Лишь полчаса спустя, оказавшись в номере гостиницы, отец Андрей и Женя сумели как следует отдышаться.

– Теперь расскажите мне, что случилось? – спросила Евгения, заклеивая дьякону пластырем ссадину на щеке. – Я ничего не успела понять. Они мертвы?

– Секретарь – да, – ответил дьякон, морщась от боли. – Пуля угодила ему в шею и перебила артерию. А с Грифом случилось кое-что пострашнее.

Женя остановилась, посмотрела на отца Андрея и тревожно спросила:

– Черное лицо?

Дьякон кивнул:

– Да. Так же, как у Кишлевского и Абрикосова.

– Но кто их убил? Вы видели?

Отец Андрей покачал головой:

– Нет. Я успел захлопнуть дверь, но сделал это слишком поздно. Грифа уберечь не удалось. Секретаря застрелили, когда он помогал вам открыть окно.

Женя легонько провела пальцем по пластырю и окинула лицо дьякона оценивающим взглядом.

– Черт, ничего не вижу. Может, зажжем свет?

Женя встала с дивана и направилась к выключателю. И тут что-то произошло. Мир перестал двигаться. Женя застыла на месте с поднятой рукой.

«Что это такое?» – подумал с изумлением отец Андрей.

Пространство вдруг рассыпалось на пиксели, сегменты, и эти сегменты зашевелились, задвигались в беспорядке. У дьякона закружилась голова. Веки его отяжелели, и он почувствовал, что погружается в сон.

В ушах у него загрохотала канонада стрельбы. К небу взвивались облака дыма и песка. Рядом кричали друзья. Они вскакивали на ноги и тут же падали. По их маскхалатам растекались багровые пятна. Андрей тоже вскочил на ноги и бросился вперед, сжав в руках «АКМ» и стреляя в выплывающие из черного облака бородатые лица.

Но потом он вдруг понял, что держит в руке короткий широкий меч и круглый щит. Он бросился на противника и ударил его мечом по голове. Из пробитой головы брызнул фонтан крови.

«Убей его!» – взревела арена.

Андрей обвел взглядом трибуны Колизея. Обвел и с ужасом понял, что это вовсе не трибуны, а огромная голова Овна, склонившаяся над ним! Затем, задрав голову к небу, он увидел, как по темному небосклону пронеслась огненная гора. Откуда-то послышался шум воды, и, оглядевшись, он увидел, что чаша Колизея наполняется водой…

Женя Гранович протянула руку и щелкнула кнопкой включателя.

– О господи! – выдохнула она и бросилась к дьякону. – Ваше лицо!

Отец Андрей сидел молча и неподвижно, глядя в одну точку.

– Дьякон! – крикнула Женя, тормоша его за плечи. – Дьякон, очнитесь!

Отец Андрей вздрогнул и посмотрел на Женю.

– Я… – начал говорить он, но вдруг снова оцепенел.

– Черт! – Женя окинула взглядом гостиничный номер и бросилась к мини-бару. Распахнув дверцу, она схватила бутылку с водкой, сорвала пробку и быстро вернулась к отцу Андрею.

– Откройте рот! Быстро!

Она вставила горлышко бутылки в губы дьякону и влила ему в рот водку. Дьякон закашлялся и вышел из оцепенения.

– Что случилось? – спросил он недоуменно.

– У вас лицо темнеет, – со слезами на глазах проговорила Женя. – Как у Грифа и тех… – Она всхлипнула. – Как у всех, кого… – Женя снова всхлипнула и вытерла ладонью глаза.

– Я стоял слишком близко к двери, – негромко, с трудом ворочая языком, проговорил отец Андрей. – Похоже, я тоже превращаюсь… в Пантеру.

Глаза дьякона медленно закатились под веки, потемневшее лицо вновь оцепенело.

– Не спите! – крикнула Женя. – Не спите, слышите! – Она наотмашь ударила его ладонью по щеке.

Голова отца Андрея дернулась, и в глазах его снова забрезжило сознание.

– Я… выключаюсь, – пробормотал он одеревеневшими губами.

Женя схватила со столика бутылку водки и опять воткнула ее горлышком в рот отца Андрея.

– Пейте! Это привело вас в сознание!

Дьякон сделал несколько глотков. Поморщился и посмотрел на Женю.

– Мне лучше, – сказал он.

– Да! – радостно кивнула Женя. – У вас и лицо стало светлеть!

Отец Андрей посмотрел на опустевшую бутылку и усмехнулся.

– Химик не обманул. Единственное противоядие – это русская водка.

– Противоядие против чего?

– Против порошка, которым отправили в нокаут Кишлевского, Абрикосова и Грифа. Эту дрянь африканские колдуны распыляют в лица тем, из кого собираются сделать зомби.

– О господи! – страдальчески ахнула Женя. – Значит, вы тоже станете… полутрупом?

Дьякон облизнул онемевшие губы и перевел взгляд на мини-бар.

– Там еще есть водка? – хрипло спросил он.

– Да.

– Принесите.

Евгения метнулась к мини-бару и выгребла из него весь алкоголь.

– Вот! – сказала она, высыпая бутылки на диван. – Тут и водка, и все остальное!

Отец Андрей кивнул и подвигал плечами.

– Мне действительно лучше, – сказал он. – Как только снова стану чернеть, вливайте мне в рот водку. – Дьякон через силу улыбнулся и неловко пошутил: – Посмотрим, победит ли «зеленый змий» в схватке с Черной Пантерой.

– У вас все еще темное лицо, – чуть не плача, проговорила Женя. – Как вы себя чувствуете?

– Отпускает, но с трудом. Все словно во сне…

Женя схватила бутылку с водкой.

– Выпейте еще!

Дьякон отхлебнул глоток.

– Ну как? – тревожно спросила Женя.

Дьякон растянул резиновые губы в улыбке.

– Теперь я в порядке. Если так пойдет и дальше, я превращусь в алкоголика.

Женя села на диван и вздохнула.

– Люди гибнут. Двадцать третье число на носу. А мы до сих пор не знаем, что это за «голова Аргуса» и где ее искать.

– Вы знаете, Евгения, – медленно заговорил отец Андрей, – пока я был в отключке, мне кое-что привиделось. Думаю, Гриф все-таки ошибся. «Голова Аргуса» находится не в Москве.

Женя повернулась и удивленно посмотрела на дьякона:

– А где?

– В Риме, – ответил он. – «Голова Аргуса» – это Колизей. Вспомните – он похож на огромный, многоглазый череп великана. Земля Колизея пропитана кровью тысяч людей. Когда римский папа Григорий Великий встретил послов Юстиниана, пришедших к нему из Византии, он дал им горсть земли из Колизея, завернув ее в богатые ткани, как высшую святыню.

– Колизей – святое место? – не могла поверить Евгения. – Никогда бы не подумала.

– И тем не менее это так. При императоре Нероне на месте Колизея было озеро, наполненное соленой морской водой. Система отводов и шлюзов до сих пор цела. Арену Колизея и сейчас можно заполнить водой за считаные часы. Это значит, что под Колизеем существует огромное количество подземных помещений.

– Да, но в стихотворении Гумилева говорится о тридцати шести свечах! – напомнила Женя, все еще недоверчиво глядя на дьякона.

Отец Андрей улыбнулся потемневшими, почти черными губами.

– Знаете, сколько сейчас государств на месте бывшей Римской империи? – спросил он и, сделав паузу, сам себе ответил: – Тридцать шесть. Как видите, все сходится.

– Но это косвенные улики, – возразила Женя.

Отец Андрей усмехнулся:

– Да. Но у меня есть и прямая. Вспомните про знаменитую гематрию Антихриста. В Апокалипсисе она назвала «числом зверя».

– Шестьсот шестьдесят шесть! – взволнованно проговорила Женя.

Дьякон кивнул:

– Да. Знаменитые три шестерки. Несколько столетий назад святой Ириней Лионский расшифровал эту гематрию. Он утверждал, что три шестерки означают два слова – «латинянин» и «титан». То есть три шестерки – это «латинский титан». А в переводе с итальянского «колизеум» означает «колоссальный, огромный». Как видите, все сходится. И «тридцать шесть свечей», и число зверя. Я уверен, что нужное нам место – это Колизей. Я готов дать руку на отсечение, что это так!

Женя задумалась.

– Да, все сходится.

Дьякон вдруг захрипел, лицо его потемнело. Женя быстро взяла бутылку и вставила ее в губы дьякону.

– Спа… сибо. – Отец Андрей вытер ладонью вспотевший лоб. – В Риме у меня есть один знакомый. Он возглавляет Институт внешних дел Ватикана. Его зовут монсеньор Солацци. Я думаю, монсеньор заинтересуется нашими выводами.

Дьякон поморщился и провел по лицу ладонями.

– Как я выгляжу? – пробормотал он.

– Лучше, – сказала Женя, с тревогой вглядываясь в его лицо. – Но лицо все еще темное.

– Я могу снова… Запишите… – Дьякон сделал над собой усилие и произнес твердым голосом: – Человека, с которым нужно поговорить, зовут архиепископ Микеле Солацци. Как я уже сказал, он директор ИВД.

– Вам надо к врачу! – сказала Женя. – Сейчас же!

Отец Андрей покачал головой:

– Нет. Врачи не помогут. Чтобы найти противоядие, нужно знать вид яда… Все в порядке. Я получил незначительную дозу. Надеюсь, через пару дней окончательно приду в себя. Если не сопьюсь, – с улыбкой добавил дьякон. – А пока – принесите мне мой телефон. Он в сумке… у двери.