Ироду было назначено посетить царицу во время обеда в личных покоях владычицы Египта, данного в его честь, отчего он сразу же набычился, заставив рабынь натирать себя благовониями. Жара стояла совершенно невыносимая, и одежда моментально пропитывалась потом. Должно быть, рассчитывал на более тесный контакт с Клеопатрой, что же, близкие отношения на то и близкие, чтобы сближать людей, хотя… не думаю, что правильно спать с подружкой своего непосредственного начальника, и затем искать его расположения. Впрочем, сильные мира сего могут и не придерживаться этого правила.

Короче, меня во дворец никто не приглашал, и мне не для кого было наряжаться, но и валяться весь день в ваннах, в ожидании, когда на голову моего везучего господина все-таки свалится что-нибудь тяжеленькое, тоже не было резону. Поэтому я все уговаривал себя не лениться, а проявить радение, вылезти и погулять по городу, поискать римлян или иудеев, коих здесь по свидетельству многих знающих людей должно было оказаться в изобилии, да подсобрать слухов и сплетен.

Наверное, следовало незамедлительно отправляться в город, доказывая свое вернаподданичество, но… уж слишком интересно, что поведал моему господину сумасшедший гадатель, или как он сам назвал себя странник из будущего. Вряд ли Ирод удержался от беседы с человеком, знающем его будущее. Да и до званого обеда с царицей еще полно времени. Сам я понятное дело, в такую ерунду не верю, так что решил считать отныне и до веку подвернувшегося мне нищеброда в прошлом жрецом какого-нибудь храма.

Жил-был такой человек, ребенком поступил он в храм какого-нибудь местного бога, учился, постигал науку предсказания, причем, судя по всему, предсказывать его учили, по меньшей мере, князьям, так как моего будущего он в упор не видел. Да… получается, что не просто жрец, а жрец из самой высшей касты. Настоящая жреческая элита – первая центурия! А потом… – размышляя я было вышел на крылечко, но тут же был принужден вернуться в атриум, где была тень и посверкивал небольшой продолговатый резервуар с водой. Рядом с ним было легче дышать, в то время как за пределами дома… Я не видел еще местных птиц, но полагаю, что они жарятся в процессе полета.

Что же произошло с нашим жрецом? Из внутренних покоев доносились крики и стоны, должно быть, наказывали провинившегося раба.

Что же произошло со жрецом умеющим предсказывать будущее владык этого мира? Возможно, в стране была война, пришли враги, не почитающие местных богов, и… храм разрушен, а чудом выбравшийся из заварушки жрец вынужден теперь жить точно бездомный пес, гадая на рынках за миску красной чечевичной похлебки.

Нет, ерунда какая-то. Не может он предсказывать судьбу виноделам и каменщикам, он же обучался только говорить о судьбе князей и царей. Вот поэтому и голодает! Потому что не может качественно выполнять свою работу. Стоп. А как связать это с бреднями о том, что он из грядущего? Да никак не связывать, рехнулся человек от страданий. Может, его пытали, может… да, какая разница.

Крики и стоны неожиданно прекратились, так что я невольно отвлекся от своих мыслей, некоторое время, слушая тишину.

Понимаю, что в чужом доме лучше не пытаться провозглашать свои правила, но для римлян это же в порядке вещей. А здесь – явное неуважение. В гостях можно сказать, будущий этнарх Иудеи, а они устроили порку с пытками. Ни сосредоточиться тебе, ни мысли в порядок привести, а ведь Ироду еще и с царицей встречаться, а это значит, один неверный штришок, малейшая небрежность в одежде, неприятный запах… и все дела летят к черту в задницу. Не будет египетского флота, мы не доберемся в Рим, не выступать тогда Ироду в сенате, не сидеть на Иерусалимском престоле.

Неожиданно передо мной возник сам Ирод, я еще в Идумее приметил, как он наловчился подкрадываться. Настоящий пограничник, не всякий домовой вор – «сквознячок», не всякий внедренный шпион способен овладеть подобной техникой.

– Ты еще не готов?!

Повелитель выглядел очень странно – весь в поту, со спутанными неопрятными волосами. А я-то решил, что он отмокает в ванной.

– Что-нибудь произошло? – Я попытался сделать спокойное лицо, уже начиная догадываться, о случившемся, и не смея верить в это.

– Да, что тут могло произойти, допросил твоего гадателя. – Ирод сморкнулся в ладонь, и вытер пальцы о мокрую от пота тунику, – больно хлипок оказался. Как и дожил до преклонных лет не понятно. У вас в Риме, поди, такого дохляка придушили бы в младенчестве.

– Ты убил его?! – Не поверил я.

– В связи с возникшей острой необходимостью. – Ирод поднял вверх палец. – Но предварительно мы с Гиппием вытянули из него показания. Трудно никому не доверять, вот Гиппию я доверяю, скорее умрет, чем предаст. Мы с ним с самого детства, как отец нас с братом от арабского царя вернул, так Гиппия ко мне приставил. Еще раньше чем Костобара, хотя того тоже с мальчишеских лет знаю. Старше он меня Гиппий-то года на два, но послушен и сделает все, о чем я его попрошу. А сегодня мы даже не столько пытали, сколько разговоры разговаривали. Знаешь, лучший способ выуживать информацию?

– Раскаленные клещи. – В изнеможении я сел на бортик крохотного бассейна, вдруг сделалось нечем дышать. Я запрокинул голову и увидел белесый квадрат неба, должно быть в этом месте во время дождя, вода проникает в резервуар, так что его нет нужды заполнять ведрами. Или все-таки есть? Египет – жарко как у черта в жопе.

– И это, конечно в ход идет, – согласился Ирод, усаживаясь рядом. – но главное, это заставлять человека повторять свой рассказ много-много раз, время от времени перебивая повествование уместными вопросами. Например, как был одет тот или иной, или что подавали на обед. Потому как самая незначительная деталь может отпереть некую шкатулку, ларец в голове собеседника. Иной тупой крестьянин понятия не имеет, о чем ты его спрашиваешь. Только блеет, повторяя одни и те же глупости, мол, простите меня, высокий господин, я человек маленький, ничего не знаю, не ведаю.

А копнешь… ты не представляешь, друг Квинт, сколько на самом деле знает самый заурядный простец. Вот он живет невдалеке от разбитого римлянами лагеря, и думает, будто видит, как мимо его огорода солдаты ведут местных девушек, тащат на веревках отобранных для пира козочек, несут корзину с яблоками, виноградом и финиками, амфоры с вином.

На первый взгляд, все кажется вполне обычным, и даже вполне банальном. Где тут стратегическая информация, для желающих напасть на лагерь врагов?

А вот же она. Крестьянин указал определенный набор фруктов, которые идут для любимого блюда гостившего в это время в легионе прокуратора. Мы то знаем, что он не ест козлятины без фиников, яблок и винограда. Что касается девиц, тут тоже нужно знать, имеет ли искомый прокуратор склонность к определенному женскому типу, добавь к этому определенный сорт вина и… если все составляющие меню совпадают… да хоть и не все, но большинство, значит?..

– Значит, прокуратор в лагере. – Нехотя согласился я.

– А вот еще, помню, было дело, отец рассказывал, на пиру в Афинах, был до смерти отравлен один известный человек, и пара вакханок. Сначала была вакханалия, а затем оргия. Все со всеми, вперемешку, благородные жители Рима, рабы, пришлые танцовщицы и вакханки… – он рассмеялся, – отец говорил, что потом всех оставшихся в живых допрашивали помногу раз, силясь отыскать виновников. И что же, неожиданно кто-то вспомнил, что одна из вакханок, та, что умерла потом, вдруг отказалась от конопли. То есть, разожгли крохотную жаровню, подкинули шепотку дурящего порошка, вакханка взяла специальную трубочку, дабы тянуть через нее дым, но отчего-то передумала, и передала трубочку товарке.

Стали думать, отчего же девка отказалась от конопли, когда она без нее считай что, из дома не выходила, не то, что… сам понимаешь. Отказалась – значит, что-то ей не понравилось. Что? Проверяли коноплю. Нормальная из Македонии доставленная, не римская, где больше пыли и сорняков.

Оказалось, ее губы были покрыты ядом, и она то ли побоялась, что отравится раньше времени, то ли больно ей стало от горячего воздуха, не суть. В общем, поцеловала смертница знатного гражданина Рима в сахарные уста, и отравила его. Умерла так же подруга вакханки, которая после нее трубочку выкурила. Вот такая история. А вначале яд в продуктах или напитках искали, думали, что может, кольнули его иголкой отравленной или мало ли что.

Мы помолчали.

– Ты его убил? Точно ли? – Я боялся смотреть в глаза Ироду, понимая, что еще немного и заеду ему в морду.

– Ну, да. Нельзя же оставлять такого болтуна.

– Но его можно было бы забрать с собой. Он бы еще много всего мог вспомнить.

– Не… сказать-то он много сказал, но да как проверишь, что из сказанного, правда, а что выдумка. Когда человеку нечего есть, он и не такое придумает. К тому же… – Ирод шлепнул себя по коленкам, резко поднявшись. – Ладно, мыться, чиститься, улыбаться. Ночью Тигрий выбросит труп, и никто ничего не узнает. – Он хлопнул меня по плечу. – Ты пойми Квинт, я ведь не со зла, горло-то ему перерезал, просто, нельзя допускать, чтобы такая информация раньше времени на свет божий пролилась. Язык ты ему отрежешь, так он, поди, грамотен, написать сможет. В тюрьму посади, неровен час, сбежит. Сквозь стены призраком просочится, да хоть в свое грядущее отчалит. Не спрячешь шило в вещевом мешке, как не заматывай, непременно в спину уколет. А дела наши нынче таковы, что я даже себе доверять не могу, не то, что сумасшедшему, у которого откровения напополам с бредом. Ведь услышит кто-нибудь, будто бы я младенцев невинных повелел от материнских грудей оторвать и убить, за правду могут принять, не отбрехаешься потом, хоть лучших из лучших защитников для себя ищи, а спрос один – где Иудея, а где Рим. Попробуй свидетелей своей непорочности привести, годы уйдут. Нет уж, лучше я без путеводной нити, один на ощупь, чем постоянно думать, что будет, коль пророк сей из под моей власти вывернется и пакостить начнет.

– Тебе видней. – Я проводил Ирода до давно приготовленных ему ванн, проследив, чтобы рабыни положили не слишком много благовоний. Не смотря на то, что в Египте мужчины употребляют ароматические отдушки ни чуть не меньше чем женщины, решись на такое Ирод, ему затем могло сделаться плохо. Что было недопустимо в присутствие царицы.

Ну, каков Ирод – встретил человека способного предсказать ему всю дальнейшую жизнь, научить, что следует делать, а куда лезть не резон, а он возьми да перережь ему горло! Хотя, вполне возможно, что перед тем, как прикончить моего жреца, он-таки выбил из него необходимую ему в дальнейшем информацию.

И все же я опять на высоте, Ирод снова попытался вывести меня из равновесия, а я ему ванну готовлю. Не доверенный слуга – сокровище. Хотя, так и подмывало… нет, только не сейчас. Не в грязном Египте, где люди поклоняются рептилиям и ублюдкам с собачьими головами, а мужчины красят глаза точно дешевые шлюхи! Сейчас больше всего на свете, мне хотелось отправить отчет Марциалию Нунне Алауде, рассказать о таинственном пророке, который, не приведи я его к Ироду еще жил бы да жил.

Думаю, что старый Марциалий нашел бы меня и здесь, поднял бы какие-нибудь свои связи, а может у него есть и египетская шпионская сеть, переслал бы хотя бы инструкции. Быть может, мне уже давно вышел приказ убить Ирода. А я… хотя, убив Ирода, смогу ли я проникнуть к его золотоглазой сестре? А значит, Ирод идумей должен жить, а я оставаться его первым другом и доверенным лицом.