Глава 28
Борисову позвонил осведомитель, который время от времени получал от него весомые «премиальные». Агент назначил встречу на Никитском бульваре в условленном месте.
Сотрудника одной из силовых госструктур связывало с Борисовым давнее знакомство: когда-то они вместе служили в правоохранительных органах. Потом их дороги разошлись, а взаимная симпатия осталась. С тех пор они иногда обменивались услугами. Почему не помочь хорошему человеку за хорошее вознаграждение? Тем более, когда речь не идет о государственных или промышленных секретах.
Осведомитель был в чересчур приподнятом настроении, - наверное, уже успел выпить. Он смолоду страдал непомерной тягой к спиртному, но боролся с пагубной привычкой. С годами борьба ослабевала, а тяга усиливалась. Отечное лицо и нездоровый блеск глаз бывшего товарища неприятно поразили Борисова.
- Надеюсь, разговор останется между нами, - сразу сказал он. - Дело касается дамы, так что, сам понимаешь…
- Будь спокоен, Коля. Водка надо мной еще верх не взяла. Когда она, проклятая, совсем одолеет, - ты узнаешь и перестанешь ко мне обращаться. Я никого подводить не хочу.
- Ладно, говори, что за новости?
Они подошли к лавочке, но сесть не решились, - мокро, грязно. Остановились рядом, как два добрых приятеля, беседующие о пустяках.
- Ты просил, если где-нибудь промелькнут данные о погибшей или пропавшей при странных обстоятельствах неизвестной молодой женщине, взять на заметку. Это еще в силе?
Он с ожиданием посмотрел на Борисова, и тот достал из кармана конверт с деньгами, незаметно передал собеседнику, отметив, как дрожат у того пальцы. Да, питие определяет сознание. Пожалуй, больше не стоит рассчитывать на этого человека: ему просто нельзя доверять.
Старый знакомый передал Борисову несколько фотографий мертвых женщин, личность которых не установлена.
- Это уже не актуально, - вздохнул тот, жалея о напрасно потраченных деньгах. - Еще что-нибудь есть?
Пришлось выслушать данные, также не представляющие ценности. Борисов корил себя за поспешность, с которой расстался с конвертом. Никогда не надо торопиться!
Напоследок осведомитель поведал совершенно не касающуюся Астры Ельцовой историю о пожаре в подмосковном поселке Камышин и гибели немецкой гражданки. Дело возбуждать не стали, квалифицировали как несчастный случай. Экспертиза показала, что хозяйка дома была мертва еще до пожара, скончалась естественным путем. Тело обгорело, но патологоанатому как-то удалось установить причину смерти, - инсульт. Когда человек сгорает заживо, поза трупа другая.
- Возгорание, якобы, произошло из-за камина. Хозяйка почувствовала недомогание, прилегла и отдала богу душу. Камин остался без присмотра, искры или уголек какой вылетел на ковер и… В общем, такова официальная версия.
- Значит, есть и неофициальная? - поинтересовался Борисов.
- Я осторожно навел справки: пожарные сочли случившееся поджогом с применением огнеопасного вещества, предположительно, бензина. Но, сам понимаешь, эта головная боль никому не нужна. Погибшая, - женщина одинокая, у нее не осталось близких родственников: такой ответ пришел из посольства. Кстати, обычно они тянут, а тут быстро отреагировали.
- Дальние родственники еще могут объявиться, - сказал Борисов. - А когда это случилось?
- Пожар? В ночь на первое ноября. Получается, никто не заинтересован возбуждать уголовное дело и вести следствие. Мало ли, дом сгорел? Никто ведь не пострадал! Никто не понес имущественного урона… кроме покойной. А ей имущество уже ни к чему. Зачем же вешать на себя такой геморрой?
- Ты прав. Только умершие меня интересовать перестали, поэтому…
Борисов не успел закончить фразу, как чутье подсказало ему: про этот пожар следует разузнать подробнее. Профессия вырабатывает у человека особого рода проницательность, когда его внимание необъяснимым образом течет в нужном направлении.
- Да я не про немку говорю, - понизил голос осведомитель. - Судя по показаниям соседей, у нее были компаньонка и сторож. После пожара оба исчезли. Может, сбежали со страху, а может, прихватили хозяйкино добро под шумок и скрылись.
- Компаньонка?
- Женщина, которая помогала потерпевшей по дому и скрашивала ее одиночество.
- Молодая?
- На вид лет тридцати, не старше. Больше о ней ничего не известно. Умершая с соседями дружбы не водила, к себе не приглашала. Жила за высоким забором, - в прямом и переносном смысле. Люди ее побаивались, между прочим, обходили стороной. Ведьмой называли! Первая ее компаньонка тоже пропала. Я звонил в камышинское отделение милиции, уточнял детали. Сослался на международную окраску происшествия. Мол, лучше перестраховаться. Там, конечно, выразили недовольство: им лишь бы все замять поскорее.
«Астра не могла быть компаньонкой, - подумал Борисов. - Это не в ее духе. К тому же она живет с мужчиной, и не в Камышине… Черт! Ее сожитель неспроста изменил внешность. А не с тем ли самым сторожем я встречался? Абсурд. Дочь Ельцова - и воровство, поджог? Немыслимо!»
Вопреки логике и здравому смыслу он продолжал расспросы.
- Почему ты вдруг решил позвонить в Камышин?
- Да так… сам толком не пойму, - смутился осведомитель. - На всякий случай. Вроде как тебя интересовали неизвестные женщины, которые пропали. То есть их личность не установлена. Согласись, задача не из простых…
Он пространно рассуждал, Борисов слушал, одновременно прокручивая в уме разные варианты развития событий. Неужели, речь идет об Астре? Какие у него основания так думать? Никаких… С чего бы ее занесло в какой-то Камышин?
- … получается, в связи с той немкой фигурируют две молодых женщины… и обе куда-то подевались. Я подумал, тебе эти сведения пригодятся.
- Да-да… - рассеянно ответил Борисов. - Спасибо, брат. Выручил.
Они по-дружески попрощались и зашагали каждый в свою сторону.
По дороге в офис Николай Семенович ломал себе голову: докладывать Ельцову о пожаре или промолчать? С одной стороны, босс поднимет его на смех. С другой, - следует доверять своей интуиции. А она настойчиво твердила: пожар в Камышине всплыл не случайно.
«Пусть даже я ошибусь, не беда, - успокаивал себя Борисов. - Не имеет Астра к этому отношения, - прекрасно! А если имеет - мне же придется потом всю кашу расхлебывать. Ельцов по головке не погладит за то, что я вовремя не принял меры».
- Какие меры? - возражал внутренний голос. - Дело не возбуждено… Каши еще в помине нет, а ты уж ложку приготовил! Перестраховщик. С чего ты взял, что Астра была в Камышине и причастна к поджогу?
«Была не была, доложу… - решил Борисов, паркуясь на служебной площадке. - Чует мое сердце, что-то здесь нечисто. Информатор хоть и прикладывается к бутылке, но опыта и оперативного нюха ему не занимать. Чем-то его зацепила эта история…»
***
Ельцов бывшего претендента в зятья упорно игнорировал, Борисов подражал шефу.
«Да кто он такой? Обыкновенная ищейка! Верный ельцовский пес! - внутренне закипал Захар. - Лижет повелителю пятки, ловит кости с барского стола и визжит от восторга. Ничтожество, возомнившее себя вершителем судеб!»
Но, сталкиваясь с Борисовым в коридоре, приемной или холле, он невольно втягивал голову в плечи и норовил быстрее прошмыгнуть мимо. От этого ему становилось совсем худо. Вечный вопрос, - «Тварь я дрожащая или право имею?» - запал ему в душу еще на школьном уроке литературы и с тех пор мучил и терзал. Ощущая себя среди мужчин тварью дрожащей, Захар утверждался в обществе женщин как повелитель, и находил в сексе не столько наслаждение, сколько ублажение своего самолюбия. Он повелевал женщинами, помыкал, он мог их осчастливить, мог бросить, мог обмануть. Он упивался безраздельной властью над ними, непрерывно доказывая, - им, себе, окружающим, - свою мужскую состоятельность. Женившись на Астре, он хотел взять верх над Ельцовым, и этим объяснялась его «неугасимая любовь» к дочери шефа.
В школе Астра вызвала у Иваницына искреннюю влюбленность своим строптивым нравом, взбалмошностью, ярко выраженной индивидуальностью и неподчинением обязательным для всех правилам. Она запросто могла высказать учителю то, что думает, а не то, что было положено; надеть юбку до пят, когда в моде было мини; сделать на голове прическу в духе маркизы Помпадур; явиться на школьный вечер в восточном наряде и станцевать на бис танец живота. Она могла много такого, о чем Захар и помыслить не смел. Никто не сомневался, что в будущем Астра станет знаменитой артисткой, - звездой экрана или театральной сцены.
Ему захотелось во что бы то ни стало объездить эту дикую лошадку, и он решил, что любит ее. Хотя, разве у любви есть признаки, по которым безошибочно определялась бы ее подлинность? Существуют ли вообще какие-либо критерии подлинности чувств - любых?
Что ни говори, отношения с Астрой способствовали карьере Иваницына, и разрыв поставил его будущее под удар. Он всегда находил для собственных поступков, мыслей и стремлений мотивы, которые оправдывали его и обвиняли других. С трудом дожидаясь окончания рабочего дня, Захар ехал домой, - исходить желчью и пить коньяк. За этим занятием его и застал телефонный звонок.
Неприятный и какой-то бесполый голос, который мог принадлежать как женщине, так и мужчине, нагло заявил:
- Ты убил любовницу и надеешься избежать наказания? Ты хитер, но есть еще хитрее.
- Я никого не убивал! - взвизгнул Захар.
- В тот день, когда ты приходил к Марине и выходил от нее, вернее, выбегал, как ошпаренный, тебя видели…
- Врешь! Хочешь на понт взять?
От волнения у него зуб на зуб не попадал.
Голос в трубке лениво, как бы нехотя, засмеялся:
- Ха-ха-ха… Потом ты еще раз приходил и выходил. Проверял, не воскресла ли твоя пассия из мертвых?
«Частный детектив! - вспыхнуло в уме Захара. - Только он мог следить за мной, по поручению этой сучки Марины! Она и с того света взялась меня доставать. Что ему надо? Денег, наверное. Сволочь! Вряд ли он отдал мне все фотки, которые нащелкал. А вдруг, он заснял меня в день убийства?»
- Я не убивал Марину, - промямлил он, скисая.
Если у сыщика есть на него компромат, он потребует немалую сумму. Опять шантаж! Господи! Когда же это все закончится?
- Вот как? - ехидно усмехнулся голос. - Это ты в милиции будешь рассказывать. Следователь пока не знает, кто был любовником убиенной и отцом ее ребеночка. Ха-ха! Тебя ни один адвокат не отмажет.
Иваницын ощутил слабость в ногах и подступающую к горлу тошноту. Все ему угрожают, кому не лень! Марина покойная, Ельцов, теперь еще и частный сыщик. Хоть из города беги.
- Чего ты хочешь? - преодолевая дурноту, спросил он. - Я не богат! Живу на зарплату. Так что поживиться за мой счет не удастся. Я тебе уже дал денег.
Голос на минуту примолк.
- Мне не нужны деньги, - медленно, раздельно, со скрытым пренебрежением произнес он. - Оставь эти мятые бумажки для своих шлюх. Ведь ты живешь ради них и ради них готов убить.
- Мне плевать на всех баб вместе взятых.
- Тупой ты, безмозглый, как чурка березовая. Я не про баб, я про «бабки»!
- А ты, значит, деньги не любишь. Зачем же тогда берешь?
- Все берут… - неопределенно ответил голос. - Речь не об этом. Мне другое требуется.
- Что?
- Ты перед своей невестой провинился, обидел ее. Падай в ноги, землю грызи, кайся, проси прощения! Получишь отпущение грехов, помилую тебя, а если нет, - не взыщи, сядешь надолго. Ты ведь нежный, деликатный человечек, в тюрьме не выживешь. Я слышал, порядки в местах лишения свободы жестокие, можно сказать, лютые. Не завидую я тебе…
- Ты кто? - опешил Захар.
Голос ответил не сразу, после паузы. Видно, обдумывал свои слова.
- Погибель твоя, попрыгунчик.
- Я… я не знаю, где Астра! Она сбежала, исчезла.
- А ты найди.
- Как? Ее все ищут… папаша, Борисов… и никакого толку.
- Все из-за тебя, - угрожающе напрягся голос. - Свернуть бы тебе головенку пустую! Только быстрой смерти ты не заслуживаешь.
- Х-хорошо! Я… попробую, я ее отыщу, из-под земли достану! Я…
Голос наводил на Захара такой ужас, что он сыпал обещаниями, клялся и божился найти Астру и вымолить у нее прощение.
Трубка давным-давно замолчала, а он стоял, как в столбняке, сжимая ее побелевшими пальцами и судорожно дыша.
