Глава 14
Треусов в бешенстве шагал по комнате из угла в угол. Лена сидела на диване, глядя на него с недоумением и горечью.
- Что с тобой? - спросила она. - Можно подумать, ты застал меня в постели с мужчиной!
- Женщинам нельзя верить! Какая разница, с кем и где я тебя застал? - гремел Павел Андреевич. - Ты солгала! А тот, кто обманул однажды, обманет и второй раз, и третий. Я давно подозревал, что дружба с Альбиной Эрман занимает более важное место в твоей жизни, чем наши отношения. Я устал быть на вторых ролях, Лена. Я-то думал, что нашел наконец порядочную, верную спутницу жизни, но и она лжет, выкручивается, хитрит. Мало Стелла поучила меня уму-разуму. Мало!
- Объясни спокойно, чего ты хочешь?
- Спокойно? - взревел Треусов. - Как я могу говорить спокойно о… предательстве? Неужели ты не понимаешь таких простых вещей, как приоритеты, выбор? Ты готова легко променять мое общество на пустую болтовню с этой Эрман? Надеюсь, ты помнишь: вчера я хотел провести с тобой ночь и утро и получил отказ. Ты заявила о своей занятости, сослалась на презентацию, на которую якобы приглашены важные персоны. Тебе, видите ли, необходимо было выспаться, привести себя в порядок, дабы утром быть в форме. Я почти поверил! Но что-то в глубине души подсказало мне: пойди и проверь, не поленись. За годы жизни со Стеллой я привык сомневаться в словах женщины, и этот опыт пригодился. У меня выработалось чутье на бабскую ложь!
Лена растерянно хлопала красными от подступивших слез глазами.
- Мы с Альбиной заранее договорились встретиться и…
- Они заранее договорились! - возмущенно перебил Треусов. - Так почему ты не поставила меня в известность? Зачем надо было прикрываться презентацией и прочей чепухой?
- Ты бы не понял, - оправдывалась Лена. - Я не хотела обманывать, но… твое болезненное самолюбие, твоя придирчивость, твои вечные обиды вынуждают меня так поступать. Скажи я правду, ты устроил бы скандал или затаил недовольство, надулся! Ты ведешь себя, как хочешь, - приходишь и уходишь, когда вздумается; встречаешься с друзьями; посещаешь вечеринки; ездишь на пикники… а меня с собой не берешь.
- Чтобы не компрометировать тебя. Я берегу твою репутацию, прошу заметить!
- Какую репутацию? Я не замужем, монашеского сана не принимала, обета целомудрия не давала, - пошла в атаку Лена. - Да и ты теперь разведенный мужчина.
- Если бы ты уважала меня, - я уже не говорю о любви, - ты бы использовала любую возможность провести время со мной! Но ты пренебрегла моим вниманием, моим желанием побыть вместе, и поскакала ни свет ни заря в чайную, на дурацкие посиделки с Альбиной! О чем это вам приспичило поболтать? Небось кости мужикам перемывали да обменивались грязными сплетнями?
- Почему же обязательно «грязными»? - вспыхнула Лена.
- Чем, по-твоему, занимаются бабы за чаем? Чешут языками!
- Как ты груб.
- Я оскорблен! - взмахнул руками Треусов. - Мне не до церемоний! Почему ты выбираешь не меня, а Эрман? Она что, умнее, опытнее?
- Она женщина. Есть вещи, которые мы можем обсудить только между собой.
- Какие, позволь узнать?
Лена, потупившись, молчала.
- Вот! - торжествующе завопил Треусов. - Тебе нечего сказать! Не-че-го! Мы дали друг другу слово, что будем предельно откровенны… что не станем ничего скрывать. Как я могу связать свою жизнь с женщиной, у которой есть от меня тайны? Я уже обжегся и не собираюсь повторять ошибку!
- Я не могу отказаться от всех подруг и общаться только с тобой.
- Не отказывайся! Кто тебя об этом просит?
- Тебе не нравится Альбина? - спросила Лена.
- Мне не нравится, когда меня бросают ради глупой бабской болтовни… или еще чего похуже.
Лену бросило в жар от появившейся мысли.
- Откуда ты знал, что мы в чайной? - дернулась она. - Следил?
- Допустим. И что с того? Пару раз я случайно проезжал мимо и заметил, как вы с Эрман выходите оттуда. Я очень ревнив, Лена! Притом ревнив не как мужчина, а как человек. Я не прощаю, когда предпочтение отдают не мне.
Лена искала выход из создавшегося положения и не находила. Порвать с Альбиной она не могла, расстаться с Павлом тоже. Как быть?
- Давай… проводить время вместе, - неуверенно предложила она. - Эрман встречается с Ростовцевым, мы могли бы собраться вчетвером, поужинать или… сходить в театр. Ты не против? Кстати, познакомишься с Альбертом поближе.
- Не вижу смысла, - отрезал Треусов. На его лицо легла тень усталости, он явно расслабился, выплеснув свой гнев, стих. - Хотя… ладно. Почему бы не попробовать?
***
Лика оплакивала кончину Стефи. С ней оборвалась последняя ниточка, связывающая молодую женщину с прошлым, каким бы оно ни было. Ее все покидают! Сначала мама… потом Аркадий, а теперь Красновская.
- Я осталась совсем одна, Чань! - жаловалась Лика кукле. - Совсем одинешенька! Даже Альбине не могу позвонить: она, вероятно, злится на меня из-за Ростовцева. Но он ведь просто пришел мне на помощь в трудную минуту. Эрманы истолкуют это по-другому! Они подумают, что я отбиваю у их дочери жениха. Никто нас с тобой не понимает, правда, Чань?
Кукла улыбалась яркими губками, смотрела холодно, равнодушно. Ее гладкое личико блестело от света настольной лампы. После похорон Лика зажигала все люстры и светильники по всей квартире, - смерть Стефи вызвала у нее безотчетный страх. Темнота комнат, темнота за окнами таила угрозу… словно там витал кто-то непостижимый, враждебный, несущий гибель.
Вчера Лика ходила в булочную за хлебом и на обратном пути, во дворе ее догнал соседский мальчик, Дориан. Он поднял на нее серьезные карие глаза и спросил:
- Тетя Лика, а правда, что ваша бабуля умерла?
По своей детской наивности Дорик принимал Стефи за ее бабушку.
Лика опустилась на корточки и взяла в руку горячую ладошку мальчика.
- Правда, - сказала она. - Стефи болела, а сейчас ей хорошо. Ты умеешь молиться?
Ребенок отрицательно помотал головой.
- Я тоже… - вздохнула Лика.
Дорик потянулся к ее уху и прошептал:
- Ее дракон унес!
Лике стало нечем дышать.
- Какой… дракон? - едва сумела выдавить она.
- Я не вру! - обиженно засопел ребенок. - Я в мультике видел, как змей с тремя головами уносит мертвых на своей колеснице в подземное царство!
- Ах, в мультике…
- И за вашей бабулей он прилетал, - торопливо пробормотал Дорик. - Огромный, черный, во-о-от с такущими крыльями! - подняв руки, показал малыш. - Я в глазок смотрел…
- В… в дверной?
У Лики в груди что-то оборвалось и ухнуло вниз, руки задрожали.
- Ага. Все думают, что я обманываю, а я сам видел! - настаивал Дорик.
- Драконы бывают только в сказках, - прошептала Лика. - Тебе показалось.
- И вы тоже не верите! - чуть не плача, выкрикнул Дорик и побежал прочь.
Лика не сразу пришла в себя. Она заметила, что пакет с булочками каким-то образом выпал из ее рук и валяется рядом, на рыхлом, сером от грязи сугробе… Лика машинально подняла его и побрела к подъезду. Дракон? Здесь? Прилетал за Стефи? В глазах потемнело…
- Я схожу с ума! - простонала она, не попадая ключом в скважину. - Помогите!
К кому она обращалась? Наверное, к великому и вездесущему Высшему, к которому взывает человек в минуты отчаяния.
В квартире, закрыв за собой дверь на все замки, Лика, не раздеваясь, рухнула на пуфик в прихожей и закрыла руками лицо. Куда ей бежать? Возвращаться в Ушум? Невозможно. Звонить Смирнову? Но что она ему скажет? Что за Стефи прилетал дракон и унес ее в подземное царство? Бред…
Ночь прошла без сна; серое, унылое утро не принесло облегчения. Теперь, когда Стефи умерла, у Лики осталась только Чань. Кукла без сердца, без чувств… но и без недобрых помыслов. Они долго беседовали, - вернее, Лика говорила, а Чань слушала. В ее неподвижных зрачках застыл немой вопрос: «Чего ты ждешь от меня, маленькая хозяйка?»
Для Чань Лика продолжала быть ребенком, - девочкой с косичками и веснушками на носу, - наивной и по-детски непосредственной.
«Позвони ему», - сказала Чань. Или Лика создала слова куклы в своем воображении, которым ее бог не обделил? Все, чего не хватает в жизни, можно получить в мечтах. Лика давно мечтала, чтобы Чань научилась говорить, стала ее верной, надежной подругой.
- Хорошо, Чань, - кивнула она кукле. - Я так и сделаю. Я знаю, ты плохого не посоветуешь.
Дрожащими пальцами она набрала номер телефона Ростовцева, - его визитка лежала на тумбочке, рядом с очками Стефи. Лика положила трубку на рычаг, взяла очки, отнесла их на кухню и выбросила в мусорное ведро. Стефи они больше не понадобятся. Потом повторила набор.
- Слушаю, - твердо, деловым тоном произнес Ростовцев.
- А-альберт Юрьевич? Это Лика. Вы… можете приехать? Мне очень, очень страшно!
- Вы где? Дома?
- Да…
- Сейчас буду.
Она взяла куклу под мышку и поплелась в гостиную. Что угодно лучше, чем сидеть одной в этой пустой, гулкой квартире… где недавно стоял гроб, окруженный венками, и витал удушливый запах смерти. Пусть приезжает хоть Ростовцев, хоть сам черт с рогами! Лишь бы не смотрела изо всех углов пустота, не отзывалось отовсюду безликое эхо…
Лика налила себе в рюмку коньяка, залпом выпила, поперхнулась, долго кашляла, вытирая выступившие слезы. Опьянения не наступило, и она снова налила и выпила.
Ростовцеву пришлось несколько раз звонить, ждать, пока она доберется до двери и откроет. Он опешил, увидев ее состояние. Лика была не просто пьяна, она была совершенно невменяема, - покачнулась и упала бы, не подхвати он ее вовремя.
- Вот это номер, - пробормотал гость. - Что-то случилось?
- Увези… увези-те… меня о-отсюда… все равно, куда…
Вряд ли она понимала, о чем просит.
Без лишних разговоров Альберт Юрьевич помог ей одеться, нашел на тумбочке ключи, закрыл дверь и вызвал лифт. Лика уронила голову ему на плечо… и он снова ощутил, что это уже происходило с ним. Звук поднимающейся кабинки, женщина, повисшая на его руке, ее запах, - жасмин, коньяк, - ее волосы, небрежно заплетенные в косу, ее теплое дыхание… все это он уже чувствовал, уже переживал…
Лифт остановился, раскрылся. Ростовцев и Лика шагнули внутрь, будто в бездну… он боялся пошевелиться, спугнуть полноту счастья, в существование которого давно перестал верить. Кабинка, шурша, опускалась вниз, на мгновение дав приют двум мятущимся душам, став их маленьким, безопасным убежищем. Внизу двери разъехались в разные стороны, выпустили двух странников в огромный, полный разноголосых обитателей, шума и снега мир большого города.
В машине Лика уснула, - Ростовцев косо поглядывал на ее нежный профиль, на завитки волос у висков, на рассыпавшуюся косу. Какое-то странное, до дрожи знакомое и вместе с тем новое, острое волнение просыпалось в нем.
Он привез Лику к себе, в свою квартиру, где после ремонта стоял еще слабый запах лака и дерева. А куда было везти ее, едва державшуюся на ногах, заплаканную, растрепанную, в домашнем платье? Он снял с гостьи пальто, отвел в «китайскую» гостиную и уложил на диван. Пусть поспит.
Лика спала недолго, беспокойно ворочаясь, наконец открыла глаза и с нарастающим испугом привстала.
- Это… вы? Откуда вы здесь?
- Я, - с удовольствием кивнул Альберт Юрьевич. - Вы у меня в гостях, Лика.
- У вас? Как… как я сюда попала? Господи! - она взялась за голову. - Какой ужас! Я, кажется, напилась? Ой… все плывет…
- Надо крепкого зеленого чаю, - предложил Ростовцев. - Пойду, приготовлю.
- Не уходите! Я… мне страшно… был какой-то кошмар во сне. Или наяву?
Она вспомнила мальчика из соседней квартиры - Дорика - и зажмурилась. Он говорил о драконе. Кошмар из снов перекочевал в действительность.
- Я мигом, - успокаивающе произнес Ростовцев. - Через пять минут вернусь с отличным тонизирующим напитком. Вы пока прилягте.
Лика послушно опустилась на желтую шелковую подушку, обвела глазами комнату, - много красного, светильники в виде низких китайских фонарей, много ваз, два веера на стене. Это не ее гостиная? Ах, да… Альберт Юрьевич говорил, что она у него в гостях. Выходит, он ее напоил? Или она сама пила? Привкус коньяка во рту подтверждает… что подтверждает? Ах, не все ли равно?!
- Вот и чай! - Ростовцев вернулся с подносом, на котором стояли пиалы с густой зеленоватой жидкостью. От пиал шел пар. - Прошу.
- Извините, ради бога, - пробормотала Лика, краснея. - Как меня угораздило?
- Бывает. Вы пейте… а потом я покажу вам мою коллекцию оружия. Любите оружие?
- Не знаю… наверное, не очень. Я неплохо умею стрелять, а вот пользоваться ножом так и не научилась. Аркадий, мой отчим… пытался привить мне охотничьи навыки, но я оказалась неважной ученицей.
Ее сознание медленно прояснялось, и ярче становились краски причудливо обставленной комнаты, четче проступали контуры предметов. Красноватый свет скрадывал детали, обволакивал пространство сумрачной дымкой.
- Ну, как… вам лучше?
Чай, горький и вяжущий, тем не менее был приятен на вкус. Лика поставила пиалу на поднос, удовлетворенно вздохнула.
- Представьте, да. Можно потом еще?
- Сколько угодно. - Ростовцев улыбнулся. - Как насчет оружия?
Ей хотелось отвлечься, забыться, почувствовать себя обычной женщиной - беззаботной, без этого страшного груза на душе, без мыслей о драконе.
- Показывайте…
Альберт Юрьевич оживился, повел гостью в кабинет, где одну стену занимали книжные полки, а другую - драпировка из темно-коричневого бархата, на которой тускло мерцали мечи разной длины, шесты, бамбуковые палки. Коллекция поражала не количеством предметов, а искусством отделки и древностью.
- Это копье? - спросила Лика, чтобы нарушить молчание.
- Угадали! - с готовностью ответил Ростовцев. - Самый сложный вид оружия. Научиться владеть копьем труднее всего. Китайцы говорят, что месяц придется потратить на шест, год - на меч, жизнь - на копье. Зато в руках мастера копье подобно парящему дракону… Что с вами? Вам плохо?
- Н-нет… нет, - с трудом взяла себя в руки Лика. - Все в порядке. Еще немного кружится голова.
- Вы так побледнели.
- Пройдет. Не обращайте внимания. Лучше рассказывайте о ваших сокровищах. Мне становится интересно.
Ростовцев нежно провел ладонью по рукоятке одного из мечей.
- Перед вами меч-дао династии Сун, который имеет множество поэтических названий: меч сокровенной луны, меч клюва Феникса, летающий меч. Это не просто оружие. В нем заключена вся философия боя. Драться мечом-дао, - означает сражаться яростно, жестко и свирепо. Дао - тяжелый меч.
- А вот этот - легкий? - через силу улыбнулась Лика, прикасаясь к более изящному, украшенному узором клинку.
- Верно, - подтвердил хозяин коллекции. - Вы изволили дотронуться до меча-цзянь. Если следовать мнению древних, путь сего меча изменчив, тих и глубок… он содержит врата и двери, инь и ян. Инь волнуется, янь расцветает! - Ростовцев приблизился к Лике и прошептал. - Это путь… ближнего боя.
Она отпрянула, провела тыльной стороной ладони по лбу.
- Я только рассказываю об оружии, - сделал Ростовцев шаг назад. - Меч-цзянь - это легкость, ловкость, своевременность. Он учит безукоризненно уклоняться! Цзянь носят на поясе «благородные мужи», а дао пользуются «рыцари и разбойники».
- «Благородные мужи»? - переспросила Лика.
Ростовцев кивнул.
- Имеются в виду начитанные, образованные мужчины, равно искусные и в гражданских, и в военных науках. Ну, а «рыцари и разбойники» занимаются только боем.
- Вы себя к которым причисляете?
- И к тем, и к другим, разумеется, - лукаво прищурился коллекционер. - Днем я торговец, ученый и эстет, а ночью… рыцарь и разбойник! Луна делает меня непредсказуемым…
Ростовцев невесомым движением коснулся ее руки, - Лика вздрогнула, почувствовала, как по телу пробежал холодок. Ее пугал этот человек, но она старательно прятала свой страх. Дракон пугал ее куда сильнее. В конце концов она же сама позвонила Ростовцеву, попросила о помощи. Да! Именно так все и было.
- У меня тут проясняется. - Она приложила руку ко лбу, смущенно улыбаясь. - Кажется, я вспомнила, что звонила вам.
- Я был счастлив услышать ваш голос, - вкрадчиво прошептал Ростовцев, сразу же переменил выражение лица, отошел в сторону, как будто продолжая экскурсию по своему маленькому музею старинного оружия. - А вот это, Лика, шест династии Мин, его еще именуют шест Великой Пустоты или… впрочем, неважно. - Он хотел сказать «шест летящего дракона», но вовремя остановился, не до конца осознавая, почему. - Это оружие порождает вихрь! Видели фильмы про монастырь Шаолинь?
- Нет… Я мало смотрю телевизор. Стефи любила сериалы…
Ее глаза наполнились слезами, и Ростовцев поспешил отвлечь гостью от горьких мыслей.
- Теперь я покажу вам тайные виды оружия! - с некоторой поспешность воскликнул он. - Вот дротики-бяо из отличной стали, с треугольным острием. Продемонстрируем…
Молниеносным, неуловимым движением он метнул дротик, - тот, сверкнув в воздухе, с тихим щелчком впился в грубый деревянный щит на стене, очевидно предназначенный для подобных опытов, - и повернулся к Лике.
- Не страшись соперника, который знает тысячу приемов. Бойся того, кто одним приемом владеет.
Лика застыла, не в силах произнести ни слова. Ее взгляд остановился на…
- Это рукавные стрелы, - охотно объяснил Альберт. - Вижу, они поразили ваше воображение. Замечательная штука, между прочим! Вот такую круглую трубку может спрятать в рукаве любой, даже очаровательная дама, как вы… чтобы в нужный момент нажатием кнопки привести в действие стреляющий механизм, и сие разящее жало вылетит…
- Мне нехорошо, - пробормотала Лика и пошатнулась. - Дайте воды.
Ростовцев в недоумении замолчал, взглянул на стрелы, потом на молодую женщину.
- Вам это что-то напомнило?
Она судорожно вздохнула и отрицательно покачала головой.
- Приступ тошноты…
- Я утомил вас! - с раскаянием произнес Ростовцев. - Прошу прощения. Холодное оружие Древнего Китая - моя страсть, я увлекаюсь и…
- Вы не виноваты. Это коньяк. Отвезите меня домой!
