* * *
Влад проснулся от холода, а еще от крика. Одеяло валялось на полу, а на тахте рядом с ним выгибалась дугой и заходилась криком Варька. Спросонья он не сразу сообразил, что происходит, тело действовало на автопилоте. Главное – зафиксировать, не допустить, чтобы эта ненормальная себя поранила, навалиться сверху на извивающееся точно в припадке тело, зажать коленями руки. Вот так, уже лучше.
В мутных предрассветных сумерках происходящее казалось нереальным, продолжением сна, жуткой фантасмагорией. И тем поразительнее было то, что Варька спала. Точно спала: плотно сомкнутые веки, вздрагивающие ресницы, влажные дорожки слез на призрачно бледных щеках и абсолютная уверенность, что она сейчас не здесь, в заледеневшей по вине нерадивых строителей спальне, а где то очень далеко, ведет незримый бой с кем то очень страшным.
Дурной сон? Какой то кошмар – и такая жуткая ответная реакция?! А если очередной приступ, наподобие недавнего?..
– Савельева! – Он ударил Варьку по лицу в надежде, что она проснется и придет наконец в себя.
Она проснулась: верхняя губа дернулась, обнажая в жуткой улыбке зубы и выпуская на волю не то стон, не то рык, глаза широко распахнулись и, кажется, засветились зеленым, а позвоночник натянулся струной. В какой то момент Владу показалось, что он ее не удержит, а потом все закончилось: тело обмякло, голова запрокинулась назад, стон перешел во всхлипы. Ну, слава тебе господи, закончилось…
В наступившей тишине отчетливо послышался шорох. Влад обернулся – в прямоугольнике электрического света, льющегося из открытой двери, стояли Жуан и Сивцова, оба взъерошенные, наспех закутанные в мятые простыни.
– Ну ты, Ворон, и зверюга, – сказал Жуан со смесью зависти и осуждения.
– А Савельева то какова? – Юлька раздраженно отбросила с плеч распущенные волосы. – Вот тебе и тихоня.
– Дверь закройте! – рявкнул Влад и запустил в Жуана подушкой.
– И нечего так орать! – фыркнула Сивцова. – Разорались они тут на весь дом! Извращенцы!
Дверь с грохотом захлопнулась, отсекая свет и возмущенный голос Сивцовой. Влад скрипнул зубами, с ненавистью посмотрел на тихо всхлипывающую Савельеву, встал с кровати, отошел к заиндевевшему окну. Да, вляпался он. Теперь Сивцова с Жуаном разнесут по всему городу, что у него был секс с этой полоумной. Да еще небось приврут от себя, добавят парочку душещипательных подробностей – очевидцы хреновы. Впрочем, тут и без того «подробностей» навалом. Эта ненормальная так орала, а он сверху… Черт…
Влад взъерошил волосы, прижался лбом к заиндевевшему оконному стеклу. За спиной послышались легкие шаги.
– Прости.
Извиняться она пришла, уродина! Влад обернулся.
– Что тебе нужно?!
Она попятилась.
– Это был кошмар, я не хотела, чтобы все так получилось.
– Да, это был настоящий кошмар. – Влад уже едва сдерживал ярость. – Даже не кошмар, а самый настоящий фильм ужасов.
– Прости…
– Прости?! – Он сжал ее плечи, с силой встряхнул. – Какого хрена ты вообще сюда приперлась? Тебе же русским языком было сказано, чтобы сидела дома. Приключений захотелось? Ну, так ты их уже получила! И я за компанию… – Он разжал пальцы, и она, лишившись опоры, чуть не упала, покачнулась, отступила на шаг, сказала едва слышно:
– Да, ты прав, не нужно было сюда приезжать.
– Дошло наконец. – Влад отвернулся к окну. – Жаль только, что у тебя позднее зажигание.
Он смотрел на черно сизое марево за окном и думал, как несправедливо устроен мир. Шаг в сторону – и ты уже посмешище. А может, это заразно? Может, он подцепил это сегодня ночью от Савельевой и теперь должен стать таким же, как она, отверженным? За спиной тихо скрипнула дверь. Влад не стал оборачиваться, постоял немного у окна, а потом вернулся на тахту, невидящим взглядом уставился в потолок.
Несмотря на бессонную ночь, глаза упорно не закрывались, в груди бешено колотилось сердце, гулким уханьем не давая уснуть. А еще эта… Савельева не возвращается. Забилась небось в какой нибудь угол и сидит, страдает. Страдалица…
И ведь, если разобраться, он сам во всем виноват. Обыграй он Жуана, и не было бы этого позора, а была бы романтичная ночь с Сивцовой…
Влад промаялся до восьми утра, больше маяться не было никаких сил, он сел, спустил босые ноги на пол, поежился от холода. Надо бы пройтись по дому, отыскать Савельеву и сказать ей, чтобы не смела даже рта раскрывать, он сам во всем разберется, сам все объяснит остальным.
Савельевой нигде не было. Он обшарил весь дом, заглянул даже в закрытые по случаю ремонта комнаты и только потом сообразил проверить прихожую. На вешалке пальто Савельевой не оказалось. Это могло означать только одно – она ушла. Ночью. Одна. Пять километров по ночной автостраде. Дура…
И ведь не догонишь, Савельева наверняка уже добралась до дома. Или не добралась…
Думать о том, что с ней могло что либо случиться, не хотелось, а не думать не получалось: перед внутренним взором стояла заснеженная автострада, проносящиеся по ней многотонные фуры и одинокая фигурка, бредущая по обочине. Далее воображение рисовало всякие ужасы. То посреди дороги останавливалась легковушка и из нее выбиралась компания пьяных отморозков, то фигурку в старом драповом пальтишке сбивал несущийся на огромной скорости грузовик. В общем, к тому моменту, когда остальные наконец проснулись, Влад извелся так, что дальше некуда.
– А вот и наш герой любовник! – заорал Жуан, еще не успев переступить порог гостиной. – Что, Ворон, не спится? – Он плюхнулся в кресло, посмотрел на Влада снизу вверх: – Я понимаю, после такого еще попробуй засни.
– Сами не спали и другим выспаться не дали, – фыркнула Юлька, зябко кутаясь в роскошный махровый халат жуановской маман.
– Я что то пропустил? – Из под вороха валяющихся на диване пледов вынырнула растрепанная голова Эйнштейна.
– Пропустил, Лешенька. – Юлька уселась на подлокотник кресла, забросила ногу за ногу, полы халата разошлись, обнажая стройное бедро.
– Ворон с Савельевой ночью устроили показательные выступления. – Жуан расплылся в похабной ухмылке.
– Какое выступление?
– А вот то самое! Ворон у нас человек слова. Мужик сказал, мужик сделал. Долг чести для него не пустой звук. Проиграл пари, значит, надо откатать программу по полной. Кстати, Ворон, – Жуан повертел головой, – а где твоя партнерша?
– Укатали сивку крутые горки. – Сивцова запахнула полы халата.
– Нет, Ворон, в самом деле, где Савельева? Что то ее не слышно и не видно. – Жуан выбрался из кресла, сложил ладони рупором, гаркнул во всю глотку: – Савельева, ау! Выходи, Варвара краса – длинная коса, тут добрый молодец свет Владиславович уже заждался!
– Не ори. – Влад поморщился. – Нет ее.
– Нет?! А где ж она?
– Ушла.
– Куда?
– На Кудыкину гору!
– И ты, такой галантный кавалер, не проводил даму до Кудыкиной горы? – Это уже Сивцова – смотрит ехидно, нервно покачивает обутой в мохнатый шлепанец ножкой. А ей то что за беда? Что она прицепилась к этой несчастной?
– Не проводил. – Влад равнодушно пожал плечами.
– А что ж так? После того, что между вами было…
– Ничего между нами не было! – рявкнул он.
– Да ну?! Значит, это у нас с Жуаном были галлюцинации? Значит, нам померещилось все?
Можно было сказать, что у Варьки случилось что то вроде припадка, а он просто пытался ей помочь, но, во первых, ему никто не поверит, а во вторых, есть риск, что Савельеву, и без того затравленную, начнут считать еще и припадочной. Влад решил, что из двух зол следует выбирать наименьшее.
– Было, – сказал он, глядя прямо в глаза Сивцовой.
Ему казалось, что в данной ситуации это самый что ни на есть мужской поступок. В конце концов, они уже давно не дети, и если кому то хочется думать, что у них с Савельевой что то было, пусть себе думает. Наезжать на него в открытую никто не рискнет, а Варькины ставки могут даже возрасти, когда народ узнает, что он оказывал ей знаки внимания.
– Ну и как? – Сивцова брезгливо поморщилась.
– Ты знаешь, нормально.
– А Савельевой как? – шепотом, точно Варька могла его услышать, поинтересовался Жуан.
– А это ты у нее спроси.
– Я бы спросил, если бы она не слиняла. – Жуан задумался, а потом спросил: – Я только одного понять не могу, чего это вы с ней в одежде… ну, это самое?.. – Он многозначительно выпучил глаза.
– А это, друг мой Дима, потому, что кто то постелил нам не в спальне, а в леднике, – сказал Влад ехидно.
– Так я ж не нарочно!
– Вот и я не нарочно. Все, закрыли тему.
Закрыть тему окончательно никак не получалось: за завтраком то Эйнштейн задавал какие то идиотские вопросы, то Жуан отвешивал скабрезные шуточки. И только Сивцова молчала как то по особенному многозначительно.
По домам расходились ближе к обеду. Жуан, широкая душа, вызвал им такси.
– А Лорд как? – спросил Эйнштейн, опасливо косясь на лежащего у будки пса.
– Да, кажется, все нормально. – Жуан свистнул: – Эй, Лорд!
Пес поднял голову, вяло помахал хвостом, но с места не сдвинулся.
– Какой то он невеселый.
– Хорошо хоть, что не буйный. Интересно, как Савельева утром мимо него прошла. Что то я не слышал, чтобы он лаял.
Влад тоже не слышал. В памяти всплыло вчерашнее противостояние Лорда и Варьки, их светящиеся, точно катафоты, глаза. Это было глупо и иррационально, но он был уверен, что в той битве верх взяла Савельева, возможно, даже сама того не ведая.
– Надо бы ветеринару показать, а то мало ли что, – заключил Эйнштейн. – Вдруг он все еще бешеный?
– Сам ты бешеный! – разозлился Жуан.
– А может, Савельева ему что нибудь в еду подсыпала? – Юлька стояла, засунув руки в карманы шубки, и смотрела прямо перед собой. – Он же на нее вчера бросался, вот она и решила отомстить.
– Ну конечно! – усмехнулся Влад. – Савельева у нас всюду таскает с собой крысиный яд. Просто так, на всякий случай. Мало ли, вдруг кто нибудь захочет на нее броситься.
– Не обязательно яд, – Юлька упрямо вздернула подбородок. – Я у нее какое то лекарство видела. А лекарства всякие бывают.
– Лорд не ел ничего, – Жуан кивнул на пустую миску, – значит, версия с отравлением не катит.
– А она могла в воду чего нибудь плеснуть. Так даже проще.
– Не могла, – сказал Влад раздраженно.
– Это еще почему? – Сивцова не собиралась сдаваться без боя, уж больно ей нравилась версия с отравлением.
– Потому что у Варьки лекарство от астмы, и оно в ингаляторе – ни налить, ни насыпать.
– А зачем ей лекарство от астмы? – В Юлькиных глазах зажегся азартный огонек.
– А мне откуда знать?
– Ну, вы же теперь с ней вроде как близкие друзья.
– Вы с Жуаном тоже вроде как близкие друзья, а ты в курсе, от каких болячек он принимает лекарства? – отрезал Влад.
Больше в тот день его никто не доставал. Сивцова его демонстративно игнорировала, а Эйнштейн переключился с проблем Савельевой на собственную гудящую с перепоя голову. Так что от жуановского дома до города доехали в полном молчании, холодно попрощались, разошлись по домам.
