Глава 18

Астра выглядела осунувшейся, изможденной, словно пробежала длинный утомительный марафон. Ее щека была испачкана чем-то черным, волосы растрепались, но она не обращала внимания на такие мелочи.

Они разговаривали в сарае, сидя на набитом сеном матраце. Астра дрожала, ее глаза лихорадочно блестели.

– Вас никто не видел? – спросил Матвей.

– Кажется, нет… Впрочем, не знаю. Соседская собака лаяла, когда я пробиралась в сарай. Мне повезло, что вы запираете дверь на наружный крючок. В дом я не попала, он на замке.

– Почему вы оказались ночью на улице? Вас уволили? Выгнали? Что, до утра никак нельзя было подождать?

Она закусила губу, затрясла головой.

– Ида Вильгельмовна… умерла, а ее дом сгорел.

Брови Карелина поползли вверх, лоб собрался в складки. Шутка не развеселила его. Хэллоуин закончился, а сюрпризы продолжаются.

– Вы меня разыгрываете?

– Клянусь, это правда! Можете пойти и посмотреть на пожарище… Мне чудом удалось выбраться из огня. Я выпрыгнула с террасы мансардного этажа в чем была. Когда я убегала, за спиной раздался взрыв. Наверное, газ рванул. Из-за нервного шока я не замечала холода, а потом обнаружила, что иду по улице в одной футболке, джинсах и тапочках на босу ногу.

Матвей опустил глаза на ее ноги – она действительно была обута в тапочки. Хорошо, не в шлепанцы! От нее пахло дымом.

– Вы мне не верите? – В ее голосе звучала не обида, а изумление. – Вот, смотрите, джинсы обгорели, я вся грязная! Нашла тут у вас в сарае тряпку, кое-как вытерлась. Куда мне было идти, по-вашему? Кроме вас, я никого не знаю в этом поселке. Да, я отдавала себе отчет, что вы уехали в Москву, но надеялась хотя бы укрыться от ледяного ветра. Я запомнила, что на двери сарая нет замка. К моему счастью, внутри на крючке висела старая куртка, я ее надела и пошла на вокзал.

– Зачем?

– Сначала хотела уехать куда глаза глядят. Потом увидела таксофон и… позвонила вам. Вы же сами дали мне визитку. Куда я поеду в таком виде?

– Допустим. Отчего загорелся дом?

– Думаю, его подожгли. Я уловила запах бензина, но с перепугу не сразу сообразила, в чем дело.

Астра рассказала все, что произошло в доме баронессы. Кроме эпизода в спальне. Не упомянула она и о тайнике.

Матвей понял, почему она не побежала в полицию – спецы все спишут на компаньонку: и убийство, и поджог. Тихон подтвердит, что женщины ночевали в доме одни, а мотив самый обычный – ограбление, неприязнь прислуги к хозяйке.

– Ваши документы тоже сгорели?

– Я успела вынести сумку – там паспорт, деньги и кое-какие вещи.

– Можно взглянуть? – без обиняков потребовал он.

Астра молча протянула ему паспорт. Теперь ее благополучие, если не жизнь, зависели от того, как поведет себя этот человек. С ним не следовало хитрить.

– Значит, вы москвичка? – усмехнулся Матвей, просматривая документ. – Не замужем. Проживаете, согласно регистрации, отнюдь не в спальном районе. Что, позвольте узнать, привело вас в Камышин? Поиски работы? Не смешите. Из поселка все, кому нужны деньги, подались в столицу.

– Я… отказалась от своего прошлого. Решила начать новую жизнь.

– Громкий же у вас дебют!

– Понимаете, я собралась выходить замуж и накануне свадьбы узнала, что моя лучшая подруга ждет ребенка от моего жениха. И вообще, у меня все шло наперекосяк. Образование, которое я получила, мне не по душе; на иждивении у родителей сидеть совестно. Знаете, как трудно вырваться из обыденного круга, добровольно лишиться обеспечения и комфорта? Если бы я не уехала, не обрубила концы, у меня бы не хватило духу отказаться от привычных благ! Я даже мобильный телефон выбросила. Мне не нужна опека. Увы! Теперь я попала в зависимость от вас.

– Трогательная история.

– Зря иронизируете. Я говорю правду!

– Дети из богатых семей порой выкидывают такие фортели, что диву даешься, – вздохнул Матвей.

– С жиру бесятся, да?

– Если угодно.

– Мне не нравится тезис о вреде денег и достатка! – запальчиво произнесла Астра. – Этот лозунг оправдывает нищету.

– Не спорю. Я поделился своими наблюдениями, только и всего.

Он сказал это так мягко, что Астра остыла.

– Мой отец – преуспевающий бизнесмен, но это его жизнь, – объяснила она. – В какой-то момент я почувствовала, что теряю себя – становлюсь винтиком в созданной им машине, проживаю чужую судьбу. Когда человека всюду окружает ложь, ему стоит задуматься, где его место? Возможно, совсем не здесь и не с этими людьми. У каждого своя дорога. Поэтому я ушла. Ужасно сложно плыть рядом с большим кораблем, рискуешь быть затянутым его винтами на глубину или попасть под его киль.

– И вы все бросили и пустились в кругосветное плавание одна.

– Я попробовала…

– Ну, выходит, приплыли.

– Угу. – Астра с трудом сдерживала слезы. – Меня могут объявить в розыск?

– Теоретически да, а практически – не знаю. Ваши родители в курсе, где вы находитесь?

Она покачала головой.

– Я ничего заранее не планировала. Предоставила все на волю случая. Шла, куда ноги несли, села в первый подъехавший троллейбус, оказалась на вокзале, там приметила старика в фуражке с пуговкой… он меня и привез в Камышин.

– Что за старик? – не понял Матвей.

– Просто пожилой человек – чем-то он привлек мое внимание, и я последовала за ним. Он сел в поезд, я тоже, он вышел на какой-то станции, и я вместе с ним. Я даже не помню, как называлась та станция. Какая разница? Он ждал автобуса, я пристроилась рядом – так мы и добрались до поселка. Старик долго шел по улицам, часто останавливался, отдыхал. Я старалась держаться поодаль. Был вечер, быстро темнело, и я его потеряла. Он куда-то свернул и пропал из виду – то ли в калитку какую юркнул, то ли… в общем, осталась я одна-одинешенька. Куда дальше идти, понятия не имела. Побрела вперед, шла, шла, пока из кустов не выпрыгнуло на меня бешеное чудище. У меня и так нервы натянуты до предела, а тут эта жуткая собака! Рычит, глаза горят! Не помню, как эта псина кинулась, – в голове помутилось, тело стало ватным, ноги подогнулись, и все… чернота. Очнулась у вас в доме.

– Вот так, да? Пошли за первым попавшимся старичком и оказались в Камышине?

Астра насупилась, отвернулась. Она не привыкла, чтобы ее слова подвергали сомнению.

– Допустим, – примирительно улыбнулся Матвей. – Оригинальный у вас способ начать жизнь заново. После того, как вы устроились на работу к баронессе, она вскоре умирает, а ее дом сгорает. Вы опять вынуждены скрываться, только теперь у вас более веские основания «потеряться», чем нереализованные амбиции, неверный жених и подруга-разлучница.

– У меня нет амбиций. Я хочу быть собой и переживать собственную судьбу. До сих пор я делала обратное. Беда в том, что я не представляю, чем бы могла заняться… В чем мое призвание?

– Вы уверены, что в доме, кроме вас и хозяйки, этой ночью был кто-то еще? – неожиданно, в упор глядя на Астру, спросил Карелин. – И неведомый злоумышленник, который устроил пожар и задушил баронессу, не плод вашего воображения?

– Он ее не задушил, то есть, он ее душил, наверное, но она к тому времени уже скончалась. Я стояла за портьерой и могла только догадываться, что происходит.

– А потом он начал все вокруг крушить и переворачивать вверх дном?

– Да. Он что-то искал.

– И нашел?

Астра пожала плечами.

– Полагаю, нет.

– Какой же смысл преступнику было убивать единственного человека, который мог подсказать ему, где лежит, образно выражаясь, клад? Почему он не выпытал у хозяйки дома, где она держит деньги и ценности?

– Откуда мне знать? Должно быть, он хотел выпытать, но обнаружил, что баронесса мертва. Я сама в недоумении! Госпожа Гримм немного приболела, но не настолько. Может быть, у нее случился инфаркт во сне или инсульт. Я же не врач!

– А как посторонний проник в дом? Я видел, на окнах стоят решетки. Вы заперли входную дверь, перед тем, как лечь спать?

– Конечно, – кивнула Астра. – Это добротная железная дверь с надежными замками. Если бы ее взламывали, я бы услышала.

– У кого еще были ключи?

– У меня и у хозяйки.

– А у Тихона?

– Не было. Запасные ключи тоже хранились у баронессы… вероятно. Точно не скажу. Меня это не интересовало, а разговора о ключах не заходило.

Она умолчала о ключике, который ей подарила Ида Вильгельмовна, как и о многом другом.

– Замки открывались изнутри без ключей?

– Нет. Я запирала дверь и вешала связку рядом на крючок.

– Получается, неизвестный каким-то образом вошел в дом, разлил бензин, отправился в хозяйскую спальню, схватил баронессу за горло, увидел, что она мертва, поискал что-то, не нашел, устроил пожар и убежал. Как же он вышел?

«Если я его убила, ему не надо было выходить, – подумала Астра. – Он остался в доме вместе с баронессой».

– Через дверь, – сам ответил на свой вопрос Карелин. – Увидел ключи, взял, открыл… С этим ясно. А как он вошел?

– Дымоход камина был открыт, – сказала Астра. – Тихон чистил сажу и снял с трубы козырек…

– Это на крыше. А изнутри?

– Возможно, тоже остался открытым. Я не проверяла.

– Ваша версия: посторонний залез в дом через каминную трубу? Логично. Тогда он имеет завидную физическую форму. Что, труба достаточно широкая?

– Да. Прежний хозяин постарался, сделал большой камин с огромным дымоходом. Так ему захотелось.

– Боюсь, вы ошибаетесь, – заявил Матвей. – Как преступник узнал, что Тихон будет чистить сажу именно вчера? Если только это не сам Тихон… Куда проще раздобыть ключи от входной двери. Не забывайте, что до вас у госпожи Гримм была другая компаньонка, Эльза Коржавина.

Он запнулся, что-то прикидывая в уме.

– Вы знаете Эльзу? – встрепенулась Астра. Она с радостью переключилась на другую тему. – Откуда? Думаете, она могла…

– Подождите, – остановил ее Карелин. – Так мы запутаемся. Я провожу вас в дом, принесу воды. Пока вы будете мыться и отдыхать, я наведаюсь на Озерную улицу, разузнаю, что и как. Позаботьтесь, чтобы вас никто не увидел.

Она даже не заикнулась о привидении, которое выло и стенало в задымленном саду госпожи Гримм. Иначе этот мужчина примет ее за ненормальную…

Господин Ельцов кипел от негодования.

– Я сам не без греха, – возмущался он, наливая водку себе и начальнику охраны. – Но такой всеядности понять не могу! Иваницын что же, ни одной бабы не пропускает? И каков конспиратор! Ему бы в разведке работать, а не в страховой компании. Или мальчиком по вызову! С его внешностью в самый раз будет. Может, мне его вместо главного менеджера стриптизером назначить? А что? Откроем стриптиз-бар для сотрудников фирмы, вместо кабинета релаксации. Как считаешь?

Борисов молча кивал. Пусть шеф выговорится, выпустит пар.

– Как ты думаешь, Марина показывала эти фото Астре?

– Она шантажировала любовника, а подругу могла пощадить.

– Что-то же заставило мою дочь сбежать из дома? Вдруг до нее дошли слухи о выкрутасах Захарки? Или Марина призналась во всем, открыла ей глаза? Я ночами не сплю, думаю: а вдруг, это моя девочка убила Степнову? И знаешь, к какому выводу пришел? У Астры горячий, решительный нрав, но на убийство она не способна. Ударить подругу подсвечником в висок, а потом тащить ее в ванную, перекинуть лицом вниз… нет, она бы такого не сделала. Вот ты бы поволок труп в ванную?

– Зачем? Странное убийство…

Они сидели в маленьком ресторанчике за угловым столиком и вполголоса обсуждали последние новости. Вернее, их отсутствие.

– Молодой человек! – подозвал Ельцов официанта. – Принеси-ка нам соленых грибков на закуску и огурчиков с укропом. Ты будешь, Коля?

– Мне лучше что-нибудь диетическое. Желудок ноет и ноет. Наверное, язва.

– Типун тебе на язык! Ты сначала дочь мне отыщи, а потом болей.

– Ищу. И убийцу Марины тоже. Пока похвастаться нечем.

– Как идет официальное следствие?

– Еле-еле… Отрабатывают версию ограбления. Фотографии в деле не фигурируют.

– У тебя надежный источник?

– Другими не пользуюсь. Бывший коллега, проверенный. Какой ему смысл наводить тень на плетень? Особо усердствовать оперативники не станут, им лишь бы дело поскорее с плеч долой.

Ельцов немного успокоился. Хоть какая-то определенность.

– Ты работай, Коля. Деньги нужны? Говори, не стесняйся.

У Борисова разболелся желудок – он терпел, покрываясь потом под белоснежной рубашкой. Вот еще напасть! А все нервы… Докладывать-то Ельцову, по большому счету, было нечего. Астра исчезла, и любые мероприятия по ее поиску заканчивались ничем. То же с убийцей Марины Степновой. Можно подозревать всех и никого: Захара, Астру, частного детектива, одну из женщин со злополучных фотографий, даже мать и отчима погибшей.

Единственная улика, которая была у него в руках и которой не располагало следствие, – интимные фотографии, компрометирующие Иваницына и его возлюбленных. Их раз за разом и перебирал Николай Семенович – от безысходности, от невозможности нащупать ниточку и начать разматывать этот клубок. Снимки чем-то притягивали его, был в них смутный, неуловимый намек – или это цеплялся за соломинку ум, бессильный разгадать чужой замысел…