Глава 16. Любовь и политика

Наступил тот день, когда английское посольство с триумфом отбыло в Лондон, увозя с собой свою будущую королеву. Анна Австрийская, королева-мать, герцог Анжуйский, принц Конде, герцог и герцогиня де Шеврез в окружении именитых представителей французского дворянства отправились ее провожать. Людовик и Ришелье не участвовали в этой поездке – оба отправились на охоту в Фонтенбло. Отъезд, такой желанный для Генриетты, стал настоящей пыткой для ее будущего министра. И небо, словно сжалившись над влюбленным, решило отсрочить момент разлуки.

В Амьене Мария Медичи почувствовала себя плохо, и королевский кортеж вынужден был сделать длительную остановку. Маленький провинциальный городишко наполнила толпа блестящих придворных, окружавшая августейших особ, которые разместились в резиденции епископа Амьенского. Беспокойство по поводу здоровья королевы-матери скоро сменил всеобщий праздник. Герцог де Шолни устраивал увеселения в честь Их Величеств. Бэкингем повсюду сопровождал королеву Франции. Понимая, что предстоит разлука, они пытались насладиться последними минутами счастья.

Вечером, перед расставанием, Анна и Бэкингем прогуливались по саду епископского дворца. Их сопровождали герцогиня де Шеврез и Холланд, Пютанж – доверенное лицо госпожи де Шеврез и мадам дю Верне, фрейлина Анны Австрийской. Все три пары влюбленных были заняты своими чувствами. Холланд уезжал в Лондон вместе с посольством. Мадам дю Верне была готова ответить на чувства господина Пютанжа. Именно поэтому эти господа скоро свернули на боковые тропинки, оставив королеву с герцогом наедине.

Стоял тихий июньский вечер. Природа уже готовилась отойти ко сну, купаясь в последних лучах заходящего солнца.

– Так и вы исчезнете, – Анна показала на ярко-красный солнечный диск, исчезающий за горизонтом.

– Я вернусь, если вы скажете, что хотите этого.

– Вы же знаете…

Так они дошли до летнего павильона, ключи от которого герцогу вручила мадам де Шеврез. Влюбленные вошли внутрь. Страсть целиком захватила их, но полностью отдаться друг другу им помешал звук открывающейся двери. Они едва успели спрятаться за портьерой, как вошла Генриетта в сопровождении закутанного в плащ дворянина.

– Ого, – прошептал Бэкингем, – уже супружеская измена. Но нет, они не похожи на любовников.

– Здесь мы можем спокойно поговорить, маркиз, – обратилась к спутнику принцесса. – Вы можете продолжать.

– Так вот, мадам, власть в Англии оспаривают два человека – Бэкингем и Соммерсет. Оба ненавидят друг друга, особенно после того, как брат первого министра вынужден был бежать из страны по обвинению в государственной измене. Сейчас на коне Бэкингем благодаря тому, что устроил ваше замужество…

– Расскажите мне о Соммерсете, – перебила его Генриетта.

– Соммерсет… Вам ведь известно, что «ученый глупец», как называл ваш отец короля Джеймса, испытывал к Роберту Карру большую симпатию? Фаворит фактически занял место короля в государственном совете, но деньги его интересовали больше, чем власть. Вскоре он и его жадные родственники истощили королевскую казну, но англичане – народ терпеливый. Они и терпели, пока, по настоянию фаворита, король не потребовал у парламента утверждения новых налогов.

– Значит, этот Соммерсет не только жаден, но и глуп? – усмехнулась Генриетта.

– Он слишком верил в собственную неуязвимость, мадам. И напрасно, потому что в июне 1614 года несколько влиятельных придворных, возглавляемых епископом Кентерберийским, устроили заговор с целью свержения зарвавшегося фаворита. Чтобы не слишком расстраивать короля, было решено представить ему нового любимца.

– Бэкингема?

– Его самого.

– И Соммерсет сдался без боя?

– Как бы не так! Он даже устроил заговор с целью устранения соперника.

– Что за заговор?

– Вилльерс тогда еще был королевским виночерпием. Однажды, в самый разгар королевского пира, одно высокопоставленное лицо, по наущению фаворита, пролило суп прямо на плащ будущего герцога Бэкингемского. Недолго думая, тот развернулся и отвесил наглецу хороший хук в челюсть.

– Великолепно. И что из этого?

– Рукоприкладство в присутствии короля каралось смертной казнью, и Соммерсет, торжествуя, приказал схватить наглеца, но не тут-то было. Вмешательство Джеймса отвело от Бэкингема угрозу эшафота. Все придворные, исключая Роберта Карра, поняли, что взошла новая звезда. А тот, вместо того чтобы вести себя тише воды, решил избавиться от Оверберри, своего друга и поверенного… я не знаю, чем уж бедняга ему не угодил… Оберберри таинственным образом скончался в Тауэре, было назначено расследование, все нити вели к Карру. Джеймс, конечно, помиловал его, но фортуна надолго от него отвернулась. Соммерсет возвратился ко двору только перед самой смертью короля, но сумел привязать к себе наследника престола. Вот и все.

– Да, у мистера Карра даже не хватило ума организовать достойный заговор, – про себя усмехнулась Генриетта. – Но, видимо, злобы у него всегда было предостаточно. Представляю, сколько ее скопилось за годы вынужденной ссылки… Как бы там ни было, этот человек будет рваться к власти, и поэтому опасен…

– Испанцы предложили Соммерсету внушительную сумму денег, чтобы он уговорил короля жениться на инфанте, – задумчиво произнес де Молина. – Так что, Ваше Величество, не удивляйтесь, если не встретите со стороны графа должного почтения к вашей особе.

– Подкуп можно доказать в случае необходимости? – перебила его Генриетта.

– Зачем?

– Если граф будет несносен, его можно будет обвинить в государственной измене.

– Черт возьми, – Бэкингем весь обратился в слух.

– Нет ничего невозможного. Но тогда остается Вилльерс. Он более опасен.

– Не захочет делиться властью?

– Он рассчитывает на вас как на послушную марионетку.

– Думаю, я его разочарую, – усмехнулась Генриетта. – Но поговорим о вас, мой друг. Чего вы хотите за свои услуги?

– Орден должен быть признан в Англии, – тут же ответил Великий магистр. – Вот список соглашений, которые должны быть утверждены королем и парламентом, – маркиз протянул королеве бумагу.

Генриетта быстро пробежала ее глазами.

– Я подумаю, если орден выполнит все, что вы мне обещали.

– Орден всегда выполняет свои обязательства, мадам.

– Кстати, маркиз, а Ришелье ордену не мешает?

– Кардинал остается во Франции.

– Да, но он очень усложняет жизнь Анне…

– Ее Величество может сама о себе позаботиться. А вы, моя королева, запомните: каждая просьба имеет цену и платит тот, от кого она исходит. Поэтому думайте только о себе. Я полагаю, мы поняли друг друга?

– Еще бы, – подтвердила Генриетта. – Как мы будем держать связь?

– Это я расскажу вам по дороге, – ответил де Молина.

Они вышли.

– Проклятие, – вскричал герцог, выходя из своего убежища. – Похоже, я и впрямь совершил ошибку. Мне, конечно, говорили… Анна, ради бога, скажите, все эти сплетни о том, как Ее Высочество расправлялась со шпионами кардинала, – правда?

– Я слышала, что Лоррена убили по ее приказу. И Генриетта – единственная, кому удалось заставить кардинала бояться себя, – вздохнула Анна.

– «Он сделает все, чтобы избавиться от меня», – процитировал Бэкингем. – И, подумать только, я сам заключил этот союз! А кто ее собеседник?

– Я не знаю, – немного раздраженно ответила королева. – Это сейчас имеет значение?

– Конечно нет, – улыбнулся герцог, обнимая ее.

Влюбленные слились в страстном поцелуе. Внезапно тишину нарушил ужасный крик. Герцог оглянулся. На пороге стояла госпожа де Сюржи. Генриетта забыла запереть дверь! На крики старой девы прибежали Пютанж и мадам дю Верне. Но их опередили несколько придворных кавалеров. Все решили, что королева позвала на помощь из-за слишком наглого поведения герцога. И, правда, туалет Ее Величества был в ужасном состоянии…

Генриетта Французская и Мари де Шеврез пришли слишком поздно. Герцогиня проклинала себя за то, что, поддавшись чарам Холланда, упустила королеву из виду. Генриетта была единственной, кому удалось сохранить спокойствие.

– Мари, проводите Ее Величество в покои, вы же видите, что ей плохо… Мадам дю Верне, герцогине нужна Ваша помощь… Пютанж, что вы застыли, как жена Лота? Баронесса де Сюржи близка к обмороку. Помогите ей присесть вот сюда, на диван… А у вас, господа, какое-то дело?

Таким образом ей удалось выпроводить любопытных.

– Благодарю, вас, Пютанж, можете идти, я сама позабочусь о баронессе.

Когда за Пютанжем закрылась дверь, Генриетта обернулась к еле живой от страха баронессе.

– А теперь, мадам, я прошу вас обьяснить, что здесь произошло.

– Ничего, Ваше Высочество. Я… я просто не ожидала никого здесь встретить и испугалась.

– Вы очень нервны, сударыня, но, я надеюсь, у вас хватит сил взять себя в руки и прекратить панику, вызванную вашим поведением?

– Да, Ваше Величество, я…

– Идите, и никому не рассказывайте о том, чего не было. Вам понятно?

– Да, мадам.

– В противном случае я вас из-под земли достану.

Напуганная до полусмерти, мадам де Сюржи выбежала из павильона.

Герцог наблюдал эту сцену со странным выражением лица. Будущая королева Англии действительно не была кроткой овечкой…

На следующее утро, недалеко от Булони, обе французские королевы попрощались с Генриеттой. У Марии Медичи наконец проснулись материнские чувства, и пока она давала дочери прощальные напутствия, Бэкингем подошел к карете Анны Австрийской. Анна увидела, что на его глазах блестят слезы.

– Прощайте, мадам, – прошептал он. – Эта минута для меня страшнее смерти. Иногда вспоминайте о несчастном, у которого вы украли сердце, – герцог положил ей на колени перстень с огромным бриллиантом.

– Вы забудете меня быстрее, чем я вас, – еле слышно ответила Анна. – Может, вот это не даст вам слишком скоро это сделать. Не задумываясь о последствиях, она сорвала со своего плеча аксельбант с двенадцатью алмазными подвесками и протянула его Бэкингему. Затем наклонилась и поцеловала герцога.

Словно в полусне, Бэкингем доехал до порта, где стоял корабль флота Его Величества короля Англии, который должен был доставить невесту к жениху. Но опять насмешка Фортуны – море штормило, поэтому не было никакой возможности продолжать путь. А на подъездах к городу посольство встретил гонец Чарльза I с письмами к королеве-матери и королю Франции. Герцог усмотрел в этом удобный повод для еще одной встречи с Анной Австрийской. Оставив Генриетту в полной растерянности на попечение Холланда, он вскочил на коня и в сопровождении небольшой свиты поскакал обратно.

Вечером он уже был в Амьене. Нанеся короткий визит к Марии Медичи, герцог потребовал доложить о себе Анне Австрийской.

Королева уже была в постели. Ворвавшись к ней в спальню, герцог опустился на колени и, не помня себя, стал целовать простыни на кровати.

– Милорд, что вы делаете? – испуганно вскрикнула мадам де Ланнуа, фрейлина королевы. – Такие манеры не приняты во Франции.

– Я иностранец, и французские законы мне не указ, – ответил Вилльерс.

– Мадам, распорядитесь, чтобы герцогу принесли кресло, – вмешалась Анна Австрийская.

Как только за дамой закрылась дверь, Бэкингем запер ее на задвижку и бросился в объятия королевы.

– Безумец, зачем вы вернулись? – шептала Анна, исступленно отвечая на его поцелуи.

– Я не могу без вас, я хотел увидеть вас хотя бы на мгновение, – он срывал с нее одежду, лаская все ее тело…

К действительности любовников вернули только голоса фрейлин и требовательный стук в дверь мадам де Ланнуа.

– Уходите, уходите, – просила Анна, – если король узнает, я погибла.

Бэкингем открыл дверь. В комнату ворвалась толпа придворных. Он поклонился королеве и вышел.

– Что случилось, мадам, месье? – слышал он ее гневный голос. – Как вы смеете входить ко мне?

– Господа принесли кресло, Ваше Величество, – с достоинством ответила мадам де Ланнуа.

Утром, перед отьездом, герцогу удалось еще раз увидеть королеву в присутствии всего двора.

– Я вернусь, – сказал он ей, – чего бы мне это ни стоило…

Бэкингем возвращался в Англию. Любовь закончилась – начиналась политика.