Глава одиннадцатая

Игорь Полуянов с букетом шикарных белых роз нерешительно переминался с ноги на ногу возле дверей квартиры Галины. Дважды его рука тянулась, чтобы нажать на звонок. И дважды он трусил, пасовал, не решался.

«Надо покурить», – подумал он и, поморщившись от нещадно коловших шипов, вышел на лестницу.

Достать сигарету и зажигалку с огромным букетом в руках оказалось делом непростым. Помучившись, Игорь прислонил цветы к стене, и они, как назло, сразу же плюхнулись на пыльную, заплеванную ступеньку.

«Все не так! Все опять не так!» – мелькнула отчаянная мысль, и Игорь горько вздохнул.

Он вел себя с Галиной как последний мерзавец. Улетел из Хургады на следующий же день после того, как выяснилась вся правда о Свете. С Галиной не попрощался, опасаясь слез, сцен, каких-то слов, которые, видимо, надо сказать. А говорить ничего не хотелось, совершенно. Душа очистилась от мучительной любви, превратилась в легкую парящую птицу, хотелось петь и танцевать от радости, хотелось жить! А Галина… Что Галина? Ну да, с ней было хорошо в постели. И вне постели тоже, кажется, неплохо. Но ситуацию в целом это принципиально не меняет. Легкий курортный роман и есть всего лишь курортный роман. А такие отношения заканчиваются на курортах. К тому же эта женщина вольно или невольно всегда будет ассоциироваться со Светой. Это уже не так мучительно больно, но все равно приятного мало. Игорь даже не колебался по поводу того, прощаться с любовницей или нет. Если не хочется с ней разговаривать – зачем же себя насиловать, как говорится…

Суматошная Москва окончательно выветрила из его памяти воспоминания о красивой, темпераментной женщине. И все же Игорь моментально узнал ее голос в телефонной трубке. И сразу же начал досадовать на секретаря агентства. Раздает номер его мобильника направо и налево, придется объяснить девушке, что этого делать не надо.

Галина предложила срочно встретиться, и Игорь с тоской замялся:

– В ближайшие дни я занят. Давай, может, на следующей неделе. Оставь свой номер, я перезвоню.

– Игорь, я беременна, – тихо сказала Галя, видимо, сразу же догадавшись: нет у него никаких намерений ей перезванивать. – У нас будет ребенок. Алло, ты слышишь меня?

Игорь покрылся холодным потом. Было дело. Не выдержав их страсти, презерватив порвался. Галина расстроилась, но потом прикинула: похоже, никаких последствий не будет, день для зачатия не самый благоприятный. Значит, ошиблась. Ребенок сто процентов его. Слишком мало времени прошло, для того чтобы Галина могла забеременеть от другого мужчины. А то, что в Хургаде она отдыхала «не в положении», очевидно как дважды два. И сигарету порой из его пачки стреляла, и виски пила, а уж что они в постели вытворяли…

– Я просто поставила тебя в известность, – сказала женщина, устав слушать его молчание. – Мне ничего не надо, ты не подумай… Игорь, мне тридцать пять, и это мой последний шанс. Я тоже была в шоке. А потом страх прошел. Я поняла, что очень счастлива. И что со всем справлюсь. Даже самостоятельно. Планов заводить ребенка у нас не было. Но ребенок-то все равно теперь есть. Ты просто должен об этом знать, вот и все. Спасибо тебе, милый. Правда, спасибо тебе за все…

И она повесила трубку. Игорь тут же перезвонил и наговорил такого, что вспоминать противно. Что она старая дура. И если таким образом решила захомутать молодого парня, то ничего у нее не выйдет, зря старается. И что вообще, вот прямо сейчас у него свидание с манекенщицей из агентства.

По Галиному прерывистому дыханию в трубке стало понятно: она плачет. Но это не вызывало сочувствия.

– Да, я трахал тебя, чтобы забыть Светку! – кричал Игорь. – Как мне противна ты, все вы противны!

Она плакала и слушала, как он ее оскорбляет. Почему-то Игорю хотелось кричать, хотелось даже ударить по ее красивому лицу с любящими сияющими глазами.

Ребенок! Подумать только! Какой ужас, катастрофа, конец всему!

Сорвав голос, Игорь отшвырнул сотовый телефон и нервно заходил по комнате.

И сразу же в голове возникли какие-то дурацкие вопросы…

Его ребенку, получается, уже две-три недели. Он… уже выглядит как-то? Наверное, он совсем крошечный. Полсантиметра? Сантиметр?

Игорь включил компьютер и начал искать в Интернете сайты о беременности. Сайтов оказалось много. Пожалуй, даже слишком много для того, чтобы сохранить рассудок.

Игоря опять прошиб холодный пот. «Боже мой, сколько всего может случиться, – думал он, продираясь сквозь дебри медицинской терминологии. – Отслойка плаценты, гипертонус матки, неправильное положение плода, двойное обвитие пуповиной…»

В тот же день он честно обо всем рассказал отцу. Тот хитро прищурился:

– Идешь по моим стопам. Мы с матерью тоже так поженились, по залету. Влюбилась она в меня, как кошка, сама в постель затащила. Кстати, мать ведь меня старше на девять лет. А твоей сколько?

– Тридцать пять.

– Где девять, там и десять, – пожал плечами отец. – Я тебе советую не пороть горячку. Подумай, разберись в себе. Дело твое, жизнь твоя. По мне, так ребенок без отца расти не должен. У меня тогда вроде и девчонок было много. В молодости-то я парнем был видным. Но как сказала твоя мамашка, что ты появишься, все другие девчонки сразу же интересовать перестали. Но ты сам решать должен. Подумай, взвесь все как следует.

Игорь дал себе на размышления месяц. Невыносимый долгий месяц! Все ночи в Интернете, терзаясь сомнениями: рожать будем в больнице, или дома, или лучше в воде? Анестезия: делать – не делать? А если кесарево по медицинским показаниям? Это не повредит ребенку?

Все дни – работа. Малышу столько всего требуется. Надо зарабатывать деньги, побольше, маленький ни в чем не должен нуждаться. И, что странно, не раздражала эта необходимость напрягаться совершенно. Наоборот, только в радость, самому хотелось работать, за каждый заказ хватался. Даже от съемок белья, на что раньше ни за что не соглашался, не отказывался…

Забежав как-то в торговый центр за рубашкой, Игорь с удивлением понял: он в отделе с одеждой для новорожденных, расплачивается за ползунки, розовые и голубые…

И вот они прошли, долгие тридцать дней. С утра пораньше Игорь помчался за цветами, приехал к Галине, но позвонить в дверь не хватало решимости.

Как ей объяснить, что она для него теперь – все? Что он хочет заботиться о ней, готовить еду, гладить животик, где живет их малыш? Что она теперь для него самая главная, самая любимая, что только ради нее он живет? Это сложнее, чем сказать: «Я тебя хочу…»

– Ну хватит! Хватит сидеть на лестнице и курить! У меня из окон лестничная площадка просматривается, я устала за тобой смотреть!

Игорь неловко вскочил и хотел что-то сказать, а отрепетированные слова, как назло, испарились.

– Я ползунки купил, – неожиданно вырвалось у него. – Розовые и голубые.

Галина улыбнулась:

– Ползунки – это хорошо. А вот розы пеплом зря засыпал. Пошли домой?

– Ты… простишь меня?

Она рассмеялась:

– Не только у будущих мам голова плохо соображает! Ну конечно, глупый мальчишка!

Будильник не успел зазвонить. Алина Гордиенко быстро нажала на кнопку отключения сигнала и покосилась на соседнюю подушку. Конечно, они с Кириллом здорово рискуют, проводя ночи вместе. Филипп Маркович с них шкуру спустит, если обо всем узнает. Чем ближе роды – тем больше нервничают и Пригорин, и Анна. Но их с Кириллом друг к другу тянет как магнитом. Авось обойдется, не узнают…

Алина подложила под спину подушку и с умилением посмотрела на спящего Кирилла. Во сне его лицо кажется таким трогательным. Растрепанные рыжие волосы и эти смешные конопушки, и даже сквозь сон Кирилл бормочет:

– Люблю тебя…

Алина все ему откровенно про себя рассказала еще тогда, в Хургаде. Промолчала лишь об одном. Когда Кирилл осыпал ее упреками, дескать, почему она оказалась так неблагоразумна, не согласилась сменить отель, Алина все списала на неадекватность состояния беременных женщин. А на самом деле она была очень даже адекватна. Вполне. Отдавать ребеночка, которого девять месяцев носишь под сердцем, пусть и хорошим, но чужим людям очень больно. И страшно. Она до сих пор не может осознать, что малыша придется отдать. Как? Как с ним расстаться, если он уже толкается, если она приложит его к груди… В такой период кто-то должен быть рядом. Кто-то близкий, любящий, помогающий пройти через испытания, не сойти с ума, не покончить с собой, помогающий выжить… Она просто поняла, что Кирилл может быть таким человеком. А совместно пережитые трудности сближают сильнее и быстрее, чем зарождающаяся симпатия.

Поэтому она и тянула с переездом. И рисковала. Но знать об этом Кириллу вовсе не обязательно. Пусть пребывает в уверенности, что их отношения возникли только по его инициативе…

Можно пить, думал Вадим Карпов, уныло наблюдая за ходом совещания. Можно не пить. От этого ровным счетом ничего не меняется. Жизнь превратилась в сплошной туман. Не видно в нем почти ничего. Не разобраться. Какие-то контуры, смутные лица, едва слышные голоса. Какая разница, что это за контуры – интерьера казино или офиса. Какая разница, чьи лица – проституток или подчиненных. Неважно, чьи голоса. И суть разговора тоже не имеет никакого значения.

Мозг сверлит один и тот же вопрос: за что? За что Света с ним так поступила? Именно с ним. Именно она.

ЗА ЧТО?

ЗА ЧТО???

ЗА ЧТО, В КОНЦЕ-ТО КОНЦОВ!!!

– Вадим Олегович, совещание закончено…

Вадим поднял глаза от едва заметной прожилки на деревянном столе и криво улыбнулся секретарше:

– Да, Кристина, я знаю.

– Вадим Олегович, уже вечер. Отвезти вас домой? Вызвать такси?

Он отрицательно покачал головой. Неубедительно соврал секретарше, что с ним все в порядке. И, забыв попрощаться, вышел из кабинета.

На стоянке Вадим растерянно огляделся по сторонам. У него вроде джип. Но здесь их четыре. Вот этот серый «Ланд-Крузер» кажется знакомым.

Вадим подошел к машине и рванул на себя ручку двери. Сигнализация истошно взвыла, и это помогло вспомнить: машины открывают ключами. А потом их еще и заводят. Без ключа – никак, надо искать.

Он похлопал себя по карманам брюк, потом пиджака. Кроме портмоне, в карманах ничего не прощупывалось.

– Неужели я сегодня доехал до работы? – удивленно пробормотал Карпов. – Наверное, доехал. На машине ни царапины. Значит, даже без аварий. Но где же ключи? А впрочем, какая разница…

– Вадим Олегович!

«Спокойно. Эта брюнетка – моя секретарша. Ее зовут… Кристина!» – подумал Вадим, отрешенно глядя на девушку.

– Вадим Олегович, вам нельзя за руль в таком состоянии! – решительно сказала Кристина. – Пойдемте, я вас отвезу домой.

Он покорно потащился за ней следом. У нее оказалась маленькая машинка, и Вадим невольно отметил: ноги с трудом помещаются в салоне, неудобно, очень неудобно.

Профиль ведущей автомобиль девушки неожиданно прочистил часть памяти. Вадим видел этот профиль, совершенно определенно. А еще рядом мелькали фигуры в белых халатах. Злые, отвратительные фигуры в белых халатах. Они заставляли его пить какие-то таблетки, а потом вену пронзила острая боль, и Вадим долго наблюдал, как уменьшается объем жидкости в прозрачном мешочке капельницы. Неужели Кристине пришлось вызывать врачей, чтобы его вывели из запоя? Получается, так. Ах да, а еще она приводила какого-то дядьку. Вот еще один кадр. Тот же четкий профиль, потом лысый мужичок в кресле. Кресло рядом с аквариумом – значит, дело было в офисе. Мужичок представляется психоаналитиком и что-то говорит про Свету, и в голове взрывается: «За что?!» Он избил психоаналитика. До крови. Это совершенно точно. И потерял сознание. Когда пришел в себя, то увидел вот этот ровный профиль на фоне закрытого жалюзи окна…

Секретарша остановила машину, и Вадим испуганно посмотрел за улицу. Это что, его дом? Не может быть. Район выглядит совершенно незнакомым. Или он просто сходит с ума! И забыл, где живет. Неудивительно. Память – как туман, то сгущающийся, то рассеивающийся. Но лучше бы, честное слово, он не рассеивался. А стал таким густым, что в нем бы навсегда исчезла жена-убийца.

Кристина вышла из машины, открыла дверцу со стороны пассажирского сиденья. И попросила:

– Выходите. Пожалуйста, Вадим Олегович…

– Почему ты здесь? Куда ты меня привезла?

– Я здесь, потому что больше некому о вас позаботиться.

– Почему?

Подбородок Кристины задрожал:

– Степку, вашего друга, вы послали. Заместителей уволили.

Вадим удивился:

– Что, и Петровича?

Она всхлипнула и кивнула.

– Блин, я ж без него как без рук. А что в фирме? – без особого интереса спросил Вадим.

Подбородок девушки задрожал еще сильнее.

– Вадим Олегович, пожалуйста, выходите, – взмолилась Кристина. – Я уже все что можно перепробовала, а вы исчезаете, то есть вы ходите на работу, но вас нет. А мне страшно. Давайте выходите из машины!

«Надо же, Петровича уволил, – подумал Вадим и, ударив колено, выбрался наружу. – Ни хрена не помню».

Уже по становящимся все более громкими звукам органной музыки Вадим понял: Кристина привезла его к костелу. Потом он выяснит, к какому именно. Потом поблагодарит за то, что Кристина, наверное, общалась с его мамой, и та все рассказала. Что отец был католиком, что в их семье Рождество всегда празднуют двадцать пятого декабря, что это в нем на уровне рефлекса. Если уж креститься, то слева направо. Он сто лет не был в костеле, тысячу лет, миллион, а это так нужно, оказывается, он уже почти бежит, и секретарша отстала…

Войдя в храм, Вадим торопливо перекрестился и упал на колени перед распятием, озаряемым слабым светом свечей.

Слезы хлынули из глаз, и все вдруг стало таким понятным. Деньги – это испытание, а он не смог его выдержать, не выдерживал. Благотворительность – только для снижения налогов. Милостыня – никогда, кругом одни мошенники. Любовь? Нет. Светину душу он не любил, не знал, не интересовала его душа. Поклонялся ее телу, как идолу. Чуть жалел, что не женился на «мисс чего-то там». Другие пацаны женаты на «миссках», а он – на простой модели. Рассчитывал организовать ей победу на каком-нибудь конкурсе красоты… Ужасно! Просто ужасно! Как только это раньше в голову не приходило?!

Но все можно изменить. Можно и нужно. Наверное, он просто слишком долго этого не понимал, если случилось то, что случилось. Но есть жизнь. Есть силы. Есть Господь, который прощает грехи, если в них покаяться.

– Отче наш, сущий на небесах, – зашептал Вадим. – Да святится имя твое…

Он не знал, сколько времени провел в костеле, но, когда вышел из храма, все стало по-другому. Легче, понятнее и правильнее. И – больше никакого тумана.

– Я не буду заниматься этой ерундой, – выпалила Лика Вронская и заерзала на своем любимом месте в кабинете шефа – подоконнике. – Не буду!

На лбу редактора «Ведомостей» Андрея Ивановича Красноперова возникла решеточка морщин.

– Не буду! – упрямо повторила специально для морщинок Лика. – Замглавы администрации президента, вопросы к которому ты просишь меня подготовить, за последние пять лет дал три интервью – «Шпигелю», «Бизнесуику» и «Комсомолке». Причем интервью «КП» он давал после серии терактов, когда требовалось заклеймить убийц позором. Сейчас в стране тишь и благодать. «Ведомости» – не «Шпигель». Я просто напрасно потрачу время. Ты нерационально используешь мое рабочее время. Давай я лучше займусь чем-нибудь общественно полезным. Лето, полредакции в отпусках, материалов мало. Давай я лучше потребительскую статейку накатаю. Летом – в самый раз.

– Накатай. Только сначала подготовь вопросы для замглавы администрации, – сказал шеф и улыбнулся.

Было что-то непостижимое в его улыбке. И вообще, во всех двух метрах красоты. Улыбнется, постоит рядом, каланча длинная – и раздражение как рукой снимает.

Лика отправилась выполнять абсолютно бесперспективное поручение Андрея Ивановича в отличном настроении. По дороге до своего кабинета она даже успела поругать себя за нарушение субординации и собственную расшатанную психику.

«В конце концов, Андрей Иванович не виноват, что я никак не могу придумать начало нового романа, – думала Лика, включая компьютер. – Без комментариев слушать начальника я уже, конечно, не научусь, дохлый номер. Но сегодня я так на него набросилась еще и потому, что с новой книжкой проблемы. Казалось бы, вот она, история, бери и записывай. Однако начало придумать не могу, хоть ты тресни. Да еще и не спала всю ночь. Встретили с Пашей в кафе Ирочку Завьялову, пригласили ее к себе и ночь напролет философствовали, как надо жить. Ира все сокрушалась, что она в заботах о Васе так измоталась, что чуть не влюбилась в убийцу-профессора. А я говорила, что никто же и подумать не мог о Романове плохого. И что ей сейчас делать? Бросать Васю? Он без нее снова на наркотики подсядет, не поможет и лечение в хорошей клинике, оплаченное Касимом Аль-Фатани. Но ведь своей жизни у Ирочки нет, только его проблемы. А это, наверное, тоже неправильно. Если бы знать, как все должно быть устроено в этом мире…»

Пальцы Лики быстро забегали по клавиатуре. Она нашла в Интернете биографию чиновника, три его хиленьких интервью, массу комментариев по поводу некоммуникабельности…

Внезапно строчки на мониторе компьютера стали расплываться. Лика положила голову на стол, решив: она просто сделает гимнастику для глаз. Штука полезная, поможет.

Через минуту ее накрыла лавина сна.

Примечания

1

Эй е – в некоторых источниках Эйя – жрец; по другим сведениям – визирь, муж кормилицы фараона Эхнатона или отец Нефертити и даже начальник конюшен! Впоследствии фараон Нового царства, 1327—1323 гг. до н. э. ( Здесь и далее прим. автора. )

2

Ахетато н – совр. Тель эль Амарна. В течение нескольких лет город был столицей Египта. Построен по приказанию фараона Аменхотепа IV, сменившего впоследствии имя на Эхнатон, в честь бога Солнца Атона.

3

Эхнато н – он же Аменхотеп IV – фараон XVIII династии Нового царства. Период его нахождения у власти характеризовался религиозными реформами. Фараон правил примерно в 1352—1336 гг. до н. э.

4

Нефертит и – супруга Эхнатона.

5

Ато н – бог Солнца, сменивший вследствие реформ Эхнатона всех многочисленных традиционных богов Египта.

6

Амо н – по фиванской космогонии, Владыка земли. Фиванская космогония – одна из версий происхождения мира, у египтян их несколько, крупные города всегда претендовали и на статус религиозных центров, и потому существует несколько «божественных семейств». Постепенно фиванская космогония менялась, и египтяне «узнали», что помимо создания Фив Амон отдал приказ своему сыну Ирта создать Великую Восьмерку Богов, которая, в свою очередь, породила великого бога Солнца Амона-Ра. Именно Амон-Ра стал главнейшим богом Фив, его изображали в облике барана. Во многих документах частичку «Ра» опускали.

7

Фив ы – древнеегипетский город, политический, религиозный и культурный центр, со времен фараонов XI династии (XXII—XX вв. до н. э.) – столица Египта.

8

Пилон ы – башнеобразные сооружения в виде усеченной пирамиды, воздвигавшиеся по сторонам входов в древнеегипетские храмы.

9

Мемфи с – древнеегипетский город, основан в III тыс. до н. э. Религиозный, культурный, политический и ремесленный центр, столица Египта в XXVIII—XXIII вв. до н. э.

10

Кеме т – одно из древних названий Египта.

11

Уре й, или же уреус, – золотая змея, украшавшая корону фараона, символ неограниченной царской власти.

12

Гимн Атона, авторство приписывают Эхнатону. Текст обнаружен на стенке гробницы Эйе.

13

Хатшепсу т – женщина-фараон, XVIII династия, Новое царство, находилась на престоле в 1473—1458 гг. до н. э.

14

Дуа т – царство мертвых в религиозных воззрениях египтян.

15

Маа т – богиня справедливости.

16

См. повесть «Без чайных церемоний», изд-во «Эксмо».

17

Амарнский период примечателен тем, что впервые в изобразительном искусстве египтяне начинают изображать семейные сцены и природу, максимально приближенными к реальности. В архитектуре наблюдается упрощение форм. Физические недостатки фараонов больше не являются табу для скульпторов.

18

Б а – наиболее близко к нашему пониманию души.

19

Кий а – наложница, возможно, вторая жена Эхнатона.

20

Дом Золот а – мастерская бальзамировщика.

21

Ушебт и – фигурки, изображавшие покойника. Египтяне верили, что их можно оживить в царстве мертвых и отправить работать вместо «оригинала».

22

Сменхкар а – фараон XVIII династии Нового царства. Находился на троне в 1338—1336 гг. до н. э.

23

Калазири с – узкое хлопчатобумажное платье, плотно облегающее тело; платье это начиналось под грудью, поддерживалось на плечах особыми завязками и спускалось до ступней; иногда оно делалось с рукавами.

24

Тутанхато н, он же позднее Тутанхамон, – фараон XVIII династии Нового царства, 1336—1327 гг. до н. э.

25

Хоремхе б – знатный вельможа, возможно, визирь, впоследствии фараон XVIII династии Нового царства, находился на троне в 1323—1295 гг. до н. э.

26

Долина царе й – некрополь фараонов Нового царства. Гробницы строили в глубине Фиванских холмов, надеясь, что труднодоступность этих мест позволит избежать разграбления.

27

СВД – снайперская винтовка Драгунова.

28

Амир а переводится с арабского как «принцесса».

29

Говард Карте р – английский египтолог. Приехал в Египет как живописец и увлекся историей страны. В 1922 году обнаружил в Долине царей практически неразграбленную гробницу Тутанхамона.

30

Джордж Эдвард Стенхоп Молине Герберт лорд Карнарво н вследствие автомобильной травмы был вынужден на какое-то время переехать в Египет. Вначале занимался раскопками самостоятельно, после знакомства с Г. Картером финансировал его работы.

31

Фелук а – небольшое беспалубное судно с косым четырехугольным парусом для рыболовства и перевозки грузов.

32

Хамси н – досл. перевод с арабского – «пятьдесят». Сухой и жаркий, обычно южный ветер на северо-востоке Африки и в Восточном Средиземноморье. Дует примерно пятьдесят дней. Несет много песка и пыли.

33

См. повесть «Без чайных церемоний», издательство «Эксмо».