца, а четверо утром отправлялись строго на север. Вроде там должен еще колодец быть…
– И что дальше? Когда подтянутся остальные?
– Через сутки обещали. Максимум через двое.
– И куда вас потом отправляют?
– Обещали выдать новые карты и назначить новые колодцы для охраны.
Далее капрал постарался вытянуть все сведения о маршрутах других разъездов, общие данные по армии и обозу. Ну и про настроение египтян. Оказалось, военные настроены только на легкую победу и несметные богатства в виде трофеев, рабов и драгоценностей. Иной участи для Харди никто из подданных Качевенона не видел.
Капрал думал после таких сведений недолго. После нескольких часов короткого сна он поделил отряд на две части, распределил между воинами четырех трофейных верблюдов и захваченное продовольствие, что к тому часу имело решающее значение. И, несмотря на полную темень, две дюжины кавалеристов отправились в противоположные стороны. Пользуясь захваченными картами противника и зная теперь, где находятся ночующие разъезды, они еще до рассвета уничтожили около двадцати египтян, захватив в качестве приза шесть лошадей и пять верблюдов.
Пользуясь тем, что в течение суток можно было действовать почти безнаказанно, хардийцы двумя своими отрядами до вечера вырезали или умело атаковали широким кольцом еще шесть ничего не подозревающих групп противника. Естественно, не забывая при этом обильно травить остающуюся в тылах питьевую воду. Хоть и в этих коротких жарких стычках пали три товарища, зато поголовье верховых животных увеличилось сразу на двадцать единиц. Слишком ценными они считались, чтобы кавалеристы осмелились бросить хоть одного верблюда или лошадь.
На ночь остановились отдохнуть опять всего лишь на несколько часов, и только для сна, а вот есть и пить предпочитали прямо на ходу, меняя животных возле колодцев и стараясь не останавливаться ни на минуту. Далее оба отряда действительно разбились на мелкие группы и частой гребенкой устремились на запад, не оставляя позади себя ни единого пригодного для питья колодца. Встретились на сто пятьдесят километров западнее, согласовали дальнейшие действия – и вновь разошлись на север и юг, разбиваясь на группки, каждая из которых поворачивала на запад. Встречали их уже свои пешие заставы, чуть раньше места, именуемого Долиной сна, в котором намечали сделать основную засаду и заразить всех египтян продолжительной столбнячной болезнью.
Чуть позже окончания этого беспримерного по удачливости рейда прославленных кавалеристов примчался встретить лично и сам капитан, который совершил для этого с третью всего войска города рекордный пеший марш-бросок. Лидер уже давно знал обо всех деталях стычек благодаря путешествиям разума. Поэтому он и отчета от своего земляка не требовал, а просто долго тискал в медвежьих объятиях, пытаясь отдышаться после выматывающего бега, и приговаривал:
– Ну молодцы! Ну порадовали! Герои! Настоящие герои! Капрал попытался вырваться, опасаясь за целость своих ребер и напоминая при этом:
– Четверо наших погибли…
Донтер немного остыл, хотя и продолжал обнимать товарища своей ручищей за плечи:
– Знаю, в храме отслужили молебен по каждому в отдельности и весь город устроил тризну их памяти. Но ведь ты и сам знаешь, какие мизерные шансы ты имел со своими ребятами. Мы опасались вас всех потерять…
– А кони? – горделиво улыбнулся капрал.
– Они у нас, конечно, на вес золота, – согласился капитан, подталкивая соратника к устанавливаемым столам. – Но люди гораздо дороже. Тем более такие герои! Ты бы только знал, с каким трепетом мы присматривались к каждому вашему шагу… Ну, через Откровения озера. Как переживали во время стычек и как радовались каждой победе.
– И все-таки. – Командир кавалеристов указал рукой туда, где вокруг коней и верблюдов толпилось около двух сотен хардийских воинов, которые, валясь с ног от усталости после марш-броска, были не в силах пройти мимо и не погладить при этом редких животных. – Как вам такой «приплод»?
Действительно, теперь количество кавалеристов возрастало до шестидесяти. Конечно, это не шло ни в какое сравнение с войском египтян, но все равно меняло приоритеты в расстановке сил на поле боя, в тактике партизанских наскоков или ударов по тылам противника. О чем Донтер доверительно и сообщил капралу:
– Да мы теперь можем такую операцию провернуть! – Он закатил от восторга глаза и даже радостно хохотнул, чего за ним давненько не замечали. – Судя по их замедлившемуся движению, мы получили в запас два дня. А скорее всего – три! И самое главное: теперь для тебя будет достойная цель в их глубоком тылу.
– Не томите! Расскажите подробнее, – стал укорять капрал своего земляка. – Вот бы и мне увидеть, что там сейчас творится!
– Конечно расскажу. С удовольствием.
И далее капитан поведал о том, что происходило за плечами кавалерийского отряда. Сутки безнаказанности они использовали просто с невероятной эффективностью. Будь у них прямая связь по радио с лидерами города, и то бы лучше не получилось. Пока подтянулись вспомогательные силы неприятеля, пока обнаружили припрятанные трупы – время ушло, погоню организовывать стало поздно. А потом неожиданно появились и первые отравленные воины, умирающие в муках на глазах у остальных египтян. Вот тогда и пришло страшное осознание, что все колодцы отравлены. Да и медики это быстро подтвердили. По многочисленным рядам египтян, словно цунами, пронеслась паника. Дошло до того, что раздались призывы поворачивать обратно.
Но, взбешенный потерями, царь Качевенон Солнечный не отступил. И на пораженческое настроение некоторых трусов не поддался. Быстро наказал виноватых, запугал сомневающихся и подбодрил всех очередными россказнями об ожидаемом богатстве. Да так и двинулся дальше, без единой остановки. Только теперь он далекими разъездами не рисковал, предпочитая отразить любой наскок в общем строю, а затем окружить и окончательно уничтожить кусающегося противника. Правда, день шел за днем, а ни единой партизанской атаки на войско хардийцы так и не провели. Что только утвердило египтян в мысли о подлости и трусости врага. И еще в том, что враг надеется отсидеться за крепкими стенами из каменных обломков своего бывшего величия.
Проблему с питьевой водой тоже решили довольно просто. Колодцы теперь рыли новые, делая это каждый вечер в определенных, аккуратно выбранных местах. Поиском таких мест занимались по нескольку часов лозоходцы. А для открытого водопоя использовали только небольшие речушки да полноводные ручьи. Хотя и там старались вначале пройтись внушительным отрядом до самого источника и начинать пить только после одобрения армейских медиков. Само собой разумеется, что такие предосторожности значительно уменьшили скорость продвижения, и теперь опоздание составляло трое суток.
Что для защитников города являлось решающим. Потому что к тому времени, как отряд капрала достиг выбранной для засады долины, Бензик Яруги уже закончил доработку нового инфекционного средства, с помощью которого намеревались пленить египетское войско. Теперь врач со всей интенсивностью варил огромную порцию этой заразы и разливал в герметичные стеклянные бутыли. Смертельным варево не считалось, но все равно меры безопасности применялись огромные: кому хочется валяться в параличе накануне решающих событий?
Сам капитан прибыл в Долину сна не только для встречи отряда прославленных кавалеристов, но и для сооружения главного схрона для нескольких добровольцев, которые в надлежащее время должны были вылить отраву из бутылей в воды источника. Основательно отдохнув, Донтер вместе с капралом подался верхом вдоль течения обильного ручья к его истокам. Благо, и располагалось невысокое взгорье всего в пяти километрах от Долины сна, полной зеленых лугов и массы кустарников, которые так любят ощипывать верблюды.
По пути оба выходца из Океании продолжили обсуждение.
– Намечающееся дело не только сверхсекретное, но и очень ответственное, – говорил капитан. – Естественно, для исполнения нужны не простые добровольцы, а из числа самых преданных и хорошо проверенных в бою воинов. Именно поэтому выбор пал на твоих кавалеристов.
– Ну, один уже есть…
– Нет. Лично для тебя есть не менее важное задание. Да и твои орлы прекрасно с потравой справятся. Им ведь можно довериться, как и тебе.
– Несомненно! – заверил капрал. – Но что собой представляет это… варево?
– Док убеждает, что оно не имеет ни вкуса, ни запаха, ни цвета. То есть водичка так и останется в ручье без всяких видимых для египетских медиков изменений. Дальше Док начал говорить о каких-то бациллах и размножающихся палочках, но я попросил избавить меня от этих скучных подробностей. Да и тебе…
– Нет-нет, не стоит меня просвещать настолько. Поздно для моего возраста…
– Вот и я так думаю, – улыбнулся Донтер. – Но некоторые предосторожности все-таки соблюдать надо. Тройке твоих добровольцев выдадут резиновые перчатки и специальные маски на лица. Как ни мало будет испарение, но в замкнутом пространстве пещерки вдыхаемые пары тоже могут привести к недомоганию.
– Недомогание не страшно, – хмыкнул командир кавалеристов, – главное, от этого столбняка самим не загнуться.
– Да нет, док утверждает, что смерть возможна лишь при употреблении полной кружки этого варева. А столько он для египтян при всем желании наварить не успеет.
– Жаль! Их царю я бы пару литров самолично в глотку затолкал.
– Ничего! – рассмеялся капитан. – Вот в плен возьмем гада, тогда и отомстишь за своих товарищей.
Капрал засомневался:
– Неужто будем царя казнить?
– Обязательно! И его, и всех его ближайших приспешников. Причем на глазах у плененного войска. Пусть будет уроком для любого правителя. Никто не смеет нападать на Харди!
– Ну а с рядовыми что будет?
– Отпустим всех до единого на все четыре стороны, – твердо ответил Донтер. – Простой народ не должен страдать из-за тупых царей, пусть лучше приучатся сворачивать им шеи, если те призывают идти на соседа.
– Просто так вот взять и отпустить? – поразился когда-то тоже пацифистски настроенный выходец из Океании. – Они ведь сразу ударят нам в спину!
– Исключено! О зачинщиках смуты нас сразу предупредит озеро, и мы их уничтожим. Так что не переживай, все под контролем!
Вот так и доехали до самого источника и на месте стали вырабатывать диспозицию для потравы. Вода выбивалась из-под толщи скал влажными дорожками, собиралась каплями на гранитной поверхности и ленивыми струйками стекала с нескольких сторон к громадной выемке, похожей на две уложенные в линию ванны. Далее говорливый ручеек нырял в неглубокую расщелину и бежал по ней со всей возможной для него резвостью.
Спешившись, капрал долго осматривался. Внимательно заглянул в расщелину. И даже взобрался на покатую верхушку ближайшей скалы. И только потом с недовольством стал высказывать замечания опытного разведчика и диверсанта:
– И где здесь спрячутся добровольцы? Наверняка же сюда отправят внушительный отряд прикрытия: египтяне всегда так делают на больших ручьях. Расставят охрану вон там внизу, здесь на скалах – и суслик не прошмыгнет! Вдобавок и вся местность до самой Долины сна – как на ладони. Разве что ночью атаковать? Или на середине русла в темноте вылить отраву? Но ведь тогда уже и смысла никакого не будет это делать… Или я чего-то не понял?
– Нет, ты все здорово заметил, – похвалил Донтер земляка. – Но опять-таки, ты забыл о той помощи, которую нам оказывает озеро.
– Забыл, каюсь… И все-таки?
– Поэтому мы и здесь. Не отставай!
И капитан отправился в глубину скал. Командиру кавалеристов ничего не оставалось, как поспешить за лидером – и через пять минут они достигли во впадине между гигантских валунов ничем не примечательного места. Сверяясь с листком бумаги, Донтер встал на коленки и засунул руку в невидимую щель:
– Так и есть: пустота! Значит, нашли. Этот сколотый камень, плоский, словно плита. Внизу должна быть пустота. Поднимаем!
Не выказывая сомнений, к осколку приложил силу и капрал, а когда его глазам представилась уходящая вниз и в сторону расщелина, с восторгом воскликнул:
– Однако!
Еще минут пять двое мужчин продирались через узкие щели и анфилады намытых потоками воды пещерок и в конце пути оказались в маленькой каморке, четверть дна которой занимала небольшая лужица. Какой-то свет сюда через трещины над головой пробивался, но все равно пришлось зажечь прихваченный факел. А когда присмотрелись к лужице, заметили ниточку воды, в нее втекающую, и точно такую же – вытекающую. Далее жидкость пропадала под глухой массой породы.
– До той стороны, до открытого пространства возле источника, – стал пояснять Донтер, – здесь всего два метра по прямой. Теперь самое сложное: надо удостовериться в слиянии этой лужицы с той! – Затем он достал кожаную флягу с вином и протянул соратнику: – Здесь красное Сурарта. Отсчитываешь ровно десять минут – и выливаешь под ноги. За это время я вернусь к источнику и взгляну на его притоки. Если за полчаса вино не появится, придется долбить стену.
– Понятно! Значит, как вылью, догоняю вас?
– Если сумеешь, – хмыкнул капитан. – Факел оставишь здесь. Уф! Я пошел!
И с проворством опытного ветерана скрылся на четвереньках в узком проходе. Капитан кавалеристов принялся считать секунды, открыв флягу и с удовольствием принюхиваясь к дорогому вину. Произведенное в окрестностях Сурарта, оно еще до катастрофы считалось одним из лучших в Хардийской империи. Но сожаления о напрасной трате такого напитка ни разу не сбили со счета, и через шестьсот секунд ярко-алая жидкость, произведенная из лучших сортов винограда, утекла под камень. А сам капрал, загасив факел, бросился по следу своего земляка.
Добрался он как раз вовремя. Ползающий по влажному склону Донтер приник носом к самой воде – и радостно воскликнул:
– Есть! Это оно! Такую прелесть ни с чем не спутаешь.
Вскоре оба были уверены: для преодоления толщи пород отраве понадобится всего лишь десять, максимум пятнадцать минут. Конечно, следовало продумать еще несколько важных деталей для всей операции, но они уже не были настолько сложными. Место есть, три человека с любым количеством бутылей в проходах поместятся, найти их невозможно, продуктами можно запастись хоть на неделю, так что лучшей помощи от озера Откровения и ожидать не приходилось. Оставалось только одно: придумать сигнал, после срабатывания которого добровольцы должны приступить к потраве. Ведь от этого срока зависит количество инфицированных больных в лагере египтян, которые не смогут оказать сопротивления утренней атаке хардийского войска.
Дело сложное, но, по крайней мере, можно было рассчитать точное время как по свечам, так и по видимому из некоторых щелей перехода движению солнца. Хуже, если неприятель встанет лагерем слишком рано, допустим, в полдень. Оптимально: ближе к сумеркам, когда напоить всех и вся будет просто необходимо для многотысячного войска. Как раз завтра эти детали и предстояло рассчитать капралу с частью его воинов. Вторая часть, вместе с Донтером, в спешном порядке отправлялась в город за последними разведданными и за стеклянными бутылями. Да и попутно решить окончательные вопросы с дымовыми сигналами во всей предстоящей военной кампании по обороне города.
В самом Харди укрепление городских стен велось круглосуточно. Когда погибли первые кавалеристы, о грозящей городу опасности объявили во всеуслышание. Единственное, что подверглось корректировке в подаваемой информации, так это количество египетской армии. Хотя мнение по этому поводу на очередном собрании лидеров не оказалось единым.
Капитан опасался в первую очередь паники и появления дезертиров – при том что каждый воин считался на вес золота.
– Да и не только дезертиры могут появиться, но и предатели! – расстраивался он. – Перед такой силой могут дрогнуть многие – и отбросить в сторону все принципы, которые мы и так не успели укрепить долгим воспитанием. Могут найтись десятки желающих заранее сдаться на волю победителя, таким образом выпрашивая для себя лучшую долю. Именно за эти слова и уцепился рассерженный Массум:
– Я им покажу лучшую долю! Наоборот, мы должны проверить свои ряды и безжалостно вырвать весь бурьян среди наших горожан. Как раз дрогнувшие предатели, казненные на стенах, и поднимут боевой дух защитников Харди. А тот, кто не дрогнет, будет сражаться за троих!
Розалия осторожно придвинулась по лавке к юноше, глаза которого сияли фанатичным огнем уверенности и силы, деликатно положила руку ему на плечи, а когда тот непроизвольно дернулся, словно ужаленный, попробовала пригладить торчащие во все стороны волосы. Массум никому на свете не позволил бы совершить подобное, тем более в кругу соратников, но от Розалии стерпел, хоть и скорчил при этом презрительное выражение. Женщина постаралась воззвать к благоразумию и привела в пример тот факт, что люди из далеких хуторов неохотно откликнулись на приглашение пересидеть напасть за крепостными стенами.
– А знаешь почему? По двум причинам: они до сих пор не верят в справедливость новой религии (считай, новой власти) и не очень надеются на обороноспособность Харди. Так что же, их теперь поголовно считать предателями и врагами? Не получится! Я понимаю, что ложь до добра не доводит. Но иначе ничего не получится: город может захлебнуться в страхе и погибнет еще задолго до появления врага на горизонте.
Врач высказался категорично, но тоже довольно пространно:
– Не забывайте о том, что у нас приготовлены штаммы смертельной чумы и, если что-нибудь сорвется в наших планах, нам всем грозит смерть. И никакое оглашение правды или сокрытие оной не поможет, когда придется отбивать последними силами атаки врага. Победа египтян станет напрасной. Враг тоже отсюда живым не уйдет. Так что никакой разницы в количестве казненных предателей я не вижу. Что будет, того не изменить!
– Да вы, коллега, стали фаталистом! – воскликнул астроном, который тоже имел право голоса: незаметно, но уверенно он вошел в число формальных и неформальных лидеров Харди. – Как я, когда я узнал про падение Вестника. Учтите, мощь Океании тогда казалась мне безграничной, а все равно я страшно испугался. Сейчас, после прошедшей уже катастрофы, мои тогдашние страхи кажутся смешными. Как и все, с точки зрения великой Истории. Вот вспомните: сколько было случаев, когда небольшая горстка воинов умело сдерживала, а то и побеждала силы противника, которые превосходили их десятикратно? Или обратный пример: сколько раз паника и плохая организация, потеря руководства в трудные минуты приводили к массовой и бессмысленной гибели огромных масс народа? Так что вариантов развития событий может быть много, всех и не счесть. Но это не значит, что стоит сразу принимать самые фатальные решения.
Пожалуй, короче всех и с наибольшей уверенностью высказался главнокомандующий хардийским войском, в котором насчитывалось пока чуть больше шестисот достойных, хорошо обученных, полностью экипированных воинов. Это количество могло дойти до семисот.
– В любом случае – мы победим! В итоге постановили сделать неопределенное заявление: мол, озеро Откровения предупредило о враге и пообещало помочь всеми магическими силами Покровителей. Но силы эти не безграничны, поэтому каждый житель Харди должен пожертвовать всем ради великой победы. А про количество говорилось еще более обтекаемо: «Полчища хорошо вооруженных грабителей и мародеров». И первых, и вторых в городе ненавидели до красных кругов перед глазами, так что цель была достигнута: никого не озадачило незнание точного числа врагов, да и боевой дух сохранился на надлежащем уровне.
Стены укрепили и даже успели нарастить на два метра. Площадки башен теперь были заставлены неуклюжими баллистами, которые хоть и не могли швыряться огромными камнями, но и булыжников размером с голову, которые они закидывали на расстояние в сто метров, должно было хватить для уничтожения одного врага или для ранения троих. Причем наспех сооруженные устройства успевали неплохо пристрелять. Оставалось только дождаться скопления противника на определенных участках перед стеной.
Весьма удачными получились стационарные арбалеты. Общим гением лидеров города стоящие на стенах гигантские луки были усовершенствованы настолько, что стальной болт мог пробить двух рыцарей насквозь на расстоянии в двести метров. Один большой минус: арбалетов насчитывалось всего полтора десятка. Больше сделать никак не успели.
Всего остального оружия – метательного, дробительного, поджигающего и колющего – защитники города тоже поднакопили предостаточно. И дрова подняли, и котлы со смолой заготовили, и простых булыжников, очень удобных для мужской ладони, оказалось неожиданно много. Как ни странно, но и камешки для женских рук высились в приличных штабелях. Хардийки не собирались отсиживаться дома во время боя.
И, поглядывая на все эти тотальные приготовления, Розалия хвасталась больше всех, чуть ли не силой при этом останавливая случайно появившегося на башне Бензика Яруги:
– Вы только гляньте, сколько силы у нас и решимости! А эти запасы? Жаль, что этот тупой царек Качавуньён, – она демонстративно коверкала ненавистное имя, – не видит наши стены. А то бы уже давно повернул назад, к своему Нилу.
Врач с печальным вздохом осмотрел смертоносные орудия и возразил:
– Увы, не повернул бы! Даже если бы и увидел. А сделал бы это только в том случае, если бы все его воины остались лежать под стенами. Как правило, такие гнусные правители никогда не жалели ни свой народ, ни своих солдат.
Между прочим, утверждение, что во всем виноват лично царь египтян, старались разносить по всему городу всеми доступными средствами. От сплетен до священных проповедей в храме. Таким образом пытались создать некий заблаговременный фон для предстоящей казни – если сложатся благоприятные обстоятельства. Религия есть религия, она всегда требует жертв, идущих на растопку в костер веры. И если не подкидывать на плаху тела врагов, туда могут угодить не только соотечественники и единоверцы, но и сами проповедники вкупе с создателями нового учения.
А сам царь Египта и не подозревал о суровых карах, готовых обрушиться на его озабоченную тяжелым походом голову. Наоборот, он сам в редкие минуты передвижения к новому лагерю лелеял мстительные планы уничтожения Харди до самого основания. Гибель какой-то жалкой сотни нерасторопных дозорных его волновала мало. А вот засевшая глубоко в душе заноза первого мелкого поражения ни днем ни ночью не давала покоя. Да и само продвижение, так сильно отклонившееся от начальных планов, доводило его до плохо контролируемого бешенства. Только звериная осторожность, тщательно скрываемая трусость, врожденная подозрительность и расчетливость не позволяли ему немедленно, с самым подвижным отрядом, единым рывком уйти вперед и неожиданно осадить строптивый Харди. Такой отряд из двух тысяч всадников в египетской армии был, и с поставленной задачей он справился бы играючи. Вдобавок командиры кавалерии так и рвались в бой. Выпрашивали только приказа «Вперед!».
Но что тогда делать самому царю? Рисковать в таком отрыве он не хотел. А отпустить конников одних – тоже чревато последствиями. А вдруг те с ходу возьмут Харди – поди-ка потом отними у них лучшие трофеи и самых прекрасных рабынь! Качевенон Солнечный прекрасно знал, насколько жадны и беспринципны его воины в дележе наживы. Насмотрелся в прошлых походах. Именно поэтому царь и решил довести свою армию единой и спаянной массой, ни на минуту не выпуская из-под своего жесткого командования. Пусть медленно, но зато уверенно он доберется до поставленной цели – и никто не осмелится забрать у него лавры победителя.
И египетское войско, словно хорошо отлаженная и смазанная пузыритовая машина производства Океании, неумолимо, день за днем, шла вперед, практически избегая непредвиденных потерь от яда, засад или несчастных случаев. Потому что если какой воин и свернул себе шею, неудачно сверзившись с высокого верблюда, то подобные потери считались скорее положительными: такому болвану нечего делать в бою! Только товарищам мешать будет.
Сегодня с самого утра вышли рано, практически на рассвете. Поздно ночью разведчики доложили, что всего в половине дневного перехода находится замечательная долина. А уже от нее останется неполный дневной переход до самого Харди. Отличная возможность остановиться лагерем раньше обычного времени, хорошенько отдохнуть и уж потом в едином порыве опрокинуть жалкие потуги защитников на крепостных стенах.
Но прошло совсем немного времени, когда вся массивная колонна встала, а к царской повозке прискакал посыльный:
– Наш передовой дозор был атакован крупными силами противника между взгорьями и поспешно отступил с минимальными потерями! Замечено интенсивное передвижение вражеских групп и на самих взгорьях.
– Ах так! – Радостно потирая ладони, царь взобрался на переднюю, открытую часть свой крытой повозки и разразился речью: – Видимо, эти недоумки решили устроить засаду всему нашему войску! Думают, что на такой широкой дороге они нас остановят. Ладно, сейчас мы их размажем по камням. Слушай мою команду: первая тысяча конников идет в обход слева, вторая – справа. Обойдите эти возвышенности и бейте врага с тыла и с флангов. Кавалерии у них нет, они не уйдут.
Когда пыль за умчавшимися всадниками стала спадать, поступила следующая команда:
– Тысяче лучников на верблюдах двигаться прямо по дороге и уничтожать все, что шевелится. Вперед!
Когда и те бросились исполнять команду, царь Качевенон Солнечный уселся в подставленное кресло, его накрыли тенью опахал и поднесли кубок отличного вина. На радостях он поднял этот кубок и крикнул:
– А мы будем пить и наблюдать за доблестным сражением, в котором враг сам себя загнал в ловушку! Ха-ха-ха!
Назад: Глава 25 НАШЕ ВРЕМЯ, БРОДИ
Дальше: Глава 27 НАШЕ ВРЕМЯ, ЧИНКИС