Глава 7
Лика Вронская чувствовала себя звездой. И состояние это ей категорически не нравилось. «Будь проще, и к тебе потянутся люди», – напомнила она себе, едва только Ян Брониславович, сияющий, чуть заикающийся от волнения толстячок, вручил ей букет тюльпанов.
«Будь проще – пусть ради тебя, как самого дорогого гостя, накрыт роскошный стол.
Будь проще – даже когда видишь все свои книжки, все до единой, какие только издавались, выставленными на отдельной полке. Чуть затертые корешки, распухшие томики. В этом доме их действительно читают!
Будь проще – потому что писательский талант, как и любые способности, дается от Бога и для того, чтобы приносить пользу людям. Такой дар – это иногда светлая радость, иногда – мучительный крест. Но он никогда не является основанием для того, чтобы задирать нос.
И все-таки не зря считается: испытание «медными трубами» – одно из самых нелегких. Я не хочу зазнаваться, не хочу испытывать гордость от того, что моя работа вызывает такую горячую любовь, – думала Лика, растерянно разглядывая полку со своими книгами. – Нет ничего смешнее надутых, надменных «звезд»! Настоящие талантливые писательницы всегда ведут себя дружелюбно, приветливо и очень просто. Как журналист, еще до собственной писательской карьеры, я общалась с Татьяной Устиновой и Александрой Марининой. И это был высший пилотаж вежливости и такта, который стал для меня примером. И все-таки где-то там, в глубине души, у меня появляются странные настроения. Мне приятно внимание читателей. Не то чтобы я воспринимаю как должное все проявления их любви. Но вместе с тем я начинаю слегка напрягаться, если от читателей вдруг приходит меньше, чем обычно, положительных отзывов. Надо как-то бороться с этими намечающимися тенденциями. Не хочу и не буду меняться от писательского успеха. Хочу не обращать внимания на сиюминутные мелочи…»
– А у вас дома тоже есть полка с собственными книгами?
Лиза, жена прокурора, напоминала своего супруга, как родная сестра, – пухленькая, улыбчивая, очень приветливая.
Лика Вронская покачала головой:
– Уже нет. Когда выходили первые романы, я так радовалась, что книг становится все больше. А потом вдруг поймала себя на мысли, что не могу видеть эти десятки обложек, что на меня начинает давить большое количество собственных романов. Собрала все свои книги и отвезла их к родителям. Работать сразу стало легче. Каждый очередной роман – как первая придуманная история, захватывает и волнует.
– Как только получается сочинять такие интересные сюжеты!
– Сама не знаю. У меня всегда есть план романа. Но очень часто написанная книга отличается от первоначального замысла. Некоторые герои не хотят смиряться с той ролью, которую я им отвела, и поступают по-своему.
– А вот я книг ваших не читал, – протискиваясь мимо накрытого стола, пробурчал Олег Надольский. Лика невольно отметила, что парень, похоже, успел съездить домой и переодеться, теперь вместо заляпанного кровью пиджака на нем был темный свитер. – И вообще не люблю все эти криминальные программы и детективы. Мне на работе трупов хватает.
Лиза, снимая фартук, горячо возразила:
– Олежек, Лика пишет не просто детективы. Там и про любовь, и про историю, и про психологию. А про трупы мало совсем.
Следователь скептически нахмурил светлые брови:
– Я же не говорю, что у нее плохие книги. Просто мне все это неинтересно. Лика, а каким ветром тебя вообще занесло в наши места?
– Я прочитала заметку о том, что найден один из апостолов из клада Радзивиллов. Меня это заинтересовало как тема будущей книги. Правда, когда я сюда добралась, стало ясно только то, что ничего толком не ясно. Я уже успела пообщаться с местными жителями и поняла, что у вас тут творится что-то жуткое. Никакого клада вроде бы нет, но есть призраки и трупы, покрытые золотой краской. Олег, у вас уже появились предположения, кто стоит за всей этой историей?
– Не думаю, что могу обсуждать с тобой материалы находящихся в производстве уголовных дел, – недовольно буркнул следователь. Но тут же попытался смягчить агрессивный тон: – Наверное, если ты пишешь детективы, то сможешь меня понять. Это запрещено по закону. Пойми, не то чтобы я тебе не доверяю. Я просто считаю, что те люди, которые следят за исполнением законодательства, сами не должны выходить за его рамки. По крайней мере, тогда у них будет моральное право спрашивать за нарушения, правда? К тому же я ведь тебя совсем не знаю. И если уж говорить откровенно, не очень-то я уважаю всю пишущую братию.
– Олег, не будь занудой! В любом правиле могут быть исключения! Прошу к столу, давайте пробовать мясо! – провозгласил Ян Брониславович, водружая в центр стола блюдо с ароматным зарумянившимся шашлыком. – Как у талантливых писательниц с аппетитом?
Лика присела на диван и улыбнулась:
– Превосходно! Спасибо большое за приглашение! Мне прямо неудобно, что ради меня столько хлопот.
Открывая бутылку красного вина, Протасевич покачал головой:
– Брось, какие там хлопоты. Я очень рад нашему знакомству. За твои книги в нашей семье теперь просто борьба. Первый роман я случайно прочитал, невестка из Минска приезжала, оставила. Понравилось, попросил и другие книги привезти. Ну что, за знакомство!
– За знакомство! – Лика пригубила вино и отрезала кусочек кем-то любезно положенного на тарелку мяса. – Ого, так вкусно!
После ужасной ресторанной пищи только что приготовленный шашлык показался Вронской самым мягким и сочным на свете.
С вопросами читателей-поклонников расправляться оказалось куда сложнее. Их интересовали такие нюансы, которые из собственной памяти уже давно испарились. Если вообще там когда-то были…
– Понимаете, когда я работаю над книгой, я пребываю, наверное, не совсем в нормальном состоянии, – пыталась объяснить Лика, отложив приборы. – В тот момент для меня существует только текст, придуманные персонажи, ближе которых никого нет. Но когда работа окончена и я отправляю роман в издательство – мою память словно кто-то очищает. Наверное, просто тяжело хранить в своей голове множество чужих судеб, переживаний и страстей. Окончив работу, я все начисто забываю. Потом пара недель отдыха. А после я начинаю чувствовать, что во мне образуется излишек энергии, это тоже уже некомфортное состояние – и в голове возникает очередной сюжет. Сейчас я готова к тому, чтобы работать над новой книгой. Знаете, я была удивлена историей вашей страны, большим количеством легенд. Но вместе с тем очень многое непонятно. Та же информация о золотых апостолах. Откуда они взялись, куда исчезли?.. Я пыталась что-то посмотреть в Интернете – безуспешно, фактуры мало, одни общие фразы.
– Я думаю, статуи спрятали где-то здесь, в наших местах, – накладывая на Ликину тарелку салат, заявила Лиза. – Наполеон отступал, русские войска его догоняли. Помню, наши старики говорили, что вроде русские нашли у управляющего замком записку от Радзивилла. Тот благодарил за то, что удалось надежно схоронить апостолов, а еще просил отправить в Вильно остальные сокровища. Вроде бы того управляющего пытали, но он, как верный слуга, так и не признался, где спрятал апостолов. По слухам, возле замка было множество подземных ходов. Некоторые нашли. Но не все. К тому же часть этих ходов обвалилась или даже была взорвана накануне прихода русских войск. Наверное, статуи надежно замурованы в такой подземной пещере.
– А где-нибудь можно про это почитать?
– Может, в Минске, в архивах. – Ян Брониславович подлил вина в Ликин бокал. – Ты не смущайся, тут все свои. Красненькое, врачи говорят, для здоровья полезно.
Макнув губы (пить почему-то не хотелось, хотелось выяснить как можно больше подробностей, а на трезвую голову этим заниматься легче), Вронская осторожно поинтересовалась:
– Может, это какой-нибудь сумасшедший историк совершает преступления? Искал клад, не нашел и съехал с катушек?
Протасевич едва заметно пожал плечами:
– Так историки ведь тоже все в Минске. Хотя нам вот недавно молодежь по распределению прислали, экскурсоводов. Милые девочки, дело свое знают. Но какие из этих молодых специалистов преступницы? А клад здесь искали все без исключения местные ребятишки. Вокруг замка все перекопано, и не один раз. Но я не вижу связи между поисками клада и убийствами. Так, Лика, вообще далеко зайти можно. Все пацаны в детстве играют в войну. Но разве все становятся террористами? Кстати, неспокойно ведь у вас в Москве опять. Сочувствую…
– Так и у вас неспокойно. Нет террористов, но другие проблемы имеются. Я разговорилась с какой-то девчонкой, в черной одежде, с темным макияжем.
– Это Лена Миронович. Поехала в Минск учиться – и девочку как подменили. Я с тетей ее дружу, Стефанией. – Лиза промокнула губы салфеткой и грустно вздохнула. – Так вот тетя рассказывает, что как бесы в Лену вселились. Музыку слушает непотребную, на кладбище по ночам ходит. Что этим детям на кладбище надо – не понимаю! Мы в свое время не такими были!
Опасаясь услышать длинный спич насчет травы, которая в прежние годы была зеленее, Лика перебила:
– Так вот, эта девочка мне рассказала, что видела призрака.
– Это не она видела, а тетя ее. Да, кстати, Ян Брониславович, – следователь отодвинул опустевшую тарелку, – я сегодня вечером Шимова встретил. Вся голова у него была разбита. Тоже, говорит, призрака увидел, сознание потерял. Но он считает, что ему померещилось… А костел мы осмотрели, ничего подозрительного. Правда, Стефания нашла там странную вещицу, никотиновую жевательную резинку, для тех, кто курить бросает. Криминалист обрадовался, думал «пальцы» снять. Не вышло, нет там пригодных отпечатков.
– Слушай, Олег, а может, это Ленка Миронович всех тут дурит? В голове у нее и правда ветер. Как поступила в этот свой техникум – такая важная стала, уже и не здоровается! – Протасевич звонко хлопнул себя по объемному животу. – Вот после сытного ужина можно и на диету. До следующего ужина!
– Да как бы это тетя родную племянницу не узнала! Чтобы Лена Стефанию одурачила – да ни в жизнь! – Лиза всплеснула руками. – А Черную даму, между прочим, я сама видела, правда, давно. Моя мама в замке работала. Тогда там еще санаторий был. И вот я к ней забежала, а в той комнате, где врачи переодевались, прямо под потолком вдруг появилась женщина, вся в черном. Глянула на меня так строго – и пропала…
Мгновенно представив эту зловещую картину, Лика подавилась и закашлялась.
– Хватит тебе гостью пугать. И… – Услышав звонок сотового телефона, Протасевич нехотя взял лежавший перед ним мобильник, глянул на экран. И совсем другим, уже официальным голосом ответил на звонок: – Слушаю. Где обнаружили? Когда? Врачей вызывали? Тоже покрыт золотой краской? Понятно. Надольскому я сам сообщу, он у меня.
– Опять? – нервно поинтересовался следователь, вскочив с дивана. – Кто?
– Валерий Клишевич. Водительское удостоверение при нем было. Нашли на кладбище. Как всегда, летальный исход.
– Я поеду с вами. – Лика умоляюще посмотрела на Протасевича. – И мне есть что вам рассказать! Мы с Валерием общались сегодня. Он заявил, что является потомком радзивилловского рода. Господи, в голове не укладывается! Ведь это же было всего пару часов назад…
* * *
Вот и все! Больше нет нужды в длинных черных одеждах, скрывающих фигуру. Никаких туфель на плоской подошве.
Только топы с откровенными вырезами. Короткие юбочки, открывающие длинные стройные ноги. Каблуки, высокие элегантные шпильки. Капелька сладких духов. Невидимый, придающий коже смуглую бархатистость, тональный крем. Нежная ароматная помада, диоровские атласные тени, загадочность объемной туши, румяна, подчеркивающие кошачьи скулы. И всегда, обязательно – герленовская пудра-метеориты, из красивой коробочки, сладкие карамельные шарики…
Какое же это счастье – быть женщиной, красивой, роскошной, притягивающей восхищенные взгляды!
Как приятно избавиться от надоевшего маскарада. Быть не унылым призраком; стать собой, настоящей, привлекательной, сногсшибательной, самой лучшей!
Наконец-то можно переодеться в нормальную красивую одежду, снять парик, вынуть контактные линзы, сделать макияж…
Но, конечно, еще заманчивее представлять, что ждет впереди. Счастье, настоящее прекрасное счастье. Такое ослепительное – прямо дух захватывает.
Да, все это будет, обязательно будет.
Гармония. Полное душевное спокойствие и физический комфорт. Обретение всего смысла собственного существования. Наведение порядка. Восстановление справедливости.
Жизнь, жизнь!
Жизнь ценой чужих смертей?..
– Это мне совершенно не важно. У меня не было другого выбора, – прошептала убийца, выключая музыку. Движение на трассе становилось все оживленнее, приходилось обгонять огромные фуры, и доносящаяся из динамиков легкомысленная музыка стала отвлекать. – На моем месте любой поступил бы точно так же. Я уже давно избавилась от иллюзий насчет человеческой природы. Человек человеку волк. Если ты не нагнешь – то будут нагибать тебя, беспощадно, жестоко. Всем наплевать на твое здоровье, на чувства и справедливость, на порядочность отношений. Твои проблемы – это только твои проблемы, и никого не интересует, как ты будешь их решать. Наверное, я уже давно была готова на все. Теперь мне совершенно не стыдно, не страшно, нет. Может, только удивление осталось – как легко все-таки заканчивается человеческая жизнь… А еще… еще надежда… было бы хорошо со временем встретить такого парня, как моя последняя жертва. Все-таки он необычайно красив. Мне нужен кто-то такой же эффектный. Я это заслужила больше, чем любая другая женщина, я это выстрадала…
Въехав в Смоленск, убийца, как обычно, припарковала машину во дворе многоэтажки и прошлась до интернет-клуба пешком.
Внутри небольшой полутемной комнаты витали сизые клубы сигаретного дыма, и отвыкшие от никотина легкие предательски стиснуло ожидание затяжки, хотя бы одной-единственной.
«Не забыть бы купить жевательной резинки с никотином, – подумала девушка, присаживаясь за столик с компьютером. – Дел у меня здесь – всего ничего, на пару минут. Вот закончу, подъеду к аптеке…»
Ее пальцы быстро забегали по клавишам.
«Вчера был обнаружен очередной апостол из сокровищницы Радзивиллов. Золотая красивая статуя, в накидке, украшенной драгоценными камнями, находилась в лесном массиве неподалеку от местного кладбища. Это уже третья находка из знаменитой сокровищницы…»
Еще секунда – и текст с адреса vikktor_
[email protected] отправился в электронные ящики журналистов всех газет и информационных агентств.
Внезапно ей захотелось похулиганить, отправить этим же журналистам уже более близкое к действительности сообщение. «В Несвиже происходят жуткие убийства. Обнаружено уже три трупа, покрытых золотой краской. Преступник «декорирует» свои злодеяния под золотых апостолов из сокровищницы Радзивиллов…» – увлеченно набирала она на старенькой раздолбанной клавиатуре.
И еще одно письмо…
Вот, теперь все, с работой покончено. Можно уходить отсюда, садиться в неприметную «девятку» с белорусскими номерами и снова ехать в направлении Минска…
* * *
– Игорь, скоро турнир по боулингу. Тебя записывать? Будешь играть за нашу команду?
– Да, – машинально отозвался Славин, заканчивая писать информашку про поставку венесуэльской нефти в Беларусь. Отправив текст на компьютер редактора, он оторвал взгляд от монитора и уточнил: – Что ты спрашивала? Турнир по боулингу?
Секретарь редакции Лена утвердительно кивнула, и светлые пряди на секунду разлетелись, обнажая коротко стриженный затылок.
Алеся не выносит боулинг. Как, впрочем, и все модные клубные увлечения.
Оставить жену дома в одиночестве? Или все-таки пригласить в клуб, чтобы она там изнывала от скуки? Конечно, Алеся – девушка воспитанная, она прекрасно умеет держаться в любой компании, и никому и в голову не придет, насколько ей неинтересно все происходящее. Но подвергать любимую такой пытке, отрывать ее от увлекательных исторических книжек и работы над диссертацией…
– Знаешь, наверное, я – пас, – пробормотал Игорь, виновато поглядывая на секретаршу. – Жена – не любительница таких развлечений.
– Но ты! Ты ведь обожаешь шары покатать! И потом, о коллективе тоже подумать надо. Ты – лучший игрок в нашей редакции! – с жаром воскликнула Лена, бесцеремонно усаживаясь на стол. – Игорек, поверь, таким поведением ты добьешься от своей красавицы только одного: она от тебя сбежит.
– Глупости говоришь! От добра добра не ищут.
– Глупости? – Девушка томно закатила глаза. – Игорек, я ведь не только приложение к редакционному телефону, а все-таки прежде всего женщина! Кому лучше знать, чего женщины ждут от парней?! Учись, пока я жива, слушай внимательно. Так вот, мужское внимание, розы-мимозы, подарки и выполнение любых наших капризов – все это очень мило. Но ты помнишь, что говорил Ницше? А он не самый глупый чувак был, правда? Так вот, он говорил: если идешь к женщине, не забудь захватить с собой плетку!
– Плетку! – Славин слабо улыбнулся, представив себя с таким орудием в руках. – В этом есть что-то патологическое! А мы с Алеськой – нормальная пара, нам эти садомазозабавы без надобности.
– Я же не в прямом смысле, валенок. – Во взгляде секретарши промелькнуло сочувствие. – Понимаешь, в глубине души все-таки каждая женщина мечтает, чтобы ее мужик был мужиком. Сильным, волевым. Хозяином. Чтобы вот как рыкнул – и его, хочешь не хочешь, слушаться приходилось. А если ты сама на него рыкать можешь и он это спокойненько терпит, то такой расклад быстро надоедает, любовь вянет, и уже хочется посмотреть по сторонам в поисках более сильной кандидатуры. Просекаешь?
Игорь пожал плечами.
Наверное, каждому – свое. Зачем всех людей одним аршином мерить?
Алеся – такая хрупкая, беззащитная. О ней хочется заботиться. Не выстраивать, возможно, действительно стратегически правильные комбинации, а просто отдавать ей всю нежность, ласку и тепло. Не думая о том, что получишь взамен, просто радуясь тому, что есть возможность все это делать. По-другому… по-другому с ней себя вести невозможно.
Невероятно эффектная, она выделялась на фоне самых красивых девушек страны. Даже странно, что главный приз на том конкурсе красоты достался не Алесе. Может, подвела ее природная скромность, благородная сдержанность, застенчивость? Или за победительницу заранее похлопотал богатенький спонсор? Если бы тогда что-то зависело от мнения журналистов – первое место, конечно, завоевала бы именно Алеся. Ее внешняя красота, типично славянская, не могла не произвести впечатление. Длинные светлые волосы, голубые глаза, прозрачные, как льдинки; теплая улыбка, от души; грациозная тоненькая фигура… Казалось, на подиум спустился ангел. Причем весьма образованный ангел. На вопросы ведущего Алеся отвечала на правильном белорусском языке; рассказывала о своей любви к истории, о благотворительных проектах, в которых приходилось принимать участие. Циничные журналисты, которые всегда найдут повод непринужденно обгадить ближнего, онемели и только восхищенно переглядывались. Держали кулачки за ее победу. Расстроились из-за второго места, словно бы из-за собственного поражения…
Очередной день – следующий материал. И в этом есть свой кайф, узнавание всех проявлений жизни, знакомство с интересными людьми. Калейдоскоп событий не может надоесть – ведь в нем всегда складывается новая картинка.
Картинки щелкали, сменяя друг друга. Но только одно лицо почему-то отчаянно въелось в память; никуда не исчезало в круговороте других тем и остроумных собеседников.
Ее улыбка, сияние глаз, длинные ножки. Серьезные слова и совершенно детская, как у девчонки, манера заливаться краской смущения. Но больше всего не отпускали воспоминания о чем-то тонком, невидимом, неописуемом в принципе. Аура, энергия, харизма?.. Все не то, не совсем то. Не объяснить завораживающей магии, странного сочетания слабости и сильной воли, четкого понимания правил жизни и своего места в ней и вместе с тем наивности, открытости…
«Мое солнышко» – первая мысль, возникающая в голове после пробуждения.
Глупость какая.
«Солнышко», – это, конечно, очевидно. Но «мое»?! «Мое» – смешно. Не по Сеньке шапка. Такие девочки прямо со школы укомплектовываются богатенькими «папиками», которые могут выполнить любой каприз, будь то машина, шмотка, украшение. Такова жизнь: бриллианту достойная оправа. Это инстинкт: самка всегда ищет самого успешного самца, который наилучшим образом обеспечит потомство. Никто не виноват, что тебе не повезло и ты можешь предложить приглянувшейся девочке немногое.
Иногда, впрочем, красавицы могут дать слабинку, сделать скидку на внешность. Но это тоже не тот случай. Обычное лицо, живот этот дурацкий. «Красавица и чудовище», к сожалению…
Но чудовища тоже влюбляются. И до такой степени, что потом уже все неважно – к сердцу прижмет, к черту пошлет. Любой вариант приемлем. По крайней мере, он избавит от мучающей неопределенности, вспыхивающих надежд, темной пропасти страха.
На интервью Алесю пришлось уговаривать долго, на последующую прогулку уже меньше, а встретиться через пару дней она предложила уже сама.
В это было невозможно поверить! Такая красавица – а ей все равно, что у кавалера негусто с финансами, да и сам он не Ален Делон. «С тобой так интересно разговаривать», – восторгалась она. Невероятно: сегодня кому-то важнее интерес к личности, не к толщине кошелька.
Ее присутствие рядом творило что-то необыкновенное. Солнце сразу становилось ярче, небо – ослепительно-голубым, обычные цветы на городских клумбах начинали вдруг казаться экзотическими обитателями оранжерей. Если можно говорить о регуляторе жизни, то Алеся всегда устанавливала его на максимальную отметку. От ее красоты, правильности, доверчивости, цельности и непредсказуемости возникала растерянность. Весь жизненный опыт словно испарился. Никто из любовниц, изнывающих от умелых ласк, никогда бы не поверил: тот самый неисправимый бабник Игорь Славин неделями решался просто взять девушку за руку. Такого не было даже в школе, когда желание хотя бы немного притормаживает отсутствие элементарных знаний. Такого просто вообще никогда раньше не было.
Разумеется, рядом с ней невозможно не убрать весь хлам из жизни. Журналистские пьянки-гулянки, череда случайных, похожих друг на друга девчонок – все это исчезло само собой, безо всяких усилий.
Оказывается, есть люди, ради которых хочется становиться лучше, отдавать им все. Хотя они ничего не требуют. Но рядом с Алесей по-другому себя вести невозможно. И для нее действительно можно сделать все…
– Да, Игорек, я вижу, ты уже совсем потерян для коллектива, – хмыкнула секретарша, соскальзывая со стола. – Такая любовь до добра не доводит. И не говори потом, что я не предупреждала.
«Не твое дело!»
«Я сам разберусь со своей жизнью!»
«Не учите меня жить, лучше помогите материально!»
«Сколько я должен за сеанс публичного психоанализа?»
И это были бы еще самые приличные из высказываний.
Но даже просто мысли о жене настраивали на такой умиротворяющий лад, что ругаться совершенно не хотелось.
– Удачи на турнире, – добродушно улыбнулся Игорь и посмотрел на часы.
Ого! А рабочий день наконец-то закончился! И это здорово.
Значит, сначала будет магазин – не забыть бы прихватить любимое Алеськино мороженое. Затем по дороге надо забежать в фотомастерскую, забрать фотографии из недавнего отпуска, проведенного в Египте. Потом быстренько, несмотря на Алесины возражения, приготовить ужин. Это все ерунда, что готовить – не мужское занятие. Лучшие кулинары – мужчины. Лучшие кулинары-мужчины – те, которые готовят для любимой женщины. А уж тогда, после ужина…
От воспоминаний о нежных Алесиных губах, с которых срываются страстные стоны, сразу же затруднилось дыхание, а в джинсах стало тесно и горячо.
Сдернув со стула куртку, Игорь бросил в сумку диктофон, блокнот и флешку и быстро выскочил за дверь.
Закупорившие дороги пробки быстро справились с преждевременной эрекцией, очередь в супермаркете, продвигавшаяся в час по чайной ложке, вымотала все нервы.
Решив забрать заказ из фотомастерской в другой раз, Игорь полетел домой, мысленно предвкушая погружение в сладкий рай, которым становился каждый вечер с любимой женщиной.
Однако дома все оказалось не так, как обычно.
Ни поцелуев, ни объятий.
В глазах Алеси, покрасневших и сухих, казалось, плещется боль.
– Что случилось? – тихо спросил Игорь, опуская на пол пакеты.
Жена молчала.
На красивом кукольном личике отражались такие недоумение и боль, что Славин вдруг неожиданно понял: Алеся обо всем узнала…
* * *
– Маша! Ты спишь, что ли?! Чайник поставь, я устал как собака!
Тишина. Такая странная тишина…
Сначала возникает недоумение. Как воздуха, начинает не хватать привычных звуков. Шлепков босых ног по лестнице, визга: «Ура, мой Димка приехал!», жеманного причмокивания губ: «Поцелуй же свою девочку».
Следующая машинальная реакция – глаза быстро исследуют холл. Слишком быстро. Потому что взгляду уже и зацепиться не за что.
Действительно, так странно, но ничего больше нет… Нет…
Ни ровного ряда Машкиных туфелек на шпильках, ни всяких расчесок-заколок на полке у зеркала. Непривычно чистые, не захламленные джинсами и платьями диван и кресла. Хотя обычно светло-бежевой кожи мебели не видно из-за шмоток, гардеробную комнату Машка-неряха игнорирует. И всегда, стоит только появиться гостям, начинает лихорадочно метаться по дому, подхватывая свои одежки и непременно роняя красный лифчик прямо под ноги компаньону.
– Машка! – на всякий случай еще раз прокричал Шимов, сбрасывая туфли. – Ты что, порядок навела? Я аж испугался, и…
Он осекся, увидев на журнальном столике вырванный из ежедневника листок:
«Дима, не буду тебе мешать и дальше снимать девок на сайте знакомств. Какой же ты подлец! Зачем ты говорил, что любишь меня? Пусть Бог тебя накажет за всю ту боль, которую ты мне причинил!»
Отложив записку, Шимов, морщась, потрогал тугую повязку, сдавливающую лоб, и плюхнулся в кресло.
Вот оно что, оказывается.
Машка, дура, решила уйти.
Да скатертью дорожка! Такого добра, как она, – в каждом ночном клубе навалом, стоит только пальцем поманить.
Интересно, откуда она узнала про сайт знакомств? На компьютере пароль, и не один, а мозгов у Маши – как у курицы.
Наверное, девчонки где-то случайно столкнулись и разоткровенничались. У этих своих косметологов или в парикмахерской. Или вообще изначально были подружками?
Что ж, бывают такие осечки, тут уж ничего не поделаешь.
Но сколько пафоса: «Зачем говорил, что любишь?» А что еще отвечать на такой вопрос после секса? Не люблю? Считаю всю эту любовь полным бредом? И какая девушка порадуется такому ответу? Проще отмазаться: «Разумеется», и тема закрыта.
«Но вообще, конечно, странно, что Машка стала так заостряться, – подумал Дмитрий, косо поглядывая на записку. – Обычно мои девчонки старательно делают вид, что не замечают таких вещей. Денег даю, шмотки покупаю, на курорты вывожу – девочка и довольна, больше ей ничего не надо. А Маша… Ты ж понимаешь, верности ей захотелось. Обычно я сам через полгода меняю поднадоевшую девочку. Машка – первая, кто соскочила по своей инициативе. Что ж, немного обидно, но не смертельно. Просто приглашу пожить у себя очередную «модельку». Конечно, головная боль ревность эта женская. Но все-таки приятно, когда дома кто-то есть…»
Рывком поднявшись с кресла, Дмитрий прошел на второй этаж, открыл дверь кабинета, включил компьютер.
Как там звали девушку, с которой удалось неплохо провести время на прошлой неделе?
Катя?
Нет, не Катя. Катя – та начала строить из себя недотрогу, «я не такая, я жду трамвая». Хотя чего ей ждать с учетом скромненькой внешности – совершенно непонятно, радовалась бы, что ей еще хоть кто-то делает неприличное предложение.
А симпатичную сговорчивую куколку звали Светой. Сейчас надо найти ее телефон в сообщениях на сайте знакомств, а с утра пораньше позвонить и выяснить, что там думает красотка насчет совместного проживания. Счастья, должно быть, будет полные штаны…
Дмитрий подключился к Интернету, открыл электронную почту, машинально кликнул по новому сообщению.
Потом мысленно заругался: пользователь незнакомый, сколько раз зарекался – не открывать писем от неизвестных отправителей, зашлют вирус – замучаешься потом восстанавливать информацию, а на этом компе и важные договоры, и планы проектов, и…
Письмо оказалось коротким, дурацким и непонятным. «Хочешь стать следующим?»
Спасибо, не хочу.
Бред…
А еще к сообщению была прикреплена какая-то фотография.
Сначала Шимов недоуменно нахмурился, вглядываясь в темный расплывчатый снимок.
А потом зажал рукой рот, сдерживая и подступившую к горлу тошноту, и крик ужаса.
Но нет, нет, не показалось – тот самый красавчик из несвижской гостиницы, даже покрытое золотой краской, такое лицо не узнать невозможно…
От раздавшегося вдруг на участке воя мороз прошел по коже.
Когда первый приступ паники прошел, Шимов покачал головой.
Нервы стали ни к черту.
Это же Джой требует прогулки. Машка свинтила, собака не выгуляна. Обычно девушка обожала выводить ротвейлера на прогулку, совершенно неагрессивный Джой радовался ей, как ребенок. Придется спускаться вниз и вести собаку в лес. Сколько, оказывается, геморроя со временем образуется из глупого порыва купить щенка…
