Глава XIII
За два дня до венчания княжны Софьи прибыл в Каменки князь Сергей со своим приятелем, Петром Петровичем Зарницким.
Старый князь, Лидия Михайловна и Софья очень обрадовались приезду Сергея. Княгиня, обнимая сына, несколько раз принималась плакать.
— Серёжа, голубчик, ты не сердись на меня, старуху. Я знаю, что моё упорство причинило тебе много горя… Но что делать! Ведь я так тебя люблю. Я… я… хотела, чтобы твоя жена была тебя достойна, — говорила Лидия Михайловна, нюхая спирт.
— Матушка, прошу не вспоминайте; мне это очень, очень тяжело!..
Старый князь, в свою очередь, обратился к сыну с такими словами:
— Откроюсь тебе, Сергей, глупость я сделал, большую глупость, что послушал жены и не настоял, чтобы она тебя благословила с Анной… жаль, очень жаль!..
— Но мне помнится, отец, и ты был против моего брака.
— Я что… Попроси меня хорошенько… я бы тебе не отказал. А всё княгиня…
— Серёжа, милый, какой ты печальный! Ты очень любил свою невесту? — спрашивала княжна Софья, оставшись вдвоём с братом.
— Софья, перестанем об этом говорить.
— Бедный, бедный! А как я плакала, когда услыхала, что умерла твоя невеста. Мне так было её жаль… Я молилась за умершую Анну и каждый день молюсь.
— Добрая ты, добрая, хорошая.
— И Ирен тоже жалеет твою невесту.
— Ей-то с чего жалеть? — с улыбкой спросил у сестры князь Сергей.
— Не знаю, Серёжа, с чего. А только она очень, очень жалела. Ведь Ирен тебя любит.
— Полно, Софи!..
— Любит, любит!
— Ну, почём ты знаешь?
— Сама сказала. Не веришь? Она полюбила тебя с того раза, помнишь, как в прошлом году ты на святках был в Каменках. Ещё ты вместе с Ирен катался на тройке… Помнишь?
— Да, да, помню…
— Послушай, Серёжа! С чего ты скучаешь?
— Будто ты не знаешь причину моей грусти.
— Ах да, да, ты не можешь забыть потери твоей невесты.
— И никогда не позабуду…
— Смотря на тебя, мне самой становится скучно. Хоть во время моей свадьбы не тоскуй. Я сознаю, Серёжа, твоё горе; но ведь не вернёшь.
— Оттого-то я и скучаю, что не вернёшь похороненного счастия.
— Как? Разве ты навсегда похоронил своё счастье? — спросила Софья.
— Навсегда, — с тяжёлым вздохом ответил сестре молодой князь.
Молодая девушка печально опустила головку.
Полковник Зарницкий был очень ласково и дружелюбно встречен в Каменках.
Князь и княгиня засыпали похвалами его геройство: они много слышали от Сергея про храбрость и отвагу Петра Петровича на войне с Наполеоном. Княжна, а также и её жених Леонид Николаевич скоро сошлись с Петром Петровичем и своим простым обращением заставили его забыть, что он в аристократическом доме. Теперь уже Зарницкий не дичился, не подбирал модных фраз, до которых был не охотник, и говорил с Гариными и с их гостями попросту.
Свадьба княжны Софьи с Прозоровым была отпразднована более чем скромно, кроме родных и близких знакомых никто не был приглашён, хотя многие надеялись получить приглашение. Но Леонид Николаевич избегал шумных пирушек и просил своего князя-тестя не делать бала. Отлагая свадебный бал до зимы, князь Владимир Иванович хотел показать этим своему сыну, что он принимает близко к сердцу потерю его невесты.
Во время венчания большая церковь в Каменках едва могла вместить желавших взглянуть на княжну и на её жениха.
В церковь не возбранён был вход и крестьянам, их набралось такое множество, что в храме, как говорится, негде было яблоку упасть. Крестьяне любили княжну и пришли помолиться об её счастии.
По окончании венчания, когда молодые выходили из церкви, Леонида Николаевича остановил крестьянин старик, дед Аким; в руках у него было расписное деревянное блюдо с караваем хлеба и резная солонка.
— Прими от нас, барин, хлеб и соль и Божью милость. Пошли вам Бог с молодой женой всякого богатства и счастья! — низко кланяясь, промолвил дед Аким.
— Спасибо, старик, спасибо. И вам всем спасибо, — ответил Прозоров, кланяясь княжеским крестьянам.
— Береги, барин, свою жену-боярыню — добрая она, хорошая, наша радельница. Береги, мол, — наставительным тоном говорил дед Аким.
— Постараюсь! — Леонид Николаевич улыбнулся.
— Денно и нощно молим мы за неё Бога. Ох, увезёшь её, голубку, от нас, увезёшь..
— Увезу, дед, в Москву увезу.
— Жаль нам с ней расставаться. Ну, да что поделаешь.
В княжеском саду были накрыты огромные столы с разным кушаньем, пироги и калачи, целые бочки с пивом и вином — это было угощение для крестьян, а деревенских девушек и ребят угощали крепким мёдом, пряниками, леденцами, орехами и прочими сластями.
Молодые — сияющие, счастливые — в сопровождении князя отправились в сад. «Молодой» и «молодому» на подносе старик Аким поднёс две чарки с янтарным мёдом. Прозоров и его молодая жена немного отпили мёду за здоровье крестьян. Громкое и единодушное «ура» было ответом.
Все в тот день были веселы и счастливы. Только один Сергей по-прежнему был печален. Он очень любил свою сестру и рад был её счастью, но образ умершей любимой девушки не покидал его, и, смотря на Прозорова и на сестру, он думал: «И я был бы так же счастлив, если бы жива была моя Анна! Но, увы, она умерла и унесла с собой в могилу всё моё счастие».
На свадьбе чуть не первыми гостями были костромской губернатор генерал Сухов с красавицей дочерью. Ирен в лёгком белом платье, с роскошным венком на голове была обворожительно хороша.
Князь Сергей с нею давно не видался и невольно загляделся на красавицу, Ирен это заметила. Самодовольство и счастие отразилось на её лице: молодая девушка любила князя, любила с первой с ним встречи, любила его и тогда, когда он считался женихом другой. Но теперь он свободен, любимая им невеста умерла.
— Ирен, ты заметила, как мой Сергей посмотрел на тебя? — спросила тихо княгиня Лидия Михайловна у молодой девушки.
— Разве? я, право, не заметила, — схитрила Ирен.
— Да, Сергей тобою интересуется.
— Полноте, княгиня, князь такой печальный, он не может забыть своей умершей невесты… И, кажется, никогда её не позабудет… — со вздохом проговорила молодая девушка.
— Пустяки, на свете всё скоро забывается. И всякое горе по времени проходит, — возразила ей княгиня.
— Вы думаете, и князь забудет Анну?
— Разумеется! Похандрит немного, похмурится, а там и утешится.
— Если бы так было…
— Поверь, будет Сергей полюбит тебя.
— Что вы, что вы, княгиня, — вся зардевшись, проговорила красавица.
— Да, да. И сделает тебе предложение. Может быть, и не скоро, а всё-таки я назову тебя моей дочерью.
— Мама, мамочка! — И молодая девушка бросилась обнимать княгиню. Между тем губернатор Сухов и старый князь вели между собой такой разговор:
— Да, я совсем позабыл вам сказать, ведь Цыганов как ни хитёр, а попался, — сказал князю Владимиру Ивановичу губернатор Сухов.
— Как попался? — удивился князь.
— Мои сыщики в Москве напали на его след, арестовали и вчера привезли в Кострому. Я отдал приказ посадить его на гауптвахту.
Разговор этот происходил в кабинете князя; тут же был и Сергей.
— Как, Цыганова вы посадили на гауптвахту? — меняясь в лице, спросил Сергей.
— Посадил — я не стану церемониться, он заслужил строгое наказание.
— Да, да, конечно, конечно.
— А знаешь что, Дмитрий Петрович: ты подержи под арестом этого подлеца несколько времени и выпусти, чёрт с ним! Я не хочу чтобы его гнусные дела предавались гласности, — проговорил губернатору старый князь.
— Едва ли возможно теперь это сделать, так как делу дан известный ход.
— Ну в таком случае поступай как знаешь. Софья замужем, её имя теперь не может пострадать.
Губернатор вышел.
— Ты должен спасти Николая, понимаешь — спасти! — сказал отцу князь Сергей, оставшись с ним вдвоём.
— Сергей, ты меня удивляешь говоришь, я должен спасти от правосудия негодяя? — с удивлением посматривая на сына, промолвил князь Владимир Иванович.
— Да, да, отец, не только должен, даже обязан. Во что бы то ни стало. Николай должен быть на свободе.
— Ты говоришь так загадочно, что я не понимаю — объяснись.
— Ничего не спрашивай отец, а скорее принимай меры к освобождению Цыганова.
— Да ты просто с ума сошёл. Негодяй заслужил наказание, а ты просишь об его освобождении. Странно!
— Пойми, отец, Николай должен быть освобождён, должен! — настойчиво проговорил молодой князь Гарин.
— Объяснись — я ничего не понимаю…
— Теперь не время… всякие объяснения теперь излишни… у нас в доме такая большая радость… И эту радость я ничем не хочу помрачать… Однако меня ждут гости. Относительно Николая скажи Сухову, чтобы он как-нибудь замял дело Цыганова… Он не откажет… — Проговорив эти слова, князь Сергей поспешно вышел из кабинета.
