Елена подперла рукой подбородок и грустно смотрела на Кулькова.

– Ешьте, милый, ешьте, – сказала она. – Мужчины должны много есть.

Паштет нахмурился.

– Что вы со мной… как с ребенком? – пробурчал он с набитым ртом.

Елена улыбнулась:

– Вы ведь мужчина. А мужчина, сколько бы лет ему ни стукнуло, всегда остается ребенком. Мальчишкой с поцарапанными коленками и синяком под глазом.

Паштет машинально потрогал пальцем синяк на лице и поморщился.

– Где это вас? – спросила Елена.

– В милиции.

– Совсем обнаглели, – констатировала она. – Хотите, я с ними разберусь?

– Я и сам могу за себя постоять, – пробасил Паштет.

– Не сомневаюсь, – кивнула Елена без тени улыбки. – Скажите, Кульков, вы ведь влюблены в Женю?

Паштет замер с открытым ртом.

– С чего вы взяли?

Елена пожала плечами и невозмутимо проговорила:

– Ладно, не хотите – не признавайтесь. Вы только не обижайте ее. Женя – необычный человек. Мне хватило одного взгляда, чтобы это понять.

– Что же в ней «необычного»? – язвительно поинтересовался Паштет.

– Эта девочка умна и добра. И еще – решительна. Вот увидите, она далеко пойдет.

Паштет вспомнил о Жениной привычке краснеть и робеть и усмехнулся. «Решительна? Ну, конечно».

Паштет хотел сказать что-то, но вдруг взгляд его упал на левое запястье женщины, и он осекся.

– Это у вас… шрам? – тихо спросил Паштет.

– Да.

– А…

– Не стоит о нем расспрашивать, – спокойно сказала Елена. – Послушайте, Кульков, Женя рассказала мне историю про своего пропавшего жениха. Еще она говорила про какое-то кольцо. Это все ее фантазии или было на самом деле?

– На самом деле, – отозвался Паштет. – Жених смылся от нее в Москву. А она думает, что его похитили.

Елена ненадолго задумалась, после чего сказала:

– Но ведь его и в самом деле могли похитить. В любом случае этого парня нужно разыскать. Как, говорите, фамилия фокусника?

– Северинский. Рудольф Северинский.

Елена задумчиво потеребила нижнюю губу длинными пальцами.

– Да-да, я о таком слышала… Женя сказала, что он погиб во время исполнения опасного номера?

Паштет кивнул:

– Угу. Утонул в Москве-реке. Прямо напротив смотровой площадки.

– Как трагично, – дрогнувшим голосом проговорила Елена.

– Да уж, – печально вздохнул Паштет.

Елена снова погрузилась в размышления. Паштет, занятый поглощением бутерброда с семгой, нисколько ей в этом не мешал.

– Вот что я думаю, – заговорила Елена. – Первое, что нам следует сделать, это раздобыть видеозапись того «смертельного шоу» на Воробьевых горах. Если убийство Северинского было спланировано, значит, убийца мог тереться где-то рядом. Среди толпы зевак или даже еще ближе.

– Зачем ему там тереться? – поинтересовался Паштет, уминая бутерброд.

– Убийца должен был проконтролировать, что все идет так, как нужно. Что, если бы Северинскому удалось выбраться из воды? На этот случай враги фокусника наверняка имели запасной план. Что вы об этом думаете, Кульков?

– Все может быть, – меланхолично ответил Паштет и еще более меланхолично вздохнул. – Жизнь – сложная штука. Всего не предусмотришь.

Елена улыбнулась:

– Кульков, вы мне определенно нравитесь. Итак, нам нужна видеозапись. И чем скорее, тем лучше. Подайте-ка мне телефон с подоконника.

Паштет сгреб радиотелефон и протянул его красавице. Елена взяла трубку, поблагодарила, поднялась со стула и вышла из комнаты – причем проделала все это так величественно, что он даже перестал жевать, провожая ее взглядом.

Паштет воспользовался ее отсутствием, чтобы достать из мусорного ведра бутылку пива. К тому моменту, когда она вернулась, он выпил все пиво и запихал бутылку обратно в ведро.

– Ну как? – поинтересовался он, дожевывая кусок семги.

Елена села за стол и улыбнулась.

– Видеокассета будет у нас через полчаса, – сказала она.

Паштет посмотрел на красавицу недоверчиво.

– Как вам это удалось? – спросил он.

Елена пожала плечами:

– Пришлось кое-кого напрячь. Хотите кофе?

– Можно, – кивнул Паштет.

«Развели красотку по полной программе, – думал он, с сочувствием глядя на Елену, которая возилась с кофеваркой. – Никакой кассеты ей никто не принесет. Это ясно как день. Даже если бы она была первой леди страны, никто бы не раздобыл для нее кассету так быстро».

Однако ровно через полчаса в дверь позвонили. Елена пошла открывать и вернулась через минуту с бумажным свертком в руках.

– Ну вот, кассета у нас, – с обычной своей вежливой полуулыбкой сообщила она. – Надеюсь, вы не откажетесь посмотреть ее вместе со мной?

– Нет. Я…

– О господи! – тихо воскликнула Елена, глядя куда-то в сторону. – Кульков, вы достали пиво из мусорного ведра? – Она покачала головой: – Ох, Кульков, Кульков… А с виду вполне приличный человек.

– Я за него деньги заплатил, – буркнул он. – В конце концов, это было мое пиво. А если кому-то не нравится…

– Вы так сильно любите пиво?

– Ну, допустим, – пробурчал Паштет.

Елена вздохнула и взяла со стола телефон.

– Алло, это магазин?.. Будьте добры – директора… Добрый день, Василий Петрович. Это вас Елена беспокоит… Спасибо, хорошо, а как вы?.. Замечательно. Василий Петрович, у меня к вам просьба – доставьте ко мне домой… – Она повернулась к Паштету. – Кульков, сколько бутылок вам нужно, чтобы напиться?

– Ну две, – сказал тот.

– Две бутылки «Батвайзера», – сказала Елена в трубку. – Да, спасибо… Обязательно передам. Всего доброго.

Елена отключила связь и взглянула на изумленного Паштета. Тот посмотрел на красавицу исподлобья и хрипло спросил:

– Кто вы такая, черт возьми?

– Нас ведь уже познакомили, – напомнила Елена.

– Да, но я знаю только ваше имя. Кто вы по жизни? Откуда у вас такие крутые связи?

Елена едва заметно поморщилась.

– Мне кажется, вы вполне можете обойтись без этой информации. Я ведь не спрашиваю, какие преступления вы совершили, хотя у вас на физиономии написано, что вы уголовник. Пора будить Женю. Кстати, пиво доставят с минуты на минуту.