На рубеже XIX и XX вв. основой экономики России, как и прежде, являлся аграрный сектор. По общему объему сельскохозяйственного производства Россия занимала первое место в мире. На Россию приходилось 50 % мировых сборов ржи, 20 % пшеницы и в целом — четверть мирового сбора зерна и четверть его мирового экспорта. Производство зерновых на душу населения к концу 1880-х гг. увеличилось по сравнению с 1830-и гг. с 432 кг до 475 кг. Россия являлась одним из главных экспортеров хлеба, с успехом конкурируя на мировых рынках с США.

И все же ситуация, складывавшаяся к исходу XIX в. в аграрном секторе российской экономики, была весьма непростой. Правда, по сравнению с первыми пореформенными десятилетиями доходы крестьян несколько возросли, однако в целом жизненный уровень основной массы сельского населения оставался низким. Положение крестьянских хозяйств, как и прежде, в сильнейшей мере зависело от капризов погоды. Страшная засуха 1891 г., охватившая 29 губерний, стала подлинной трагедией для российской деревни. Неурожай и сопутствовавшая ему эпидемия холеры унесли по различным подсчетам от 375 до 500 тыс человеческих жизней.

К началу XX в. особую остроту приобрела проблема крестьянского малоземелья. Пореформенная деревня переживала демографический взрыв, вызванный во многом снижением детской смертности в результате улучшения медицинского обслуживания и внедрения в быт элементарных гигиенических норм. С 1863 по 1897 г. численность сельского населения Европейской России увеличилась на 26323 тыс. человек. В результате во многих местностях, в первую очередь в черноземной зоне, крестьянские наделы все более и более мельчали. Правда, в последние десятилетия XIX в. площадь земельных угодий, принадлежавших крестьянам, в целом неуклонно увеличивалась. Так, в конце 1880 — начале 1890-х гг. крестьяне приобрели 1/3 продававшихся земель и к 1905 г. владели 2/3 всех обрабатывавшихся площадей. Тем не менее в среднем по Европейской России за четыре пореформенных десятилетия размер душевого надела уменьшился почти в два раза.

По официальным данным, в 1905 г. в Европейской России при общей площади земельных угодий в 350 млн. десятин для нужд сельского хозяйства могло использоваться 280 млн. При этом государству, городам и церкви принадлежало 154,6 млн. десятин (39,1 % общего количества). Площадь надельных крестьянских земель равнялась 138,7 млн. десятин (35,1 %), а частновладельческих — 101,7 млн. десятин (25,8 %), из которых 53,1 млн. десятин принадлежали дворянам, 20,4 млн. — горожанам, 13,2 млн. — крестьянам, 7,6 млн. — крестьянским товариществам, а 3,7 млн. — сельским обществам. Экстенсивный по преимуществу характер крестьянского земледелия предполагал введение в оборот новых и новых угодий по мере увеличения численности претендентов на надел. В этой связи даже передача крестьянам всех пригодных для обработки земель сама по себе не решала проблему аграрного перенаселения (во всяком случае в долгосрочном плане), поскольку в условиях демографического взрыва эффект от полученной прирезки довольно скоро стал бы нулевым. Чтобы качественно изменить ситуацию в принципе, необходимо было перевести крестьянское земледелие на интенсивный путь развития, предусматривающий повышение продуктивности сельскохозяйственных угодий, и, разумеется, обеспечить перемещение избыточной рабочей силы из аграрного сектора в иные сектора экономики. За период с 1863 по 1897 г. 3 млн крестьян пополнили ряды промышленных рабочих. Однако «переварить» избыточное население деревни неаграрная сфера не могла. Переводу же крестьянских хозяйств на интенсивный путь развития, на что в любом случае требовалось время, мешали многие факторы (отсутствие у крестьян необходимых средств, низкий культурный уровень сельского населения и пр.). Господствовавшие в деревне и консервировавшиеся до революции 1905–1907 гг. самодержавием общинные порядки равным образом зачастую не создавали благоприятных условий для более продуктивного использования принадлежавшей крестьянам земли. Впрочем, роль общины в этом отношении была весьма и весьма неоднозначной. Община могла и способствовать прогрессу в сфере аграрного производства Например, в 1890-е гг. крестьяне ряда губерний нечерноземной полосы «всем миром» начали переходить к многопольным севооборотам с высевом кормовых трав, отказываясь от архаичной трехпольной системы земледелия.

Так или иначе, но, стремясь жить лучше или по крайней мере не хуже, чем они жили, крестьяне в основной массе видели один способ добиться желаемого — дополнительное наделение их землей, прежде всего, за счет помещичьих имений. В результате в русской деревне на рубеже веков сложилась взрывоопасная ситуация.