Книга: Суворов. Чудо-богатырь
Назад: Глава I
Дальше: Глава III

Глава II

— Ишь как заспался барин, — рассуждал, входя в спальню Суворова, его камердинер Прохор, — скоро уж пять часов, а ему хоть бы что, добро бы мне, ну, так я был пьян вчера как стелька… да и то не проспал…
— Ваше сиятельство, вставать пора… Ишь, и не слышит!.. Ваше сиятельство, Александр Васильевич, пора вставать, пять часов утра.
Но Суворов что-то проговорил и перевернулся на другой бок.
— Нет, тут, видно, добром ничего не поделаешь, — пробурчал Прохор и, схватив графа за ногу, начал тащить с постели. — Пора вставать, — орал он уже во все горло, — из Петербурга фельдъегерь приехал.
— Да отстань ты, окаянный, ногу оторвешь, — озлился проснувшийся Суворов.
— Сами приказывали тащить за ногу, коли вставать не будете, не по своей воле, — ворчал недовольным тоном Прошка.
— Ну да, тащить, а ты и рад совсем оторвать, — смеялся вскочивший уже на ноги граф. Увидя на столе небольшую тетрадку, он схватил ее и начал бегать по комнатам.
— Умываться, Проша, а я тем временем займусь арабским, — и он начал заучивать написанные в тетрадке арабские слова.
— Из Петербурга от матушки царицы фельдъегерь с письмом приехал, — говорил Прохор, окатывая барина ведром холодной воды.
— Что же ты мне, дурак, раньше не сказал, зови его скорее сюда.
— Как не говорить, говорил, да до того ли вам было.
— Ты у меня грубиянить, пьяная рожа!
— Был пьян, да не сегодня, а вот вы и пьяны не были…
— Пошел, скотина…
— Иду, иду… Хоша и крепостной, а все ж не скотина. Вот и поди, когда — Проша, голубчик, а когда и скотина, — ворчал Прохор, направляясь в переднюю, но Суворов его не слушал.
Он ждал с нетерпением курьера. Ответ на прошение, думал он. Какой?
С живостью схватив пакет государыни и поднеся его к губам, он сломал печать. По мере того как читал он царские строки, лицо его принимало сияющее выражение. Государыня писала ему: «Объявляю вам, что ежечасно умножаются дела дома, и вскоре можете иметь, по желанию вашему, практику военную много. Итак, не отпускаю вас поправить дела ученика вашего (принца Кобургского), который за Рейн убирается, по новейшим вестям, а ныне, как и всегда, почитаю вас отечеству нужным».
— Жив курилка, жив, ку-ка-ре-ку! — закричал вдруг Суворов, окончив чтение высочайшего рескрипта и обнимая недоумевавшего фельдъегеря.
— Проша, голубчик, порадуйся! — кричал он вошедшему камердинеру. — Нас не совсем забыли, отечеству еще понадобились! — И старый генерал в одном белье, в туфлях на босую ногу, начал прыгать по комнате.
— Теперь и голубчик, а две минуты назад — пьяная рожа, — ворчал Прохор.
— Ну что ж, и пьяная рожа, сегодня на радостях, наверно, пьян будешь.
— Коли ваше сиятельство позволите, — уже более мягким тоном начал Прохор.
— Ты и без моего позволения налижешься. Слава Богу, знаю тебя не один десяток лет, не в один поход с тобой ходил… Смотри готовься к новому… Теперь долго здесь не засидимся.
Приказав угостить фельдъегеря и выпив наскоро чаю, он отправился осматривать инженерные работы.
— Кончать, кончать, чтобы ничего не оставлять недоконченного, — говорил он, идя быстрым шагом по направлению к берегу Днепра.
«Давненько здесь не был, — думал он, — подвинулась ли работа?». Но каково же было его удивление, когда он увидел, что добрая половина его приказаний не приведена в исполнение. Хорошего расположения духа как не бывало. Он грозно набросился на полковника.
— Виноват, ваше сиятельство, я приказал капитану Языкову, но он по нерадению не исполнил.
Суворов схватил валявшуюся на земле хворостину.
— Не вы виноваты, — сказал он с сердцем полковнику, — а вот кто, — и он начал хлестать хворостиной по собственным сапогам, приговаривая:
— Не ленитесь, не ленитесь, кабы не ленились да сами почаще ходили, все было бы сделано!
Сконфуженный этою выходкою, полковник покраснел и опустил голову.
— Виноват, без оправданий, ваше сиятельство, — говорил он.
Сорвав злость и видя смущение виновного, граф успокоился и отправился дальше.
По возвращении домой его ожидал сюрприз. Подполковник Курис, посланный им в Петербург по личным делам, возвратился и ожидал его с лестною вестью.
— Ну и наделали же вы, ваше сиятельство, переполоху в Петербурге своим прошением.
— Что так? — улыбался Суворов.
— Государыня была очень недовольна.
— А мне рескрипт прислала милостивый.
— Потом и граф Безбородко и Турчанинов убедили, что вы из ревности к военному делу, а то сначала обиделась. Говорит, что вы насильно хотите заставить ее назначить вас на польскую границу.
Суворов задумался.
— А потом обошлось?
— Обошлось, слава Богу, де Рибас изо всех сил старался выставить вас, как вы есть.
— Ну, а Наташа, Дмитрий Иванович, Груша., здоровы?
— Слава Богу, здоровы, кланяются, я и письма привез.
— Ну, что говорят про графа Эльмта?
— Супруга Дмитрия Ивановича говорит, что какой же он жених, коли не православный.
— Дурит баба, да и только, не православный, а вера-то его христианская. Что ей еще нужно?
— Говорят, да и Дмитрий Иванович вторит, что князь Щербатов был бы лучшим женихом для графини Натальи Александровны.
— Князь Щербатов богат, и только. Взрачность не мудрая, но паче не постоянен и ветрен, чего в Эльмте не замечается. К тому же граф молод, полковник. Мать добродушна и скупа, тем они и богаты. Юноша тихого характера, с достоинством и воспитанием; лица и обращения не противного; в службе беспорочен и в полку без порицания; в немецкой земле лучше нашего князя; под Ригой имеет деревни.
— К тому же, говорят, — продолжал Курис, — рука у него больна.
— Вздор! Больна — поправится. Это от раны на поединке. Ну, а Наташа что говорит?
— Графиня Наталья Александровна, говорят, согласны, коли государыня разрешит.
— Отчего же ей и не разрешить, ну да об этом после. До обеда отдохни, а я пока прочитаю письмо. — И граф ушел в кабинет.
«Беда со взрослою дочерью, с женихами, — думал Суворов, — война теперь, война на носу, а она у меня еще не пристроена. Не могу быть спокоен, пока не устрою… Наташа правит моей судьбой…»
Замужество дочери за последнее время сделалось заветною мечтою старика, ей шел уже двадцатый год, а отцу шестьдесят четыре, возраст, как он и сам сознавал, немалый.
Женихов подворачивалось много, но Суворов не хотел выдавать дочь, лишь бы отделаться от обузы, он желал ей счастья, и потому был разборчив, Не гонясь за богатством и связями, требуя только от жениха нравственных качеств. Он отказал графу Салтыкову, зная, что отец его, управлявший военным департаментом, будет ему мстить, и действительно мстил. Сватался молодой и богатый князь С. Н. Долгорукий. Суворов готов был выдать за него дочь, но узнал, что жених безбожник — и отказал. Подворачивался князь Трубецкой, единственный сын отставного генерал-поручика, владельца 7000 душ, но тот оказался мотом. Искал руки графини царевич Марианн грузинский, но отец не хотел отдавать дочь в дикую страну. Графа Эльмта рекомендовал ему П. И. Турчанинов, женатый на сестре графа; молодой человек понравился старику, а тут племянник Хвостов строит препятствия…
— Нет, этому не бывать, — решил Суворов, — коли Наташа не прочь — он жених.
В этом духе он стал писать письмо к Хвостову. Не успел он окончить письма, когда ему был подан пакет из Риги.
— Все делается к лучшему, — сказал, улыбаясь, старик, — дело зашло теперь так далеко, что им упираться больше нельзя.
Полученный пакет был письмом от старого графа Эльмта.
Молодой граф, видя, что его ухаживания принимаются благосклонно, написал об этом отцу, генерал-аншефу, а тот немедля послал к Суворову по-французски весьма любезное и вежливое письмо, в котором писал, что не колеблясь ни минуты дает сыну разрешение на брак с графинею Натальей Александровной и выражает свое искреннее удовольствие по случаю сделанного им выбора. «Все свидетельствует, — писал граф, — в пользу такого решения — происхождение, общественное положение, возраст и личные качества невесты, вместе с обоюдным сочувствием двух молодых сердец». Радость его, Эльмта, увеличивается еще тем, что он делается родственником старого друга, который своими блестящими качествами приобрел бессмертную репутацию и уважение всей Европы.
Суворов, дочитав письмо Эльмта, с которым был знаком давно, вздохнул с облегчением.
— Теперь я готов на войну, — спокойно воскликнул он с сияющим взглядом.
Назад: Глава I
Дальше: Глава III