Наследник

Семь лет? Плюс еще два, потраченных уже им, итого десять. Стоит ли этого игрушка, лежащая на ладони? Красива, офигенно красива, ничего не скажешь. Только вот... вот случилось с ним что-то, если эта красота не вызывает никаких эмоций, кроме удивления.

Разве способны руки человеческие сотворить подобное чудо? И разве может один человек владеть этим? Чего ради? Минут любования? Или жадности, заставляющей прятать сокровище от посторонних взглядов. Живой цветок умер бы в темноте, а этот, каменный, жив и хорош.

– Желле удалось обмануть всех, хотя она и не желала обманывать, она, полагаю, всего-навсего опасалась держать драгоценности дома. Да, когда-то кроме хризантемы были и иные вещи, дорогие, но не бесценные... увы, время жестоко, не говоря уже о людях. Итак, Желла отнесла шкатулку одному человеку, который занимался тем, что брал на хранение ценные вещи. Бизнес несколько странный и на первый взгляд абсолютно невозможный, но у Льва Антоновича была кристально чистая репутация, я сама пользовалась его услугами.

У Леночки рассеянный взгляд, будто и не слушает вовсе. В последние дни трудно ей пришлось, вон, побледнела вся, осунулась, темные круги под глазами появились. И обнять бы, утешить, но... не про него партия. Да и дело для начала закончить бы.

– Он отдал мне шкатулку без лишних вопросов, лишь попросил возместить некоторую сумму, все-таки платеж был просрочен. Однако через некоторое время я поняла, что хранить подобное сокровище дома небезопасно, поэтому отнесла назад. Честно говоря, я не представляла, что делать с этим наследством, у меня были несколько иные жизненные ориентиры.

Дело он закончит, вот только услышит последнюю историю, которую, в принципе, мог бы и не слушать, ведь и без нее понятно все. Но Леночке нужно, и Дарье Вацлавовне тоже. Сдала Императрица, царица-матушка, ядовитый цветок неизвестной породы.

– Я работала и любила свою работу, шли годы и в конечном итоге мне пришлось вспомнить о шкатулке. Случилось так, что Серж решил жениться повторно, не помню, говорила ли, но твоя бабка и его первая жена скончалась примерно в то же время, что и Желлочка, хотя в отличие от нее по естественным причинам.

Ну да, Императрица в своем репертуаре, хотя правильно, не стоит пугать Леночку делами прошлых дней, кому теперь интересно, кто на самом деле убил сумасшедшую Желлу, и была ли смерть Анны и в самом деле естественной.

– Женой его стала соседка, которая очень быстро произвела рокировку, переселив твою, Лена, маму в свою квартиру, а сама с мужем заняла эту. Обретенная самостоятельность маме твоей на пользу не пошла, хотя... кто знает, что считать пользой? В общем, случился роман, потом беременность, вызвавшая, естественно, крайне негативную реакцию со стороны Сержа.

Герман попытался представить себе мать Леночки, но вышло плохо. У него в принципе с воображением не очень.

– Примерно в то же время в лаборатории, в которой я работала, случился пожар. Я не помню, как выбралась, как вообще очутилась в больнице, да и в себя пришла не сразу. Длительное время я пребывала в состоянии комы, после – период реабилитации... тогда же Серж отдал мою квартиру Милославу, посчитав, что я вообще не выживу, ну а когда все ж выжила, определил меня к Анне.

Голос все ж таки дрогнул, и выражение лица изменилось, жестче стало, еще немного и откровенная ненависть проявится в чертах. Но нет, снова спокойствие, снова улыбка.

– Она была очень хорошей девочкой, жаль, что в свое время я слишком увлекалась работой, чтобы обращать внимание на людей. К несчастью, хорошие в этом мире не задерживаются. Нет, милая моя, смерть эта была несчастным случаем, от которого никто не застрахован. Еще одна автомобильная авария, еще одни похороны, еще перемены... Серж хотел отдать тебя в детский дом. Я воспротивилась, но тогда я еще мало что могла. Гена, дорогой мой, будь добр, дай ее сюда.

Тут только Герман сообразил, что до сих пор держит чертов цветок. Камень нагрелся, наполнился ласковым теплом, еще немного и хризантема оживет.

Желтое солнце охотно соскользнуло в подставленные ладони Императрицы.

– Я купила себе время. Я надеялась, что...

Скорее уж планировала, но правды не скажет, не захочет пугать внучку. И снова Герман согласился – к чему тревожить то, что изменить нельзя.

– Но второй инсульт, длительное лечение в санатории, куда меня фактически сослали, и понимание, что Серж перестал соблюдать договоренность.

Это он зря, с драконами не шутят. То, что было дальше, Герман уже знал, частью от самой Императрицы, частью от людей, которым доводилось приблизиться к ней, частью от тех, кто собирал слухи. Впрочем, сколько в них правды – неизвестно.

В дверь позвонили. Рановато как-то, он к девяти приглашал.

Императрица же все правильно поняла, осторожно пробежалась пальцами по иглам-лепесткам, и велела:

– Открывай. Теперь, кажется, твоя очередь настала рассказы рассказывать.