Наследник

– Геночка, ты что, на меня думаешь? Проказник! – старуха захихикала и погрозила пальчиком. Выглядела она довольной и даже счастливой. Может, и вправду она? Но нет, он же с нее глаз не спускал.

– А теперь ты думаешь, что у меня возможности не было... – Она откинулась на спинку кресла, сцепила руки и совсем уж радостно промурлыкала: – Конечно, ты прав... ты не можешь быть не прав, учитывая мое состояние. В отличие от прочих, я из-за стола не выходила, а значит, ничего подсыпать на кухне не могла.

Стерва. И с чего это он решил, что она умирает? Да эта тварь и его переживет, и Лелечку... Лелечку жаль, тоже стерва, но хотя бы безопасная.

– Но с другой стороны, мы же с Лелечкой рядышком сидели, локоть к локтю...

Точно она! Недосмотрел! Упустил, расслабился и вот... но за что Лелю?

– И мотив, если подумать, если хорошо покопаться в прошлом, сыщется....

– Чего вы добиваетесь?

– Я? – Дарья Вацлавовна приподняла выщипанные бровки, разыгрывая удивление. – Ничего. Я лишь помогаю тебе искать улики.

– Против вас?

– Против тебя, милый. Ведь все, что могла я, мог и ты. Надоевшая любовница, которая вряд ли собиралась просто уйти. Не тот у Лелечки характер... точнее не тот характер был.

– Лучше вышивкой займитесь.

– Займусь, непременно займусь. А ты бы сходил, проведал девочку, небось, расстроена, переживает, плачет в подушку... пригласи ее.

– Нет.

– Геночка, – в голосе Дарьи Вацлавовны прорезались стальные нотки. Похоже, отвертеться не получится, старуха готова побороться за свое желание, знать бы еще зачем. Каприз? Часть плана?

– Геночка... как ты считаешь, что подумает следователь, если узнает о вашей с Лелей связи? Нехорошо подумает. А ему еще расскажут о моем склочном характере, о том, что я очень щепетильна во всем, что касается правил приличия, которые ты, дорогой мой, нарушил. Ну еще, пожалуй, расскажут о моем состоянии, в слухах оно будет преувеличено, расскажут... о таблетках опять же вспомнят... тебе проще всего было взять их.

– Хватит!

Вот тварь, все просчитала. Но кто же мог предположить такое? Никто.

– Пригласи девочку, Герман.

А это уже серьезно, старуха называла его по имени крайне редко, и этот факт сейчас ему не понравился.

– Сейчас, Герман. Будь добр.

Он вышел на лестницу, нарочито громко хлопнув дверью – Императрица потом обязательно сделает замечание по этому поводу, ну и плевать. Вдохнул поглубже, успокаиваясь и только тогда обратил внимание на шум, доносящийся снизу.

Дверь Леночкиной квартиры осаждал Вельский, причем делал это как-то совсем по-идиотски, барабаня кулаками в обивку, пинаясь и матерясь, с каждым словом все громче. Германа он заметил, лишь когда тот, положив руку на плечо, велел:

– Успокойся.

Успокаиваться Вельский не желал, наоборот, матюкнувшись, попытался ударить, красиво, картинно, с размахом и грозным словом. В общем, Герман успел врезать первым, сначала в мягкое подбрюшье, а потом, добивая, в рожу. Хрустнул нос, полилась кровь, и Вельский, заскулив, разом подрастерял былой пыл.

– Домой иди, – попросил Герман, чувствуя к этому моральному уроду нечто сродни благодарности. Раздражение, накопившееся внутри, исчезло, а ненависть к старухе снизилась до обычного градуса.

– Я тебя...

– Это я тебя и прямо сейчас, если не уберешься отсюда.

Еще раз повторять не пришлось, Вельский, зажимая ладонью раскровавленный нос, опираясь рукой на стенку, потащился вниз, а Герман, надавив кнопку звонка, строго сказал:

– Лена, открывайте, я знаю, что вы там. Вас Дарья Вацлавовна приглашает зайти.