Глава 20
Новгород. Наше время
Болезнь Таисии в старину назвали бы нервной горячкой.
Сильнейшее возбуждение, вызванное внутренним надломом, глубочайшим разладом с самой собой, со своими идеалами, измучило молодую женщину. Ее терзали стыд и раскаяние, горькие сожаления по утраченному образу жизни, по аскезе и духовному служению, страх перед предстоящим замужеством. Она вверила свою судьбу мужчине, которого совсем не знала. Как он поступит с ней? Он говорит о любви, но слова ничего не стоят. И куда ей идти, если он ее обманет?
«Поделом тебе! – грозил в забытьи кто-то большой и черный, горою нависая на ней. – Ты сама себя наказала! Теперь ты в нашей власти…»
Таисии было нечего сказать в свое оправдание. Она не заслуживает снисхождения. Она – отступница, поддавшаяся ухищрениям бесовским, продавшая душу за сладкие речи и жаркие ласки. Она не смогла быть монахиней, не сможет стать верной женой даже этому обыкновенному мужчине. Ибо в мыслях она предает его, изменяет ему… с Ангелом…
– Я не от тебя бегу, – шептали ее сухие губы. – От себя…
Но от себя, как известно, не убежишь, не скроешься. И утром она открыла глаза, с ужасом обнаружив, что лежит в чужой постели, в чужом доме, раздетая чужими руками. Как она здесь очутилась? Где старые бревенчатые стены с образами? Где запах сушеных трав? Где все, что было дорого ее сердцу?
Она уставилась в потолок, медленно приходя в себя, вспоминая, как оставила Камку, сестер и могилу Авксентия. Дальше мелькали смутные картинки и ощущения – лесная тропинка, озноб, душный автобус… пыль… шум вокзала… тряска… накатывающая волнами дурнота… опять тряска… чьи-то голоса, какие-то лестницы… А потом? Наверное, ей стало совсем худо, потому что больше в памяти ничего не возникало. Только жар и дрожь да темная пелена перед глазами…
Таисия с трудом поднялась, увидела стопку чистых вещей, накинула халат и, пошатываясь, обошла комнату. Давно забытый мир комфорта и городского быта окружал ее – ковер под ногами, люстра на потолке, красивая мебель, глаженое белье. В Камке-то без электричества не больно погладишь: тяжеленный железный утюг нагревали на печи, изредка, по большим праздникам.
Навыки из прошлой жизни, которые казались утраченными, возвращались быстрее и легче, чем можно было представить. Таисии захотелось встать под горячий душ, вымыться хорошим мылом.
– Михаил! – позвала она.
Никто не откликнулся. Мужчина оставил ее одну. Почему?
Из коридора две двери вели в ванную и туалет. Ее взгляд упал на рюкзак… Значит, инженер Прилукин ушел не навсегда. Не думая, что она делает, Таисия присела на корточки, раскрыла рюкзак и вытащила кучу грязных скомканных вещей. Скорее всего, Михаил захватил их, чтобы постирать. От слабости на ее лбу выступила испарина, голова закружилась. Вещи из рюкзака немного рассказали ей о хозяине.
На самом дне лежал сверток. Таисия, не раскрывая, взяла его и спрятала в укромное место – словно кто-то невидимый и властный приказал ей поступить именно так.
Найти потайное место в чужой квартире было непросто, но у нее получилось. Открылось второе дыхание. Она молилась об одном – чтобы Михаил не вернулся раньше времени. Она даже не подумала, что будет, если он…
Звук открываемого ключом замка заставил ее метнуться в ванную и включить воду. Такого крана ей еще видеть не доводилось, она не сразу справилась с рычажком. Стоя под душем, она казалась себе пустой и обессиленной. Ее не хватало даже на то, чтобы размышлять.
Михаил постучал в дверь ванной:
– Ты в порядке?
– Да…
Он ожидал застать ее в постели. Просидев ночь у ее изголовья, Михаил решил, что у нее сильная простуда. Таисия стонала, бессвязно бормотала, горела. Он прикладывал к ее лбу холодный компресс, и к утру она успокоилась, задышала ровно, лихорадка сменилась крепким сном. Убедившись, что опасность миновала, молодой человек отправился в аптеку и гастроном: запастись лекарствами на всякий случай не помешает, да и продуктов надо купить.
Он вздохнул с облегчением, услышав шум воды в ванной. Значит, больная идет на поправку.
Михаил достал яйца, сосиски и занялся приготовлением завтрака. О полном рюкзаке грязной одежды он вспомнил, когда наткнулся на встроенную в кухонную мебель стиральную машину. Отлично! Не придется тащиться в прачечную!
Когда Таисия с мокрыми волосами пришла в кухню, он загружал вещи в машину.
– Сначала первую партию запустим, – обернулся к ней Прилукин. – Потом вторую. А твои лохмотья я выбросил. Прости!
Она побледнела и прислонилась к дверному косяку.
– Иди приляг, – мягко произнес он. – Я все приготовлю и принесу еду в спальню.
– Я… не хочу есть…
Видел он или нет? Этот вопрос молотом стучал в ее висках…
