– …Таким образом, останки были во всех шести гробницах, и нам удалось их добыть, – закончил долгий рассказ Гриф.

Он устало прикрыл глаз и перевел дыхание. Отец Андрей облизнул пересохшие губы и хрипло спросил:

– И вы никогда не видели спонсора, который оплатил вашу экспедицию?

Гриф покачал головой:

– Никогда. Мы общались с ним только по телефону. До того рокового дня, когда я стал калекой. Но и тогда я увидел его лишь мельком и не разглядел лица.

– Что же с вами случилось? – спросила Евгения.

Гриф усмехнулся.

– Он пытался убить меня и забрать образцы. Первое ему, как видите, не удалось. Что касается второго… Вы сами видите. Этот мерзавец оставил меня умирать в бамбуковом лесу под Синго.

– Что он с вами сделал? – дрогнувшим голосом спросила Евгения.

– Сначала его люди как следует пересчитали мне кости. Потом бросили в овраг. А чтобы мне не было холодно и скучно, они швырнули следом гранату «РГД-8». С тех пор я ненавижу запах жареного мяса, – добавил Гриф с холодной усмешкой.

– Как же вам удалось спастись? – понизив голос, спросила Женя.

– А вот благодаря этому молодому человеку! – кивнул Гриф на своего секретаря. – Он приехал в Японию на экскурсию. Отбился от группы и заблудился в лесу. А там наткнулся на меня. Вернее, на то, что от меня осталось.

– Зрелище было не для слабонервных, – подтвердил Эр.

– Врачи собирали меня по кускам, – продолжил рассказ Гриф. – Своего настоящего имени я им не называл. Придумал кличку Гриф. Вот с этой кличкой я теперь и живу.

– Но как вы оказались здесь? – поинтересовался отец Андрей.

– Мой спонсор перечислил гонорар на мой банковский счет. А я успел снять деньги со счета. В этом мне тоже помог Эр. Вернувшись в Россию, я решил «залечь на дно» и оплатил лечение в этой клинике на пять лет вперед. И теперь я здесь что-то вроде почетного гостя. Персонал выполняет малейшую мою прихоть.

– Они знают, кто вы?

– До сегодняшнего дня не знали. Но вы, вероятно, назвали им мое имя?

Женя покраснела.

– Я не знала, что это тайна, – пробормотала она.

– Ничего страшного, – усмехнулся Гриф. – Все равно я решил объявиться. Мне надоело гнить в этой дыре. Я предпочитаю умереть на воле.

– Вы настроены слишком пессимистично, – заметил отец Андрей.

– Вы думаете? – Калека удрученно покачал головой. – Вы не представляете, во что ввязались. Их много. Их нельзя победить.

Дьякон и Женя переглянулись.

– О ком вы говорите? – недоуменно проговорила Женя.

Гриф вздохнул.

– Я не знаю, как вам объяснить, – с усилием заговорил он. – Это что-то вроде секты. Я предполагаю, что они существуют с начала двадцатых годов. С тех самых пор, как дневник Гумилева попал в руки начальнику особого отдела ЧК Якову Блюмкину… – Гриф осекся и прищурил глаз. – Простите, забыл спросить: вы ведь уже знаете про дневник Гумилева?

– Да, – кивнул дьякон.

– Помимо предсказаний, там было много интересного, – продолжил Гриф. – Рецепты экзотических эликсиров, руководства по колдовству…

– Простите, можно я закурю? – спросил отец Андрей, лицо которого заметно побледнело.

– Пожалуйста, – улыбнулся Гриф.

Дьякон достал сигареты и нервно закурил.

– Вы говорили про какую-то секту, – напомнила Женя. – Что это за секта?

По лицу Грифа пробежала тень.

– Они поклоняются другому Христу, – сказал он. – Христу еврейского Талмуда, имя которого Иисус Га-Ноцри.

– Иисус из Назарета, – машинально перевел отец Андрей, щуря глаза от дыма.

– Именно так, – кивнул Гриф. – Еврейские мудрецы утверждают, что матерью Иисуса была завивальщица волос Мариам Магаделла, а отцом – римский солдат по прозвищу Пантера. Второе имя Иисуса – Иисус Бен Пантера, что в переводе на русский язык означает «Иисус, Сын Пантеры».

Отец Андрей потер слезящиеся от дыма глаза.

– Продолжайте, – пробормотал он.

– Если верить древним еврейским мудрецам, – продолжил, тревожно поглядывая на дьякона, Гриф, – то отец Иисуса, солдат по кличке Пантера, был родом из Абиссинии. Нынче эта страна называется Эфиопией. Пантерой его прозвали за темный цвет кожи.

– Вы хотите сказать, что отец Иисуса был негр? – изумленно воскликнула Женя.

Гриф посмотрел на нее и криво ухмыльнулся.

– А вас это задевает? Успокойтесь, он не негр. Абиссинцы принадлежат к европеоидно-негроидной расе. Наш поэт Александр Пушкин был потомком абиссинцев. Так же, как и Иисус Бен Пантера. Возможно, они даже были родственниками.

– Плохая шутка, – холодно заметил отец Андрей.

Гриф пожал плечами и заговорил снова:

– Пантера был родом из племени африканских колдунов. Они еще называют себя племенем «зверей», реже – племенем «черных леопардов». Древняя еврейская традиция гласит, что Иисус, перед тем как начать проповедовать, отправился в путешествие по Африке. Там он некоторое время жил в племени «черных леопардов» и обучился у них магии. Домой он вернулся через год, а свое учение пронес тайно – в виде знаков, вырезанных на коже.

– И об этой выдумке я слышал, – кивнул дьякон, дымя сигаретой.

– Об этом вы можете прочесть в Талмуде и в раввинском анти-Евангелии, носящем название «Тольдот Иешу», – сказал Гриф. – Там Иисус открыто называется египетским колдуном. Впрочем, упоминание о племени «зверей» и о том, что Иисус учился у них, есть и в Евангелии.

– Я читала Новый Завет. Там ничего такого нет, – отрезала Женя.

Гриф посмотрел на нее снисходительно.

– Значит, вы плохо читали, – сказал он. – Дьякон, вы процитируете своей подруге этот стих или это сделать мне?

Женя повернулась к дьякону:

– Отец Андрей, что же вы молчите? Ведь в Евангелии не упоминается ни о каких «зверях»?

Дьякон был бледен. Его смуглый лоб покрыли бисеринки пота. Глядя на него, Гриф усмехнулся.

– У вашего друга язык не поворачивается процитировать. Хорошо, это сделаю я. «И был он в пустыне сорок дней, искушаемый сатаною, и был со зверями; и ангелы служили ему». Евангелие от Марка, глава первая, стих тринадцатый.

Евгения завороженно смотрела на Грифа.

– Неужели это действительно так? – пробормотала она.

– Уверен, что упоминание о племени «зверей» было и в других Евангелиях, – сказал Гриф. – Но средневековые клирики сделали все, чтобы уничтожить эту информацию. Итак, Иисус путешествовал по Африке, родине своего отца, и научился у африканских колдунов делать чудеса. Этими чудесами он и покорил сердца палестинцев. И сегодня, две тысячи лет спустя, у Иисуса Бен Пантеры нашлись достойные продолжатели.

– Но кто эти люди? – не выдержала Женя. – О ком вы говорите?

– Эти люди называют себя Пантерами, – мрачно ответил Гриф. – У каждого из них на теле есть татуировка – фигурка черной пантеры.

Женя испуганно покосилась на отца Андрея.

– Вы слышали, дьякон? Чего же они хотят? – спросила она у Грифа.

Гриф облизнул изуродованные шрамами губы сизым языком и хрипло произнес:

– Они хотят сделать то, что Иисус сделал с Лазарем. Дать ему вторую жизнь!

– Если я правильно понял, речь идет о втором пришествии? – сухо осведомился отец Андрей.

Гриф сверкнул на него бездонным глазом и кивнул:

– Верно. Но в наше время на смену колдовству пришли генетика и биоинженерия. Пантеры – очень могущественный клан. Его приверженцы живут во всем мире. В основном это политики и бизнесмены. В их руках власть и деньги. Все эксперименты с клонированием изначально имели и имеют одну-единственную цель – обеспечить второе пришествие.

Женя прерывисто вздохнула и выпалила:

– Значит, то, что первой клонировали именно овечку, – это…

– Это вполне сознательный выбор, – договорил за нее Гриф. – Агнец – символ Христа! Этот символ они взяли из Апокалипсиса. Так что знаменитая овечка Долли не так уж и проста.

Женя сдвинула брови и недоверчиво воззрилась на Грифа сквозь стекла очков.

– Вы хотите сказать, что ученые, которые работают над программой клонирования человека, – это Пантеры?

– Я не говорю об ученых, – возразил Гриф. – Я говорю о тех, кто оплачивает их исследования. О тех, кто выдает им гранты и стипендии. Пантеры – глубоко законспирированное общество. Но иногда их символ – застывшую в прыжке пантеру – можно увидеть и на вполне обычных вещах. Фирма по пошиву спортивной одежды, компания – производитель автомобилей… Я мог бы продолжить этот перечень, но зачем? Оглянитесь вокруг, и вы сами все увидите.

Женя нахмурилась и попробовала переварить полученную информацию.

– Но откуда они взялись, эти Пантеры? – растерянно спросила она.

– Общество основал Яков Блюмкин, – ответил Гриф. – Благодаря дневнику Гумилева. Позже он нашел сторонников на Кавказе и на Ближнем Востоке. А сегодня… Сегодня мы имеем то, что имеем. Пантеры проникли повсюду!

– Все, что вы говорите, дико и странно, – сказала Евгения. – Какая может быть связь между Иисусом и африканскими колдунами вуду?

Гриф прищурил глаз и холодно проговорил:

– В алтарях вудуистов и сейчас можно увидеть статуэтки Иисуса Христа и Девы Марии, и это, само собой, неспроста. Иисуса вудуисты называют Ориша Ошала. Это всемогущий дух, способный оживлять мертвецов и оживать сам с помощью магических заклинаний. И, что характерно, цвет этого духа – коричневый, или, как сказали бы сейчас, кофе с молоком!

– Насколько я знаю, клонирование – крайне сложная и рискованная операция, – сказал отец Андрей, угрюмо поглядывая на кончик дымящейся сигареты. – Необходимо восстановить утраченные цепочки ДНК.

Гриф улыбнулся.

– Вы правы. Место проживания предков человека – Африка. Именно здесь, у бушменов и готтентотов, найдены самые древние генные мутации. Грубо говоря, ДНК некоторых африканцев имеет почти первозданный вид. То есть эта ДНК ближе всего к той, которую имел первочеловек Адам.

Гриф достал из кармана пиджака платок и вытер вспотевшее лицо.

– Кстати, – продолжил он, – это еще одно доказательство того, что Иисус имел африканские корни. Ведь игрек-хромосома передается только по мужской линии. В процессе существования она подвержена сильным мутациям. Чистую, почти не мутировавшую, генетическую линию библейского Адама можно найти только в Африке. Оттуда и должен был явиться потомок первочеловека. Оттуда и пришел Иисус.

– Отец Иисуса – африканец, – упавшим голосом проговорила Женя и откинула со лба светлую прядку волос. – Но ведь сам Иисус не был темнокожим?

– Дался вам этот цвет кожи! – с досадой проговорил Гриф. – Наш поэт Пушкин, несмотря на предка– эфиопа, был светлоглаз и русоволос. И вообще, все люди родственники. Сто пятьдесят тысяч лет назад на планете было всего десять тысяч человек.

– Население одного поселка! – удивленно воскликнула Женя.

– Именно. И все мы произошли от этой жалкой кучки людей. Генетики называют этот период «прохождением через бутылочное горлышко». Что касается различных рас, то они появились намного позже, путем накапливания мутаций. Причем разделение на три расы – африканскую, монголоидную и европеоидную – произошло еще до того, как люди расселились из Африки.

– Значит, для того, чтобы «залатать дыры» в ДНК Иисуса, нужен генетический материал современного африканца? – уточнила Женя.

– Или того белого, у которого эти гены еще сохранились в относительно чистом виде, – подтвердил Гриф. – Но это полдела. Пантеры – люди религии. Для них наука – лишь средство. Чудо второго пришествия должно состояться в строго определенное время и в строго определенном месте. В точке пересечения пространства и времени, на которую указал сам Бог устами своих пророков!

– Но почему? – удивилась Женя.

– У архитекторов есть такое понятие – точки прочности. Если вы повредите эти точки, то каменное здание может рухнуть, как карточный домик. А теперь представьте себе на месте этого здания нашу Вселенную! Место второго пришествия будет являться его главной точкой прочности!

Гриф наклонился вперед и, понизив голос почти до шепота, добавил:

– Это произойдет весьма скоро. Сейчас первый год нового тысячелетия. И сейчас март! Церковное предание гласит, что Иисуса распяли «в марте, когда солнцу было двадцать три». То есть двадцать третьего марта. Пантеры уверены, что и возродиться Иисус должен именно в этот день.

– Но ведь это всего через три дня, – растерянно сказала Женя.

– Именно! Вот только при рождении Иисуса в небе пылала вифлеемская звезда. А двадцать третьего марта никакой звезды не предвидится. Ума не приложу, как они выкрутятся.

– Уже выкрутились, – сухо сказал отец Андрей.

– То есть? – воззрился на него Гриф.

– Космическая станция «Мир» рухнет на землю двадцать третьего марта и будет затоплена в водах Тихого океана. В небе она вспыхнет почти так же ярко, как звезда.

– Вот оно что! – возбужденно воскликнул Гриф. – «И огненная гора упадет в море». Все сходится!

– Но как насчет места? – спросила Женя. – Где должно произойти второе пришествие?

Гриф откинулся на спинку кресла и вздохнул:

– Вот этого я не знаю. Но я предполагаю, что произойти это должно в Москве. Дьякон, будьте добры, процитируйте описание Антихриста, которое дает нам Иоанн Богослов.

Отец Андрей выпустил ноздрями дым и процитировал:

– «И стал я на песке морском, и увидел выходящего из моря зверя с семью головами и десятью рогами: на рогах его было десять диадим, а на головах его имена богохульные».

– Достаточно, – оборвал его Гриф. – Неужели вы сами не видите? Семь голов – это семь холмов, на которых построена Москва. Там ведь дальше написано: «Семь голов суть семь гор». Рога чудовища – это кремлевские башни. Цифра «десять» говорит лишь о том, что этих башен-рогов много. Диадемы на башнях – это кремлевские звезды. Богохульные имена – это имена коммунистических вождей, похороненных в Кремлевской стене. Именно такой увидел Москву в своем пророческом сне Иоанн Богослов.

– Это все косвенные «улики», – строго сказала Женя. – Предъявите хоть одну прямую.

Гриф усмехнулся и уставился на Женю своим диким бездонным глазом.

– Вас устроит документ, в котором Москва прямо названа Иерусалимом?

– Смотря что это за документ, – резонно ответила Женя.

Гриф усмехнулся. Затем дал знак секретарю. Тот встал со стула, прошел к стеллажу с книгами, пробежал пальцем по корешкам и вынул одну из них. Вернувшись, он протянул книгу Грифу.

– Спасибо, Эр. А теперь посмотрим.

Калека раскрыл книгу и протянул ее Евгении.

– Взгляните. Это фотография обложки Библии семнадцатого века, гравированной для царя Алексея Романова. На титульном листе изображен план Москвы.

Женя взяла книгу, взглянула на снимок и пожала плечами:

– Ну да, Москва. И что с того?

– Прочтите надпись на плане.

Женя прищурила голубые глаза и попыталась прочесть.

– Тут какой-то странный язык, – проговорила она, хмуря лоб. – Он ни на что не похож. Отец Андрей, посмотрите вы!

Дьякон взял книгу, глянул на снимок и сказал:

– Это зеркальный шифр. Женя, у вас есть зеркальце?

Женя достала из сумочки зеркальце и протянула дьякону. Приставив зеркальце к картинке, отец Андрей медленно прочел:

– «Восстани, восстани, Иерусалиме, облецыся в крепость мышцы твоея». – Отец Андрей слегка побледнел и посмотрел на Грифа. – Это цитата из книги пророка Исайи.

– Совершенно верно, – кивнул Гриф. – И начертана она поверх плана Москвы. Таким образом, Москва здесь прямо названа Иерусалимом. Академические ученые предпочитают эту надпись не комментировать, поскольку не могут найти ей убедительного объяснения. А между тем объяснение вполне простое. Второе пришествие произойдет в Москве.

Дьякон закрыл книгу и внимательно посмотрел на Грифа.

– А вы не боитесь, что ваш враг снова попытается вас убить?

Гриф улыбнулся.

– Видите ли, в чем дело… Паломники преодолевают тысячи километров, чтобы припасть к мощам какого-нибудь святого. Мощи воодушевляют, исцеляют, укрепляет тело и душу. А теперь взгляните на меня. Вы видите перед собой человека, который держал в руках мощи самого Иисуса!

– Что вы хотите этим сказать?

– У меня было сожжено девяносто процентов кожи. Сломаны ребра и тазовая кость. Обломки ребер проткнули правое легкое. Череп был пробит в трех местах. Прибавьте к этому раздробленный четвертый позвонок. Я был полностью парализован. Дьякон, угостите-ка меня сигареткой! – попросил вдруг Гриф.

Отец Андрей протянул калеке сигарету и чиркнул зажигалкой. Закурив, Гриф с удовольствием выпустил дым, улыбнулся и продолжил рассказ:

– Японские эскулапы даже не стали со мной возиться. Они просто вывезли каталку в коридор и оставили меня умирать. Вернулись они только через четыре часа… – Гриф мстительно усмехнулся. – Помню, как они удивились, увидев, что я все еще жив! А потом я начал выздоравливать. Через сутки стало понятно, что пересадка кожи мне не потребуется. Моя собственная кожа регенерировалась с поразительной скоростью. А еще через пару дней случилось новое чудо – цепочки нейронов в сломанном позвонке восстановились. Тело обрело прежнюю чувствительность. Мои ноги все еще не ходят, но это временно. Уверен, что через полгода, максимум год, я снова буду ходить.

Гриф глубоко затянулся сигаретой, и его уродливое лицо приобрело блаженное выражение.

– Еще через неделю врачей, лечивших меня, охватило благоговение, – с улыбкой продолжил он. – Они обращались со мной как со святым. А вскоре весть обо мне разнеслась по всему городу. Люди приходили специально, чтобы посмотреть на меня, а если повезет – прикоснуться ко мне…

Гриф перевел дух, воткнул недокуренную сигарету в кадку с цветами и повернулся к секретарю:

– Эр, друг мой, продолжи ты. У меня что-то кружится голова.

Парень кивнул, кашлянул в кулак и заговорил:

– По преданию, апостол Петр лечил людей полой своего плаща. А апостол Павел – своей тенью. На них распространилась благодать Божья. Гриф лечит людей прикосновением. Он и меня наделил частью своей силы.

– Вы тоже лечите людей? – удивилась Женя.

Секретарь слегка покраснел и качнул головой:

– Не совсем. Я… рисую. Это что-то вроде икон. Вы ведь знаете, как появилась первая в мире икона? Иисус вытер лицо полотенцем, и на этом полотенце запечатлелся его лик. Эта икона называется Спас Нерукотворный, и она исцеляет больных. Так вот, я… – Тут Эр смущенно улыбнулся. – Я тоже вижу лик Христа. На бумаге, на холсте, на чем угодно. Он проступает под моим взглядом, а я лишь обвожу его кистью или углем. И эти тряпицы и листки бумаги исцеляют больных. Особенно женщин, – смущенно добавил Эр.

– Женщин? – вскинула тонкую бровь Женя.

– Тех, которые не могут выйти замуж или зачать ребенка, – пояснил секретарь. – Пообщавшись со мной, они находят свою вторую половину. А бездетные – рожают здоровых детей. Я открыл в себе этот дар случайно, и теперь… – Эр переглянулся с Грифом и усмехнулся. – От женщин нет отбоя.

– Так вот почему нас здесь так холодно встретили, – поняла Евгения.

– Да, – кивнул секретарь. – Персонал клиники больше чем наполовину состоит из женщин. И у каждой из них есть сестры, дочери, подруги.

– Мы помогаем персоналу и их знакомым, – сказал Гриф. – Допускаю, что они неплохо на нас зарабатывают. Но бескорыстное служение их интересам – одно из условий нашего пребывания здесь.

– Мы тут уже полтора года, – добавил Эр. – И нам ни в чем не отказывают.

В дверь кто-то поскребся. Гриф напрягся. Из-за двери послышалось мяуканье. Калека облегченно улыбнулся.

– Это мой кот. Вернулся с прогулки. Одну секунду, я открою ему дверь, и мы продолжим наш разговор.

Гриф, уверенно орудуя покалеченной рукой, подкатил инвалидное кресло к двери и быстро открыл замок. И вдруг свет в комнате потух. В темноте скрипнули дверные петли, послышался звук удара, чей-то вскрик. Затем дверь с силой захлопнулась.

Вспыхнувшая спичка озарила лицо отца Андрея. Он был у двери.

– Зажмите носы платками! – крикнул дьякон. – Быстро! И откройте окно!

Женя вынула из сумочки платок, зажала нос и бросилась к окну. Секретарь последовал ее примеру. И тут свет в комнате снова зажегся. Раздался громкий хлопок, и разбитое оконное стекло посыпалось на пол дождем сверкающих осколков. Секретарь схватился за горло руками, захрапел, как конь, и, выпучив глаза, повалился на пол.

– Прочь от окна! – крикнул Жене отец Андрей.

Она быстро отскочила от окна и присела на пол. Лицо Грифа, сидевшего без памяти в своей каталке, стало чернеть, приобретая баклажанный цвет. Дьякон скользнул взглядом по его лицу, быстро склонился над неподвижным секретарем и прижал палец к его залитой кровью шее. Затем распрямился и крикнул:

– Бежим к черному ходу!

Он схватил обезумевшую от страха Женю за руку и поволок ее к маленькой дверце за книжным шкафом, которую заприметил еще при входе в палату. К счастью, дверца оказалась открыта.

Едва оказавшись на улице, Женя выхватила из кармана телефон и набрала номер капитана Соловьева.