Глава 12
Такая трудная дорога домой…

Кася осталась одна. Осмотрелась. Итак, рог Единорога указывал на северный придел. Все сходилось: единорог, ангел со светом, наверняка так Петрович описал светящийся кристалл, и престол, посвященный Богородице. Оставалось найти гексаграмму. «Четвертая дверь!» – прошептала она, гексаграмма должна была указывать на четвертую дверь. Подумала, восстанавливая в памяти план Переверзева, и решила сначала проверить на втором ярусе. Когда Кася поднялась через колокольню и чердак трапезной, ахнула. Хорошо, что Петровича здесь не было. Вся правая стена была исполосована, кто-то явно прошел здесь до нее. Две ниши зияли пустотой! У Каси защемило сердце: неужели кто-то ее опередил? Кто? Вензалинов? Но было совершенно не похоже, что Яков Александрович нашел заветный кристалл. Кто-то другой? Вряд ли. «Успокойся и думай!» – приказала она себе. Вполне может быть, что Вензалинов додумался до того же, что и она. И план, который она видела на столе, был одним из набросков. Он методично испробовал все возможности и пришел к тем же выводам. И они были ошибочны. В растерянности Кася спустилась вниз и вновь и вновь возвращалась к месту, где когда-то была фреска с единорогом. «Федор Ельцов упал с реставрационных лесов рядом с северным приделом», – появилась в голове мысль. И внезапно странная идея возникла в голове. «А что, если все это был просто лабиринт со множеством тупиковых ветвей?» И ниши наверху, и все эти гексаграммы – всего лишь обманные пути. Ниши наверху были сделаны специально, чтобы увести в сторону от главной, которая хранила Священный камень.

Вся дрожа от возбуждения, Кася спустилась вниз и вернулась в северный придел. Оглянулась вокруг, и внезапно ей стало понятна картина Юли. Индрик-зверь находился слева от входа в придел. И он же находился слева от девушки на картине, которая протягивала кольцо вверх и вправо. Богородица воздевала руки вверх и вправо. Она провела глазами в этом направлении и заметила продолжение рисунка. От рук Богородицы исходил сравнительно длинный, по сравнению с другими, луч. Кася поискала глазами. Ей нужна была лестница, иначе не добраться. К счастью, недалеко от лесов на полу Кася нашла лестницу, с трудом подтащила к стене. На одном дыхании поднялась наверх. Пальцы сами собой нащупали небольшие выбоины в стене – первую, вторую, третью. Она не ошиблась! Наконец нащупала четвертую, и в этот момент хорошо замаскированная дверца отодвинулась в сторону, открывая нишу, на дне которой покоилась небольшая потемневшая от времени деревянная коробочка. Кася со всеми предосторожностями взяла ее и спустилась вниз.

Еле сдерживая возбуждение, она поискала место с наилучшим освещением, положила коробочку на пол и открыла. Небольшой прозрачный камень лежал на куске светлой ткани. Луч солнца упал на него, и он неожиданно помутнел, а потом из бесцветного стал зеленым. «Священный изумруд Аримана!» – вспомнила Кася легенду, рассказанную профессором Морено. Она протянула было к нему руку, но невидимая никому на ладони рана, оставленная Звездой Хаоса, засаднила. Кася еще раз посмотрела на мирно покоящийся на куске полотна кристалл. Ей так хотелось взять его в руки, но она не решалась. Что-то останавливало ее. Каким могло быть оно, это прикосновение к Граалю, к Священному камню, который искали столькие поколения? Но это был не ее поиск. На этом пути она оказалась случайно, пронеслась мысль в голове. Почему-то в душе появилась твердая уверенность, что она не имеет права прикасаться к нему. В этот момент ей показалось, что она слышит музыку, очень тихую, сердце забилось, она уже различала в этой музыке и щемящую радость, и сладкую печаль, и мягкое веяние морского бриза и еще что-то, прочно забытое, что никак не вспомнить, но что каждый раз наполняет душу ощущением потери и надеждой возврата. Может быть, именно таким был зов Грааля, зов дороги, на которую ты обязан вступить, иначе больше никогда не будет тебе покоя? Даже если дорога эта бесконечна и бессмысленна, у тебя часто не остается другого выхода. Это твой путь, путь, который должен привести тебя домой…

Слегка ошалевшая, Кася вышла на улицу. На ее счастье, Олеся с Алешей были настолько увлечены новой игрой, что совершенно не обратили внимания на слегка растрепанную девушку. Она сама не помнила, как поблагодарила и попрощалась с Алешей, как схватила такси.

– Ты что-то странная какая-то? – удивленно спросила Олеся, только в такси обратив внимание на необычное выражение лица своей старшей подруги.

– Ничего, ничего, это я так просто, ты хотела поиграть – поиграй, – поспешно сунула она под нос девочки свой мобильник. Олеся упрашивать себя не заставила и до конца поездки оставила Касю в покое. А той только к концу поездки удалось более-менее оправиться и тем самым избежать расспросов любопытной Татьяны.

Пообедав и окончательно придя в себя, Кася вышла из дома и, зайдя за угол, набрала знакомый номер. Брат Паоло ответил сразу. Он, казалось, только этого и ждал.

– Вы можете приехать, – только и сказала она.

– Мы уже выехали из Череповца, будем через часа два. Где встретимся, у Петуховых?

Доминиканец был удивительно осведомлен.

– Нет, я не хотела бы… – протянула она.

– Тогда назначайте место.

– Вы найдете? – удивилась она.

– Найду, не переживайте, со мной хорошо изучивший окрестности человек. Он уже был в Белозерске и прекрасно ориентируется на местности.

– Тогда – рядом с хутором Стрельцовых есть небольшая поляна, выходящая на обводной канал, вот там и встретимся, – сказала Кася первое, что пришло в голову.

– Передаю трубку моему помощнику Анатолию Вишневецкому, объясните ему.

Помощник брата Паоло прекрасно, без всякого акцента, говорил по-русски. Он понял ее с полуслова. Видимо, на самом деле Анатолий Вишневецкий прекрасно знал местность. Они договорились встретиться около шести часов вечера. Во всяком случае, у Каси оставалось время собраться с мыслями и успокоиться. Так она и провела время, пытаясь привести разбушевавшиеся чувства в порядок. Время неумолимо приближалось к шести. Она начала собираться.

В этот момент снова завибрировал мобильник. Кася взглянула на экран – эсэмэска от Кирилла: «Нам необходимо срочно поговорить!» – «Неужели его кто-то поставил в известность?» – ухнуло Касино сердце вниз. Только разбора полетов с Кириллом ей и не хватало. Игорь! Только он мог. Но вроде тот поклялся Кирилла в подробности ее приключений не посвящать. Своему любимому она выдала облегченный вариант, в котором рядом с ней всегда присутствовал Шумилин, и ни от какого Вензалинова с топором она не пряталась. С замирающим сердцем Кася набрала номер Кирилла:

– Я рад, что ты появилась, где Кристофер Ланг? – спросил он с места в карьер.

– Не знаю, я с ним с момента приезда не виделась. Мне как-то было не до него.

– Ты знаешь, что из экспедиции он испарился?

– Как – испарился? – похолодела Кася. – Неужели и он, как Волынский?!

– Не думаю, – ответил Кирилл.

– Тогда что ты думаешь? Не тяни!

– Я и не тяну, просто Кристофер Ланг не мог исчезнуть по той простой причине, что он никогда не существовал.

– Как не существовал?!

– А так, не существовал – и все. Ты знаешь, как только у меня появилось свободное время, я стал искать сведения обо всех персонажах этой истории. И вот сначала все с Лангом было в порядке: список его работ, достижений, раскопок, в которых он участвовал. Да только в один момент, не знаю почему, что-то меня зацепило. Я стал дальше искать, и представляешь, оказывается, сведения об этом самом Ланге появились только три года назад и сразу – как о мировой знаменитости. Тогда я стал копать дальше, в паутинах архивов чего только не запуталось! Так вот, ни в архивах Монреальского университета и Сорбонны, в которых он якобы учился и стажировался, ни в архивах Стэнфордского университета, где работал, никаких упоминаний о Кристофере Ланге нет. Вот и получается, что появился наш ученый с мировым именем из ниоткуда три года назад!

– Три года, – пробормотала в задумчивости Кася.

– Вот именно, три года назад, когда в научном вестнике была опубликована статья небезызвестного тебе…

– Сергея Волынского, – продолжила Кася.

Итак, Кристофер Ланг никогда не был Кристофером Лангом. Только зачем ему понадобился весь этот маскарад, и где он сейчас?

– Теперь тебе понятна ситуация?

– Да.

– Будь осторожна!

– Не волнуйся, буду, – произнесла Кася, и ей внезапно захотелось рассказать о назначенной на сегодняшний вечер встрече с братом Паоло. Кирилл потолок лбом проломит, а ей отказываться было слишком поздно. Доминиканец был уже на пути в Белозерск.

На самом деле, когда она подошла к поляне, брат Паоло был уже здесь. Рядом с черным джипом прохаживался другой человек: высокий, в черных очках и темно-синем, обтягивающем мускулистое тело, джемпере. Брат Паоло стоял рядом неподвижно, погруженный в какие-то свои думы.

– Здравствуйте, Кася, – спокойно отреагировал он на ее появление, – знакомьтесь, это Анатолий Вишневецкий.

Незнакомый мужчина подошел к ней и протянул руку.

– Здравствуйте.

– Вы легко нашли место? – спросила она.

– Да, вы дали точное описание, никаких трудностей не было. А это дом той самой художницы? – спросил Вишневецкий.

– Юлии Стрельцовой, – подтвердила Кася.

– Ну что ж, вы сдержали ваше обещание, – тем временем констатировал брат Паоло, в голосе которого слышалось явное облегчение.

– Я всегда их сдерживаю, – подтвердила Кася, она поставила рюкзак на место, вытащила коробочку и протянула ее доминиканцу. Тот осторожно раскрыл ее. Кристалл лежал, на этот раз совершенно прозрачный, словно обычный кусок горного хрусталя.

– И из-за этого весь сыр-бор разгорелся? – недоверчиво спросил Вишневецкий.

– Да, – подтвердил брат Паоло и с внезапно засветившимися от восторга глазами поднял коробочку повыше, – он изумителен!

– Ничего изумительного не вижу! – страстно произнес Анатолий. – Сатанинская игрушка этих проклятых нашим Господом еретиков!

– Ничего в ней сатанинского нет! – с неприязнью возразила Кася, которая уже начала сомневаться в правильности только что совершенного поступка.

Увлеченные своим спором, они не заметили, как на поляне появились три человека.

– Это все очень интересно, – прервал их знакомый голос Кристофера Ланга, – и я думаю, мы появились, как всегда, вовремя!

Кася обернулась, на нее и ее спутников были наставлены две автоматические винтовки.

– Ваше преосвященство, кардинал Паоло Сарагоса, если не ошибаюсь, – произнес Крис по-английски, – впрочем, выбирайте язык, на котором вам приятнее общаться, на итальянском или французском, а может быть, испанском, родном языке ваших далеких предков, кардинал?

– Вы удивительно любезны, только мне не кажется, что мы были представлены друг другу?! – с поразительным хладнокровием возразил доминиканец.

– Только не представляйся своим ложным именем! – возмущенным тоном заявила Кася.

– А, значит, это тебе известно, хотя в твоей памяти я хотел бы остаться Кристофером Лангом, мне нравится это имя, гораздо больше того, которое дали мне родители. Жаль только, я не смогу его назвать. Из предосторожности, сама понимаешь, – с легкой издевкой улыбнулся он.

Кася промолчала в ответ, только сжала кулаки от досады. Если бы она послушалась предостережения Кирилла! Опять повела себя, как самонадеянная идиотка!

– В таком случае представления, я думаю, излишни, перейдем сразу к делу. Я думаю, вы не будете против? – сказал тот, кого она привыкла называть Крисом, и подошел к брату Паоло. Взял из его рук коробочку с кристаллом, любовно, легким прикосновением провел рукой по внезапно засветившимся граням и одним ловким жестом засунул шкатулку во внутренний карман.

– У вас все равно ничего не получится, – убежденно сказал брат Паоло, – нам известно, что кто-то пытается раздуть пламя катаризма, но у вас ничего не получится!

– Почему – не получится?! Для вас катары всегда были только опасными еретиками. А вы хоть раз задумывались, что самое главное в катаризме? Идея, которая взошла с катарами на костер, но не исчезла. Она будет возрождаться каждый раз, когда вы попытаетесь ее уничтожить, кардинал!

Доминиканец молчал. Анатолий Вишневецкий, не скрывая своей ненависти, только сплюнул в сторону:

– Порождение дьявола!

– Не дьявола, а человеческого духа, – спокойно поправил его псевдо-Крис.

– Бери кристалл и проваливай, да только поторопись, все равно мы вас найдем! – в том же духе продолжал Вишневецкий.

– Я говорю не для тебя, ты все равно ничего не поймешь, и твоя участь уже решена, – отвернулся от Вишневецкого Крис, – я к вам, обращаюсь, ваше преосвященство. Я всегда считал вас человеком незаурядным. Вы утверждаете, что Бог сотворил человека по своему образу и подобию, не так ли?

Брат Паоло не сводил с Криса внимательного взгляда. И на обычно холодном и бесстрастном лице доминиканца на этот раз читались ожидание и даже некоторая растерянность.

– Ваша главная ошибка в идее, что человек, рожденный землей и наделенный разумом, – вершина Созидания. Слишком самонадеянно, не правда ли? Нет, вы и я, и она, и даже он, – указал он на трясущегося от бессильной ярости Вишневецкого, – всего лишь проект, набросок, гусеница, и только от нас с вами зависит, станем ли мы бабочками и сможем ли пробудить нашу истинную натуру. Настоящая цель христианства и любой другой мировой религии – это возрождение подлинного человека, именно того, которого и создал Творец.

«В человеке земном заключен проект человека небесного», – совсем некстати промелькнуло в Касиной голове. Где-то она уже слышала эти слова, но сейчас ей было не до напряжения памяти.

– А этот кристалл – один из многих, разбросанных по земле Богом, чтобы мы помнили о Небе, помнили о нашем истинном пристанище и, наконец, после долгого и трудного путешествия, вернулись домой. А теперь – прощайте!

– Вы всегда останетесь только еретиками, и любые ваши попытки повернуть человечество к себе обречены на неудачу, мы всегда будем на вашем пути! – воскликнул кардинал Сарагоса.

– Вы так уверены в этом? – обернулся к нему Крис. – Не забывайте: «Еретик – не тот, кто горит на костре, а тот, кто зажигает костер!» И насколько вы уверены в том, что вашим собратьям инквизиторам проложена прямая дорога в рай? Вы думаете, что во имя власти вашей церкви вы можете преступать любую заповедь: не убий и не возжелай зла ближнему своему! Вы продолжаете быть уверенным, что вам все позволено, кардинал Сарагоса?!

В этот момент Вишневецкий, воспользовавшись минутой невнимания, набросился на стоявшего рядом Дэна. Противники покатились по земле. Прозвучал выстрел. Вишневецкий откинулся, захрипел и затих, по груди медленно растекалось красное пятно. Дэн, покачиваясь, поднялся на ноги.

– Это была самооборона, учитель, – словно оправдываясь, сказал он.

– Это не твоя вина. Он сам выбрал свою участь и вернется в начало пути, – холодно ответил Крис, поворачиваясь и исчезая в надвигающихся сумерках. Вслед за ним исчезли его спутники.

Брат Паоло кинулся к Вишневецкому. Но для того было слишком поздно. Доминиканец склонился над помощником и зашептал слова молитвы. Кася стояла рядом и ждала. Она даже не решалась заговорить. Все было лишним и ненужным. Сарагоса обернулся к ней:

– Уходите.

– Я могу вам помочь?!

– Для меня слишком рано, а для него, – указал он на Вишневецкого, – слишком поздно, оставьте нас, я справлюсь сам.

Кася удивилась про себя. Каким образом собирался справляться этот монах один, в лесу, посреди незнакомой страны? Но комментировать ничего не стала и, развернувшись, поспешила по знакомой тропинке в сторону деревни. В последний момент, сама не зная почему, она сошла со знакомого пути и отправилась к озеру. Слишком многое произошло сегодня, ей было просто необходимо остаться одной. Она не думала ни об опасности, ни о том, что Кристофер мог оказаться неподалеку. Ей стало совершенно все равно.

Кася вышла к озеру и присела на нагревшийся за день песок. Солнце медленно опускалось за горизонт, окрашивая все в пурпурные тона. Сумерки быстро опускались. А она продолжала сидеть, зачарованно глядя вдаль. В ушах звучали последние слова Кристофера: земной человек – всего лишь проект. Она, все окружающие – всего лишь набросок истинного человека, и только от них зависит, вернутся ли они к своему истинному состоянию и станут ли людьми небесными или нет. Хотя это так трудно, а может быть, и невозможно! Но легко ли гусенице стать бабочкой? Ведь они не живут в одном и том же мире, не двигаются одним и тем же способом, питаются по-разному. Но в конце концов, у гусеницы нет другого выхода, а у человека – есть. В этом-то вся разница. Людям дан выбор!

Кася была не уверена, что расскажет кому бы то ни было о том, что произошло. В конце концов, «Память Неба» покинула Белозерск, и так было лучше. Касе совершенно не хотелось подвергать опасности жизнь ни в чем не повинных людей. Камень вернулся к своим первым владельцам, вернее – к их потомкам. Она хотела надеяться, что это было правильно. Главное было в другом: Бориса Стрельцова освободят, а за Константина они еще поборются. И за Олесю она будет, наконец, спокойна. А удивительные картины Юлии Стрельцовой останутся здесь, на никому не известном хуторе, с людьми, которых она любила. В этот момент Кася почувствовала чье-то незримое присутствие. Но это присутствие было ни пугающим, ни враждебным, оно было теплым и дружеским. Свежий ветерок обвеял ее лицо, чудный аромат неведомых цветов наполнил воздух вокруг, и она отчетливо услышала произнесенные тихим голосом слова: «Ты сделала все правильно. Случилось то, что должно было случиться. Не волнуйся, все произошло так, как нужно. Главное, за ним пришли те, кому он был предназначен…»