Глава 10. Узы Гименея
Тем временем в Англии умер король. Из-за траура брачные переговоры с Испанией были приостановлены. Довольная Генриетта потирала руки. Теперь у нее появился еще один союзник – время…
Королем Англии стал Чарльз I.
Наконец-то этот выскочка Бэкингем ответит за все, – радовались враги герцога, который фактически правил Англией в последние годы жизни короля Джеймса.
Но их ждало жестокое разочарование. Новый король не только оставил за Бэкингемом прежние посты, но и утвердил его в звании лорда-адмирала и Верховного командующего военно-морскими силами королевства.
Так что испанская брачная авантюра очень помогла Джорджу Вилльерсу, хотя и оказалась бесполезной для Чарльза.
Далеко не все пожелали смириться с таким положением вещей. Граф Соммерсет, из числа наиболее близких к новому королю людей, грезил о должности первого министра и мечтал свергнуть Бэкингема, лишившего его когда-то милостей короля Джеймса.
– Ваше Величество, – внушал он Чарльзу, – народ, парламент и даже лорды ненавидят первого министра.
– Друг мой, – мудро заметил король, – это не ненависть, это зависть. Если бы я утвердил вас в этой должности, они все возненавидели бы вас. Я же слишком дорожу вами, чтобы обречь на такую судьбу.
– А Вилльерс? – вспыхнул Соммерсет.
– О, Джордж – дело другое. Он долго занимает этот пост и успел привыкнуть к нападкам недоброжелателей.
Впрочем, чтобы успокоить графа, король пожаловал ему ряд прибыльных должностей и монополий. Сомерсет этим нисколько не удовлетворился. У него возник замысел обвинить Вилльерса в монархоубийстве, благо, король умер настолько неожиданно, что любые слухи и предположения казались возможными.
Соммерсет стал распространять слухи об отравлении Джеймса. Скоро об этом стали говорить не только в будуарах, но и в гвардейских казармах.
К тому же в руки графа попало письмо брата Бэкингема – Джона, барона Стоукского.
Высокий, атлетического сложения, темноволосый красавец Джон Вилльерс был любимцем двора. Он предпочитал проводить время в обществе хорошеньких женщин, был неуемным повесой и дуэлянтом. Все это стяжало ему славу донжуана, которая тускнела только в блеске подвигов его брата.
Письмо, на которое возлагал большие надежды граф Соммерсет, он написал своей невесте Френсис, дочери самого сэра Эдварда Кока, всего за день до смерти короля Джеймса.
«Душа моя! Сейчас я еду к королю. Не смей переживать за меня, а его душу пусть помилует Господь. Рука моя не дрогнет. Буду у тебя вечером.
Твой преданный слуга,
Джон Вилльерс».
Это был ответ на письмо самой Френсис, которое, к сожалению, Джон уничтожил.
«Любовь моя!
Граф Бристоль донес до меня ужасную весть о вашем поединке с лордом Данверзом.
Вы не можете быть столь безрассудны, чтобы подвергать свою жизнь опасности из-за такого ничтожного повода. Я умираю от беспокойства.
Немедленно приезжайте и успокойте меня, если сможете.
Френсис».
Их любовь продлилась недолго. Френсис, измученная постоянными изменами Джона, покинула двор, захватив с собой любовную переписку, и была настолько неосторожна, что показала ее матери. Леди Хаттон никогда не одобряла планов мужа породниться с семьей королевского фаворита. Теперь же ей предоставился случай настоять на своем.
Взяв письма, леди Хаттон отправилась прямо к герцогу Соммерсету.
– У меня есть оружие, которое свалит Бэкингема, если им правильно воспользуется такой человек, как вы, – сказала она Роберту Карру, игриво помахивая письмом.
Тот выхватил бумагу из ее рук и жадно просмотрел ее.
– И что? – недоуменно спросил он.
– А то, что я даю вам возможность не распускать слухи об отравлении короля Джеймса, а заявить об этом во всеуслышанье!
Леди Хаттон изложила Соммерсету свой план. Выслушав ее, Роберт Карр довольно усмехнулся. Удача сама шла к нему в руки, и упускать такую возможность граф не собирался. Он не испытывал ненависти к Джону, но тот был братом проклятого фаворита.
– Я очень удивлюсь, если после такого скандала Бэкингем удержится у власти, – заявил Соммерсет. – Но станет ли Френсис свидетельствовать против бывшего жениха?
– Это я беру на себя, – усмехнулась леди Хаттон. – Моя дочь не будет женой выскочки из Бруксби. Но вы должны вернуть моего мужа в Тайный Совет.
Соммерсет поморщился. Бывший главный судья Эдвард Кок уже полгода пребывал под следствием по обвинению во взяточничестве. Только заступничество Бэкингема, который нежно любил младшего брата, до сих пор спасало его будущего родственника от расправы палаты общин.
– Хорошо, сударыня, – произнес он вслух. – Я выполню вашу просьбу.
Френсис согласилась отомстить, и после тщательной подготовки необходимых деталей кузен Соммерсета Уолси пошел к королю. Бомба взорвалась. Джон Вилльерс и Сесил Вудсток, его близкий друг, были арестованы. Но как ни старался Соммерсет подвести заговор под Бэкингема, это ему не удалось.
– Я всем обязан Его Величеству, – сказал тот в свою защиту. – До последней минуты своей жизни король благоволил ко мне.
И это была правда! Чарльз также отклонил такую возможность. Но дела Джона были плохи. Весь Лондон говорил о том, что он отравил короля. Несмотря на все усилия герцога Бэкингемского, Его Величество отказался освободить барона Вилльерса. Оставалось одно средство – Джон вынужден был покинуть пределы Англии.
– Убежал, значит, виновен! – произнес Чарльз, узнав о побеге.
– Нет, Ваше Величество, он сбежал, потому что его хотели убить! – отпарировал Вилльерс.
– А вы помогли ему, – вмешался Соммерсет.
– Докажите! – заявил герцог.
– И докажу! – его противник был взбешен.
Несмотря на все старания, Соммерсету не удалось ничего доказать. Бэкингем по-прежнему оставался первым министром, но он не мог не чувствовать охлаждения в отношениях с Чарльзом.
– Я должен стать незаменимым для короля, – повторял он как заклинание. – Его нужно отвлечь от этого проклятого дела. Чем же?
Соммерсет возобновил брачные переговоры с Испанией, заручившись поддержкой Джона Дигби, графа Бристоля, который много лет был послом в Мадриде. Узнав об этом, Бэкингем чуть с ума не сошел.
– Один мерзавец пытается присвоить мои достижения, а второй негодяй, которого я только из сострадания не оставил гнить в Тауэре, потакает ему. Ну, ничего, я охотно помогу ему вернуться в тюрьму, раз он так этого желает! – разозлился герцог и швырнул секретарю бумаги, которые тот принес на подпись.
Несмотря на угрозы, в голосе первого министра слышался страх. И действительно, граф Бристоль был серьезным противником, так как долгое время руководил не только дипломатическим корпусом, но и секретной службой, и был личным другом короля Филиппа. Именно последнее обстоятельство и побудило Бэкингема обвинить его в шпионаже в пользу Испании, так что граф некоторое время провел в Тауэре, а потом отправился в ссылку. После смерти короля Джеймса он возвратился ко двору, чтобы вступить в борьбу со своим заклятым врагом – Бэкингемом…
– Ваша светлость, – тихо проговорил секретарь, привыкший к таким вспышкам герцогского гнева, – неужели, кроме инфанты, никто не может составить счастье нашего государя?
– Кого ты имеешь в виду? – спросил Бэкингем.
– У короля Португалии есть дочь.
– Англии не нужен такой брак.
– А если сосватать французскую принцессу?
– Черт возьми, – задумался герцог. – Это мысль!
Он приказал вызвать к нему лорда Рича, графа Холланда. Этот молодой человек был всем обязан Бэкингему и предан ему. Уже год граф жил во Франции, выполняя поручение герцога, который, на всякий случай, еще перед отьездом в Мадрид, поручил ему сформировать при французском дворе сильную проанглийскую партию. Сейчас Бэкингем мог поздравить себя с подобной дальновидностью.
Холланд был неоценимым человеком. Прежде всего потому, что использовал все доступные средства, чтобы достигнуть поставленной цели. Чаще всего он ставил на женщин, таким образом сочетая работу и развлечения. Почти год граф был любовником мадам де Шеврез. И, нужно заметить, никого за всю свою жизнь эта ветреная женщина не любила с таким постоянством.
Рич вернулся в Лондон два дня назад, чтобы уладить дела с наследством, и сразу же дал знать о своем приезде. Тут тоже был свой расчет – граф справился с поручением и имел основания надеяться, что министр будет доволен. А раз так, то он мог рассчитывать на помощь своего благодетеля.
Через час Холланд прибыл в герцогский дворец. Несмотря на то что приемная была заполнена просителями, его сразу же пропустили к Бэкингему. Такая поспешность обещала либо что-то хорошее, либо плохое.
– Входите, друг мой, – герцог встретил его любезной улыбкой.
«Значит, хорошее», – отметил про себя граф.
Поклонившись министру, он сел в предложенное кресло.
– Я пригласил вас для того, чтобы обсудить наши дела во Франции.
– Я готов предоставить Вашей Светлости все необходимые сведения, а также полный отчет о своих финансовых расходах.
– Деньги меня сейчас не интересуют, – поморщился герцог.
Холланд радостно кивнул и начал длинный монолог о жизни при французском дворе. Рассказчик он был превосходный. За час с четвертью герцог узнал все новости, включая дворцовые сплетни и интриги. Коснулся граф и альковных дел.
– Королева – прекраснейшая женщина, но мужа своего она не интересует, в отличие от господина кардинала.
– Ришелье влюблен в королеву Франции?
– О, да. Мадам де Шеврез рассказала мне одну пикантную историю о том, как кардинал, нацепив на себя шутовской колпак с бубенчиками и костюм с погремушками, танцевал для королевы сарабанду в ее покоях. Герцогиня спряталась в гардеробной и не смогла сдержать смех при виде такого зрелища.
– Разрази меня гром, – рассмеялся герцог, – неужели ему удалось добиться взаимности?
– Увы, – притворно вздохнул Рич, – Ее Величество отвергла этого жалкого любовника, а Его Высокопреосвященство утешился в объятиях одной чертовски привлекательной девицы, Марион Делорм.
– Замечательно, – проговорил герцог, которого не слишком интересовали чьи-то любовные дела. – А теперь расскажите мне о принцессе.
– О принцессе? – удивился граф.
– Да, о Генриетте Французской. Она красива?
– Я не видел ее, но Мари де Шеврез как-то призналась, что завидует ее красоте, – признался граф. – Однако о Ее Высочестве ходят разные сплетни, – добавил он, уловив разочарование на лице министра.
– Слушаю, – произнес герцог.
– Неизвестно почему, но кардинал решил позаботиться о душевных и телесных утехах Ее Высочества и обеспечить ее другом сердца. На эту роль был избран шевалье де Лоррен. Скажу вам, редкостный негодяй, но хорош собой. Принцесса была безутешна после гибели графа д’Эгмона (он был ее любовником), и шевалье стал ее утешать. Развязка наступила довольно скоро и была весьма неожиданна. Словом, Лоррен утонул в пруду дворцового парка. Следов насилия на теле не обнаружили, а пловец он был изрядный.
– И причем же здесь принцесса?
– Неизвестно… Затем фрейлину принцессы, мадемуазель де Нуавиль, приближенный Ришелье Рошфор подловил значительным карточным проигрышем. У бедняжки не было денег, и, чтобы выплатить долг чести, она согласилась шпионить за своей госпожой. Генриетта узнала об этом, и девушка сбежала из дворца в одной сорочке и босиком добралась до монастыря кармелиток в окрестностях Парижа, умоляя приютить ее.
– Убежала от гнева кардинала или принцессы? – спросил герцог.
– Не знаю, Ваша светлость. Такие сплетни ходят при дворе…
– Да уж, Его Преосвященство любит покрывать свои грехи за чужой счет. Но раз очаровательная женщина считает свою подругу красивой, значит, так оно и есть. Решено!
– Ваша светлость?
– Вы завтра же вернетесь в Париж…
– Я не могу, милорд, у меня тяжба с кузеном.
– Что такое?
– Из-за наследства…
– Оно ваше.
– О, Ваша светлость…
– Достаточно. Возьмите у моего казначея 10 000 фунтов золотом, и завтра же езжайте во Францию. Необходимо устроить союз Ее Высочества Генриетты Французской и Его Величества короля Англии. Деньги употребите на вербовку сторонников этого брака. Через месяц другой в Париже будет официальное посольство, ратующее за этот союз, и я сам возглавлю его. Я хочу, чтобы вопрос решился быстро.
– Я думал, инфанта Испании…
– Друг мой, думать буду я, а вы будете исполнять то, что я скажу. Вам все понятно?
– Да, милорд.
– Прощайте. Будете информировать меня обо всем обычным путем. Шифр для переписки вам сообщат завтра. И пришлите мне портрет принцессы.
Отпустив Холланда, герцог глубоко задумался. Он серьезно рисковал, собираясь предложить королю такой брак. Еще король Джеймс желал союза с Испанией, поскольку брак с испанской инфантой должен был помочь курфюрсту Фридриху, мужу его дочери Елизаветы, вернуть Пфальц, захваченный испанцами. Сам Бэкингем положил много сил, прежде чем добился уступок от Мадрида. Уолтер Рейли, один из самых замечательных людей своего времени, заплатил за это жизнью, и его смерть была на совести герцога, но это его не волновало. Милорд столько раз совершал насилие во имя власти и богатства, что научился не замечать чужих страданий. Сейчас же герцогу необходимо было позаботиться о своем будущем.
Джордж усмехнулся, вспомнив инфанту. Если бы этот негодяй Соммерсет не взялся за улаживание испанских вопросов, то он, Бэкингем, лично бы возглавил посольство в Мадрид, и король Филипп не посмел бы возразить. Но все это в прошлом и должно там остаться.
Джон… Его очень волновала судьба брата. Думая о событиях последних месяцев, Бэкингем почувствовал суеверный страх, вспоминая, с каким огромным облегчением принял известие о смерти короля.
«Да, – произнес про себя Вилльерс, – я смеялся и плакал от счастья! Я благодарил Небо за то, что оно взяло к себе душу моего благодетеля! Еще немного, и я сам бы принял яд, только бы не видеть этот похотливый взгляд и не изображать блаженство в объятиях старого сатира. Если бы те умники, которые сейчас смеются над нашим с Чарльзом испанским вояжем, были на моем месте, они бы сами сбежали куда-нибудь подальше от такой жизни. Впрочем, это была блестящая идея, ведь именно поездка в Мадрид и сблизила меня с королем…»
Герцог знал, что он сможет вернуть эту дружбу, – английский народ и парламент не желал союза с Испанией.
