ГЛАВА 24
Похороны Нелли прошли пристойно и мрачно. Ничего лишнего, ни одного постороннего человека, ни одного зеваки. Леонтий позаботился, чтобы в церемонии приняли участие только самые близкие. Коллеги, родственники, соседи… На кладбище поехала горстка людей. Стояла лютая стужа. Живые цветы скручивались и темнели на глазах. Представитель фирмы, где работала покойная, произнес быструю официальную речь, потом все по очереди подходили прощаться. Женщины плакали. У музыкантов губы примерзали к мундштукам, и они отказывались играть…
– Убери их отсюда! – взмолилась Эмма, которая не выносила похоронной музыки.
Леонтий держался из последних сил. Он распоряжался всем и всеми, и это помогало ему не погружаться в отчаяние.
Провоторов, как и следовало ожидать, на похороны не явился.
Никодима Петровича из клиники не отпустили. Он был слишком слаб.
Раиса чувствовала себя в траурном наряде нелепо и старалась ради приличия изображать горе, хотя на самом деле ничего подобного не испытывала. Ей было жаль Нелли, как было бы жаль любого умершего человека, который еще не успел состариться. На поминках она выпила холодной водки и заставила себя съесть блинчик.
Александра Ивановна вызвала такси, отвезла ее домой и уложила в постель. Сама она до утра не спала, все думала, как же теперь будут жить Ракитины…
На следующий день она кормила на кухне кота Базиля. Тот обожал мясные обрезки. Из гостиной доносилась печальная мелодия… Хозяйка играла на рояле.
– Вкусно?
Базиль месил лапами и урчал от удовольствия.
– Кушай, мой мальчик, кушай… Классическая музыка улучшает аппетит, – беседовала с котом домработница. – А я пойду погуляю, разомну косточки. Потом возьмусь за обед для Никодима Петровича. Чай, больничная-то еда ему опротивела. Заодно и поговорю с госпожой Ельцовой.
Она прошла по коридору и застыла на пороге гостиной. Раиса сидела к ней спиной, но почувствовала ее присутствие и обернулась.
– Вы меня извините, Раиса Николаевна… два слова…
Та сняла руки с клавиатуры, и рояль замолчал. Портрет первой жены профессора в обнаженном виде впервые показался домработнице неприличным. Раньше она не задумывалась над такими вещами. В музеях все залы увешаны «обнаженной натурой», и никого это не смущает. Наоборот, люди ходят, любуются, восхищаются…
– Мне женщина одна позвонила, назвалась Ельцовой…
– Ах да, я совсем забыла, – спохватилась Раиса. – Она спрашивала, можно ли поговорить с вами. Я разрешила. Вы ведь не против?
– Она из милиции?
– Нет… Но Леонтий хочет, чтобы вы ответили на все ее вопросы.
– Лично о себе?
– Вы должны ответить на все вопросы, – повторила хозяйка. – Это касается смерти Нелли.
– Понимаю… понимаю… Так в милиции же…
– Идите, Александра Ивановна, она вас ждет внизу, на улице. Побеседуете, прогуляетесь.
Домработница осознавала всю щекотливость своего положения. Выносить сор из избы было ни к чему. И молчать боязно. Рассвирепеет Леонтий Никодимыч, прогонит, опять работу ищи, привыкай к новым хозяевам. А они бывают ох какие вздорные! При той же зарплате все нервы вытреплют…
– Ладно, раз вы разрешаете…
– Идите, одевайтесь!
– Нальете Базилю молока, когда он поест? Я на столе оставила.
– Конечно. Будьте спокойны.
Александра Ивановна натянула шапочку и пальто, подкрасила губы и поспешила на встречу с госпожой Ельцовой. По виду та походила на молодую обеспеченную бездельницу. Спрашивать, кто она такая, домработница не осмелилась.
Они зашагали вдоль улицы мимо домов и заснеженных деревьев. С бледного неба сыпалась мелкая крупа. Дул ветер.
– Вы кого-нибудь подозреваете в убийстве Нелли?
Первый вопрос разочаровал женщину. Его уже задавал следователь. Она ответила то же самое.
– Нет.
– Мог это сделать кто-нибудь из Ракитиных?
– Что вы? Исключено! Ракитины – образованные, воспитанные, порядочные люди. Не пьяницы, не бандиты!
– А жена профессора?
– Раиса Николаевна? Не-е-еет… Она же еще ребенок, молоденькая совсем. Зачем ей убивать падчерицу? Какой в этом смысл?
– Насколько мне известно, Леонтий и Нелли всячески допекали ее, хотели, чтобы отец с ней развелся.
– Они же старше мачехи, тут невольно конфликт возникнет. Когда старик женится на молодой, это всегда вызывает осуждение, даже у друзей и соседей. Тем более у его детей. Но разве из-за семейных проблем убивают?
«Еще как! – подумала Астра. – Еще как убивают, милейшая дама!»
– Скажите, чем вы занимались до…
– …до того, как стала прислугой? А я ничего зазорного в этом не вижу! – ощетинилась домработница. – Кто-то нуждается в помощи по хозяйству, а кто-то – в деньгах. Думаете, легко прожить на одну пенсию? Да, у меня высшее инженерное образование, но предприятие, на котором я трудилась, давно расформировано. Кто возьмет на производство пожилого человека? Сами знаете, какое сейчас время.
– Я не против, – улыбнулась Астра. – Моя задача – найти убийцу. Если у вас есть какие-то соображения на сей счет, поделитесь со мной. Вы не первый год общаетесь с Ракитиными, наверняка составили о каждом из них собственное мнение.
– У них сложные характеры, но они не преступники.
– Отчего умерли две супруги Никодима Петровича?
Вопрос безмерно удивил ее. Александра Ивановна остановилась и повернулась к Астре.
– Болели… Вы намекаете, что… ну, это вы напрасно. Лидия, насколько мне известно, скончалась давно… А Глафира, кажется, сильно простудилась, потом занесла инфекцию в кровь…
Домработница не договорила, запахнула плотнее воротник пальто и двинулась дальше.
– Вы помогали Нелли по хозяйству?
– Не часто. Раза два в месяц.
– Какие у вас сложились отношения?
– С Нелли? – Дама смахнула с воротника и шапочки снежную крупу. – Нормальные. Как у хозяйки с прислугой. Я работала, она платила.
– Нелли придиралась к вам?
– Выясняете, имела ли я на нее зуб? Нет, не придиралась, замечаний не делала. Придет, посмотрит, и все.
– Вы помните деревянную шкатулку, в которой Раиса хранила принадлежности для шитья?
– Помню. Только иголки и нитки там хранились еще до нее. Я сама брала оттуда все, что нужно. Иногда после стирки пуговица оторвется на рубашке Никодима Петровича или дырку какую зашить требуется… Там все и лежало, в шкатулке. У нее на крышке Вавилонская башня нарисована, про которую в Библии написано.
Их обгоняли прохожие, засыпанные белым, словно жители снежной страны из рождественской сказки. Плотная пелена затянула небо, и солнечные лучи едва пробивались сквозь нее, придавая краскам серебристый оттенок. Лица людей выглядели бледными, хмурыми.
– Зачем Нелли забрала шкатулку себе?
Александра Ивановна пожала плечами.
– Это их семейные дела… Откуда мне знать?
– Нелли что-нибудь рассказывала вам о своей личной жизни?
– С какой стати? Мы не были подругами. Она вроде собиралась выходить замуж года полтора назад. Но мне об этом никто не докладывал. Так, услышу случайно обрывок разговора по телефону или между Ракитиными за столом. Да! Еще у Нелли появилась пепельница. А зачем ей пепельница, если она не курит… не курила? Один раз я даже видела этого жениха… Как же его звали-то? Олег, они с Нелли – коллеги по работе… были…
– Где вы его видели?
– У Никодима Петровича… Нелли привела его с собой на какое-то семейное торжество… Я, как водится, подавала на стол…
– Почему замужество не состоялось?
– Поссорились, вероятно. Нелли была очень строгих правил, ей вряд ли кто из мужчин мог угодить.
– А после Олега у нее появлялись ухажеры?
– Не знаю. К себе она никого не приводила, при мне, во всяком случае; на семейные праздники тоже. Но пепельница так и осталась стоять на столе…
– Когда вы убирали, видели в ней окурки? – спросила Астра.
Домработница задумалась, наморщив лоб.
– Кажется, да, пару раз… Я не обратила тогда на это внимание. Мало ли кто заходил в гости к Нелли? Сосед, например, или кто-нибудь с фирмы. Нынче многие курят. И женщины!
– Нелли не жаловалась вам, что у нее пропадают вещи?
Александра Ивановна вспыхнула, поскользнулась и чудом не упала, благо Астра вовремя подхватила ее под локоть.
– Я ничего не брала! Спросите профессора! За семь лет ни одного нарекания… Я не воровка!
– Конечно. Не волнуйтесь, – примирительно произнесла Астра. – Я не это имела в виду. Нелли как-то потеряла браслет…
– Он потом нашелся. Я убирала после застолья и обнаружила его на полу. И сразу же позвонила Нелли! Она так обрадовалась. «Это, – говорит, – мои любимые камни, лазурит!» Я запомнила. Камни правда чудесные, голубоватые с синим. Дорогая вещь.
– Через некоторое время браслет снова исчез.
– Я тут ни при чем! – возмутилась женщина. – Хотите меня сделать виноватой? Браслет был красивый, но застежка плохо работала. Он мог легко соскользнуть с руки…
– Вы его примеряли?
– Д-да… – смущенно призналась Александра Ивановна. – Это ведь не грех?
– У Нелли пропадали и другие вещи: брелок от ключей, зонтик…
– Боже меня упаси покуситься на чужое! Я живу небогато, привыкла экономить…
– Никто вас ни в чем не подозревает. Я выясняю обстоятельства, которые предшествовали смерти Нелли Ракитиной.
– Меня уже допрашивали. Я все сказала…
– Нелли хранила в квартире деньги или какие-нибудь ценности?
Александра Ивановна всплеснула руками.
– Я по ящикам и укромным уголкам не роюсь! У нее была небольшая сумма на хозяйство, несколько золотых украшений. Однако они, кажется, на месте. Леонтий Никодимыч говорил, что, по его мнению, ничего не пропало. Откуда у Нелли деньги, если она недавно ремонт закончила? Ванную переделывала, кухню, полы меняла. Это влетело ей в копеечку! Один паркет чего стоит…
За разговором они прошли целый квартал и повернули обратно. Освещенные витрины магазинов радовали глаз новогодним убранством. На душе у Астры, вопреки праздничной красоте города, кошки скребли. Подробности жизни семейства Ракитиных сыпались на нее, словно снежная крупа с неба, нисколько не проясняя, а, наоборот, запутывая ситуацию. Четвертая женщина из сна не выходила у нее из головы. Неужели, еще кто-то должен расстаться с жизнью?
– У Нелли были подруги?
– Ракитины – довольно замкнутые люди. Нелли вела уединенный образ жизни. Если она с кем близко и дружила, то в молодости. Ей ведь уже почти сорок стукнуло. А в этом возрасте все подружки давно замужем, имеют детей – какие у них остались общие интересы? Я на себе прочувствовала, как с годами редеет круг знакомых и оказываешься наедине с собой. Свободная женщина становится нежеланным гостем. Вдруг мужа вздумает отбить или хотя бы переспать с ним?
Астра примерила ее слова к себе: ее подруги тоже звонят все реже, перестали приглашать в гости. Да и она не стремится поддерживать отношения.
– Кроме Олега у Нелли были еще мужчины?
– Она строгая в смысле близости, не из тех, что меняют любовников одного за другим. Хотя знаете, однажды я видела ее с молодым человеком! В метро! – оживилась домработница. – Очень хорош собой! Даже я загляделась. А меня мужчины уже не волнуют.
– Когда это было?
– Дайте вспомнить… летом, кажется. Нелли была в легком платье без рукавов и просто светилась счастьем. Я хорошо их разглядела. Они спускались на эскалаторе, а я поднималась…
– Вы не могли обознаться?
– Что вы? У Нелли такая… специфическая внешность… и это платье, зеленое с желтым. Накануне я его гладила, намучилась страшно со складками. Надо же, у меня совершенно вылетела из головы та встреча…
– Почему вы решили, что они вместе, Нелли и тот парень?
– Это сразу видно! Они были поглощены друг другом, ничего и никого вокруг не замечали. Вот и меня не заметили.
– Больше вы его не видели?
– С тех пор нет… Я подумала, что у них ничего не получилось. Случайное свидание! Парень-то совсем молодой, в сыновья Нелли годится…
Астра подумала о наследственности. Зря дети ополчились на Никодима Петровича, сами-то явно пошли по его стопам. Не иначе как Нелли бросила Провоторова ради более молодого мужчины, а Леонтий, судя по всему, вожделеет к молодой мачехе. Яблочки от яблоньки…
Они еще поговорили о превратностях судьбы, о том, как человек мал и ничтожен перед лицом провидения. Астра осторожно выяснила, где находилась домработница в момент убийства. Алиби у той не оказалось.
– Ходила по магазинам, искала себе теплые сапоги без каблука, – охотно поведала Александра Ивановна. – Мне нужно, чтобы подошва была рифленая, не скользила. В гололед на улице того и гляди упадешь, ногу или руку, не дай бог, сломаешь…
– Нашли сапоги?
– Да вот они, на мне…
– Постарайтесь вспомнить, не происходило ли перед тем днем чего-то странного, необычного?
Домработница молча шагала, сунув руки в карманы пальто. Ветер усилился, приходилось отворачиваться от бьющего в лицо снега.
– Нет, ничего такого, что бы запало в память…
– А раньше?
– Не знаю, насколько это важно… Как-то я стирала вещи Нелли – собиралась бросить их в машину – и проверяла карманы. Я всегда так делаю. Вдруг там деньги окажутся или еще что? В кармане лежал пригласительный билет в какой-то молодежный клуб… Я удивилась. Нелли не признавала подобных заведений.
Астра ощутила горячий толчок в груди.
– Александра Ивановна, миленькая, – взмолилась она. – Как назывался клуб?
– Не помню…
– А куда вы дели билет?
– Он был мятый… Я увидела, что на нем проставлено прошедшее число, и выбросила.
– Значит, вы читали написанное на билете! Закройте глаза… представьте себе тот момент. Вы стоите в ванной, держите в руках билет…
– Ага, – послушно кивала домработница. – Держу…
– Что вы на нем видите?
– Жирные черные буквы. Простой билет, из плотной бумаги… – Ее лицо разгладилось, и она просияла: – Вспомнила! Мой любимый фильм с участием Высоцкого! Я его раз пять смотрела. «Вертикаль»! Клуб назывался «Вертикаль»…
