Глава 20
Там же
С управляющим нам повезло, его даже вылавливать не пришлось. Часа через два после нашего прибытия Ганс Цеппер сам примчался на флаере, в сопровождении парочки подвыпивших дружков и с явным намерением карать виновных. Молодой, лет тридцати на вид, с огромной и наглой мордой, он никак не смахивал на инженерного работника или обремененного интеллектом чиновника. Для полного образа уличного гопника ему и его молодчикам только бритых голов не хватало и тяжелых бейсбольных бит в руках. Правда, сам Ганс, выделяясь зеленоватой кожей, наверняка причислял себя к элите королевства Пиклия. И, еще выходя из флаера, ругался и брызгал слюной. Видимо, факт изгнания монтажников, которые прибыли разбирать демонстрационный ангар, его возмутил до глубины души.
Не обращая внимания на скромно посторонившегося Роберта, прибывшие ввалились в здание и двинулись в кабинет. Перед ним, в небольшой комнатке, располагалось рабочее место секретаря. А так как ее там не оказалось, то разозленный управляющий ворвался в кабинет и рявкнул с порога:
– Вот ты где! Собачья самка! Что это ты себе позволять начала?! Нюх потеряла?! Командовать вздумала? Так я тебе сейчас твой нюхальник живо сверну!..
При этом он ни малейшего внимания не обратил на восседавших за столом Малыша и Синяву и вошедшего за его друзьями следом невзрачного с виду Молнию.
Сара, не будучи дурой, живо вскочила со стула, оббежала стол и встала за спиной нового шефа, а тот, словно небрежно отмахиваясь от пролетающего мимо комара, мощно и метко швырнул прямо в лицо надвигающемуся идиоту сделанное под старину тяжелое украшение в виде пресс-папье и чернильницы. Чернильница оказалась еще и полна чернил. Ударившись в лоб обнаглевшего работника, она разбилась, залив чернилами ему лицо и забрызгав стены.
Сознание недомерок от удара не потерял, но завыл от боли так, что даже я, уже выбежав в коридор и спеша на помощь, вздрогнул. А его вой тут же сменился довольно внятными словами:
– Убейте их всех!
Вшивый уголовник даже не понял, на кого он нарвался, и решил продолжить свои действия, опираясь на грубую силу. А кого он, уже и так выбывший из расклада, да его накачанные алкоголем собутыльники пытались убить? Да по большому счету, с ними и сама миледи могла справиться, а уж если бы за них взялся Малыш, с его крайне циничным отношением ко всякой подобной мерзости вообще, а к пиклийцам в особенности, то весь кабинет пришлось бы отмывать не от чернильных пятен, а от кровавых сгустков.
Хорошо, что наш Роберт не дал парочке дебилов добраться до хозяйского стола. Пожалел, можно сказать… Два удара сзади по шеям, и два бессознательных тела. Когда я влетел в кабинет, оглушенные оседали на пол расслабленными кучками. Правда, в их руках, засунутых за отвороты курток, уже были зажаты рукояти пистолета и парализатора. То есть оба ублюдка в своих грехах уже шагнули намного дальше деревянных бит и попыток испугать кого-то рычащими криками.
Ну, тем нам и проще, не надо никого жалеть и проявлять излишний гуманизм.
Очень удобно, что, находясь в одном помещении с посторонними, мы могли общаться между собой беззвучно. Наличие риптонов на наших телах давало невероятное преимущество и в этом. Ну, разве что при такой беседе шло минимальное запоздание при обмене мнениями.
«Что с ними делать? – скорей рассуждал я, приближаясь к продолжавшему завывать управляющему, у которого с рассеченного лба лилась кровь. – Добить бы сразу, да и все дела…»
«Нам еще с Сарой надо сохранить человеческие отношения, – не одобрил насилие Малыш. – Все-таки работаем вместе… А вот помучить их и поспрашивать – не мешало бы…»
Ну а Синява заявила категорически:
«Только не здесь, ребята! Бросьте их в подвал, они чуть отойдут и будут рассказывать все, о чем только ни спросите!»
«Ну как же не здесь, – возразил я, – если это жлобье вон что вытворяет!»
Протерший глаза от крови и чернил Ганс Цеппер рассмотрел, что вокруг творится, и понял: он со товарищи в глубоком навозе. Парочку коллег, лежащих без движения, шустро обыскивает какой-то парнишка, вырывая вещи прямо с карманами и кусками одежды, а рядом стоит тип с такой добродушной харей, что лучше сразу самому повеситься, чем дождаться от него хоть одного вопроса. Но, видимо, вешаться молодчику показалось долгим делом, и он, доставая пистолет, решил застрелиться. Наверное…
Такого шанса я ему, конечно же, не дал. Пистолет аккуратно забрал, а чтобы и впредь неповадно было за оружие хвататься, безжалостно сломал ему на каждой руке по три пальца. Теперь он оставшимися мизинцами и безымянными мог только в носу поковыряться, да и то с трудом.
После этого я сказал:
– Придется с этими горячими парнями пообщаться в подвале… Вы уж извините, шеф, что они вас побеспокоили…
– Да ладно… Только ты уж попроси этого невежливого Ганса отремонтировать офис и очистить стены от чернильных пятен за его счет. Ну и пресс-папье – антикварная вещь…
– Постараемся сговориться, не сомневайтесь! Да и предчувствие меня терзает, что парни они хорошие, просто выпили лишку…
Как раз к концу нашего диалога Роберт закончил обыск управляющего, а в кабинет вошли два бойца из нашей команды. Я схватил Ганса за шкирку и без напряга поволок в подвал. За мной следом поволокли его подельников, а наш Молния отправился к флаеру, там тоже не мешало все осмотреть и прощупать.
Все уже найденное было сложено Синявой на стол, и она приступила к тщательному осмотру. Через какое-то время наша связь через риптонов оборвалась из-за увеличившегося расстояния, но мы перешли на низкочастотную, которая используется во время боевых операций. Так что я слышал каждое слово в кабинете.
– Краберов нет, – бормотала себе под нос миледи. – Только стилизованные под них поделки местной мобильной связи. Оружие – то, что ты видел, плюс по длинному шилу у каждого на креплении у запястья. Документы…
Малыш тоже продолжил разговор с секретаршей, вежливо напомнив ей, что в ногах правды нет, только красота, да и то не у всех:
– Поэтому присаживайтесь, Сара. Мм?.. На чем это мы с вами остановились?
– Вы поинтересовались, где мы сможем быстро заработать и нельзя ли это сделать, наладив контакт с лагерем…
– Именно! Ведь они сразу могут сделать крупный заказ, верно?
– Несомненно, еще как могут, – согласилась секретарша. – Если бы удалось учудить нечто такое, мы бы в течение одного месяца крепко встали на ноги. Но, видите ли, господин Сиккерт, подобное сотрудничество с Донышком невозможно по трем причинам.
– Хотелось бы услышать эти причины.
– Донышко – это исправительно-трудовое учреждение, принадлежащее государству. Поэтому все оборудование и комплектующие идут только по государственным разнарядкам, и поставки курирует королевский департамент соблюдения законности. Вторая причина: начальник лагеря очень не любит наших местных деятелей любого розлива. Так открыто и заявляет, что мы здесь все воры, аферисты и обманщики.
Малыш покачал головой:
– Надо же! Мне кажется, уже этого достаточно, чтобы к нему не соваться. Но все-таки выслушаю еще и третью причину с вашими комментариями.
– Она противоречит первой, – улыбнулась Сара многозначительно. – Потому что барон Фре Лих Кири, начальник лагеря, уважаемая, высоко ценимая в столице личность. Мало того, что он из древнего рода, так еще в молодости был дружен с нынешним королем Моусом Пелдорно, и совсем недавно монарх ему даже почетный орден вручил «За высшие заслуги перед короной»…
– Оп-па! – воскликнул я в свой микрофон. – А у нас такой информации нет! Кто это из наших так недоработал? – понятное дело, что все шишки в любом случае свалятся на «старого и больного негра».
– …поэтому начальник лагеря может много чего себе позволить. В пределах разумного, конечно. Вот Фре Лих Кири и заключил договор на техническое обслуживание шахтного лифтового оборудования с одним залетным дельцом по имени Ат Ра Кадор. И тот, почти ничего не делая, вот уже пять лет гребет деньги лопатой. Как они к этому пришли, оттуда этот Ат Ра Кадор взялся и на чем они между собой сговорились, никто не ведает, но завидуют все. Уж больно куш огромный, обслуживать такое предприятие.
Конечно же, тут Малыш притих, потому что ему приходилось разбираться в куче последовавших советов и вопросов от нас. Чтобы мы ему не мешали, он даже цокнул условно языком, призывая помолчать и намекая, что сам разберется:
– То есть, в принципе, при благоприятном стечении обстоятельств мы смогли бы перехватить этот выгодный контракт?
– Если только в принципе…
– А на чем они могли все-таки сойтись?
– Догадок много, но большинство склоняется к тому, что делец – дальний родственник барона Кири. Возможно, по линии жены.
– А может быть такое, что они сговорились и каким-то образом толкают «левые» палеппи на сторону?
– Исключено! – Сара даже головой замотала, отрицая саму мысль о подобном. – Жемчужные перламутрицы (как у нас тут их чаще называют) – слишком большая ценность, и внизу оборудовано несколько независимых друг от друга счетчиков, которые дают информацию непосредственно в королевское казначейство.
– Хм! Но разве нельзя обойти счетчики еще внизу? А потом подать наверх, в обход всех остальных каналов?
– Вряд ли такое возможно. – Секретарша и в самом деле знала невероятно много для своего молодого возраста. – Ротация мастеров и надсмотрщиков идет постоянно, причем замену присылают только со столичной планеты, выбирая кандидатов из самых лояльных короне людей.
Ну да, мы это и сами прекрасно знали, потому что как раз среди мастеров и надсмотрщиков подбирали наиболее подходящих нам по комплекции мужчин, намереваясь их как-то заменить и самим спуститься в Донышко.
Огромные сложности имелись и с наружной охраной лагеря, где тот самый барон Кири постоянно что-то менял и улучшал. Кстати, там тоже смена охранников происходила каждые полгода при длительности службы в год. Так что и там никаких злоупотреблений, помогающих хищениям, вроде не могло ожидаться. И тем не менее, сам факт некоторых наших упущений в разработке операции настораживал. То мы дружеские отношения с самим Моусом прошляпили, то еще что-то важное упустим… Так и результата не добьемся.
Малыш в своих расспросах решил дойти до крайностей:
– Хорошо, предположим такой вариант: этот самый Ат Ра Кадор неожиданно умирает, а его фирма лопается как мыльный пузырь. Кто его заменит?
– Никто! Барон Кири ни с кем не пойдет на сотрудничество. Я уже говорила, он здесь никому не верит и ко всем относится с откровенным презрением. Даже к самым богатым.
– А может быть такое, что заезжий делец имеет компромат на барона?
Сара улыбнулась, прежде чем довольно смело ответить:
– Господин Сиккерт, вы сами своим вопросом на него и ответили. Все может быть. Только у нас-то подобного компромата нет. Хотя… может, я зря так утверждаю?
– Увы! – Ее новый шеф причмокнул от досады губами. – Нет ничего. Но очень… очень хотелось бы отыскать! Вот только как это сделать?
Последними словами он не столько задавал вопрос, сколько размышлял вслух. Но как отличный физиономист, да и за два часа общения уже хорошо изучивший активную секретаршу, заметил, как по лицу той проскользнула тень сомнения. Вроде что-то припомнила эдакое, но сама же и отвергла. А может, и не решается рассказать. Поэтому, чтобы еще как-то поощрить лояльность работницы и заставить ее выложиться полностью, Пьер Сиккерт решил помахать ну просто преогромным пряником:
– Вообще-то я вами очень доволен. Честно говоря, совершенно не ожидал встретить такое самопожертвование, решительность и мужество в нежном и ранимом женском теле. Ваша осведомленность поражает, знания – выше похвал, ну и умение ориентироваться в обстановке сразу ставит на несколько степеней выше по положению. Мне даже кажется, что с должностью управляющего данным филиалом вы, Сара, справитесь превосходно. Вся сложность только в том, что я со своей командой не могу здесь торчать неизвестно сколько времени. Передо мной задача: в течение недели поставить предприятие на ноги и, утвердив руководство, получать четкую и стабильную прибыль. Выгодный контракт с королевским лагерем – самый желанный для нас выход. Поможете в этом – поставлю вас управляющей.
Женщина стояла, подавшись вперед, и с порозовевшими щеками не просто слушала, а непроизвольно стала кивать после каждого предложения.
– Только учтите, – продолжал шеф, – мои помощники умеют очень многое. Но таких филиалов у меня хватает, поэтому им нельзя, да и нет такой возможности засиживаться на одном месте. Оттого их надо использовать по максимуму. Даже скажу откровенно: не стесняясь в выборе средств. Все трения с законом я беру на себя. Ваше дело и дело тех, кому вы лично доверяете – это подсказать своевременно направление, в котором мы свои усилия приложим наиболее эффективно. Поэтому, если есть что сказать, подумайте, посоветуйтесь и сразу же ко мне или к начальнику по кадрам…
Видимо, Сара вспомнила меня, красивого и добродушного, который волок окровавленного Ганса Цеппера за шиворот, вздрогнула и мотнула головой:
– Лучше уж к вам!
– Да как хотите. Просто я не всегда буду на месте, а если дело срочное…
– Ну, тогда, конечно, и к господину… – она сглотнула, – Добряку обращусь. Но… тут у меня одно воспоминание мелькнуло.
– Смелее! – поощрил секретаршу Малыш. – Каждая мелочь для общего дела может пригодиться.
Та вздохнула с сомнением, но дальше говорила с уверенностью:
– Тут у господина Ат Ра Кадора один помощник недавно в аварию попал. Он у этого дельца вроде как самый поверенный был, наверняка многое знал, и уж если имелись какие темные делишки, то тоже был в курсе.
– Был, жил… Все в прошлом времени? Умер, что ли?
– Пока нет, но через пару дней точно умрет. Моя соседка в городской больнице работает, врачом, так что меня постоянно в курсе всех событий держит, у нас окна кухонные напротив, и мы, когда ужин готовим… – Она запнулась. – В общем, помощник после аварии находится в коме, и состояние его ухудшается. Ат Ра Кадор первые два дня навещал пострадавшего чуть ли не каждый час и все время названивал, справлялся о самочувствии. А как узнал, что тот помрет скоро, так и опечалился: «Жаль, незаменимый работник был, – говорит. Потом вздохнул и добавил: – А все равно менять пришлось бы, старый уже, на пенсию ему пора… было…» И ведь явно загнул, пострадавшему еще и шестидесяти лет не исполнилось, здоровенный мужик, до ста дотянул бы…
Она умолкла, вполне справедливо полагая, что сказала все самое главное. Если новый владелец и в самом деле настолько умен, крут и готов действовать с жесткой, на грани фола инициативой, то и сам поймет, что надо делать и в каком направлении двигаться.
«Молодец, девка! – похвалил ее участвующий в обсуждении Булька. – Этакий козырь нам всем подкинула. Только вот успеем ли мы его использовать? Точнее, какой вариант будет нам более приемлем по скорости?»
Я и Роберт к тому времени уже заканчивали выспрашивать болезного Ганса Цеппера, и предварительный вывод наш был единодушен: мелкий уголовник, подсевший на наркоту и спортивный тотализатор. Причем ублюдок неисправим. Таких недоносков как раз и следовало отправлять в места не столь отдаленные, чтобы добывал там редкостные и хрупкие «перламутрицы», как их называют местные.
А так как гаденыш частенько то кричал, то завывал, сбиваясь с мольбы на угрозы, то мы поставили наши рации только на прием и были в курсе ведущегося наверху разговора. Вот потому и могли теперь принять участие в обсуждении. Первым делом я обратился к своему риптону, как самому старшему и опытному среди остальных:
«Второй вариант – доставка пострадавшего к омолодителю последнего поколения – понятен. Пару ребят послать с ним можно. В обратную сторону сразу пойдет информация от Алоиса. Думаю, что брошенный умирать человек не слишком будет благодарен своему шефу за такую бесцеремонную отправку на пенсию. Ну а первый вариант – это твое непосредственное вмешательство в лечение?»
«Твое консортское величество правильно мыслит! – похвалил и меня великий ученый Булька. – Так что чем быстрей вы нас к тому бедолаге доставите, тем лучше».
«Для него? И почему вас?»
«Для всех! А нас, потому что вчетвером лечить человека раз в десять легче. Неужели забыл, как я тебе выкладывал свою концепцию по замене поврежденных участков…»
Чувствуя, что это надолго, я прервал своего друга:
«Помню! Отлично помню!»
И уже вслух скомандовал Роберту:
– Оставляем этих здесь, по разным подвалам. Пусть для начала посидят без воды и без хлеба, а вечером уже со всеми поговорим более подробно…
Наверх мы поднялись, обсуждая, как будем добираться до больницы, какие причины используем для проникновения к пострадавшему и кто нам в этом может помочь. Оказалось, что поможет все та же Сара, которая просто попросит свою же соседку, чтобы та пособила прибывшим родственникам несчастного с ним попрощаться. Правда, она предупредила, что не помешало бы соседке хоть что-нибудь подарить, чтобы та не вздумала никому сболтнуть о визите.
Лучше и не придумаешь! Риптоны обследуют тело, и если сами не справятся с его починкой, то дальше уже будем топтаться по обстоятельствам. А уж чем подмаслить одного из врачей, а если придется, то и нескольких, у нас найдется.
Только двинулись к выходу, раздавая распоряжения остающимся, как на подворье стала приземляться и заезжать купленная нами для передвижения техника. Цой Тан быстро справился. Поэтому мы отправились в больницу на одном из самых добротных, хотя и просто выглядевших флаеров. Нас было пятеро – четыре носителя и местная красотка.
Что интересно – Синява, когда окончательно познакомилась с сексапильной Сарой и узнала о ее семье, совершенно успокоилась и своего супруга больше грозными взглядами не протыкала. Хотя нам пришлось несколько ломать заранее составленные для каждого образы. Любовница шефа получалась нисколько не стерва. Сам шеф – нисколько не жадный, не тупой и не ограниченный. Ушлый снабженец – весьма словоохотливый малый, сыплющий анекдотами и подмеченными во время своей отлучки деталями. Ну а самый страшный, Добряк – вполне спокойный, измученный своими обязанностями пожилой человек.
А на самом деле я просто вел интенсивную беседу со всеми риптонами и Малышом. И на повестке у нас стоял один вопрос: что мы можем прокачать из той новости, что барон Кири дружен с самим Моусом?
У меня сразу стал складываться такой план: под видом Фре Лих Кири к узурпатору трона проникает кто-то из наших и уничтожает нашего главного врага. В идеале не одного, а вместе с графом Де Ло Кле.
Меня несколько пассивно поддерживали Булька и Одуванчик. А Вулкан и Свистун выискивали просчеты в моем плане.
Категорически против высказался только Малыш, при невмешательстве все слышавших Синявы и Цой Тана. И я понимал нашего умника-аристократа прекрасно. Он знал, кому отводилась роль, так сказать, «нашего человека». Мы и такой вариант планировали, как принять внешность самого барона Кири и уже в таком виде нечто учудить, приказать, распорядиться, ну и так далее.
Из всех нас по росту и комплекции на роль подставного начальника лагеря подходила только миледи. А уж какой она боец, да тем более в сражении с опытными телохранителями или воинами спецназа, забывать не стоило. Будь барон моей комплекции, я бы как-то мудрил, отыскивая путь к Моусу. А отправить госпожу Кассиопейскую на верную смерть я не имел права.
После этого спора мысль уничтожить Моуса и его главного подельника таким вот способом стала довлеть надо мной постоянно. А уж уверенности в себе мне хватало всегда.
Наш спор оборвался прилетом к больнице. Вернее, посадку мы совершили раньше и последние две улицы проехали на колесах. Не хотелось привлекать внимания к прибытию Сары. Секретаршу мы еще в пути снабдили низкочастотным передатчиком, каким и сами пользовались, и в режиме постоянной работы теперь слышали каждое ее слово, попутно имея возможность дать подсказку или одобрить те или иные действия. Вдобавок снабдили ее и денежными средствами: несколько сотен галактов в купюрах разного достоинства. По утверждениям нашей местной помощницы, этого должно было хватить, чтобы главврач лично выкатил для нас любое бесчувственное тело. А при должной нашей настойчивости – и несколько тел. Причем просто усыпленных, из числа выздоравливающих.
Слышали мы каждое слово, и улыбались непроизвольно: умение торговаться шло приятным бонусом к возможной для женщины должности управляющего.
– Привет! Есть дело на миллион! – сразу ошарашила она свою соседку. – Хочешь заработать?
– Глупый вопрос! Конечно, хочу! – отозвался другой женский голос.
– Но только мои двадцать процентов. Идет?
– У-у-у, жадина… Конечно, идет! А сколько всего?
– Пятьдесят, твоих получается сорок.
– И с кем надо переспать?
– Дура! Все гораздо проще. Тут четыре родственника появилось…
– Мои? – заволновался голос.
– Ну, точно, дура! Дослушай сначала. Они родня того самого, что в коме. И уж очень хотят посидеть возле него, так сказать, попрощаться. И чтобы никто не мешал им час, а то и два… традиции у них такие… И вот они хотели идти к главврачу и официально просьбу свою оформлять, а я им и говорю чисто в шутку: «Дадите пятьдесят галактов – уже сегодня свидитесь со своим покойником». Они и согласились! Богатенькие!
– Так он еще не умер!
– А ты помалкивай, говори, что вот-вот умрет. Иначе начнут скандалить, почему не лечите.
– Ну, ты молодец! Недаром тебя у нас в доме самой умной считают, – порадовалась врач и тут же перешла на деловой тон: – Пусть подходят в северное крыло, к двери с буквой «Л». Я там буду через пять минут ждать!
– А им никто не помешает?
– А теперь ты – дура! Разве не знаешь, что я могу за сорок галактов учудить?
Посмеиваясь, мы выбрались из флаера и поспешили к названной двери. Пока все складывалось удачно.
