Книга: Звезда Вавилона
Назад: ГЛАВА 29
Дальше: ГЛАВА 31

ГЛАВА 30

Матвей, сидя в машине, изучал списки экипажа и пассажиров «Георгия Панина». Фамилии, имена, которые сами по себе ничего не значат. Но в связи с нынешними обстоятельствами они могли указать на убийцу. Вернее, только одна фамилия.
«То, что на борту «Георгия Панина» оказался Виктор Сахно, отец Апреля, это игра случая! – заявила Астра. – Жизнь порой причудливее любой выдумки».
«Хочешь сказать, что сын повторил поступок отца? Тот расправился с матерью, а парень – с дочерью? Но из-за чего? Любовь? Ревность? Уязвленное самолюбие?»
Он достаточно изучил Астру, чтобы понять: ее ум уже выстроил линию, которая ведет к финалу, и неусыпно, неустанно работает, чтобы не отклониться в сторону, отделить зерна от плевел.
– Отцы и дети… – пробормотал Матвей. – Проблема стара, как мир…
Апреля еще и в планах не было, когда судьба свела на одном судне Лидию Ракитину и Виктора Сахно. Что между ними произошло? Кошка пробежала? Божественная искра вспыхнула? А через тридцать пять лет та же судьба столкнула в многомиллионном городе их сына и дочь… Как тут не стать фаталистом?
Астра громко хлопнула дверцей, устраиваясь на переднем сиденье. Она сияла. Ее щеки покраснели от мороза, на выбившихся из-под шапочки волосах белел иней.
– Что тебе сказала Раиса?
– Ничего существенного. Едем в Коньково, к Апрелю.
– Ты уверена, что он дома?
– Ни в чем нельзя быть уверенным на все сто, а действовать надо.
Матвей вырулил со стоянки и свернул на трассу. Солнце слепило глаза, и он надел темные очки. Два раза пришлось пускаться в объезд из-за заторов.
Астра молчала. Он несколько раз поглядывал на нее, пытаясь проникнуть в ее мысли. Неужели близится развязка? Отцы и дети…
– Готовишься к разговору с красавцем-мужчиной? – не выдержал он. – Думаешь, он вот так и выложит всю подноготную? Странно будет, если мы вообще его застанем. Я бы на его месте давно махнул куда-нибудь подальше от Москвы.
– Вряд ли он уедет…
Потянулись однообразные высотки, и Матвей сосредоточился, боясь пропустить нужную улицу.
– Ты помнишь, где живет Соня Капранова?
Дворы и дома здесь были похожи как две капли воды. Пришлось выходить, разглядывать таблички с номерами и обращаться к подросткам, которые играли в хоккей на самодельном катке.
Подъезд, лифт, даже дверь квартиры, которую снимали Апрель с товарищем, мало чем отличались от жилища Капрановых. Это была особая среда обитания, облюбованная приезжими. Жилье в спальных районах стоило намного дешевле.
Апрель, вопреки ожиданиям, оказался дома. Судя по голосу, он был слегка пьян.
– Мы собираем деньги на похороны, – брякнула Астра. – Можете помочь?
– Сколько? – спросил он, открывая.
Его не интересовало, кто умер. Он сразу полез в карман куртки и достал оттуда пару мятых сторублевок. Астра вошла в квартиру. Неопрятная прихожая, вешалка с одеждой, тусклая лампочка под потолком, запах жареной картошки, сигаретного дыма…
Матвей предусмотрительно захлопнул дверь и встал, преграждая молодому человеку путь, если тот вздумает бежать.
– Вы один? Или в квартире еще кто-то есть? – с ходу осведомился он.
– Я… один…
– Мы по поводу вашего отца, – уже совершенно другим тоном произнесла Астра. – Вашего покойного отца!
– Что? Кто вы?
Апрель попятился. Он в самом деле был потрясающе хорош собой. Несмотря на щетину, мятую футболку и штаны с пузырями на коленях. Настоящий плейбой.
– Мы расследуем убийство Нелли Ракитиной, – сурово взглянул на него Матвей.
Апрель стремительно трезвел. На его лице появилось осмысленное выражение, губы дрогнули.
– А… п-при чем тут я?
– Ваш отец убил Лидию Ракитину… на судне «Георгий Панин»! – выпалила Астра. – Вы ведь знаете об этом? Он признался вам! Он был официантом, она – переводчицей. Отпираться бессмысленно. Ну же, господин Сахно!
Тот окончательно растерялся, сторублевки выпали из его руки на пол.
– Пройдемте в комнату.
– С-сейчас… одну минуту… я умоюсь…
Он дернул дверь в ванную, сунул голову под кран. Было слышно, как он отфыркивается, как льется вода…
– Я приведу его, – сказал Матвей. – Мало ли, что ему взбредет в голову?
Комната была скудно обставлена: кровать, шкаф и два стула. На шкафу стояли две большие, битком набитые спортивные сумки. В углу приткнулась гитара в чехле. На стене – черно-белый портрет Высоцкого.
Астра обвела скромное жилище внимательным взглядом. Неужели это логово убийцы? Высоцкий со стены скептически взирал на нее. В голове возникла строчка из его знаменитой песни: «Эх, ребята, все не так… все не так, ребята!»
«А как надо?» – мысленно спросила она то ли себя, то ли его.
Непревзойденный маэстро оставался безмолвным. Все, что он хотел, он сказал в своем творчестве. «Теперь ваш выход! – читалось в его глазах. – Ну-с, на что вы способны, господа?»
Апрель в сопровождении Матвея выглядел комично. Мокрый, с наспех приглаженными волосами, с неподдельным изумлением на красивом лице. Еще бы! Он-то успел уверовать, что никто ни о чем не подозревает! Ни сном ни духом…
– Садитесь, – вежливо кивнула Астра. – Разговор предстоит долгий.
Он плюхнулся на кровать, застеленную потрепанным пледом, уронил руки на колени. Пальцы у него были длинные, сильные, с чистыми продолговатыми ногтями. Астра представила, как они сжимали пепельницу, нанося удары по голове беззащитной женщины…
– Что вас связывало с Нелли Ракитиной?
– Н-ничего…
– Вы лжете, господин Сахно. Есть свидетель, который видел, как вы выходили из квартиры погибшей.
– Я не знаю… никакой Ракитиной…
– Ребята из ремонтной бригады, которые работали у Нелли, легко опровергнут вашу ложь, – добавил Матвей. – Вы усугубляете свое и без того скверное положение. К тому же о вашей связи с погибшей знает ее бывший жених Олег Провоторов. Он следил за Нелли… Домработница Ракитиных тоже как-то случайно столкнулась с вами обоими в метро. Вы ее не заметили, а она отлично разглядела и вас, и Нелли. Все тайное становится явным.
Молодой человек сидел, тупо уставившись в пол.
– Я делал ей паркет… мы познакомились…
– Когда?
– Весной…
– Послушайте, господин Сахно… – Астра видела, что официальное обращение раздражает Апреля, и пользовалась этим. – В день убийства вы были в квартире Нелли. На месте преступления обнаружены ваши отпечатки пальцев…
Он продолжал молчать, смысл ее слов постепенно доходил до него. Упоминание об отпечатках вызвало на его лице кривую улыбку.
– Я же говорю – делал паркет…
– Зачем вы трогали шкатулку? Что вы искали?
При слове «шкатулка» он непроизвольно дернулся, как от электрического удара.
– М-может, случайно дотронулся… во время ремонта…
– Ремонт был весной, – заметил Матвей. – А деревянная шкатулка с «вавилонской башней» появилась у Нелли недавно, буквально за неделю до убийства. Это подтверждают ее родственники.
Он перевел взгляд на Астру: не давай, мол, ему опомниться.
– В своем последнем рейсе на «Георгии Панине» ваш отец встретился с Лидией Ракитиной, матерью Нелли, и убил ее, – повторила она. – Прошло тридцать пять лет, и вы отыскали дочь, чтобы покончить с ней. Что вы имеете против этих несчастных женщин?
Молодой человек занервничал. От того, что он слышал, хмель выветривался быстрее, чем от ледяной воды. Им овладевала паника.
– Кто вы?
– Мы ведем частное расследование, – спокойно объяснила Астра. – Но если вы откажетесь сотрудничать, то вами займется милиция. От них спуску не ждите!
– Я не обязан отвечать на ваши вопросы.
– Помните машину «скорой», которая в то утро стояла у подъезда Нелли? Кроме ее водителя вас видел еще один человек. Марина Капранова! Пока что вы не попали под подозрение в убийстве девушки. Вот когда следователь узнает о том, что…
Возникла тяжелая пауза. Астра понятия не имела, какие показания дал водитель «неотложки». Она действовала наобум, приводя доводы, которые казались ей убедительными.
Апрель вскочил, но Матвей одним толчком отправил его обратно на кровать. Молодой человек пришел в сильное возбуждение.
– Марина? Как она могла там оказаться?
– Она шла за вами от самого вашего дома до улицы Вавилова…
– Зачем? – с отчаянием в голосе вскричал Апрель.
– Любовь!.. Марина питала к вам нежные чувства, которых вы не разделяли… Вы были поглощены страстью к одной-единственной женщине, Нелли Ракитиной. Она вроде бы отвечала вам взаимностью, а потом охладела и отвергла вас! Вы избалованы дамами, господин Сахно, и не привыкли получать отказ. Нелли была старше вас, не блистала красотой. Вы пытались уломать ее возобновить отношения, но встретили высокомерие и непреклонность. Вы безумствовали, она оставалась равнодушной. Ее жестокая холодность довела вас до крайности, и вы решились на самое страшное. Вы расправились с ней почти тем же способом, каким некогда ваш отец лишил жизни ее мать… Кстати, Марина Капранова не собиралась выдавать вас. Зря вы ее убили! А куда вы дели камень, которым размозжили ей голову? Унесли с собой? На память? Впрочем, против вас столько улик, что вы в любом случае сядете на максимальный срок.
– Я никого не убивал… И мой отец никого не убивал…
– Скажите еще, что он не был влюблен в Лидию Ракитину!
На Апреля обрушился шквал обвинений, которых он не рассчитывал услышать никогда. Это сломало его, вынудило оправдываться.
– Был… ну и что? Он полюбил Лидию… в этом человек над собой не волен. Только при чем тут убийство?
– Отец рассказал вам свою историю. Не так ли? Перед той поездкой на Тянь-Шань, из которой ему не суждено было вернуться…
Апрель наклонил голову.
– Наверное, он предчувствовал что-то недоброе… Он складывал вещи в рюкзак, а я крутился рядом, мешал ему. В комнате было тепло, солнечно… Мама напекла пирожков ему в дорогу. Они лежали на столе, накрытые чистым полотенцем. Мама ушла на работу. А я потихоньку таскал пирожки…
Апрель говорил так, будто каждая мельчайшая подробность того дня прочно запечатлелась в его сознании.
– Отец был какой-то грустный. Он подозвал меня, обнял и спросил, умею ли я хранить тайны. Я сказал, что умею. Тогда отец достал фотографии с «Георгия Панина», стал мне показывать, рассказывать о море, о романтике плаванья, о том, как серебрится ночью на волнах лунная дорожка… Потом он достал фотографию Лидии и признался, что безумно любил ее, но она умерла. Я спросил, как это случилось. Что я мог понимать тогда, в восемь лет? Я слушал с любопытством, как сказку…
– Лидия тоже полюбила его?
– Нет, она даже не замечала отца. Еще бы! Вокруг нее увивались ученые. Зачем ей простой официант?
По словам Апреля, Лидия очаровала официанта Сахно необычным темпераментом и загадочностью, – было в ней что-то восточное, южное, томное. Может, она подарила Виктору пару взглядов – благодаря его приятной внешности. А тот вообразил бог знает что! В один из дней заштормило, началась сильная качка. Лидия страдала морской болезнью и осталась в каюте. Виктор решил проведать ее – отнести таблетки от укачивания. Вдруг помогут? Он шел по коридору, крепко держась за поручни: его бросало то влево, то вправо… Добравшись до каюты переводчицы, он постучал в дверь. Изнутри не доносилось ни звука. Он подумал, что Лидии совсем плохо… Открыв дверь, Виктор увидел женщину лежащей на полу. Она была бездыханна, на ее виске виднелся кровоподтек…
– Отец решил, что она ударилась головой об угол стола, – сказал Апрель. – В каюте был стол, привинченный к полу, и во время качки Лидия могла потерять равновесие… В какой-то момент отцу показалось, будто дверь в санузел тихо щелкнула, но он не мог оторваться от Лидии… Она не подавала признаков жизни. Ее кофточка была расстегнута, и на груди…
Он замолчал, пытаясь успокоиться. То, что переживал в те трагические минуты Виктор, каким-то образом передалось его сыну.
– На ее груди… отец увидел странное украшение, – продолжил он, справившись с волнением. – Не дорогое. Сине-голубой камешек в оправе из серебра… на цепочке. Отец никогда не носил ни цепочек, ни колец. Он терпеть не мог всякие побрякушки. Считал, что мужчине не пристало носить женские цацки. Так он говорил. Но в тот миг… его словно бес толкнул под руку. Камушек сверкал и переливался, притягивая к себе взгляд. Его рука сама потянулась… в общем, он снял украшение и в тот же миг понял: Лидия мертва. Она уже далеко… никакая сила не вернет ее. Ему показалось, что Лидия оставила ему украшение как память. Отец спрятал камушек в карман, попрощался с Лидией… и выскользнул из каюты. В коридоре было пусто. Никем не замеченный, он вернулся в ресторан и приступил к своим обязанностям.
– И не позвал врача? Никому не сообщил о смерти пассажирки?
– Он был уверен, что Лидия умерла. Так потом и оказалось. Он сам не понимал, почему немедленно не позвал судового доктора, не поставил в известность капитана… Как будто его что-то удерживало. Он был словно в беспамятстве, сказал, что камень заставил его молчать.
– Камень?
– Да… тот самый голубой камушек Лидии. Глупо звучит… Тем не менее я отцу верю. Камень оказался не простой – с секретом.
– Каков же секрет?
Апрель развел руками.
– Не могу объяснить. Вдруг наступает момент, когда камень подчиняет вас, от него исходит сила, с которой не совладать человеку… Я не болен! Я немного пьян, но что касается камня…
Он сжал губы и, испугавшись своей откровенности, закрыл их ладонями. Детский наивный жест.
– Ваш отец присвоил камень себе?
– Это было все, что осталось у него от Лидии… Вам не понять! Скажете, слишком короткий, притом безответный роман, чтобы иметь право на такой поступок. Но отец тогда не раздумывал, он действовал импульсивно, покоряясь чувству, а не уму. Да, он спрятал камень в укромном месте. На судне полно уголков, куда редко заглядывают. Он опасался, что каюты будут обыскивать, но никто не хватился украшения Лидии. Она носила его под одеждой, никому не показывая. Вероятно, о камне не знали. Когда обнаружили труп, началось расследование… Отец услышал, что Лидию убили, и пришел в ужас. Теперь ему тем более нельзя было ни в чем признаваться! Его бы обвинили в убийстве с целью ограбления, хотя камень не представлял особой ценности.
– Ваш отец разбирался в подобных вещах?
– После того рейса он больше не выходил в плавание ни на «Георгии Панине», ни на другом судне. Я только недавно понял, что море ассоциировалось у него со смертью любимой женщины, с глубочайшим личным горем… Он уволился, вернулся в Каширу, занялся столярным делом, плотничал… увлекся альпинизмом. Но ни на минуту он не забывал о камне. Много читал, изучал минералы и определил камень как разновидность лазурита необычной окраски и редкостного свойства излучать сияние… Потом он познакомился с мамой, женился… Попытка излечиться от старой любви! Видимо, не удалось. Отец постоянно пропадал, мама плакала, между ними вспыхивали ссоры. Я не придавал этому значения, думал, так все живут. Отец хоть не пил, как другие…
– Фотографию Лидии он забрал с собой, на Тянь-Шань?
Апрель понуро кивнул.
– Он положил ее в карман рюкзака на моих глазах. Наверное, дома он прятал ее, чтобы мама не нашла. А когда уезжал, не хотел оставлять. Я хорошо запомнил лицо Лидии на том снимке, оно до сих пор стоит передо мной. Любительский кадр, сделанный наспех, но очень выразительный. Лидия не подозревала, что ее снимают.
– Камень ваш отец тоже взял с собой?
– Нет… Он показал мне тайник под полом, где прятал его, и велел не трогать до поры до времени. Камень не произвел на меня впечатления. Я поглядел на него, и отец поставил доску на место.
– Что значит «не трогать до поры до времени»? – спросил Матвей. – До какой поры?
– Отец сказал: «Ты почувствуешь, когда камень тебе понадобится!» Он догадывался, что больше мы не увидимся. Мне захотелось плакать, но я сдержал слезы. Мужчины не плачут. Он собрался и ушел. А я залез на подоконник и смотрел, как он шагает с огромным рюкзаком на спине. Когда пришло известие о гибели отца, я вообще забыл о камне.
Речь Апреля была правильна и даже изящна. Он мог бы писать, а занимается паркетом. Наверное, подражает покойному отцу.
– И что, украшение Лидии Ракитиной так и лежит в тайнике под полом?
– Нет.
– А где оно?
– Я не хочу говорить.
Астра сделала Матвею знак: не надо настаивать. Она зашла с другой стороны.
– Вы так хорошо помните тот разговор с отцом?
– Не удивляйтесь! Каждое произнесенное им слово, каждый жест, все, что тогда происходило, врезалось в мою память до мельчайших деталей. Это была наша последняя беседа.
– Виктор поделился своей тайной с вами, восьмилетним ребенком?
– А с кем еще ему было делиться? С женой? Она до сих пор ничего не знает. Зачем причинять ей ненужную боль? Отца давно нет… Мама живет с другим человеком. Пусть ее молодость останется неомраченной. Думаете, ей приятно будет осознавать, что отец любил не ее?
Может быть, со временем у Апреля начали бы получаться хорошие стихи. В некоторых его выражениях сквозила лирическая грусть.
– За что вы убили Нелли?
Резкий переход от воспоминаний детства к суровому настоящему выбил молодого человека из колеи.
– Я ее не убивал! Она была… уже мертва, когда… когда я зашел в квартиру…
– Почти как на «Георгии Панине», – усмехнулась Астра. – Только на сей раз вместо Виктора Сахно – его сын, а вместо Лидии Ракитиной – ее дочь. Вам не кажется странным это совпадение? Ни один следователь не поверит в подобное стечение обстоятельств.
– Я сам… не поверил своим глазам, когда увидел Лидию…
– Лидию?
– Ну, ребята, которые делали в квартире Нелли стены и потолки, посоветовали ей обратиться ко мне насчет паркета. Она хотела дубовый. Я пришел прикинуть фронт работ, а у нее в гостиной, за стеклом, – Лидия. Я обомлел! Потерял дар речи… Вероятно, я застыл истуканом, потому что Нелли спросила, все ли со мной в порядке. Я не сразу сумел ей ответить. Мои губы не слушались. Насилу я оторвался от фотографии… Все было как в тумане. «Это моя мама, – сказала Нелли. – Она умерла много лет назад». Я сказал, что понимаю ее, потому что тоже рано лишился отца. Это сразу сблизило нас. Отец верил в судьбу, фатум. Он был прав. Разве не фатум привел меня к Нелли?
– Допустим. Значит, вы не искали ее специально?
– Я понятия не имел о ее существовании, клянусь вам! Она была мало похожа на Лидию – глазами и какими-то неуловимыми чертами лица. Я влюбился в нее с первого взгляда, ни о чем не раздумывая, не замечая разницы в возрасте. Я был готов на все ради нее. Эта встреча казалась мне чудом, волшебством, которое случается в жизни один раз! Я бы никогда не бросил ее!
– Нелли боялась, что вы ее бросите?
– Да… Потом, когда мы начали встречаться, она часто говорила: «Ты молодой, красивый, я тебе не подхожу. Я потрачу на тебя годы, постарею, а ты найдешь юную длинноногую блондинку и уйдешь к ней. Я не хочу страдать!» Она не верила моим клятвам, смеялась над моими обещаниями. Как я мог убедить ее в своей любви? В конце концов ее прагматизм взял верх над чувствами, и она прогнала меня…
Не иначе как самое яркое детское впечатление – история любви и смерти, рассказанная отцом, – взыграло в Апреле, возродилось и вылилось в страсть к женщине, похожей на Лидию. Более того, у нее были глаза Лидии, в ней текла кровь Лидии…
– Вы приводили Нелли в клуб бардовской песни?
Молодой человек нервно провел пальцами по коротким светлым волосам.
– Уже и там успели побывать?.. Да! Однажды я пригласил ее на концерт. Мне предложили спеть пару песен, и я хотел, чтобы она их услышала. Эти песни я посвятил ей. У Нелли был очень избирательный вкус, и ей не понравилось в «Вертикали». Она вообще другого склада.
– А песни пришлись ей по вкусу?
– Она сказала, что в них что-то есть, хотя вряд ли была в восторге… Думаю, она стеснялась появляться в обществе с таким парнем, как я. Мы были разные. Я ей не ровня ни по уму, ни по происхождению. Ее мать была лингвистом, изучала древние языки, отец – профессор, у него собственные труды… Нелли тоже занималась наукой. А я кто? Работяга, строитель. Понятно, почему она решила порвать со мной. У меня правильная речь и хорошие манеры, а то бы мы еще раньше расстались.
– Она вам сказала об этом?
– Да. Довольно жестко…
– Вы пытались возобновить отношения?
– Не раз. Я все никак не мог поверить, что она серьезно пошла на разрыв. Я принимал ее отказы за особый род флирта, женского кокетства, думал, она хочет распалить мои чувства, сильнее привязать к себе. Мол, чем труднее что-то достанется, тем больше это ценишь. Но я и так ценил ее очень высоко… Потерять ее было немыслимо! В одну из ночей, терзаемый отчаянием, я вспомнил о камне ее матери…
– Вы не говорили ей об отце и Лидии?
– Я не смел. Боялся, что она посчитает моего отца убийцей… и грабителем. Я даже ни о чем не упоминал. Меня очень удивило, когда она сказала, что ее мама умерла от аппендицита. Я подумал: не каждому приятно признаваться в насильственной смерти близкого человека. Это бросает какую-то тень на репутацию семьи, на карму, если хотите…
– Вам пришло в голову показать Нелли камень? – спросила Астра.
– Мне хотелось удержать ее… любой способ был хорош. Я решил подарить ей украшение ее матери, освященное любовью. Я надеялся, что камень… вернее, то, что он излучает, растопит лед в ее сердце. И она согласится стать моей… навсегда. Я верил, что так и будет.
– А вдруг бы она потребовала объяснить, откуда он у вас?
– Я бы сказал: сама судьба дает нам знак соединиться! Я придумал, что нашел камень в горах, привез в Москву, отдал ювелиру на обработку и хранил до тех пор, пока не встретил свою единственную.
Он совершенно протрезвел, его слова казались взятыми из какого-нибудь бульварного романа. Возможно, он перечитал их великое множество. С такой внешностью ему не стоило утруждать себя красноречием, женщины и без того вешались ему на шею. Нелли стала исключением…
– Нелли узнала камень?
– Думаю, нет… Прошли годы. Я снял его с цепочки и вынул из оправы. Вряд ли мать показывала ей свои украшения. А если она и видела его мельком, то наверняка забыла. Похоже, Лидия редко надевала камень и взяла его с собой на корабль, чтобы не расставаться с ним надолго.
– Почему вы так решили?
– Она ведь не выставляла его напоказ, носила под блузкой… Обычное украшение не прячут от чужих глаз. Так поступают с дорогой вещью, которую хотят иметь при себе, но тайно. Тайна – вот главная изюминка в любви! Я часто думал о Лидии, о своем отце… – Он поднял серо-зеленые глаза к потолку. – Как вам кажется, они теперь вместе там?
У него определенно были поэтические задатки.
– Не знаю, – честно сказала Астра. – Значит, вы подарили камень Нелли Ракитиной? Когда именно?
– За несколько дней до… до того, как ее… не стало…
– Не жалеете?
– Он принадлежал ей по праву…
– Как она отнеслась к этому?
– Сначала спокойно, потом со скрытым восторгом. Она долго любовалась камнем: поднесла к свету и смотрела, как зачарованная. Так прошло около часа, вероятно. В полном молчании! Она ни о чем меня не спросила. Поблагодарила… и поцеловала в губы. Горячо! Поцелуй заслужил камень, а не я…
– Вы говорите о камне, как о живом.
– Он и есть живой. Только в нем кроется другая жизнь, не понятная нам, людям.
– Куда Нелли спрятала камень?
– В шкатулку – ту самую, с «вавилонской башней»… Подарок она приняла, но это ничего не изменило. Она сказала, что подумает насчет наших отношений, попросила дать ей пару дней. Я ужасно мучился, ожидая ответа. Чутье мне подсказывало, каким он будет.
– Отрицательным?
Молодой человек подавленно кивнул.
– Она позвонила мне и сказала: «Все кончено, милый!» Эти три слова лишили меня надежды… Даже камень оказался бессильным.
– Поэтому вы ее убили?
Лицо Апреля заострилось и побледнело, плечи поникли.
– Повторяю, я ее пальцем не тронул. Я не мог бы поднять на нее руку! Я вообще не поднимаю руку на женщин. Спросите кого угодно! В то утро я твердо решил уехать из Москвы, хотя бы на время. Вернуться в Каширу, пожить с матерью и отчимом, помочь им с ремонтом… Любым способом избавиться от этого наваждения! Я как раз закончил паркет у одного врача и больше не брал заказов.
– Зачем же вы отправились к Нелли?
– Попрощаться… Я был не в силах уехать, не повидавшись с ней. Я поднялся на четвертый этаж и позвонил. Дверь была неплотно прикрыта… Я не стал дожидаться, пока Нелли подойдет. Жажда увидеть ее, услышать ее голос толкала меня вперед. Я вошел, и меня как громом поразило! Она лежала на ковре… раздетая… Сначала я принял это за белую горячку. Я много пил в последние дни и подумал, что мне померещилось. Не помню толком, что я там делал возле нее… Она была еще теплая, но не дышала, вокруг головы растеклось чуть-чуть крови… Я едва рассудка не лишился! Кажется, я приложил пальцы к артерии на ее шее – пульс не прощупывался. Я стоял на коленях… и ощущал чей-то пристальный взгляд. Как будто кто-то наблюдал за мной. До сих пор я не понимал, что значит: волосы шевелятся от страха. Меня охватила жуть, какой я никогда не испытывал. Слова отца звучали у меня в ушах. Почудилось, будто я – на его месте, только не в корабельной каюте, а в гостиной любимой женщины. Все было по-другому… кроме смерти. Казалось, я схожу с ума…
Не спрашивая позволения, он закурил. Пепел сыпался прямо на пол, но молодой человек не обращал на это внимания.
– Нелли позволяла вам курить в ее квартире?
Его блуждающий взгляд остановился на Астре.
– Д-да… не сразу, потом… когда я начал оставаться у нее на ночь… Я не заядлый курильщик. Так, иногда нервы успокаиваю…
– Помогает?
– Нет!
– Куда вы сбрасывали пепел?
– В пепельницу. Она стояла на столе, я брал ее на подоконник, открывал окно и курил…
– А потом использовали как орудие убийства: ударили Нелли по голове!
– Я не мог… не мог… – обреченно повторял он. – Не мог… Я любил ее! Продолжаю любить… Она лежала без одежды… Ее кто-то раздел!
Апрель достал следующую сигарету, закурил, судорожно вдыхая дым. Белое неподвижное тело Нелли, распростертое на ковре, все еще стояло у него перед глазами.
– А камень? Вы забрали его?
– Нет… я был потрясен… даже не вспомнил…
– Зачем же тогда трогали шкатулку, где Нелли его хранила?
– Шкатулка валялась рядом… открытая… вероятно, я поднял ее в каком-то помрачении… и бросил. Я был как в бреду! Кинулся прочь, чтобы очнуться от этого ужаса… На улице у подъезда стояла машина «скорой». Я подумал, не к ней ли? Мысли путались…
– Однако вы замедлили шаг и направились в другую сторону, чтобы не проходить мимо кабины водителя. А тот выглянул и засек вас! – вслед за Астрой соврал Матвей. – Вы попались, Сахно. Хватит выкручиваться!
– Чувство самосохранения сработало, – потухшим голосом вымолвил Апрель. – Я понял, что если вызову милицию или меня кто-нибудь заметит, то сяду в тюрьму. Кто станет возиться с доказательствами? Я завалился в свою берлогу и выпил бутылку водки. Забылся, а когда начал трезветь…
Он застонал и прижал руки к лицу.
– Протрезвев, вы решили убрать опасного свидетеля – Марину Капранову.
– Идиотизм… Я от вас впервые услышал, что Марина… Но… если она все видела… почему молчала?
– Возможно, боялась, что вы и ее убьете, – предположил Матвей. – Или жалела вас, не хотела выдавать. А вы над ней не сжалились… Вот почему вы, убив Нелли, не уехали из города. Вечером, когда стемнело, отправились к клубу, вызвали ее к черному ходу, подкрались и саданули камнем по голове. Или нет, зачем вам подкрадываться? Марина вас сама подпустила – ее любовь была сильнее страха. А вы прятали камень за пазухой!
– Плохой каламбур… – буркнул Сахно.
– Да? А мне нравится. Или вы прятали камень в кармане? Вряд ли… Слишком сложно доставать, если он большой. Маленьким же черепную кость так просто не проломишь…
Ему вдруг ясно представилось, где убийца держал камень. Скорее всего, в пакете! Пакет в руках не привлекает внимания, туда поместится камень нужной величины, и ударить можно с размаху, не вынимая. Жертва ничего не успеет сообразить. Когда дело будет сделано, орудие убийства можно унести в том же пакете. Идет себе вечером человек с пакетом, несет домой ужин или гостинец детям… Обычная картина. По дороге куча мусорных ящиков, куда легко выбросить пакет с камнем. Отойти подальше от места преступления и…
– Вам нужно было заставить Марину молчать, – добавил Матвей. – И вы это сделали.
– Тогда… на Вавилова… я не видел Марины, – устало вымолвил молодой человек. – Я ничего вокруг не замечал! У меня будто горячка случилась.
– Однако машину «скорой» вы заметили.
– Я почти уперся в нее! Остальное выполнил за меня автопилот… или ангел-хранитель. Клянусь, я понятия не имел, что за мной кто-то следит… тем более Марина. Я просто обезумел… Был как ненормальный! Не отдавал себе отчета, где я и что делаю.
Он казался искренним.
– Значит, не вы забрали камень из шкатулки?
– Не я…
– И Марину убили не вы?
Апрель понуро покачал головой, не надеясь, что ему поверят.
– Почему вы перестали ходить в клуб? – спросила Астра.
– Я пил… хотел забыться… На меня что-то нашло. На последнем концерте… перед тем как… – он с трудом выдавливал каждое слово. – Перед тем как Марина… как ее убили… со мной творилось что-то ужасное… Казалось, будто я снова в квартире Нелли… и на меня кто-то смотрит! Сама смерть… А потом Марина погибла. Я решил, что больше в клуб ни ногой! Хотел уехать… не смог. Ведь Нелли еще здесь! Я чувствую ее присутствие. Я ходил в церковь и на кладбище… просил у нее прощения… Я должен был спасти ее!
– Нелли не жаловалась вам на пропажу вещей?
– Нет. Она была очень скрытной… Разве у нее что-то пропадало? – встрепенулся он. – Какие-то ценности?
– Например, золотой браслет с лазуритом…
Его скулы побагровели, красивые губы плотно сжались.
– Вы намекаете, что я… вор?
– Может, вы брали вещи на память…
– Я ничего не брал! – взвился молодой человек. – Обыщите мою комнату, если не верите! Прямо сейчас!
Он вскочил и распахнул створки шкафа. Там царил порядок, – одежда висела на вешалках, белье и полотенца были аккуратно сложены на полках.
– Что вам еще показать? Сумки?
– Успокойся и сядь! – рявкнул Матвей, переходя на «ты». – Нечего тут оскорбленную невинность разыгрывать! Убиты две женщины, и все следы ведут к тебе. Скажи спасибо, что пока говорим с тобой мы, а не милиция…
Астра достала из сумочки фотографии Ракитиных и протянула Апрелю.
– Я никого из них не знаю, кроме Нелли. Вот, кажется, ее брат. Они чем-то похожи. Она говорила, что у нее есть брат, который занимается ресторанным бизнесом.
– Подумайте хорошенько. Возможно, кто-нибудь из этих людей приходил в клуб…
Молодой человек сник и послушно уставился на снимки.
– Я никого не видел…
Назад: ГЛАВА 29
Дальше: ГЛАВА 31