ГЛАВА 25
Читая записи в тетради, Матвей невольно погрузился в мир загадочной Sworthy... и этот мир вовсе не казался ему чуждым. Было ясно, что дама приехала в далекую варварскую Московию не просто на поиски приключений, а со специальным заданием, связанным с «тайными науками». В то время в просвещенной Европе называли так оккультные знания. В ученых кругах Англии, где сосредоточились выразители всех передовых мыслей того времени, царил дух розенкрейцеров. Знаменитый оккультист Джон Ди, к примеру, был британски шпионом и применял эти знания в разведывательных целях.
Разумеется, и в семнадцатом веке, и во все прочие века шпионы использовали для переписки специальные шифры. В «письмах из шкатулки» шифр тоже применялся, однако же, судя по стилю изложения, весьма изящно и к месту. Так что человек, несведущий в вопросах конспирации, ничего подобного не заметил бы. Sworthy использовала намеки, которые были понятны только ее адресату.
Странным образом намеки эти всколыхнули нечто глубоко запрятанное в душе Матвея... Он вдруг, как с ним уже неоднократно бывало, ощутил себя графом Брюсом, причем, в самой неожиданной ситуации. В буквальном смысле увидел себя в роли «русского шотландца»... и не где-нибудь на поле сражения, не на дипломатических переговорах, не на дружеской попойке или придворной ассамблее... а в прозекторской.
Весной 1697 года веселое русское посольство отбыло из Москвы под официальным предводительством царского любимца Франца Лефорта. Сам государь путешествовал по европейским городам инкогнито, в чине унтер-офицера Преображенского полка Петра Михайлова. Порой он не выдерживал роли и показывал свой неукротимый нрав. Петра интересовали не только кораблестроительное дело, морская навигация и прочие технические премудрости европейцев, но и всяческие диковинки. Жадный до всего нового и необычного, молодой царь желал постичь все и сразу. Однако о его страсти к познанию «нетленности» и «бессмертия» было ведомо только самым доверенным приближенным. Этой страстью объяснялось пристальное изучение Петром ремесел прозектора и бальзамировщика.
В Лейденском анатомическом театре, куда устремилась за государем его свита, произошел пренеприятнейший курьез, от коего хозяева заведения пришли в изумление и ужас. В помещении, где лежал приготовленный для препарирования труп, стоял полумрак. Только вокруг прозекторского стола ярко пылали светильники. Петр и прибывшие с ним сановники окружили место действия...
Светского и галантного адмирала Лефорта вкупе с другими придворными затошнило от трупного запаха и вида окоченевших останков. Петр, заметив гримасы отвращения на лицах своих подданных, закипел от бешенства. Ноздри его раздулись, задрожали, глаза выкатились из орбит. Схватив стоявего рядом с ним кавалера за локоть, царь подтолкнул его к столу со словами:
– Кусай сию мертвую плоть! А посмеешь ослушаться... велю отправить тебя отсюда обратно на попечение князь-кесаря Ромодановского!
При упоминании грозного имени всесильного главы Преображенского приказа, который слыл мастером «пытошного искусства», брезгливцы испугались и один за другим исполнили приказ своего монарха – по очереди подходили и кусали зубами холодный пожелтелый труп. После чего некоторым спешно пришлось покинуть прозекторскую... куда, впрочем, они тут же вернулись, изображая живейший интерес к происходящему.
Бедные голландцы от сего небывалого зрелища потеряли дар речи... и, храня изумленную немоту, приступили к препарированию. Тишину нарушали лишь редкие возгласы царя, хруст перепиливаемых костей мертвого тела да звон страшных инструментов. Той же ночью Великое посольство устроило попойку, заглушая вином рвотный рефлекс и навязчивый трупный привкус во рту. У некоторых аппетит пропал надолго и при одной лишь мысли об анатомическом театре на челе выступали бледность и нервная испарина...
Один Брюс вполне понимал своего сюзерена, и только с ним Петр мог обсудить волновавшую его тему, имея в лице «русского шотландца» достойного собеседника. При всей учености, пытливости ума и военных доблестях сидело в потомке гордого короля Роберта нечто демоническое или, выражаясь на русский лад, бесовское. Недаром в его гороскопе присутствовало сочетание Солнца со звездой Алголь, сулящее «победы, достигаемые необычными способностями». Эта самая зловещая звезда Зодиака еще носила название «Голова ведьмы»...
Сам Симеон Полоцкий, будучи наставником царских детей, привил Петру интерес к астрологии. Влияние планет и звезд на земные события делали сию науку «благопотребной» не только для управления государством, но и для провидений в судьбе государственного мужа. Ненавистная сестрица Софья шагу не могла ступить без советов разных ворожей и звездочетов. Петр скрипел зубами, вспоминая тот животный ужас, который она заставила его пережить, подбив стрельцов выступить против законного наследника...
«Плохие звездочеты у тебя были, Софьюшка, – иногда мысленно обращался он к поверженной правительнице. – Либо ты не умела их слушать!»
Придя к власти, Петр ничего не забыл и не простил. Он до сих пор кричал во сне, если привидится ему ненароком та жуткая ночь и его паническое бегство из Преображенского. Не чуя под собой земли, скакал он в Лавру, под защиту вековых стен... а следом за резвым жеребцом скакала дикая белая луна, катилась безумным колесом по темному лесу, по узкой дорожке... До сих пор в полнолуние у него случались судороги и припадки, сменяющиеся нервным истощением и бессилием. Не так уж крепок был царь, как казалось боярам, солдатам и народу, как думали о нем при европейских дворах... Умел он скрывать свою временную немощь – то правда. Работал на верфях, не щадя себя, столярничал, плотничал, поднимал паруса, сражался в общем строю... неустанно постигал многие ремесла... много пил, кутил, любил многих женщин... Но за всеми этими неустанными трудами и разгульной жизнью стояло стремление проникнуть в тайну Вечности.
Не потому ли искал он ответов на свои вопросы у мертвых? Ибо кому, как не им, открылись сии врата обетованные?..
Брюс прибыл в Амстердам в декабре и сразу же влился в любознательную царскую компанию. Зима выдалась теплая. С моря дули соленые ветры, разгоняя тучи. В небесные просветы выглядывало солнце. Вода в каналах рябила, переливалась ослепительными бликами. На крышах аккуратных домиков лежал снег. Дым из каминных труб курился над городом. Крепкие белозубые голландки охотно улыбались иноземцам...
Петр сразу же потащил Брюса к знаменитому анатому Фредерику Рюйшу, с восторгом показывая ему чудные диковинки: обработанных специальным составом животных, насекомых и даже человеческие зародыши.
– Ты только погляди, погляди... они будто живые! Кожа почти не потемнела и не сморщилась...
Заспиртованные младенцы надолго приковали внимание царя. Брюс молча рассматривал Рюйшевы «шедевры». Было тут чему подивиться! В растворах и без оных части тел и отдельные органы выглядели вполне прилично. Потрясенный увиденным, царь возбужденно шептал на ухо Брюсу приказания: непременно вступить в переговоры с Рюйшем и выкупить у него секрет сохранения мертвых тел в нетленности...
Спустя восемь лет знаменитый анатом таки-продаст Петру свои экспонаты и секрет бальзамирования трупов.
В Амстердаме русские впервые праздновали Рождество и Новый год по иноземному обычаю. В подпитии царь пожаловался Брюсу:
– Я ожидал от голландцев большего! Маленькая страна, дотошные люди. Они умеют строить добротные корабли и дома на сваях, но в остальном... Наши просторы свели бы их с ума. Меня влечет Англия! А тебя, друг Якушка? Не прочь побывать на родине предков? Знаю, знаю, что твой дед остался до конца верен королю Карлу и из-за того ему пришлось бежать от Кромвеля. Вы, Брюсы, умеете беречь свою честь! Вильгельм Оранский приглашает нас в Лондон. Поедем?
– Отчего ж не поехать, коли надобно?
Мысли об Англии вызывали у Брюса двоякие чувства. С одной стороны, он чувствовал зов крови, с другой – ощущал некую неведомую опасность.
Петр сидел, протянув длинные ноги в ботфортах к огню, осушая рюмку за рюмкой. Он был не настолько пьян, чтобы забыться, но острота его несколько сознания притупилась.
– А что будет с нами... там? – махнул он рукой, указывая вверх, на деревянные перекладиы низкого потолка.
Брюс прекрасно понял смысл вопроса. Петра не в первый раз одолевали сомнения в церковных доктринах. Его учитель, Симеон Полоцкий, по звездам определил судьбу будущего императора и предсказал, что жизни ему отмеряно чуть более полувека. Петру, как любому могущественному властелину, хотелось прямо с трона шагнуть в бессмертие.
– Секрет Рюйша следует тщательно изучить, – добавил он. – Дабы продолжить жизнь после того... после того...
Петр потянулся к графину с веселящим напитком, и фраза повисла в воздухе.
– Полагаю, набальзамированное тело сему мало поспособствует, – робко возразил Брюс.
Царь опрокинул очередную рюмку и тоскливо вздохнул.
– Тебе хочется найти свой Магистериум, а, Якушка? Этакий волшебный порошок, которым оживляют мертвую плоть? Трудись, и ты познаешь... так говорят алхимики? Правильно говорят! Вот мы и трудимся... и Рюйш трудится, и...
Рюмка выпала из разомкнувшихся пальцев Петра, и комнату сотряс раскат громового храпа...
Брюс молча смотрел на огнедышащую пасть камина и думал, что и ему, и царю уготована была смерть в огне... но расположение звезд спасло их обоих для лучшей участи... Все-таки, друиды умели предсказывать будущее не хуже нынешних астрологов!
* * *
В «Марконе» уже все знали о смерти Грибовой. На ее стол водрузили фотопортрет Мими с траурной ленточкой на рамке, и положили букет цветов. Сотрудники ходили, как в воду опущенные, разговаривая между собой вполголоса...
Гарик с удивлением уставился на Астру. Всеобщая подавленность не отразилась на его памяти.
– Вы? – с некоторой досадой протянул он. – Решились все-таки сделать заказ?
– С этим, пожалуй, повременим.
– Чем же в таком случае...
– Я по поручению матери погибшей, – перебила она. – Хочу задать вам пару вопросов.
– Вы знали Милену?
– Это не имеет значения. Ходят слухи, что кое-кто на фирме причастен к убийству секретарши...
У Гарика глаза полезли на лоб. Его впалые щеки, казалось, еще сильнее втянулись и порозовели. Выражение «на воре шапка горит» в полной мере оправдало себя. Менеджер внутренне запаниковал, тщетно пытаясь скрыть свой страх. Он даже забыл поинтересоваться, кто такая Астра на самом деле и какое она имеет отношение к матери Грибовой.
– Что вы?! Не может быть! У нас все ее любили! – фальшиво произнес он.
– Но кое-кто регулярно докладывал госпоже Тетериной о том, что секретарша флиртовала с боссом, а тот, в свою очеередь, тоже оказывал ей знаки внимания...
– Не может быть...
– И это могло послужить мотивом для убийства девушки! – заявила Астра. – Ревность застилает рассудок! И делает человека безжалостным и слепым орудием мести!
– Но... при чем тут я?!
– Леонора Витольдовна во всем призналась. Вы получали от нее деньги за...
– Нет! – отчаянно пискнул Гарик. – Она врет! Врет...
Было странно видеть, как этот молодой парень стремительно впадает в истерику.
– А как насчет Майи? Она тоже врет?
Менеджер окончательно смешался. Его разоблачили обе «высочайшие покровительницы», выдали его на поругание и позор! А ведь он служил им верой и правдой...
– Если одна из них убила Грибову... вы пойдете соучастником, – прошептала Астра, наклонившись вперед. – Хороший адвокат докажет сговор, и вам светит, как минимум, судебное разбирательство. Не говоря уже об увольнении и потере репутации... Безвозвратной потере! Шеф вас по головке не погладит... вы ему много крови попортили...
– Я ни в чем не виноват... – бубнил Гарик, зажмурившись в предвидении разверзшейся перед ним ужасной перспективы. – Я ничего такого не делал...
– Дайте-ка мне ваш мобильный...
Гарик подпрыгнул, судорожно глотнул и с грохотом задвинул ящик стола. Вероятно, именно там лежал телефон с порочащими его честь номерами.
– Даже если вы все сотрете... всегда можно раздобыть распечатку звонков, – не унималась Астра. – Вам не уйти от расплаты, господин Панчишин! Однако о вашем проступке пока никто не знает... кроме меня.
Парень хлопал ресницами, осознавая услышанное. Ему давали шанс выйти сухим из воды! В его безумном взгляде появилась осмысленность, подбородок перестал ходить ходуном.
– Что... что вам нужно?
– Вы приняли единственно верное решение, Панчишин! Вы поможете мне, а я буду молчать, как рыба. В конце концов, вы только хотели немного подработать... у вас ведь ничего плохого и в мыслях не было, верно?
– Д-да... да... Я не думал... я... Мне самому нравилась Мими! – выпалил он. – Но она в мою сторону и не глядела...
– И вы мстили ей.
– Я был зол на нее... Девушки! Им подавай богатых, у которых свой бизнес, машина... Я тоже собирался взять машину в кредит... А Мими стоила глазки шефу! Боже мой... ее уже нет! Она умерла... невозможно поверить...
Астра не спрашивала его о Долгушиной. Хотя ей уже было известно, что в «избушке» сгорела именно она. Час тому назад позвонил Борисов и сообщил: приемные родители опознали тело. По каким-то снимкам костей, следам от перелома ноги и прочим мелким деталям...
– Выпейте воды!
Гарик послушно встал и налил себе минералки. Пара глотков привели его в чувство. Он сбросил пиджак и расстегнул ворот рубашки. Под мышками у него образовались мокрые пятна.
– Я не хотел... Мне и в голову не приходило, что все так обернется... Я не виноват! Клянусь...
В его маленьком кабинетике, увешанном рекламными плакатами, было душно. Воздух, казалось, вибрировал от волн его растерянности и страха. Запах чернил для принтера смешивался с запахом пота и мужского одеколона. Астра увидела на столе черное пятно. Неуклюжий «жирафа», вероятно, заправлял принтер и пролил чернила...
– Откройте окно! – громко сказала она, не позволяя менеджеру погрузиться в фальшивое раскаяние. – У вас тут дышать нечем!
Он вскочил, задевая все вокруг коленями и локтями, распахнул створку. С улицы хлынула струя свежести и шума. Говор людей снизу, на заднем дворе, разгружавших какие-то ящики, треск мотоцикла.
– Вы помните вечеринку по поводу юбилея фирмы?
– Да... да, конечно...
– Сценку с Бабой Ягой придумали в пику Майе Тетериной?
Гарик развел длинными, как плети, руками:
– Этим занималась Алевтина... наш бухгалтер... Я был на подхвате. Что-то принести... унести... открыть зал... закрыть...
– В пику или нет?
– Злого умысла не было... Никто не ожидал, что Майя Игоревна так болезненно воспримет постановку...
– Что вы можете сказать о Донне Луне?
Задаваемые Астрой вопросы приводили менеджера в недоумение.
– Донне Луне? А-а! Ну да... Странная женщина. Заявилась на репетицию вся в черном, в шляпе с вуалью! Представляете? Я еле уговорил ее снять длиннополый плащ... но шляпу она снимать отказалась наотрез. Нет, и все! Так и репетировала – под вуалью. Алевтина смирилась, потому что, кроме нее, Бабу Ягу играть было некому.
– Значит, лица Донны Луны вы не видели?
– У-у, – дернул подбородком Гарик. – Прикольное прозвище, да? Мне очень хотелось посмотреть, какая она... Но не вышло. Я даже пытался подглядывать за ней в раздевалке. Артисты должны были перед выступлением переодеться в костюмы. Для Бабы Яги взяли костюм напрокат, парик и маску с длинным крючковатым носом... Только дама оказалась хитрее: она переодевалась последней, когда все вышли, и закрылась изнутри на ключ. Не понимаю, зачем она это сделала, если осталась в своей одежде... только вместо шляпы с вуалью она надела парик и зеркальную маску. Я решил, что она с приветом...
– Баба Яга справилась со своей ролью?
– Даже больше! – убежденно произнес менеджер. – Все просто оторопели сначала от одного ее вида... а потом и от слов. Жуткое зрелище! Мы были слегка под кайфом, смеялись, шутили... а тут замерли, буквально к месту приросли. Мне хотелось отвести глаза, но я не смог... Знаете, зеркальца на ее маске так ярко пылали, что я прослезился... а в голову будто что-то ударило... такое оцепенение по всему телу разлилось...
При воспоминании об этом его глаза подернулись отрешенной дымкой.
– Кто-нибудь заметил, как она уходила?
– Мне кажется, народ не сразу пришел в себя... Я сам был какой-то заторможенный... разбил что-то... Майя Игоревна опомнилась быстрее всех и закатила скандал! – Он сконфуженно прижал пальцы к губам. – Ой! Зря я это сболтнул.
– Вы потом обсуждали вечеринку?
– Совсем мало... почему-то вспоминать о Бабе Яге нам всем было не очень-то приятно.
– В общем, праздник не удался.
Гарик рассеянно кивнул:
– Та женщина... Донна Луна... ускользнула, будто призрак. Как, когда... черт ее знает... Сквозь стены просочилась!
– Что-нибудь особенное о ней не припомните? Может, она прихрамывала... или говорила с акцентом?
– Нет... говорила она нормально... только голос грубый, словно прокуренный... Знаете, у меня бабушка всю жизнь курила, и у нее был похожий голос, – оживился менеджер. Он обрадовался, что гостья интересуется Донной Луной, а не его неприглядным поведением. – Она изредка покашливала. Понимаете? Не сильно, а так... кха-кха! Как будто у нее в горле першило...
«Вот уж примета, так примета, – разочарованно подумала Астра. – В осенний сезон многие простужены, и кашляет каждый второй. Пожалуй, зря я сюда приехала!»
Ощущение бесполезности предпринимаемых ею действий не покидало ее.
– Да... еще походка у нее была странная... – добавил Гарик. – Тяжеловатая... или нет... прямая какая-то... В общем, я обратил на нее внимание.
– Сколько лет бы вы ей дали?
– Ну... она не старуха... но и не юная девушка... От тридцати до сорока.
– Похожа на меня?
Она встала и сделала несколько шагов между столом и стеллажом с папками и журналами.
– Нет... совершенно другой тип... Она выше, более угловатая... шире вас в плечах... Впрочем, я могу ошибиться. Под ее хламидой любая фигура спрячется.
Астра вернулась в кресло и в упор посмотрела на Гарика:
– Скажите, а Владислав Алексеевич симпатизировал кому-нибудь из сотрудниц фирмы? Или инициатива исходила только от них?
Менеджер залился краской. Опять взялись за него. Сейчас эта скрупулезная дамочка прицепится и станет допытываться – правду ли он говорил жене босса? А что такое – правда? В мире все относительно...
– Мужчинам нравится, когда женщины к ним неравнодушны, – деликатно выразился он. – Вряд ли шеф изменял жене... однако...
Он замешкался, подбирая обтекаемый ответ. Астра нетерпеливо вздохнула.
– Могу я осмотреть зал, где проходила вечеринка?
– Да, но только... там неубрано. Я ключи потерял... не ломать же замок? Искал везде... еле нашел. У меня постоянно что-нибудь пропадает...
– И раздевалку покажите! – безапелляционно потребовала она. – Кто у вас теперь за старшего?
– Анастасия Дмитриевна, замдиректора. Но ее сейчас нет. Поехала в ритуальную службу... по поводу похорон...
– Значит, нам никто не помешает. Идемте!
Гарик с понурым видом поплелся по коридору. Астра – за ним. В зале чувствовался застоялый запах пыли и увядших цветов. На подоконниках стояли вазы из-под праздничных букетов. Мебель была сдвинута к стенам, на импровизированной сцене громоздились декорации. Размалеванный холст должен был изображать лес, а фанерная «избушка на курьих ножках» – жилище Бабы Яги.
– Зина Петровна после вечеринки убрала на скорую руку... а потом я ключи потерял. Знаете, где они оказались? В коробке из-под печенья! – с детским восторгом поведал менеджер. – Убейте, не помню, зачем я их туда положил. А сегодня решили деньги собирать... я достал коробку, чтобы их туда складывать, слышу – гремит что-то. Ключи! Вот здорово...
Он осекся, сообразив, что подобная радость выглядит неуместно, и виновато опустил голову.
Астра обошла зал, внимательно ко всему приглядываясь. Вдруг ей попадется на глаза какая-нибудь улика?
– Зина Петровна вечером наведет здесь порядок, – сглаживая неловкость, сказал Гарик. – А что вы ищете?
– Не знаю... Ведите-ка меня в раздевалку.
– Собственно, это бытовка, – приободрился он. – Там мы пьем чай, обедаем. Некоторые любят только домашнюю еду.
Маленькая комнатка представляла собой кухню и уголок отдыха. Электрочайник, микроволновка, мойка для посуды, столик, шкафчик... угловой диван, зеркало на стене. Как люди переодевались в такой тесноте?
– Здесь не очень-то развернешься... – отозвался Гарик. – Видите? Зато можно вещи положить на диван... Мы освободили стол, поставили две вешалки...
Астра представила себе Донну Луну, которая закрывается изнутри, снимает шляпу... достает из сумки зеркальную маску... Почему она так старательно прячет лицо?
– Скажите, Донна Луна до выступления с кем-нибудь общалась?
– Они о чем-то шушукались с Мими... с Грибовой, – поправился он. – А больше ни с кем... Прикольная тетка эта Донна Луна! Не хотел бы я с ней встретиться с глазу на глаз...
– У Милены Грибовой были враги?
Гарик наклонился и прошептал Астре в самое ухо, обдавая ее горячим дыханием:
– Майя Игоревна ее недолюбливала...
Астра понимающе кивнула.
– У вас случайно нет групповых снимков коллектива фирмы? Сейчас все повально увлекаются фотографией...
– Конечно, есть! Полно! – разулыбался Гарик, довольный, что может услужить. – Вам показать?
Он достал со стеллажа несколько альбомов, туго набитых фотографиями совместных посиделок и выездов сотрудников фирмы на природу. Астра выбрала две, на которых хорошо было видно Мими и Долгушину.
– Я возьму снимаки на память?
Гарик с готовностью прижал руки к впалой груди:
– Сколько угодно! У нас есть еще целая коробка фотографий, только за ней надо лезть наверх...
– Спасибо. Хватит и этих.
Она не сказала менеджеру о гибели бухгалтерши. А тот не спросил, зачем она раньше приходила в «Маркон» под видом клиентки...
