Глава 32
Там же
На обеде неожиданно стал настаивать сам Малыш:
– Вы за меня не волнуйтесь! Любой скользкий вопрос сразу прочувствую и выкручусь. Если что, Свистун тотчас поможет да подскажет. Ну а уже вы все – моему риптону инфу сбросите. Да пусть барон гением разведки и обмана окажется, все равно мы его коллективно переиграем.
И наш старый боевой товарищ был прав. Ко всему прочему, мы ведь еще окончательно не сбросили со счетов вариант операции с шантажом. Да и отпечатки пальцев начальника лагеря хотелось снять. А на самый крайний случай, мы этого барона прямо в ресторане можем повязать вместе с его охраной. По поводу последнего действа мы как раз и решили напрячь все свои силы в оставшееся время. То есть встреча в любом случае не помешает.
Конечно, имелись и сомнения иного толка. Самое главное из них высказал Малышу полковник Стенеси:
– Почему ты так настаиваешь на обеде? Не желаешь ли ты, голубчик, лишний раз поесть за счет конторы?
– Ой, братец, желаю! – чистосердечно признался наш Лорд. – Еще как желаю! И не «лишний раз», а всю оставшуюся жизнь. Как сказал философ Боендаль: «Не сдерживай, мой юный друг, души корыстные порывы!»
Гарольд прищурился и сказал с издевкой:
– Ты хоть пей в меру, юный друг!
– Вот тут ты прав втройне, мой унылый предводитель охранников. Ибо говорится: когда пьешь, нужно знать меру, иначе можно недопить. И вообще, хватит меня поучать. Сам, небось, завидуешь как плебей, что это не ты со своей Нинель в изумрудном макияже будешь вкушать деликатесы с местным представителем дворянства?
– Вот сейчас дам в глаз, и сразу станет понятно, что это из тебя плебей получится с фиолетовым отливом! – перешел на рык бравый полковник.
– Ну вот, – с жалостью вздохнул аристократ. – Словесные аргументы кончились, в ход пошли угрозы применения силы. Таких солдафонов уже и званием генерала не перевоспитаешь. О! Кстати! А как ваш давнишний спор на тему, кто первым станет генералом? Все-таки Роме Броверу в тылу врага год за три идет. А их глубокое законспирированное подполье на каторге уже и как один к пяти потянет.
Был у нас такой спор, в самом деле, на первом году учебы в космодесантном училище. Мы тогда все втроем, не зная, что с нами за одним столом сидит наследница императорского престола, распинались друг перед друг другом, утверждая, что это именно он первым получит генеральский чин. Причем в тот момент Патрисия явно симпатизировала именно Роману в плане присвоения ему внеочередных званий.
Сейчас же мы с Гарольдом озадаченно переглянулись, задумались, и Гарольд сказал:
– Не помню, вроде ему звание успели поднять до майора?..
– Угу! Но потом он стал числиться как пропавший без вести, и продвижение по служебной лестнице замерло, – пояснил я.
– Но ведь если мы бойца вернем его ведомству, то родина просто обязана будет ему задним счетом набавить все недоданные бонусы?
– Вроде да…
– А если припомнить, что еще в юные годы этот поклонник девочек ходил у нынешней императрицы в фаворитах, – многозначительно напомнил Гари, – то в любом случае этот Заяц нас обскачет.
– Точно! А что это для нас значит? – улыбнулся я, зная, что и мой друг не завидует в таком деле никому.
– Да то и значит, что ему придется первому проставляться в ресторане «Фаворит» за генеральские погоны! – хохотнул Гарольд. – Уж мы его раскрутим!
Ну да, за исполнение нашей мечты, увидеть Романа и Магдалену живыми, мы бы им и все свои звания отдали без раздумий. Это особенно понравилось Бульке. Правда, он скорее ерничал, чем соболезновал:
«А ведь вы с Гари наверняка будете разжалованы за самовольную, ни с кем не согласованную операцию. Скажу тебе по знакомству и как ближайшему другу, что императрица бывает очень зла и мстительна в гневе!»
«Тоже мне новость! Тебе еще повезло не видеть самых агрессивных вспышек моей супруги. Иначе от тебя бы остался только десяток маленьких Вулканчиков. Ха-ха!» – Я ничего не опасался, так как имел все полномочия проводить любую операцию, не испрашивая разрешения у ее императорского величества.
Мой прорвавшийся смех Гарольд воспринял за одобрение предстоящей раскрутки на банкет и добавил:
– Наверное, и его супруге не меньшее звание добавят. Вот тут уже наши жены обзавидуются.
Нинель, прохаживавшаяся рядом с ним в своей манере «тигрица в клетке», остановилась и пожала плечами:
– Чему тут завидовать? Лучше быть вольной амазонкой, чем подневольной генеральшей.
Тем самым она невольно напомнила мне, что все тут, и она в том числе, не просто на пикник или в круиз приехали, а обязаны пахать как пчелки. Тем более к ней, как к главной нашей рабовладелице, у меня навсегда остались подспудные мотивы мстить и наказывать. Вот я и показал ей, насколько она вольная амазонка:
– Все, разговоры закончили! Гари, отправляешься со своей группой к ресторану и готовишь захват барона со всеми телохранителями. Берешь для усиления Шекуна и пятерых «грузчиков конторы». Все сложности сразу обсуждаем по краберу. Вопросов нет? Тогда вперед и с песней!
Что-то там Нинель попыталась булькнуть, но в таких вот ситуациях полковник Стенеси мог и до крайностей дойти. Раз приказ получен, то он как командир группы не позволял своим подчиненным ни разгильдяйства, ни неуместных вопросов. И, несмотря на официально длящийся медовый месяц, мог не только рявкнуть на свою супругу, но и… В общем, «вольной амазонке» хватило только предупреждающего взгляда супруга и его окаменевшего лица. Она выскочила из помещения первой, не дожидаясь Гарольда.
Глядя им вслед, Малыш изрек, обращаясь к жене:
– Как все-таки хорошо, что ты меня уговорила бросить воинскую службу. Гражданским лицам живется не в пример вольготнее.
Синява не стала ему поддакивать, а настороженно взглянула на меня. И, несмотря на свою молодость, оказалась права гораздо больше, чем муженек, который был старше ее на тринадцать лет. Потому что и для него нашлось задание, от которого он, как подчиненный консорта, не имел права отказаться:
– А господин Лорд адмиралтейства пусть соизволит немедленно перейти в свободную комнату со своей помощницей и помощниками, связаться с аналитическим отделом господина Алоиса и заняться полномасштабной подготовкой к предстоящему обеду. Не приведи судьба ему хоть на один вопрос Фре Лиха Кири ответить неправильно или с заминкой! Все понятно? Тогда больше не смею задерживать!
Естественно, что мнящий себя пупом аристократии Агнер Ллойд не мог уйти, не оставив за собой последнее слово. Он жеманно подал руку своей жене и уже почти на выходе со вздохом признался:
– Ты знаешь, дорогая, мне уже и Лордом разонравилось работать. Наверное, я вскоре соглашусь на твои уговоры стать вольным торговым представителем нашего родственника барона Монклоа. А уж свои проценты от продажи я такие накручу… – Уже еле слышно донеслось: —…что мне все консорты и даже императоры завидовать будут…
Я не стал опускаться до его уровня и кричать вслед что-то обидное. Лишь перевел взгляд на единственного, кто остался со мной в комнате. Наш шустрый и ловкий Роберт всем своим сонливым видом показывал готовность к любому действию, хоть к немедленному застолью, хоть к продолжительному сну. И я не удержался, чтобы его не проверить:
– Что у нас с домутилом и дайенскими шариками?
– К допросам и к специальным арестам на удержание у нас готово все. Каждому лично раздал по два шарика.
Дайенские шарики – это одно из весьма удобных средств обездвиживания врагов. Помогает десятикратно лучше, чем обычные наручники. Полуживое существо, которое накладывается на голову арестованного, обволакивает ее в виде тонкой непрозрачной пленки, и этому сществу можно задать определенную команду действий. Очень удобная вещь, и очень хорошо настраивает арестованного на допрос.
– А что с заказанной новой техникой?
– Первая партия придет после обеда.
– А что со старой рухлядью?
– Распродается как горячие пирожки и вывозится из ангара и складов сплошным потоком. Мы даже выручку с этой продажи получим раза в два больше, чем предполагали.
– Ладно, комендант. – Я посмотрел на себя в зеркало, убеждаясь, что Булька завершает изменение моей внешности в Добряка. – Тогда идем помогать продавать мешающий нам хлам прошлых столетий. Клиенты прибыли?
– Уже час, как Сара Чешинска их водит по ангару и складам. На нее глянуть – так просто гейзер деловой активности! И как мне удалось подслушать, она продает подкрашенное старье чуть ли не втрое дороже от указанных тобой скидок.
– Да-а?.. Интересно!.. Куда же тогда смотрел прежний владелец конторы? Такую девку проморгал!
– А то ты не знаешь, куда он смотрел? В стакан он смотрел! – Мы уже вышли во двор и двинулись в демонстрационный ангар. – А проявил бы дальновидность, сменил бы управляющего – было бы что до конца жизни пропивать.
В ангаре мы разошлись в стороны, пытаясь быстрей отыскать среди нагромождения остовов проходческих машин и кучами мечущихся по проходам автопогрузчиков нашу местную палочку-выручалочку. Кое-где бродили группки покупателей, виднелись и одиночные посетители. Мне навстречу неожиданно бросилась наш конторский бухгалтер, прижимая какую-то папку к груди.
– Господин Добряк! – В ее взгляде смешались страх перед моей внешностью и надежда на помощь. – Там Степан Шкудун с Сарой ругается!
Я ускорил шаг, поворачивая в указанном направлении и расспрашивая на ходу пристроившуюся ко мне женщину:
– А кот такой этот Шкудун?
– У него контора нашего профиля, и это именно его люди вчера приходили разбирать этот ангар. Степан твердит, что дал Гансу Цепперу задаток и…
– Понятно! – Мне хватило перечисленного, чтобы оценить неразборчивость нашего конкурента в средствах. – А это кто такие?
Путь нам преградили двое детин ростом выше двух метров и шире Гарольда в плечах раза в полтора. Бухгалтер перешла на еле слышный писк:
– Телохранители Шкудуна…
– Куда прешь, дядя?! – стал поднимать ручищу мне навстречу один из бугаев.
Ну, на таких я с самого раннего детства всегда зол и никогда с ними не церемонюсь. Тем более что времени на них тратить было нельзя, за ближайшим поворотом могли обижать нашу мадам Чешинску. Поэтому я со словами «Это мой ангар!» только два раза и крутнулся юлой, лишая одного урода надолго зрения, а второго валя с ног ударом в висок. После чего быстро сделал последние прыжки к месту основного действия.
Там уже было все закончено до моего прибытия. Молния и тут успел подсуетиться в своем лучшем стиле. Правда, на этот раз не стал применять метательные предметы и убивать, а без труда воспользовался своими иными умениями. Вдвое превосходящий его по весу Шкудун елозил окровавленным и сопливым лицом по цементному полу и униженным голосом умолял Сару простить его за грубый тон. Правая его рука была заломлена за спину, а Роберт держал только парочку пальцев этой руки и терпеливо подсказывал кающемуся грешнику, что надо говорить и как следует вести себя в будущем. А увидев мой одобрительный кивок, поведал:
– К нам сюда ночью шестнадцать человек с гранатами и автоматами пытались вломиться. Вашего друга Ганса пытались освободить из подвала, где над ним проводили допрос с пристрастием. Не ты ли, козел, их к нам послал и вооружил автоматами?
Тот завопил, перемежая чуть ли не каждое свое слово ахами и болезненными стонами:
– Нет! Я не имею к ним никакого отношения! И Цеппер мне никакой не друг!
– Неужели? А ведь все шестнадцать бандитов и Ганс с двумя дружками теперь готовятся к каторге, где мечтают стать лучшими в добыче палеппи. И если на тебя дадут показания как на соучастника, тебе тоже светит познать счастье добытчика жемчужных перламутриц. Готов?
– Нет! Не надо! Сжальтесь! Я по незнанию допустил невежливость, больше никогда так себя вести не буду!
Вокруг нас уже собралась кучка посетителей и примчавшихся на шум охранников. И, судя по их довольным лицам, никто этого зажравшегося борова не любил. Они поглядывали на наказание, только радуясь унижению Шкудуна и стараясь запомнить каждое слово из ведущегося разговора.
Роберт вошел во вкус воспитательной деятельности, увидев, с каким восторгом и уважением на него смотрит наша красотка управляющая:
– Запомни, козел, простую истину: в мире нет вечных двигателей, зато хватает вечных тормозов. А чтобы они не тормозили развитие общества, их попросту уничтожают. И чем быстрей, тем лучше. Поэтому, если ты мне попадешься во второй раз в подобной ситуации, лучше сам ляг на землю и тихонечко умри. Так хоть тебе больно не будет. Понял?!
Последнее слово он гаркнул, нагнувшись и отпустив пальцы, в самое ухо своего пленника. Тот так дернулся от испуга в сторону, что еще больше расцарапал свою харю, тяжело перекатился по полу и, кажется, даже потерял сознание.
После чего большинство уставилось на меня с предвкушением. Наверное, решили, что я сейчас вырву печень у бедного Степана и съем ее на глазах у всей публики. Если уж невзрачный с виду комендант так поиздевался над хамом, то что сделает с тем же хамом очень импозантный по внешности господин Добряк? Наверняка я разочаровал публику, ибо лишь приглашающе махнул рукой Саре:
– Госпожа Чешинска! Начинайте продажу! А здесь и там, – эти жесты уже относились к охранникам и указывали на три тела, – охрана сама приберется.
И мы всей толпой устремились к отведенному для торгов месту.
Жизнь в нашей конторе и вокруг нее постепенно налаживалась. И что интересно, я с каждым часом начинал себя чувствовать все проще и спокойнее. Сковывающая поначалу ненависть к пиклийцам почти исчезла. Здесь оказалось вполне достаточно нормальных и порядочных людей, которых я готов был всемерно защищать от разного рода беспредельщиков, негодяев и прирожденных сволочей.
То есть теперь уже не только к уму, но и к сердцу пришло твердое понимание: здесь живут вполне приличные люди, а вот прорвавшихся к власти Моуса и Де Ло Кле следует уничтожать любыми, пусть даже совсем не легитимными средствами.