Книга: Код Рублева
Назад: 5. Великолепная четверка
Дальше: 7. Крест и звезда

6. Странный чучельник

Москва, апрель 2004 года
Утро выдалось пасмурным. Моросил дождь. Возле метро толклись продавцы семечек и орехов, пенсионеры, сующие прохожим рекламные листки, представители политических партий, раздающие листовки с фотографиями улыбающихся или, напротив, деловито-сосредоточенных кандидатов.
Марго удивленно посмотрела на отца Андрея, на его высокую, подтянутую фигуру.
– Сойдет, – сказал она. – Даже на человека похожи стали.
– Вы находите?
Дьякон, одетый в белую рубашку и вельветовое черное полупальто, вытряхнул из пачки сигарету и угрюмо вставил ее в рот. Его темные волосы и даже брови были влажными от дождя, но он не обращал на это никакого внимания. Марго раскрыла было зонт над его головой, но он отрицательно качнул головой.
Дорога к дому, в котором находилась мастерская Берга, заняла минут десять. К черной железной двери вели две широкие ступеньки. Синяя табличка с золотыми буквами, привинченная к двери, сообщала:

 

ТАКСИДЕРМИЧЕСКАЯ МАСТЕРСКАЯ
«ВЕЧНАЯ ЖИЗНЬ»

 

Взойдя на крыльцо, Марго нажала на черную кнопку замка, и железная дверь с тихим писком приоткрылась.
Шагнув внутрь, Марго и отец Андрей оказались в довольно тесном помещении, напоминавшем предбанник или сени. Справа – окно, выходящее во двор, слева – пластиковая стойка. Левее стойки, на квадратной колонне из гипсокартона красовалась коричневая табличка, на которой золотыми буквами было оттиснуто:

 

ПРИЕМ ЗАКАЗОВ
с 8.00 до 17.00

 

– Никого нет, что ли, – проговорила Марго и постучала кулачком по пластиковой стойке.
Откуда-то из глубины помещения послышались звуки шагов. Шаги были шаркающими, неуверенными, словно из темной глубины коридора к ним приближалась спеленатая в бинты мумия. Наконец в дверном проеме показался сутулый человек с одутловатым, желтым лицом, совершенно лысый, с неприятными голубыми глазами, скуластый и морщинистый. Он был в клетчатой рубашке-ковбойке и старомодном жилете. На шее у мужчины красовался широкий вязаный шарф, скрывающий подбородок и нижнюю часть желтых, словно вылепленных из воска, щек.
Мужчина подошел к стойке, оглядел визитеров, остановил цепкий взгляд на Марго, разлепил узкие бледные губы и медленно произнес:
– Чем могу быть полезен?
Голос у него был глуховатый, шамкающий.
– Вы доктор Берг? – спросил отец Андрей.
Человек слегка склонил голову и сказал:
– Да, это я.
– Мы бы хотели с вами поговорить.
– Поговорить о заказе?
– О профессоре Тихомирове, – сказал дьякон.
В голубых глазах доктора Берга, в самой их глубине, полыхнул неясный огонек, который через мгновение потух, словно на него накинули кусок брезента.
– Здесь я принимаю заказы, а не беседую, – медленно отчеканил он. – Вы будете делать заказ?
– Нет, мы не будем делать заказ, – сказал отец Андрей.
– В таком случае не смею вас задерживать.
Доктор Берг сделал вялое движение, словно собирался повернуться и уйти, но тут в разговор вмешалась Марго.
– Вообще-то, заказ есть, – сказала она.
Доктор Берг повел лысой головой и вопросительно на нее посмотрел.
– Какого рода? – осведомился он.
– Хочу сделать чучело вот из этого господина! – Марго кивнула подбородком в сторону дьякона. – Сколько мне это будет стоить?
Доктор Берг сморщил сухие, узкие губы, что, по всей вероятности, означало усмешку, и сказал:
– Я делаю чучела из умерших или погибших животных. Насколько я могу судить, этот господин еще жив.
– Предлагаете мне его умертвить? – поинтересовалась Марго.
– Необязательно. Можно дождаться естественной кончины.
Марго подумала и кивнула:
– Годится. Не возражаете, если я подожду здесь?
Доктор Берг снова усмехнулся, пожевал немного губами, затем поправил шарф и сказал:
– У вас есть чувство юмора. Это хорошо. По крайней мере, мне не будет скучно. Будьте любезны, нажмите на кнопку и заблокируйте дверь. Я не хочу, чтобы нас отвлекали.
Марго сделала как он просил. Таксидермист кивнул, затем откинул стойку, повернулся и бросил через плечо:
– Идите за мной.
Кряхтя и покашливая, он двинулся в глубь мастерской. Марго и дьякон пошли за ним.
– Так, значит, вы друзья профессора Тихомирова? – спросил доктор Берг, проходя по длинному коридору, освещенному красноватым светом ламп, отражающихся на гладком черепе Берга розовыми, сочными бликами.
– Скорее приятели, – сказал отец Андрей.
– Гм… Быть приятелем профессора Тихомирова – это уже характеристика. Он не любил людей, не отличался покладистым характером и терпеть не мог праздной болтовни. Если он вас отличил, значит, вы и впрямь достойны этого. Ну вот мы и пришли. Входите. Да входите же, не бойтесь.
Оказавшись в мастерской, Марго и отец Андрей замерли на месте. Повсюду – на стеллажах, на столе, на стенах – стояли, лежали, сидели и висели чучела животных. Оленьи головы с выпученными глазами, маленькие пушистые зверьки, замершие в напряженных позах, словно на мгновение прервавшие свой стремительный бег, оцепеневшие кошки и даже одна маленькая обезьянка, протянувшая навстречу гостям сморщенные черные ладошки.
В воздухе пахло какими-то химикалиями. Запах был тяжеловатый, но не неприятный. Посреди мастерской, возле стола, уставленного баночками с клеем и красками, стояло чучело большого черного пса с оскаленной, клыкастой пастью. Чучело было почти готово, но там, где полагалось быть глазам, зияли две черные дыры.
– Какой ужас, – пробормотала Марго, посмотрев на пса, затем перевела взгляд на шкурку какого-то грызуна, распластанную на столе, и с придыханием повторила: – Ужас!
– Всего лишь изнанка нашего мира, – пожал плечами доктор Берг. – Каждый из нас может стать объектом вскрытия. И в этом смысле мы ничем не лучше этих бедных зверушек.
– Бедных? А я-то думала, вы дарите им «вечную жизнь».
– Скорее вечную смерть, – вяло произнес доктор Берг. Он перевел взгляд на дьякона и вдруг спросил: – Вы ведь священник?
– Я дьякон, – ответил отец Андрей. – Как вы догадались?
– Вижу. У меня на вашего брата глаз наметанный. Смотрите на людей так, словно книгу читаете, да такую, в которой наперед известно, чем всё закончится. Хотя… человеческая жизнь – наука несложная. Все совершают одни и те же ошибки, все мечтают об одних и тех же преступлениях, и все ложатся в одинаковые гробы. Разница лишь в сорте древесины и в количестве венков.
– У вас слишком мрачный взгляд на вещи, – сказал отец Андрей.
Доктор Берг посмотрел на него искоса.
– Трезвый взгляд и не может быть иным, – холодно произнес он. – Впрочем, у нас с вами слишком разные профессии, чтобы мы смогли договориться. Я вижу смерть в жизни, а вы пытаетесь узреть жизнь в смерти. И вашу мнимую зрячесть я называю слепотой. Кстати, вы собираетесь беседовать стоя или все-таки сядете в кресла?
Марго и дьякон послушно уселись в кресла. Марго повела головой и вдруг побледнела. В самом темном углу мастерской стояло еще одно чучело. Марго облизнула губы и тихо проговорила:
– Кошмар… Что это за чудовище?
– Где? А, это. – Доктор Берг улыбнулся. – Cerberus Vulgarius собственной персоной.
– И что, он действительно существует?
– Конечно. Правда, всего в двух экземплярах. Один – в моей мастерской, второй – в шестой главе дантовского «Ада».
Трехзевый Цербер, хищный и громадный,
Собачьим лаем лает на народ,
Который вязнет в этой топи смрадной.
Его глаза багровы, вздут живот,
Жир в черной бороде, когтисты руки.
Он мучит их и кожу с мясом рвет,
А те под ливнем воют, словно суки.

Заметив недоумение на лице Марго, доктор Берг усмехнулся и пояснил:
– Это шутка. Туловище ирландского волкодава, правая голова – ротвейлера, левая – павиана, а та, что в центре, – бенгальского макака.
– А почему она с рогами?
– Потому что я так захотел. Как говорил Остап Бендер, «я так вижу». Все, что вы наблюдаете в этой комнате, на семьдесят процентов плод моей фантазии и лишь на тридцать – реальные существа. Даже когда речь идет о простой кошке. Поворот головы, выражение глаз, характер – все это плод моих усилий. Видите этого белого кота? Он свихнулся. Стал бросаться на хозяев, а по ночам сидел под диваном и завывал от ужаса. А теперь он смирный и добродушный. Гораздо лучше, чем был при жизни. – Доктор Берг протянул руку, погладил чучело белого кота и тихо добавил: – Как ни странно, некоторым смерть к лицу. И это относится не только к животным.
Задумчиво вздохнув, доктор Берг откинулся на спинку кресла и побарабанил пальцами по крышке стола. Его пальцы, пухлые, бледные, подвижные, словно жили своей собственной, отдельной от остального тела, жизнью. Казалось, они вслушиваются в беседу, исподволь обнюхивают собеседника, как лапки-рецепторы какого-нибудь огромного членистоногого насекомого.
Таксидермист взял со столика трубку, чиркнул спичкой и неторопливо ее раскурил. В воздухе запахло сухой травой. Запах был приятный, теплый, обволакивающий. Доктор Берг выпустил изо рта клуб дыма, покосился на дьякона и сказал:
– Вижу, я вам не нравлюсь.
– Не нравитесь, – признался отец Андрей.
– Еще бы. Мы ведь с вами из разных ведомств, и ведомства эти вечно враждуют друг с другом. Хотя, по сути, занимаются одним и тем же. Живи мы лет пятьсот назад, вы бы с удовольствием изжарили меня на костре. Не правда ли?
– Может быть, – сказал дьякон.
– Но нынче руки коротки! – Берг разразился тихим смехом.
– И не жалко вам потрошить бедных зверюшек? – спросила Марго, у которой мурашки пробежали по спине от этого зловещего смеха.
– Жалко? – Доктор Берг покачал головой. – Нет. Это всего лишь трупы, а не объекты для скорби или жалости. Мертвая плоть. Еще мертвее, чем те аппетитные тушки, которые вы покупаете на рынке, чтобы употребить их в пищу.
– Фу, – сказала Марго. – Я думала, мои друзья – циники, но в сравнении с вами они просто дети.
– Вы спросили, я ответил, – невозмутимо произнес доктор Берг.
Марго протянула руку и с опаской коснулась пальцами чучела белого кота.
– Мягкий, – сказала она. – А как вы их делаете?
– Сам процесс не так уж сложен. – Доктор Берг пыхнул трубкой. – Для начала мастерю небольшой эскиз из пластилина. Показываю его заказчику. Если выбранная поза его устраивает, леплю зверя из глины в натуральную величину. Делаю матрицу для папье-маше. После выклейки матрицы бумагой ее необходимо покрыть лаком и хорошенько просушить. А уж затем на соединенные части корпуса из папье-маше монтируется шкура зверя.
– И сколько могут храниться такие чучела?
– При правильном уходе – вечность. – Доктор Берг пососал трубку, посмотрел на дьякона, потом снова на Марго, прищурился и сказал: – Итак? Чем обусловлен ваш интерес к Тихомирову и чем я могу вам помочь?
– Я пишу о профессоре Тихомирове статью, – сказала Марго.
– Вот как? Так вы журналистка?
– Да.
Берг дернул уголком рта.
– Не люблю журналистов. По мне уж лучше священник, чем журналист. Так что вы хотите узнать, госпожа журналистка? Не стесняйтесь, спрашивайте. Возможно, я вам отвечу.
– Вы были близко знакомы с Тихомировым? – спросила Марго.
– Когда-то мы дружили, – сказал доктор Берг. – Правда, с его стороны эта дружба носила несколько деспотичный характер. Он был старше меня на десять лет, и я долгие годы выслушивал его гипотезы и доводы с большим почтением. Даже когда сам перестал заниматься наукой. А однажды, это было года два назад, я взбунтовался.
– Из-за чего?
– Вы, конечно, помните, как несколько лет назад Манежную площадь разрыли экскаваторами?
Марго кивнула:
– Конечно. Там строили подземный торговый комплекс.
– Именно. Так вот, при раскопках были найдены остатки Моисеевского монастыря, который когда-то стоял на этом месте.
– Никогда об этом не слышала.
Берг усмехнулся:
– Не сомневаюсь. Вы ведь журналистка. – Он перевел взгляд на отца Андрея. – Ну а вы, святой отец? Вы-то об этом слышали?
– Слышал, – сказал отец Андрей, и по лицу его пробежала тень. – Там нашли не только монастырь, но и монастырское кладбище, на котором были погребены тела монахинь.
– Не просто тела, а мумифицированные тела! – поправил таксидермист. – Они были забальзамированы. Причем весьма и весьма искусно, это я вам говорю как профессионал.
– Вы что, их видели? – прищурилась Марго.
Доктор Берг выпустил облако дыма и посмотрел сквозь него на Марго.
– Видел. И даже участвовал в эксгумации тел монахинь. На правах члена экспертной группы.
– И как? – спросила Марго.
Доктор Берг едва заметно усмехнулся:
– Что – как?
Марго поняла несуразность своего вопроса и слегка смутилась.
– Как прошла эксгумация? – тихо сказала она.
– Нормально. Но потом работа сразу застопорилось. Приехали важные чины из московской мэрии и сообщили, что в наших услугах больше не нуждаются. Попросту говоря – указали нам на дверь.
– И что вы сделали?
– То есть как «что»? Выполнили указание. Мы ведь законопослушные граждане своей страны.
– Хамство какое, – возмущенно произнесла Марго и повернулась к дьякону: – Отец Андрей, вам это не кажется странным?
Дьякон пристально смотрел на таксидермиста.
– Что произошло с телами монахинь? – спросил он.
– Тела исчезли, – ответил Берг. – До нас дошли слухи, что их увезли за город, в Ракитки, и там похоронили. Все произошло в чрезвычайной спешке, даже пресса толком не успела ни о чем пронюхать.
– Странно, – сказала Марго. – А эти мумии, о которых вы говорили… они представляли научный интерес?
– Безусловно, – кивнул доктор Берг. – Мумии сохранились великолепно. Дорого бы я дал, чтобы изучить состав бальзамирующих веществ.
– Но чиновники должны были понимать, что они совершают преступление против науки, – неуверенно произнесла Марго.
– Должны были, – согласился Берг. – Но, видимо, не понимали. Я считал, что виной всему нерадивость российских чиновников. Однако профессор Тихомиров видел в этом нечто большее. Помнится, мы крепко поспорили.
– Тихомиров считал, что тела монахинь спрятали умышленно?
– Да, это его буквальные слова.
– У него были причины так думать?
Доктор Берг задумался, затем отрицательно качнул лысой головой и сказал:
– На мой взгляд – никаких. Видите ли, Тихомиров был не только историк, его интересовали и архитектура, и живопись, и филология. Правда, интерес его носил несколько мистический оттенок. Ему повсюду мерещились тайны.
– Какие тайны? – спросила Марго.
Таксидермист перевел на нее взгляд и усмехнулся:
– Весьма значительные. Тайны столетия, тысячелетия. Другие его не интересовали.
– Но академические ученые поднимали его на смех.
– Разумеется. А что еще им оставалось? Книги Тихомирова неплохо продавались, и для многих это было поводом для лютой ненависти и зависти.
– Над какой тайной он работал последние месяцы? – спросил отец Андрей.
Доктор Берг пожал круглыми, обтекаемыми плечами.
– Понятия не имею. Возможно, это было как-то связано с монахинями… Не знаю.
Он выпустил изо рта облако дыма причудливой формы. Марго посмотрела, как облако расплывается в воздухе, нахмурила лоб, перевела взгляд на таксидермиста и спросила:
– А что случилось с Моисеевским монастырем? Его разрушили большевики?
Доктор Берг вынул изо рта трубку, внимательно на нее посмотрел, затем снова вставил в рот и сказал:
– А это пусть вам батюшка расскажет. Монастыри – по его ведомству.
Марго повернулась к дьякону:
– Что случилось с монастырем, отец Андрей?
Дьякон ответил неохотно:
– В конце восемнадцатого века его упразднили, а потом снесли.
– Зачем?
– Есть несколько версий. По одной из них, в Москве не хватало мест для торговли. По другой, негде было разместить полк солдат.
– И только-то? И для этого понадобилось сносить целый монастырь? И строить торговые ряды на монастырском кладбище?
– Других версий у историков нет, – сдержанно ответил дьякон.
– Его сровняли с землей по прямому царскому указу, – пояснил доктор Берг. – А мы до сих пор все валим на коммунистов. Кстати, Тихомиров как-то обмолвился, что монахинь Моисеевского монастыря называли «хранительницами». Впрочем, что именно они хранили, Тихомиров не сказал. Я посчитал все это обычным тихомировским бредом и не придал ему большого значения.
– Он больше никогда о них не вспоминал? – спросила Марго.
– При мне нет, – ответил Берг. – Вскоре после того разговора мы поссорились. Мне надоела трепотня про тайные заговоры. Я так ему и сказал. Тихомиров, естественно, вспылил, обозвал меня «дешевым шкуродером»… – Трубка потухла, и таксидермисту снова пришлось ее разжечь. – Забавно, – пыхнул он дымом, – но я даже не спросил ваших имен. Как вас зовут, милая?
– Марго.
– Рита?
– Не Рита, а Марго. Если назовете меня Рита, я выцарапаю вам глаза.
– Я это запомню. Ну а вы, уважаемый? Как зовут вас?
– Андрей Берсенев.
– Андрей Берсенев, – повторил таксидермист, словно пытался прочнее запомнить это имя.
Дьякон взглянул на часы, и доктор Берг насмешливо спросил:
– Вы, я вижу, торопитесь?
– Да, – ответил дьякон.
– Что ж… – Таксидермист пожал округлыми плечами. – Я вас не задерживаю.
– Задерживаете, – сказал дьякон, и в голосе его послышались металлические нотки. – У вас есть что-то, на что нам необходимо взглянуть.
– Вот как? Интересно… Впрочем… Допустим, у меня и впрямь кое-что есть. Но почему я должен показывать это вам? Предположим, я просто не хочу. Не силой же вы меня заставите?
– Если придется – заставлю силой, – сказал отец Андрей.
Некоторое время таксидермист молча разглядывал лицо дьякона, словно обнаружил в его внешности неожиданные и интересные черты. Потом кивнул и сказал:
– Верю. Вы человек действия. И хватка у вас, судя по всему, железная. Но есть одно «но». Что, если я возьму и достану из кармана скорняжный нож? В умелых руках этот нож – страшное оружие.
Дьякон покачал головой и сказал:
– Не достанете. Убийство – дело суетливое, сопряженное со множеством проблем. А вы человек ленивый. И потом, оно не представляет для вас ни практического, ни теоретического интереса. Вы использовали этот нож тысячи раз.
– Но не на живом человеке, – возразил доктор Берг.
– А разве для вас есть разница?
Несколько секунд Берг молчал, затем засмеялся.
– Вы правы. Убийства меня совершенно не вдохновляют. Вчера вечером я получил от Тихомирова бандероль.
Марго подалась вперед:
– Бандероль?
– Да. Тихомиров решил поздравить меня с днем рождения и, зная мою любовь к поэзии, прислал мне подарок.
– По крайней мере, это логично, – сказал дьякон.
– Несомненно, – кивнул таксидермист. – Особенно если учесть, что день рождения у меня в конце декабря, а сейчас апрель.
Доктор Берг выдвинул верхний ящик стола, достал из него серый толстый конверт и протянул отцу Андрею. Однако Марго оказалась проворнее – она выхватила конверт из белых пальцев таксидермиста и нетерпеливо его вскрыла. В конверте лежала старая, потрепанная книжка.
– «Роза и Крест». Пьеса Александра Блока, – прочла Марго на обложке. Она посмотрела на отца Андрея и вяло усмехнулась. – Если так пойдет и дальше, дня через три мы с вами соберем приличную библиотеку.
Доктор Берг выслушал ее тираду с любопытством. Голова его была склонена набок, дряблая щека покоилась на шерстяном шарфе.
Марго раскрыла книгу.
– Тут кое-что написано, – сказала она и взглянула на таксидермиста: – Что это значит?
Тот развел руками:
– Увы, моя милая, я не в состоянии ответить на этот вопрос. К тому же ваш спутник только что убедительно доказал, что книга адресована не мне.
Марго нахмурила тонкие брови и протянула книгу отцу Андрею. Тот взял книгу и, так же, как и Марго, внимательно ее осмотрел. Затем положил книгу на стол, взял конверт и внимательно изучил. Марго ждала с напряженным вниманием. Наконец она не выдержала.
– Ну что же вы молчите, дьякон? Объясните мне, что все это значит?
– Я не знаю, – ответил отец Андрей.
На форзаце книги красовалась надпись, сделанная мелким, убористым, но очень отчетливым почерком:

 

«RU – WINGDINGS»

 

И ни слова больше.
– Ну что же вы, дьякон? – с грустной усмешкой поинтересовалась Марго. – Неужто пришли в замешательство? А я думала, вас невозможно сбить с толку.
Отец Андрей молчал.
– Ну а вы, доктор? – повернулась Марго к Бергу. – Вы-то что об этом думаете?
Таксидермист также не спешил с ответом. Он постучал чашей трубки о край пепельницы, вытряхивая прогоревший табак, и принялся неторопливо забивать ее новым табаком.
– Ясно, – сказала Марго. – Мужчины натолкнулись на непреодолимое препятствие, и прочная лодка мужского самолюбия дала течь. Придется думать самой. Итак, начнем сначала. Прежде всего RU. Если я что-то в чем-то понимаю, то RU в сетевой терминологии означает «Россия». Что же касается слова «Wingdings» – то тут еще проще. Это название компьютерного шрифта.
– В самом деле, – удивленно проговорил отец Андрей. – Как я мог об этом забыть?
– Почему-то меня это не удивляет, – фыркнула Марго. – Было бы неплохо проверить наши домыслы на практике, но в этом склепе вряд ли найдется компьютер.
– Отчего же, – сказал доктор Берг. Он протянул руку к нижнему ящику стола, выдвинул его и извлек на свет миниатюрный серебристо-серый лэп-топ.
Марго одобрительно кивнула.
– Машинка что надо, – сказала она. – Надеюсь, аккумулятор заряжен?
– Он всегда заряжен, – ответил таксидермист, аккуратно кладя лэп-топ на стол.
Марго, не церемонясь, пододвинула компьютер к себе, откинула крышку и бодро застучала пальцами по клавиатуре, комментируя свои действия.
– Итак, набираем две буквы – «R» и «U». Теперь выделяем их и переключаемся на шрифт Wingdings. Хм… Получилось интересно…
Она развернула компьютер так, чтобы отцу Андрею и доктору Бергу был виден монитор. На белом поле монитора красовались два значка:

 

КЛИШЕ

 

– Звезда и крест, – сказал отец Андрей. – Кажется, вчера мы уже беседовали об этих вещах.
– Да, – кивнула Марго. – С историком Белкиным.
– С Белкиным? – эхом отозвался таксидермист.
Марго и дьякон повернули головы и с любопытством на него уставились.
– А вы что, его знаете? – подозрительно спросила Марго.
– Знал когда-то, – спокойно ответил доктор Берг. – Он ведь историк? Когда-то был неплохим ученым, но я слышал, что он спился. Так о чем вы с ним говорили?
– Не ваше дело, – отрезала Марго.
– Мы говорили о взрыве сверхновой звезды в 1054 году, – сказал отец Андрей. – И о другом событии, случившемся примерно в то же самое время.
Доктор Берг прищурился:
– О разделении христианской церкви на католическую и православную?
– Да.
– Гм… – Таксидермист поправил на горле шарф и облизнул сухие губы. – Действительно, звезда и крест, – задумчиво пробормотал он. – Но как связаны эти события? Кроме чисто хронологического совпадения, конечно?
– Тот же вопрос я задаю и себе, – сказал дьякон.
– Вы полагаете, что в этой звезде и в этом кресте заключена какая-то тайна?
– Безусловно, – ответил отец Андрей. – Тихомиров говорил, что совершил открытие, которое способно произвести бурю в академических кругах.
Доктор Берг поморщился:
– А, бросьте. На болоте не бывает никаких бурь. Буря – привилегия морей и океанов. Кстати, может, взрыв сверхновой звезды был предзнаменованием церковного раскола? – Доктор поднял руку и задумчиво поскреб ногтем лысину. – Да нет, чушь какая-то. Ничего не могу придумать.
– Неудивительно, – едко произнесла Марго. – Умные мысли брезгуют вашим восковым котелком. Порядочного варева в нем не сваришь. А вот у меня идея есть.
– Какая? – одновременно спросили отец Андрей и доктор Берг.
– Вы забыли про одну важную деталь. «R» и «U» – это не просто буквы. «R» и «U» – это Россия. Значит, крест и звезда связаны с Россией. Если что-то и произошло в 1054 году, то это произошло здесь, на этой земле. Может быть, даже в Москве.
Таксидермист и дьякон переглянулись.
– А вы не так безнадежны, как я полагал, – с улыбкой произнес доктор Берг.
– Вы удивлены? – Марго презрительно усмехнулась. – В таком случае держитесь крепче, сейчас вы вообще свалитесь со стула. Вы только что рассказывали о монахинях Моисеевского монастыря, который сровняли с землей двести лет назад. И о мумиях, которые мэрия Москвы поспешила закопать в землю – подальше от любопытных глаз. И о том, что профессор Тихомиров считал действия чиновников заговором. А теперь внимание – гипотеза! Что, если крест и звезда связаны с этими самыми монахинями? Профессор Тихомиров называл их «хранительницами». Что, если они хранили какую-то тайну? И что, если с ними расправились именно из-за этой тайны? Как вам такая гипотеза, господа?
– Ну это всего лишь допущение, – пожал плечами доктор Берг.
– Но в этом допущении есть смысл, – сказал дьякон.
– Не больше, чем в любом другом, – возразил доктор Берг.
С полминуты таксидермист сидел молча, обдумывая слова Марго, затем сказал:
– Если честно, мне все это кажется полной ерундой. Книги Тихомирова грешат ошибочными гипотезами, поэтому вряд ли способны всерьез кого-то заинтересовать. Разве что какого-нибудь маньяка, такого же одержимого, как и сам Тихомиров. Но из-за книжек не убивают. Тем более из-за таких вздорных, как у Тихомирова.
– Но профессор чувствовал, что его жизни что-то угрожает! – взволнованно сказала Марго.
Доктор Берг снова пожал плечами и небрежно заметил:
– Может быть. У Тихомирова была типичная мания преследования. Но, вижу, вы с дьяконом настроены решительно. И знаете что? Кажется, я могу вам помочь.
– Как?
Доктор Берг прищурил выцветшие глаза.
– Я вот сейчас заговорил о мании преследования и кое-что вспомнил. Если мне не изменяет память, у профессора Тихомирова был ученик – аспирант Иван Солнцев. Вы о нем что-нибудь слышали?
Марго покачала головой:
– Нет.
– Странно… Странно, что Белкин не рассказал вам о нем. Впрочем, какое дело старому выпивохе до какого-то там аспиранта. Так вот, кажется, этот субъект – Иван Солнцев – сошел с ума, и его, как нетрудно догадаться, отправили в сумасшедший дом. На Канатчикову дачу. Кстати, если уж рассматривать надпись на форзаце книги Блока как указание к действию, то здесь… – Доктор Берг ткнул пальцем в потрепанную книжку, лежащую на столике, – Тихомиров прямо указывает на Солнцева.
– Каким образом? – не поняла Марго.
Таксидермист усмехнулся и перевел взгляд на отца Андрея:
– Дьякон, вы ей объясните или мне это сделать?
– Крест можно толковать как звено решетки, – сказал дьякон. – Тогда звезда и крест – это аспирант Солнцев за решеткой.
– Великолепно! – улыбнулся таксидермист, по-кошачьи щуря глаза. – Как раз в духе Тихомирова!
Доктор Берг откинулся на спинку кресла и пыхнул трубкой.
– Навестите его, – сказал он. – А потом расскажите мне о вашей встрече. Если у этой истории есть продолжение, мне будет чертовски любопытно его услышать.
– Пожалуй, вы правы, – после короткого размышления сказал отец Андрей. – Не возражаете, если мы заберем книгу с собой?
Доктор Берг пожал плечами:
– Даже если возражаю, вы все равно не примете мои возражения в расчет.
Прощание было не слишком долгим и не слишком теплым. Марго уже вышла в коридор, когда доктор Берг окликнул отца Андрея.
– Дьякон! – громко сказал он.
Отец Андрей обернулся.
– Скажите, как вы боретесь с отчаянием? – сверля дьякона выцветшими, почти белесыми глазами, осведомился он. – Молитвами? Или, может быть, водкой?
– У верующего человека нет причин для отчаяния, вот все, что я могу вам сказать. – Отец Андрей повернулся и вышел в коридор.
– Вранье! – крикнул ему вслед таксидермист. – Вы такой же бедолага, как и прочие! Или думаете, что ваша ряса – это что-то вроде плаща-невидимки и смерть пройдет стороной? Уверяю вас – от нее не скроешься!
Когда я умру, не рыдайте над гробом,
И надпись не режьте на камне,
Бутылкой вина окропите могилу,
Скажите: «Хороший был парень!»

Берг засмеялся – тихим, сухим, надтреснутым смехом. Смехом мертвеца…

 

Оказавшись на улице, отец Андрей взял Марго под руку и негромко проговорил, словно опасался, что слова его могут быть услышаны человеком, который остался по ту сторону железной двери, в пропахшем химикалиями склепе:
– Вы были правы, когда сказали, что крест и звезда могут быть связаны с Россией. Существует предание, что в 1054 году в Византию отправилась делегация из Руси.
– Делегация? Зачем?
– Чтобы подтвердить свою приверженность православию.
Марго взмахнула ресницами.
– И что, эти люди добрались до Византии?
– По всей вероятности, да. Думаю, Константинопольский патриарх Керулларий, только что разругавшийся с римским посланником Гумбертом, был чрезвычайно рад поддержке Древнерусского государства.
– И как человек благородный не смог отпустить делегатов без подарка, – закончила его мысль Марго.
Отец Андрей остановился как вкопанный и изумленно посмотрел на Марго.
– Что? – насмешливо спросила она. – Неужели это не пришло вам в голову? Эх, мужчины, мужчины. И на что вы только годитесь? Люди обмениваются подарками, чтобы выразить друг другу свою признательность, это нормально. А тут такой повод! Да ведь ежу понятно, что Керулларий щедро одарил русских.
Отец Андрей легонько провел ладонью по нахмуренному лбу, затем посмотрел на журналистку мягким взглядом и сказал:
– Вам кто-нибудь говорил, что вы чудо?
– Конечно! Тысячу раз! Но я рада, что и вы это заметили.
– Можете считать, что у меня только что открылись глаза.
– Замечательно! В таком случае в ближайшие несколько часов оставляйте их широко открытыми. Кстати, у вас есть план? Куда мы теперь направимся?
– К одному моему знакомому, – ответил дьякон. – Когда-то он был моим научным руководителем. Он ученый-культуролог. Фамилия его Северин.
– А я думала, что мы будем искать аспиранта Солнцева, – сказала Марго.
– Будем, но позже. Сперва заедем к Северину. Во-первых, это недалеко…
– А во-вторых?
– А во-вторых, я проспал и не успел выпить кофе. А без кофе я не человек, – с улыбкой ответил дьякон.
Взгляд Марго смягчился.
– А этот ваш Северин – он что, варит хороший кофе?
– Лучший кофе в Москве, – ответил дьякон.
– Тогда какого черта мы стоим? Идем скорее!

 

После того как за визитерами закрылась тяжелая железная дверь, доктор Берг минут двадцать сидел в глубокой задумчивости, забыв даже про свою трубку. Потом качнул головой и передернул плечами, как купальщик, выбравшийся из воды на ветер, посмотрел на чучело черного пса и произнес:
– А ведь эти докопаются. Точно докопаются.
Доктор Берг поднялся с кресла, придерживая рукой шарф на горле. В углу мастерской, возле вешалки, он снял домашние мокасины и переобулся в туфли. Затем неторопливо сменил жилет и шарф на свитер. Тут взгляд его упал на складной скорняжный нож, лежащий на тумбочке. Взяв нож, доктор Берг сложил его и сунул в задний карман брюк. Надев плащ, он повернулся к двери, и тут словно из-под земли перед ним выросла темная фигура, и сильный удар кулаком в лицо отшвырнул таксидермиста к вешалке.
Доктор Берг ударился спиной о вешалку, выхватил из кармана нож, выщелкнул пальцем лезвие и махнул своим оружием перед лицом противника – рослого, сутуловатого мужчины. Противник отшатнулся – лезвие ножа вспороло воздух в миллиметре от его лица. Доктор Берг сделал еще один выпад и едва не попал противнику в шею, однако тот и на этот раз сумел увернуться.
– Молодец! – усмехнулся доктор Берг, держа нож на изготовку и не сводя глаз с противника.
– Бросьте нож, – потребовал тот.
– Не раньше, чем вспорю тебе брюхо, дьявол. Ну давай, иди сюда! Из тебя получится неплохое чучело!
Таксидермист снова бросился вперед, однако противник легко отклонился в сторону, затем – так же легко, и даже не без некоторого изящества, – захватил руку таксидермиста и вывернул ее. Нож со стуком упал на пол. А в следующее мгновение на пол повалился и сам доктор Берг.
Противник наклонился и подобрал нож. Попробовал пальцем лезвие, затем присел рядом с таксидермистом на корточки и глухо проговорил:
– Теперь мы поговорим… хранитель.
* * *
– Ну что тут у вас?
– Сами посмотрите, товарищ майор.
Синицын вошел в комнату и завертел головой. Глаза его не успели привыкнуть к полумраку, и он не сразу разглядел то, на что ему указывал капитан. А когда разглядел, вздрогнул и подался от неожиданности назад, да так, что налетел на уставленный флаконами журнальный столик. Флаконы посыпались со столика на пол.
– Чтоб тебя! – выругался Синицын, с трудом удержав равновесие.
– Впечатляет, да? – мрачно усмехнулся оперативник.
– Да уж, – проговорил Синицын.
Доктор Берг сидел в кожаном кресле с высокой спинкой. Руки его были прикручены к подлокотникам кресла стальной проволокой. Свитер и рубашка таксидермиста были задраны к шее. Из вспоротого бледного живота торчали окровавленные пучки соломы. Под креслом поблескивала большая черная лужа. Лицо таксидермиста было опущено вниз, словно он задумчиво разглядывал свой живот.
– Похоже, кто-то пытался сделать из него чучело, – сказал оперативник. – Повелитель царства мертвых на своем троне!
– Может, ты перестанешь ухмыляться? – сурово осадил его майор Синицын.
– Извините, товарищ майор.
Майор повернул голову влево, и у него отвисла челюсть от изумления.
– Забавная зверюшка, правда? – сказал оперативник. – Я где-то читал, что таксидермисты любят так шутить. Голову от одной зверюги пришивают к телу другой. По мне так вот эта псина гораздо страшнее.
Оперативник кивнул подбородком в сторону чучела большого пса, таращившего на незваных гостей пустые, черные глазницы. Синицын, не отвечая, подошел к телу таксидермиста и осмотрел его.
– Палыч, давай-ка приступай, – задумчиво сказал Синицын.
Судмедэксперт, седой, сухонький старичок, присел рядом с трупом и раскрыл чемоданчик с инструментами. Несколько минут он возился с телом, затем повернулся и сказал:
– Это интересно.
– Что? – спросил Синицын.
– Когда ему взрезали живот, он был еще жив.
Майор пожевал губу, потом спросил:
– От чего он умер?
– Вероятней всего, от потери крови, – ответил эксперт, ковыряя блестящим инструментом окровавленную солому. – По всему видать, сердце у шкуродера было здоровое. Если, конечно, убийца не колол ему обезболивающее. Кстати, пытали его вполне профессионально, по всем правилам пыточной науки. Сперва загоняли под ногти деревянные щепки. Потом отхватили кусачками мизинец. Вот, видите? Аккурат по суставу первой фаланги. Ну а затем наш Малюта Скуратов потерял терпение, задрал клиенту свитер и вспорол ему живот.
– Чем он орудовал?
– Скорняжным ножом. Вот он, милый, рядышком лежит. Разрез сделан весьма умело. Лезвие рассекало ткани поэтапно – кожу, жировой слой, мышцы… Думаю, у доктора Берга было время тщательно изучить строение собственного организма. Жаль, что воспользоваться этим знанием он уже никогда не сможет.
Эксперт усмехнулся, однако Синицын, судя по кислой физиономии, не находил это забавным.
– Когда наступила смерть? – спросил он.
– Около двух часов назад, – ответил эксперт.
Майор посмотрел на блестящую лужу крови под креслом и почувствовал тошноту. Ему вдруг до смерти захотелось глотнуть свежего воздуха.
– Вы тут заканчивайте, а я пойду перекурю, – глухо проговорил он, доставая из кармана сигареты.
– Подождите, майор. Тут есть еще кое-что интересное. – Эксперт посветил фонариком на руку доктора Берга и пояснил: – Я засучил ему рукава, чтобы проверить вены, и вот что нашел.
На сгибе левого локтя доктора Берга виднелась небольшая, выцветшая татуировка в виде звезды с шестью лучами.
– Видите? Это звезда. А теперь взгляните сюда. – Эксперт направил луч фонарика на другую руку. – Вот, смотрите. На том же самом месте.
На сгибе правой руки таксидермиста майор разглядел такую же блеклую татуировку, но уже в виде латинского креста.
– Звезда и крест, – тихо проговорил Синицын, разминая в пальцах сигарету.
– Да, звезда и крест, – подтвердил эксперт. – Возможно, это что-то значит. А может, он наколол их просто для красоты.
– По-вашему, это красиво? – сухо осведомился Синицын.
– По-моему, не очень, – ответил эксперт. – Но вкусы могут быть разными.
Взгляд Синицына упал на окровавленный пучок соломы, торчащий из живота таксидермиста. Он вновь почувствовал тошноту.
– Вернусь через две минуты, – сказал Синицын и, провожаемый насмешливым взглядом эксперта, направился к выходу, морщась и тихонько приговаривая под нос: «Что за поганый мир…»
Назад: 5. Великолепная четверка
Дальше: 7. Крест и звезда