Шагах в трех от скамейки стоял рыжеволосый мальчик в заношенной рубашонке.

– Привет! – улыбнулась ему Женя. – Ты здесь без мамы?

Мальчик молчал. Он смотрел на Женю угрюмо и недоверчиво.

– Ты, наверное, потерялся? – спросила она. – На улице уже темно. Хочешь присесть рядом со мной?

Мальчик продолжал молчать. Подумав несколько секунд, Женя сняла с себя куртку и положила ее на скамейку.

– Если замерзнешь – можешь надеть это, – сказала она.

Мальчик перевел взгляд на куртку, потом снова на Женю, разлепил губы и тихо спросил:

– А ты?

– А мне не холодно, – ответила Женя. – Я в Москву из Сибири приехала. У нас там вообще сейчас снег.

– Правда? – спросил мальчик, глядя на нее недоверчиво.

– Да, – кивнула Женя. – Даже если ты не возьмешь, я ее все равно надевать не буду.

Мальчик подумал несколько секунд и протянул руку к куртке. Глядя, как он ее натягивает, Женя спросила:

– Как тебя зовут?

– Санька, – ответил мальчик.

– А меня – Женя. Санька, ты почему разгуливаешь по улицам один?

– Я был не один, – угрюмо ответил мальчик.

– С мамой?

Он отрицательно покачал головой.

– С папой?

– Нет.

– Тогда с кем?

– С братом.

– И где он теперь?

– Он ушел, – сказал Санька. Подумал и добавил: – Совсем.

– Что же он тебя с собой не забрал?

– Он… Он… – Вдруг мальчик отвернулся и всхлипнул.

– Чего ты? – испугалась Женя. – Я что-то не то сказала? Ну, перестань. Санька, пожалуйста, перестань.

И вдруг мальчишка бросился ей на грудь. Женя слегка опешила, но быстро взяла себя в руки и провела ладонью по рыжей вихрастой голове.

– Ничего, – дрогнувшим голосом проговорила она. – Все обойдется. Вот увидишь.

Худые плечи Саньки вздрагивали. Женя погладила его по волосам, пару раз шмыгнула носом и вдруг разрыдалась сама. «Какой жестокий город, – подумала она, обливаясь слезами. – Какой жестокий город».

Порыв ветра заставил Женю поежиться и донес от ближайшего киоска обрывок музыкальной фразы:

Но ничего хорошо не было. Ночь застала Женю все на той же скамейке. Она лежала на боку и дремала, мелко подрагивая от холода. Мальчик спал рядом, уткнувшись чумазой мордашкой ей в грудь. Закутав его в куртку, Женя крепко прижала Саню к груди, чтобы коварный ночной холод не выстудил тело мальчика, а ветер – резкий, порывистый – не выдул из него здоровье и жизнь.

Погруженная в полудрему, Женя не заметила, как к скамейке подошли двое парней. Они шли по лужайке крадучись, подняв воротники курток и опасливо поглядывая по сторонам, и были похожи на двух диких псов или шакалов, выбравшихся на ночную охоту.

Один из парней взял второго за плечо, привлекая его внимание, и ткнул пальцем в сторону скамейки, на которой спали девушка и мальчик. Напарник кивнул. Оба сменили направление и двинулись к скамейке.

Остановившись около нее, парни снова огляделись вокруг. Людей в сквере не было. Парни переглянулись. В тусклом свете фонаря блеснули их зубы и белки глаз.

Один вынул руки из карманов и, растопырив пальцы, медленно потянул их к шее Жени. Второй, устремив взгляд на мальчика, стал медленно склоняться над ним.

За спинами парней послышался какой-то шорох. Злодеи, застыв в согбенных позах, быстро обернулись. Желтоватый свет фонаря осветил высокую худощавую фигуру в черном плаще. Незнакомец стоял молча и с холодным интересом разглядывал их.

Бандиты оскалили зубы и резко выпрямились. В ту же секунду незнакомец шагнул вперед и угрожающе зашипел, как рассерженная кошка. Несколько секунд парни и незнакомый мужчина стояли молча, пристально глядя друг на друга. Затем бандиты понурили головы и, воровато оглядываясь, поспешно затрусили в сторону вокзала.

Мужчина проводил их взглядом, затем повернулся к скамейке и тихо окликнул:

– Эй!

Женя и мальчик молчали.

– Девушка, – снова подал голос мужчина и осторожно тронул Женю за плечо.

Она подняла голову и уставилась на незнакомца непонимающим взглядом.

– Вы кто? – сипло и испуганно спросила она. – Что вам надо?

– Меня зовут Валентин Иванович, – мягко произнес мужчина. – Я сдаю комнаты на ночь. Вот – посмотрите!

Он протянул Жене кусок картона, невесть откуда взявшийся у него в руке. На картонке было выведено жирными буквами:

«ЖИЛЬЕ НА СУТКИ!»

– Жилье на сутки? – все еще плохо соображая, спросила Женя.

Мужчина кивнул:

– Совершенно верно. А вы, насколько я могу судить, как раз нуждаетесь в приюте.

Женя пригладила рукой растрепавшиеся волосы, надела очки и робко поинтересовалась:

– А сколько это стоит?

– Десять долларов ночь, – ответил Валентин Иванович. И тут же добавил, заметив недоумение на лице Жени: – Это вполне по-божески. Другие берут по пятнадцать.

Женя быстро посчитала: майор Черевко одолжил ей пятьсот рублей. Если перевести сумму в доллары, получится примерно четырнадцать долларов.

– Даже не знаю, – пробормотала она, но тут Санька слабо застонал и заворочался во сне.

– Ночи еще холодные, – сказал Валентин Иванович. – Вы простудите ребенка. К тому же, учитывая ваше положение, я готов сделать вам скидку.

– Сколько? – спросила Женя.

Валентин Иванович поднял глаза к темному небу, прикинул что-то в уме, снова посмотрел на девушку, вздохнул и сказал:

– Восемь. Больше скинуть не могу.

– Я согласна! – выпалила она. – Куда нужно идти?

– Не идти, а ехать. У меня прекрасная квартира недалеко от Тимирязевской академии. Давайте я донесу мальчика до машины! – засуетился Валентин Иванович.

«Все-таки в мире все разумно устроено, – думала Женя, шагая по ночной улице за Валентином Ивановичем. – Стоило мне остаться без денег, и тут же майор Черевко одолжил мне пятьсот рублей. Как только мне понадобилось жилье – сразу возник этот Валентин Иванович. А ведь мог просто пройти мимо. Москва – огромный город, клиенты всегда найдутся. А Валентин Иванович решил нам помочь. Славный дядечка. Как хорошо, что на свете есть добрые люди!»

У обочины был припаркован старенький белый «жигуленок». Валентин Иванович осторожно положил спящего мальчика за заднее сиденье.

– Ну, вот, – тихо сказал он. – Забирайтесь в салон. Через тридцать минут мы будем на месте.

На месте они, однако, оказались лишь спустя минут сорок.

– Вот мой дом, – сказал Валентин Иванович, когда они выбрались из машины и подошли к кирпичной многоэтажке, светящейся в ночном сумраке россыпью желтых окон. – Прекрасное место. Рядом – пруд, сквер. Иногда, когда у меня бессонница, я люблю прогуляться вокруг пруда при свете луны. В его мерцании есть что-то завораживающее. Вы не находите?

– Не знаю, – смущенно ответила Женя. Дневные приключения совершенно ее вымотали, и ей сейчас было не до мерцания пруда и не до красот сквера.

– Вон мой подъезд, – сказал Валентин Иванович. – Я живу на шестом этаже, но лифт, к сожалению, сломан.

– Нужно, наверное, разбудить мальчика, – неуверенно проговорила Женя.

Валентин Иванович улыбнулся:

– Ничего страшного, я донесу его на руках.

– Вы уверены? – усомнилась Женя, глядя на его тощую сутулую фигуру.

– Абсолютно, – ответил тот. – По мне не скажешь, но в молодости я был чемпионом района по многоборью! С тех пор много воды утекло, но кое-какие навыки еще остались.

На шестой этаж Валентин Иванович поднялся неожиданно резво, при этом у него даже не сбилось дыхание.

– Проходите, проходите, – сказал он громким шепотом, открыв дверь и пропустив Женю вперед. – Но только постарайтесь не шуметь. У меня уже есть один постоялец, и он наверняка спит.

Женя тихонько, стараясь ни на что не наткнуться, прошла в прихожую. Валентин Иванович щелкнул выключателем, и в прихожей зажегся неяркий свет. Наконец-то Женя смогла разглядеть лицо своего спасителя.

На вид Валентину Ивановичу было лет пятьдесят пять. Он был худощав, бледен и небогато одет. Большая лысина на его лбу была тщательно прикрыта жидкими бесцветными волосами. На тонкой переносице неловко пристроились дешевенькие очки. Бледно-голубые глаза смотрели сквозь стекла приветливо и мягко.

– Давайте отнесем мальчика в комнату, – сказал Валентин Иванович.

Он сбросил с ног потертые старомодные туфли и, мягко шагая в носках, понес Саньку в комнату. Женя тоже разулась и, стараясь идти как можно бесшумнее, двинулась за хозяином квартиры.

В комнате Валентин Иванович уложил мальчика на кровать и включил торшер.

– Ну, вот, – сказал он, поворачиваясь к Жене. – Располагайтесь.

– Вот возьмите, – сказала Женя, протягивая хозяину квартиры купюры.

Когда финансовые дела были улажены, а Санька – уложен в постель, Валентин Иванович наклонился к Жене и прошептал:

– Если хотите, могу напоить вас чаем с печеньем.

Женя с ног валилась от усталости, но мысль о чашке горячего сладкого чая приободрила ее. А слово «печенье» заставило вспомнить, что она не ела с самого утра.

– А вы разве еще не ложитесь? – спросила она смущенно.

Валентин Иванович улыбнулся и покачал головой:

– Нет, что вы. Я привык ложиться очень поздно. Знаете что: вы пока приводите себя в порядок, а я поставлю чайник. Через пять минут жду вас на кухне, договорились?

– Договорились, – кивнула Женя.

Валентин Иванович тихонько, на цыпочках, вышел из комнаты. Женя укрыла спящего мальчика одеялом и вдруг подумала:

«Может, и его разбудить? Он наверняка голодный».

Но Санька так сладко спал, что будить его Женя не осмелилась. В конце концов она решила, что прибережет ему немного печенья на утро.

Тут на пороге снова возник Валентин Иванович.

– Я подумал, что сами вы можете не найти кухню, – сказал он. – Идемте, я провожу.

Проходя мимо одной двери, Валентин Иванович кивнул на нее и сказал:

– А это комната моей дочери. Она, наверное, уже спит.

– И вовсе я не сплю! – послышался недовольный голос. Дверь приоткрылась. – Поспишь тут с вами. Ходят и топают.

В дверной щели показалось худенькое девичье лицо. Девица с любопытством посмотрела на Женю и спросила хрипловатым голосом:

– Ты жиличка на ночь?

– Да, – кивнула Женя смущенно.

Девица усмехнулась и развязно предложила:

– Заходи ко мне – потусуемся.

– Ксюша, – с упреком сказал Валентин Иванович, – наша гостья устала и хочет спать.

– А я ее не вагоны разгружать приглашаю, – сухо ответила ему дочь и тут же перевела взгляд на Женю: – Зайдешь или как?

Женя подумала, что отказать настырной девице будет как-то невежливо, а потому обреченно кивнула:

– Можно.

– Заваливай!

Ксюша распахнула дверь и потеснилась, давая гостье пройти в комнату. Валентин Иванович сунулся было за Женей, но дочь захлопнула дверь у него перед носом.

– Тебя как зовут? – спросила она, поворачиваясь к гостье.

– Женя. А тебя Ксюша, да?

– Ксюша, Ксюха, Ксюня. Но это для своих. А для чужих – Ксения.

– Тогда я буду звать тебя Ксюша, – сказала Женя, улыбнувшись. – Если ты, конечно, не возражаешь.

– Не возражаю. – Ксюша прищурила темные глаза и вдруг сообщила: – А я беременная.

Женя удивленно воззрилась на живот девушки, но ничего «такого» не увидела.

– Не пялься – не видно, – хмыкнула Ксюша. И пояснила: – Третий месяц. Еще полгода с пузом таскаться. Не закурить, не выпить. Тоска.

– А кто отец? – смущенно спросила Женя.

– Понятия не имею, – ответила Ксюша. Посмотрела на вытянувшееся лицо Жени и засмеялась: – Шучу! Есть один кандидат. Таскается ко мне чуть не каждый день, под окнами торчит. Только я его в шею гоню.

– Почему?

– Ему еще самому сопли вытирать нужно. Здоровый лоб, а в голове ветер. Ну какой из него отец?

Женя подумала и сказала:

– Люди меняются. Из ветреного мальчишки может получиться хороший любящий отец.

– Ты это сама придумала или где-то прочитала? – осведомилась Ксюша.

«Сама», – хотела ответить Женя, но вспомнила, что эту фразу произнесла героиня одного дамского романа – и покраснела.

– Ты всегда так краснеешь, когда разговариваешь? – поинтересовалась Ксюша.

– Почти, – смущенно ответила Женя.

Ксюша усмехнулась:

– Прикольно! У меня масса подружек, но ни одна не умеет краснеть. Ты что, не здешняя?

– Нет.

– Сразу видно – деревня. А откуда ты?

– Из Сибири.

Ксюша усмехнулась и сунула в рот леденец.

– Прикольно! – сказала она, перекатывая конфету во рту. – Настоящая сибирская тетка. Никогда раньше таких не видела. Коня на скаку остановишь?

– Чего? – не поняла Женя.

– В горящую избу войдешь?

Женя моргнула и тупо спросила:

– Зачем?

– Ну ты валенок! – рассмеялась Ксюша. – Это ж цитата. Из Пушкина!

Теперь Женя и сама вспомнила, что это из стихотворения, и покраснела еще больше.

– Вообще-то это Некрасов, – тихо сказала она.

– Чего?

– Да так, ничего. – Женя вздохнула и посмотрела на шкаф. Сначала она подумала, что он уставлен книгами, но, приглядевшись, поняла, что это не книги, а DVD-диски с фильмами.

Столько фильмов зараз Женя даже в видеосалоне родного города не видела.

– Это у тебя кино? – восхищенно спросила она.

– Угу, – кивнула Ксюша, облизывая сладкие губы.

– Можно посмотреть?

– Валяй.

Женя поправила пальцем очки и принялась рассматривать корешки дисков. «Красотка» с Джулией Робертс – Женя смотрела этот фильм три раза и каждый раз ревела в конце как белуга и до смерти завидовала его героине.

«Чернокнижник», «Зловещие мертвецы», «Омен», «Кладбище домашних животных», «Сияние», «Призрак дома на холме», «Змеиный источник»…

– Ты любишь фильмы ужасов? – спросила Женя.

Ксюша отрицательно качнула головой:

– Не очень. Я больше люблю романтические комедии. А эту муру мне папик таскает.

– Зачем?

– Считает, что в них много полезной информации, – ответила Ксюша.

Женя посмотрела на девицу удивленно – не врет ли? Какая может быть полезная информация в фильмах ужасов? Этого Женя в толк взять не могла.

– Ладно, иди пей свой чай, – смилостивилась Ксюша, глядя на усталое, осунувшееся лицо гостьи. – Кухня по коридору направо.

Когда Женя пришла на кухню, Валентина Ивановича там уже не было, но на столе стояла огромная чашка с горячим еще чаем и вазочка со слоеным печеньем.