Глава 15
– Доброй ночи, Валерий Иванович! – послышался голос. – Не ожидали меня увидеть?
– Господин Сэндмэн, Хозяин Сонной Тропы! – пробормотал Тавров. – Вы пришли вывести меня из этого подвала?
– Нет, Валерий Иванович, извините! – виновато развел руками Сэндмэн. – Я могу вас вывести отсюда только в иной мир, а туда, судя по всему, вы попадете в ближайшее время и без моей помощи.
– Тогда что вам здесь нужно? – раздосадованно спросил Тавров. – Решили меня развлечь перед смертью?
– Нет, мне бы это и в голову не пришло! – признался Сэндмэн. – Рано пока вас развлекать… ладно, пока не будем о грустном. Дело в том, что вас ждет кое-кто… Как видите, я опять выступаю в роли посредника!
– Надеюсь, на этот раз вас прислал кто-нибудь посимпатичнее Владык Ада, – проворчал Тавров, вспоминая прошлую встречу с Хозяином Сонной тропы.
– А здесь вы в самую точку! – улыбнулся Сэндмэн так широко, что шляпа на его хрящеватых ушах приподнялась. – Идемте!
– Вы не могли бы развязать мне руки? – попросил Тавров.
– Легко! Это же Пограничная Зона! – ответил Сэндмэн, и Тавров почувствовал, как давление веревок на запястьях исчезло. Тавров встал и помассировал ладони.
– Вы готовы? – спросил Сэндмэн. – Тогда растолкайте господина Пургина: его тоже ожидают.
Тавров послушно толкнул Пургина в плечо. Тот встрепенулся и недоуменно посмотрел на Таврова:
– Что случилось?
– Сергей Николаевич, позвольте представить вам господина Сэндмэна, занимающего в Пограничной Зоне ответственную должность Хозяина Сонной Тропы, – серьезно сказал Тавров растерянно хлопающему глазами Пургину.
– Вы серьезно? – запинаясь, спросил Пургин, с изумлением глядя на Сэндмэна.
Тот недовольно взмахнул рукой с невероятно длинными хрящеватыми пальцами и острыми изогнутыми ногтями и сказал:
– Идемте, господа! Нас ждут!
– А падре Яго? – спросил Пургин.
– Святой отец пусть отдыхает, – ответил Сэндмэн, направляясь к лестнице. – Боюсь, что узость религиозного сознания падре Яго в Пограничной Зоне спровоцирует его на какой-нибудь опрометчивый поступок… или он вообще спятит!
Все трое поднялись по лестнице.
– Дверь заперта снаружи! – напомнил Пургин.
– Это она в вашем мире заперта, а в Пограничной Зоне для меня нет запертых дверей, – проворчал Сэндмэн. Он дунул на дверь, и та немедленно распахнулась, открывая вид на густой лес.
– Идите непосредственно за мной и не теряйтесь, – сказал Сэндмэн. – В Лесу Сомнений легко потеряться.
Они пошли по узкой тропке, петляющей между огромными соснами и елями со стволами в полтора, а то и в два обхвата. Пургин обернулся к Таврову и изумленно сказал:
– Я и преставить не мог, что бывают такие огромные ели!
– Здесь все бывает… Погранзона, етит ее! Вы лучше под ноги смотрите: корни торчат, в два счета можно шею свернуть, – посоветовал Тавров.
Корни деревьев действительно прорезали тропу там и тут, при этом они ощутимо шевелились, и казалось, что они вот-вот обовьют ноги идущих. Но Сэндмэн, не обращая на них внимания, быстро шел по тропе, и Тавров с Пургиным едва поспевали за ним.
Лес внезапно кончился: прямо за последними деревьями начинался обрыв. Тропинка ныряла на склон обрыва и, петляя серпантином, устремлялась вниз, в долину.
Тавров и Пургин, остановившись, с изумлением разглядывали открывшийся вид: покрытая рощицами оливковых деревьев и пальм, долина прорезалась уходящей вдаль рекой. А на берегу реки стоял белый дворец с покрытыми зеленью террасами, напоминающими изображения висячих садов Семирамиды.
– Господа, давайте поторопимся! – предложил Сэндмэн и резво побежал по уходящей вниз тропинке. Тавров с Пургиным побежали следом. Они бежали быстро, и Тавров боялся, что не сумеет удержаться в повороте и загремит вниз по камням, но все обошлось. Они оглянуться не успели, как уже оказались у стен дворца.
Возле арочной двери на входе во дворец сидела кошка.
– Привет, меховая! – подмигнул ей Тавров. – Чего давно в гости не заходила?
Кошка зевнула и отошла в сторону, пропуская визитеров.
Они вошли в полутемную прохладу зала, прошли по анфиладе богато убранных комнат и очутились на покрытой зеленью террасе, с которой открывался великолепный вид на реку. От террасы прямо к берегу реки шла широкая лестница, завершавшаяся небольшим причалом. У входа на лестницу сидела вторая кошка. Но Тавров не обратил на кошку внимания: его взгляд был прикован к сидящей на террасе на золотом троне женщине.
Высокая, стройная, темноволосая, с большим прямым носом и выступающим подбородком. Удивительно, но крупные нос и подбородок совсем не портили ее внешность, а придавали ей какое-то фантастическое обаяние, удивительным образом дополняя очарование огромных черных глаз. Ее трудно было назвать идеалом красоты, но ее облик приковывал внимание, буквально завораживая.
Тавров увидел на шее женщины уже знакомое ожерелье и удивился: ведь ожерелье находится у Обнорской. Тем временем Сэндмэн подошел к женщине и изобразил поклон:
– Несравненная царица! Я выполнил твою просьбу и привел тех, кого ты пожелала видеть.
– Спасибо, друг мой! – мягким голосом откликнулась царица. – Представь меня гостям, а то они пребывают в замешательстве.
– Господа! Имею часть вам представить Ее Величество несравненную царицу Египта Клеопатру! – торжественно сообщил Сэндмэн.
Тавров с Пургиным переглянулись и наклонили головы.
– Надеюсь, что падать ниц не обязательно, – прошептал Пургин, но Клеопатра услышала и, улыбнувшись, ответила:
– Нет, не обязательно! У нас нет времени для церемоний. Присаживайтесь на скамью. Господин Тавров, вы что-то хотели спросить?
– Да вот, увидел у вас знакомых кисок и хочу спросить: с какой целью вы их ко мне присылали?
– Я их к вам не присылала, – возразила Клеопатра. – Они сопровождали меня, когда я приходила убедиться, что дела идут в нужном для меня направлении. А эти кошки всегда меня сопровождают.
– То есть вы сами заглядывали и ко мне, и в палату к Ольге Пургиной? – догадался Тавров.
– Да, а кошки сопровождали меня. Просто я сумела остаться невидимой даже для находящихся вроде вас одновременно в Мире Живых и в Пограничной Зоне.
– И еще вопрос, если позволите… Я вижу у вас это роковое ожерелье. А что же за ожерелье находится сейчас у госпожи Обнорской?
– То же самое ожерелье, – пояснила с улыбкой Клеопатра. – Вас это удивляет? Но почему вас не удивляет, что вы лично можете одновременно находиться и в Мире Живых, и в Пограничной Зоне, но отказываете в такой возможности ожерелью? В Пограничной Зоне ожерелье находится у меня, в Мире Живых им владеет госпожа Обнорская… Точнее, пока еще владеет. Друг мой любезный, Хозяин Сонной Тропы! Скажи мне, пожалуйста, а сколько сейчас времени в Мире Живых, в славном городе Москве?
– Два часа ночи, – без колебаний ответил Сэндмэн. Он мгновенно и без часов мог сказать, сколько сейчас времени в любой точке Земли. Оно и понятно: должность такая.
– Очень хорошо! – удовлетворенно заметила Клеопатра. – Надо полагать, госпожа Обнорская уже добралась до дома. Так что очень скоро ее следует ожидать к нам в гости. Милый мой друг, я сегодня вас совсем загоняла, но вам придется проводить ко мне еще и даму.
– Всегда рад быть к вашим услугам, Ослепительная! – галантно расшаркался Сэндмэн и быстрыми шагами вышел с террасы.
– Скажите, а моя жена… – начал было Пургин, но запнулся.
– Ах, да! – вспомнила Клеопатра. – Ваша супруга Ольга гостит у меня. Я прикажу, чтобы ее позвали.
Царица взяла небольшую слоновой кости колотушку с покрытой изысканной резьбой рукояткой и ударила в серебряный гонг. Не успел замолкнуть разлетевшийся по многочисленным помещениям дворца долгий нежный звон, как на террасе появилась Ольга Пургина, одетая в легкую тунику.
– К вашим услугам, Ваше Величество, – обратилась она к Клеопатре, делая нечто вроде книксена.
– Пришел твой муж повидать тебя, – сказала Клеопатра. – Как я и обещала.
– Сережа! – вскрикнула Пургина, увидев стоящего в тени пальмы мужа, и бросилась к нему на шею.
– Оля! – пробормотал Пургин, обнимая жену. – Вот как все получилось… Прости меня, Оля! Прости!
– Это ты меня прости за то, что я так глупо заигрывала с Обнорским! – покаялась Пургина. – Я же не знала, что ожерелье действительно магическое. Вот и поплатилась… И тебя подвела. Прости меня!
– Ничего, Оленька, ничего! – продолжал утешать ее Пургин, обнимая и нежно гладя по волосам. – Все хорошо, что хорошо кончается. Ведь мы теперь вместе!
– Прошу прощения! – решился вмешаться Тавров. – Вы меня, конечно, извините, но хочу напомнить, что ничего еще не закончилось. Это вы здесь, в Пограничной Зоне, обнимаетесь, а в нашем Реальном Мире вы, Сергей Николаевич, сидите в подвале своей бывшей дачи и ждете, когда Морозов вас застрелит и закопает. А Ольга Алексеевна лежит в коме и будет лежать до тех пор, пока ее не отключат от аппаратуры.
– Какой подвал, Сережа?! – испуганно воскликнула Пургина. – Кто хочет тебя убить?!
– Валерий Иванович! Не надо так, не надо! – укоризненно заметил Пургин.
– Ах, извините за прямоту! Но вы, наверное, забыли, Сергей Николаевич, что я тоже сижу в этом подвале и тоже жду пули в затылок, – раздраженно напомнил Тавров. – Очнитесь, черт вас возьми!
– Успокойтесь, Валерий Иванович! – призвала Клеопатра. – И не стоит поминать чертей, особенно находясь в Пограничной Зоне: здесь они гораздо ближе, чем вы думаете.
– Извините! – проворчал Тавров.
– Вот и замечательно! Кстати, похоже, что госпожа Обнорская к нам в гости пожаловала.
* * *
Клеопатра не ошиблась: едва она произнесла эту фразу, как на террасу в сопровождении Сэндмэна вышла Анна Петровна Обнорская. Она была явно не в духе и не собиралась сдерживать раздражение.
– Кто-нибудь здесь в состоянии объяснить мне, что происходит? – потребовала она, обводя разъяренным взором присутствующих.
– Не стоит так волноваться! – мягким голосом обратилась к ней Клеопатра. – Вы приглашены в гости в мой дворец, чтобы обсудить очень важные вопросы, представляющие большой интерес как для нас с вами, так и для остальных здесь присутствующих. Кроме моего друга, Хозяина Сонной Тропы: он всего лишь любезно согласился сопроводить вас всех сюда, а кое-кого и обратно.
– Кто вы такая и почему на вас мое ожерелье? – не обращая ни малейшего внимания на слова Клеопатры, спросила Обнорская.
– Вы хотите объяснений? – с холодной иронией осведомилась Клеопатра. – Извольте! Обычно я не снисхожу до того, чтобы давать кому-либо объяснения, но сегодня у меня такая миссия: все всем объяснять. И я это сделаю с удовольствием, потому что в вашем сегодняшнем визите заложен мой большой личный интерес. Но об этом позже… О чем вы спросили? Ах, да… Я царица Египта Клеопатра. Историю изучали? Тогда должны быть в курсе. Это ожерелье на мне потому, что это МОЕ ожерелье, которое мне передал лично мудрый жрец Ур Атон… впрочем, недостаточно мудрый, как выяснилось впоследствии. Что еще?
Обнорская некоторое время осмысливала сказанное, ее глаза перебегали от одного присутствующего к другому: она явно подозревала заговор и оценивала свои шансы ему противостоять.
– Возможно, вы и царица Египта, – сформулировала наконец ответ Обнорская. – Но вы уже давно мертвая царица.
– Ха-ха! Ну уж не мертвее вас, госпожа Обнорская! – от души расхохоталась Клеопатра.
– Это что за намеки?! – возмутилась Обнорская. – Я приехала к себе домой с дачи, устала и сразу же легла в постель. И спала, пока этот ваш клоун в потертой шляпе и дурацком балахоне не разбудил меня и не притащил сюда!
– Вы поаккуратнее насчет «клоуна»! – обиделся Сэндмэн. – Я очень занят делами, и мне некогда следить за модой! Я бы с удовольствием оставил вас на обратном пути в Лесу Сомнений, чтобы вы там бродили Вечность, только, к сожалению, обратного пути у вас не будет.
– Что значит «обратного пути не будет»? – озадаченно спросила Обнорская. – Почему?!
– Дело вот в чем, – начала объяснять Клеопатра, снисходительно глядя на стремительно теряющую гонор Обнорскую. – Ваш муж, Дмитрий Сергеевич Обнорский, не желая терять имущество и бизнес, которые вы собирались у него отобрать, попросил вашего змеелова Юнуса приобрести, якобы по вашей просьбе, египетского аспида для вашей домашней коллекции змей. Юнус выполнил поручение и посадил змею в террариум. За это Дмитрий Сергеевич презентовал ему бутылку тутовой водки из ваших запасов. Водка была отравлена, так что Юнус тем же вечером после стаканчика водки отправился в мир иной. Кстати, Дмитрий Сергеевич предусмотрительно выставил на стол и отравил вторую бутылку водки, чтобы подозрение пало на вас. Он же не знал, что вы уже приказали Морозову убить его. Когда Юнус ушел, Дмитрий Сергеевич поставил терморегулятор террариума на минимальную температуру. А утром, когда аспид впал в анабиоз, он переложил ставшую безопасной змею на вашу постель и открыл окно спальни. Он все рассчитал: ваша постель с подогревом; в тепле аспид пробудится, а холод в спальне не позволит ему покинуть теплое убежище. Все получилось, как он планировал: вы очень устали, легли в постель и сразу уснули, даже не почувствовав укуса змеи. Укус аспида малочувствителен и быстродействен: уже менее чем через пять минут вы покинули Мир Живых.
– Какой же он мерзавец! – яростно воскликнула Обнорская. Впрочем, она была по жизни деловая женщина: сделав короткую паузу, Обнорская деловито осведомилась:
– И что же, я теперь никак не смогу вернуться в Мир Живых?
– Ага, дорогая моя Анна Петровна! – удовлетворенно констатировала Клеопатра. – Вот мы и подошли к самой животрепещущей теме нашего разговора! Присаживайтесь, разговор будет долгим.
Клеопатра сделала знак, предлагая Обнорской сесть в как будто из воздуха появившееся низенькое кресло. Обнорская покорно опустилась в кресло, завороженно слушая Клеопатру.
– Когда-то я чувствовала себя несправедливо обойденной, достойной гораздо лучшей жизни, чем та, которую отвела мне коварная Судьба. Старый жрец давно забытого культа Ур Атон сообщил мне, что в его распоряжении находится магическое ожерелье, при помощи которого легендарная Нефертити вернула себе любовь своего мужа Эхнатона. В древнем тексте, описывающем действие ожерелья, говорится, что это был дар самой богини любви, женственности и красоты, жены бога Гора Хатхор! Женщина, которая владеет ожерельем, способна очаровать любого приглянувшегося ей мужчину и сделать его исполнителем своей воли. К сожалению, древний текст был зашифрован шифром, которым Ур Атон владел не в полной мере, а возможно, что старик просто выжил из ума и растерял часть своих знаний. В любом случае ожерелье, как и всягий магический предмет, обладало неким сверхдействием, весьма неприятным.
– И в чем оно заключалось? – спросила Обнорская.
– Приходится тесно связать свою судьбу с судьбой того мужчины, которого заворожила, – сокрушенно вздохнула Клеопатра. – И если бы только так! Когда владелица ожерелья покидает Мир Живых, она должна стать Хранительницей ожерелья. Однако это совсем необязательно случается: нужно покинуть Мир Живых, но при этом не войти в Мир Мертвых. Таким свойством обладает укус змеи аспида. Этот проклятый жрец заверил меня, что согласно древнему тексту укус аспида дарует бессмертие владелице ожерелья и навечно их связывает между собой. И что оказалось? Вот уже третье тысячелетие я являюсь Хранительницей Ожерелья, живу между Миром Живых и Миром Мертвых, коротая время в беседах с единственным постоянным обитателем Пограничной Зоны, милейшим Хозяином Сонной Тропы; разговаривая с безответными кошками, одна из которых стережет от меня проход в Мир Живых, а другая – проход в Мир Мертвых; да еще с бессильной яростью наблюдаю, как многочисленные дурочки, к которым попадает ожерелье, весьма глупо обращаются с ним!
Клеопатра сделала паузу, переводя дыхание. Обнорская молчала, осмысливая услышаное.
– Надо отдать должное: из тех женщин, к которым попадало ожерелье, некоторые были очень толковые. Но… ну хотя бы достаточно свежие примеры: Уоллис Симпсон. Вот кто мог бы, пользуясь возможностью вить веревки из короля все еще могучей Британской империи, стать Повелительницей Мира! И что?! Позволила этому размазне отречься от престола. Свила уютное семейное гнездышко и с легким сердцем подарила бесценное ожерелье плебейке Еве Браун! Та вроде бы оказалась девицей не промах: заполучила в свое распоряжение хозяина Германской империи, повелевавшего всей Европой, – и что?! Тоже погрузилась в свивание домашнего гнездышка и позволила этому недоумку все пустить по ветру! И когда была пора сменить покровителя и сделать ставку на более разумного человека, эта простушка дарит ожерелье своей сестре, безнадежно влюбленной в первого ловеласа рейха, молодого и смазливого генерала Фегеляйна. И что? Итог известен: генерала расстреляли по приказу фюрера, а Ева без колебаний бросила безопасное гнездышко в Альпах и примчалась в пылающий Берлин, чтобы положить свою жизнь к ногам полупарализованного и брошенного всеми старого безумца! По сравнению с ними истинно достойной показалась мне та девчонка из Аргентины, поднявшаяся из грязи. Ожерелье помогло ей стать знаменитой, получить в свое распоряжение перспективного полковника, которого она без труда сделала президентом и национальным вождем. Однако неожиданная болезнь слишклм быстро подвела итог ее пребывания в Мире Живых. Я предложила ей Бессмертие, возможность стать Хранительницей Ожерелья! И что?! Она предпочла умереть в мучениях, до последних минут ублажая своего похотливого избранника! И скажите мне, какие чувства можно испытывать, глядя на подобные, повторяющиеся из столетия в столетие, глупости?!
Клеопатра обвела всех присутствующих вопрошающим взглядом. Таврову, честно говоря, вся эта душераздирающая история была безразличней прошлогоднего снега: он лихорадочно размышлял, как выбраться живым и невредимым из подвала, где пребывает его тело, пока все остальное отдыхает в садах Клеопатры. Пургины замерли, нежно прижавшись друг к другу, и ничего другого для них сейчас не существовало. Кроме извечных собеседников Клеопатры, кошек и Сэндмэна, лишь Обнорская слушала ее внимательно.
– Да, иногда нужно ждать тысячелетия, чтобы бесценный предмет попал в руки достойного человека! – согласилась Обнорская. – Но ведь я же достойная! Я не такая дура, я не повторила бы глупостей всех этих ничтожеств! Почему же я здесь?!
– Потому, моя милочка, что вы недооценили коварство своего собственного мужа, – напомнила Клеопатра. – Вы умело завладели ожерельем, очаровали перспективного самца, подготовили избавление от бесперспективного мужа, но не сумели упредить его коварных действий! Надо было послать Морозова рассчитаться с господином Обнорским хотя бы на день раньше, и вы бы сейчас мирно почивали в своей спальне, а не сидели бы здесь!
– Как обидно, как обидно! – обхватив руками голову, запричитала Обнорская. Тавров с изумлением смотрел на нее: такой потерянной всегда собранную и холодную Анну Петровну, пожалуй, не видел никто.
– Прекратите истерику и утрите сопли! – недовольно посоветовала ей Клеопатра. – А не то я в вас разочаруюсь, и вы прямо отсюда уйдете в Мир Мертвых. Кстати, по вашим делам вам, Анна Петровна, однозначно прописана физиотерапия в Аду. Придется близко познакомиться с демонами, а они весьма своеобразные существа, вот Валерий Иванович может подтвердить, ему приходилось иметь с ними дело.
Тавров мрачно кивнул, поежившись от малоприятных воспоминаний.
– В любом случае очаровать демонов – весьма не простая задача, особенно в отсутствие магических инструментов вроде этого ожерелья, – заключила Клеопатра.
– Я не хочу туда, к демонам! – разрыдалась Обнорская.
– Царица! А клиент созрел! – заметил Сэндмэн. – Пора срывать!
– Прошу тебя воздержаться от комментариев, – холодно отозвалась Клеопатра. – Она просто несчастная женщина, и не стоит даже тебе над этим зубоскалить!
Клеопатра спустилась с трона и обняла за плечи плачущую Обнорскую.
– Все очень просто, милая! Ты просто можешь остаться здесь, – ласково предложила она. – Ведь тебе нравится этот дворец?
– Д-да-а! – затрясла головой Обнорская, продолжая всхлипывать.
– Ты можешь стать хозяйкой этого дворца, – объяснила Клеопатра.
– К-к-каким образом? – все еще всхлипывая, заинтересовалась Обнорская.
– Очень просто! – воскликнула Клеопатра. Она сняла с себя ожерелье и протянула его Обнорской.
– Просто надень это – и все! Надевай! Это ожерелье принадлежит тебе по праву.
Обнорская вздохнула, вытерла слезы, решительно взяла ожерелье из рук Клеопатры и надела себе на шею.
– Господа! – обратилась Клеопатра к присутствующим. – Приветствуйте новую Хранительницу Ожерелья!
И первая присела перед опешившей Обнорской. Сэндмэн снял шляпу и поклонился, разметав длинные волосы. Остальные в общем порыве так же склонили головы перед с фантастической быстротой снова обретавшей уверенность Обнорской.
– Благодарю вас, Клеопатра! – царственным голосом произнесла она и тут же озабоченно спросила: – А что я должна делать?
– А ничего! – усмехнулась Клеопатра. – Ваше тело сейчас лежит в постели в вашей спальне. Скоро его обнаружат, врач с удивлением констатирует, что от смертельного укуса очень ядовитой змеи вы, как это ни странно, не умерли, а погрузились в глубокую кому. И пока ваше тело будут сохранять под капельницами, вы всегда будете иметь возможность вернуться в Мир Живых.
– А почему вы этого не сделали? – спросила Обнорская.
– Потому что древний текст, пояснявший, как это можно сделать, Ур Атон не смог рашифровать и попросту умолчал об этом, – объяснила Клеопатра. – И потом, мне ужасно надоело бессмертие даже в такой форме. Первое тысячелетие еще ничего, а вот дальше – хоть в петлю лезь! Только любая форма самоубийства исключена, потому что в Пограничной Зоне невозможно покончить жизнь самоубийством: в первую очередь по причине отсутствия самой Жизни как таковой. Ведь кто не живет, тот не может умереть, не так ли?
– Да, но… Должен же быть выход! – вскричала Обнорская.
– Выхода из такого положения два: либо найти кандидатку на должность Хранительницы Ожерелья и дождаться, пока укус аспида не подарит ей Бессмертие; либо найти человека, способного разыскать древний текст и прочитать его, – обрисовала перспективы Клеопатра. – Вот и выбирай, что по душе!
– Да как же я могу все это устроить, находясь здесь?! – с досадой воскликнула Обнорская.
– Ты можешь проникать в Мир Живых на короткое время, оставаясь невидимой для окружающих. Там тебя будут все время сопровождать эти две кошки. Одна будет следить, чтобы ты не попыталась остаться в Мире Живых, а вторая не даст тебе, если тобой вдруг овладеет отчаяние, уйти в Мир Мертвых.
– Как эти кошки могут помешать мне? – усмехнулась Обнорская. – Меня не покидает ощущение, что вы дурите мне голову. Не выйдет! Ожерелье я получила, а выход отсюда уж как-нибудь найду. Прощайте!
Обнорская встала из кресла и направилась к выходу с террасы. Никто не сделал попытки ее остановить и лишь с любопытством наблюдали за ней. Обнорская приблизилась к сидевшей в дверях кошке и повелительно крикнула ей:
– А ну брысь, паршивка! Дай дорогу!
Кошка даже не шевельнулась. Казалось, просто перешагни через нее – и все! И вдруг за кошачьей спиной поднялась огромная тень.
