Уже соглашаясь на эту авантюру, Саломея знала, что пожалеет она о своем решении.

Она не сможет работать рядом с Аполлоном.

И не найдет повода отказать ему.

– Я тебя устрою в Центр, – сказал он тогда, выводя Саломею из кафе. Безумное чаепитие закончилось безумной прогулкой, во время которой Аполлон вновь «сменил лицо» и теперь вел себя, как тот, другой, потерянный ею десять лет тому назад.

– Зачем?

– Чтобы ты осмотрелась, – он держал Саломею за руку. Часто останавливался. И от взгляда его все у нее внутри переворачивалось.

Разве можно врать – вот так?

– Я предложил Ирине работу. Она и проработала, неделю. А потом исчезла и вновь появилась… и чувствую я, что «Оракул» с этим связан.

Саломея кивала, пытаясь собрать мысли в кучу. Мысли разбредались, как глупые овцы, да она и сама – овца безмозглая.

– И с семьей тебя познакомлю… притворимся, что у нас роман.

– Что?!

– Случайная встреча с прошлым. Костер страсти вспыхнул, и все такое… не волнуйся, у нас с Ренатой дружеские отношения. Она – замечательная женщина. Думаю, вы понравитесь друг другу.

Об этом Саломея и думала, когда открывала дверь, отмеченную скромной табличкой «Аполлон К. Директор». За дверью была небольшая, но уютная приемная в сине-золотых тонах, где скучала наедине с пасьянсом девушка-секретарь. Саломею она встретила дружелюбно, попросив подождать несколько минут.

За эти минуты – ожидание и правда не затянулось надолго – Саломея трижды успела себя уговорить на побег – и трижды отменяла принятое решение. Она осталась – и была вознаграждена собственным кабинетом о девяти квадратных метрах, о трех окнах в пол и об одной чахлой герани.

– Располагайтесь. – Аполлон держался отстраненно, играя придуманную им самим роль, и, честно говоря, Саломея радовалась, что роль эта требовала соблюдения дистанции.

– Запись к вам начнется со следующей недели, – предупредил он ее, прежде чем откланяться. – А пока – осмотритесь. Познакомьтесь с коллективом. У нас очень дружный коллектив! Валечка вам поможет.

Валечкой звали ту самую девушку-секретаря, которая была рада возможности получить хоть какую-то свободу. Валечке недавно исполнилось семнадцать, была она не то чтобы глуповата, скорее легка на мысли и бесхитростна на желания, которые и не прятала от людей.

– Я тут уже месяц, – сказала она, помогая Саломее оттащить к стене массивный стол. Он стоял поперек кабинета, перегораживая его почти пополам. – И надолго не задержусь. Мне бы опыта только набраться. Я вообще директором стану. Потом.

– Директором чего?

– Чего-нибудь. – Валечка вытерла со лба несуществующий пот. Кажется, конкретика ее волновала мало, главное – должность, а к чему она будут «прикручена», вопрос третий, если и не десятый. – Я поступаю. На экономический. Мама хочет, чтобы я в учительницы пошла, чтобы как она, но я не пойду. Тоска смертная!

– И как тебе здесь?

Саломея, обнаружив за радиатором сухую ломкую тряпку, кое-как смахнула пыль с подоконника, с глиняного горшка и с печальной герани. Цветку досталась и вода, благо, бутылка стояла в углу.

– Здесь? Ничего так. Прикольненько. Шизики все! Ты вот на них не похожа… не обижайся, я верю! – поспешно воскликнула Валечка и руки вскинула, словно бы сдаваясь на милость Саломеи.

– Во что веришь?

– Ну… в то, что ты будущее видишь.

– Я не вижу будущее.

– Да? А то остальные… ой. – Она хихикнула и зажала рот ладошкой. – Значит, ты нормальная? А то этим слова не скажи… Вообще, дурка сплошная! Павличек наш – маг первостатейный. Ходит с бараньим черепом в обнимку! Дуська – та в хламиды рядится, браслетов понацепит – и ходит, звенит, как старое привидение. Но клиент к ней так и прет. А к Павлику – не очень. Вот они и цапаются постоянно. Анна Александровна очень милая. И Зиночка тоже, но она не из предсказалок, она карму чистит…

В консультационном центре предсказаний и белой магии «Оракул» работали, в общей сложности, дюжина колдунов и колдуний. Плюс обслуживающий персонал. Плюс косметологи и фармацевты, к слову, дипломированные, ибо, как выразилась Валечка, проблемы никому не нужны. Работал «Оракул» по скользящему расписанию, в основном отдавая предпочтение вечерам, когда, как известно, у людей появляется свободное время и возникают странные желания.

Но из всего этого списка работяг Аполлон выделил лишь троих, отмахнувшись от прочих: мол, эти мелкая шушера, не стоит и внимания на них обращать. И Валечка охотно подтвердила это мнение.

– …а тут у нас комната отдыха. Ну, и пообедать можно. – Валечка завершила экскурсию по первому этажу. – Тут микроволновка есть. И холодильник. И телик, только его никогда не включают.

– У бытовых приборов – очень негативная аура, – слабым голосом произнесла женщина странного вида.

Она лежала на белом диване в картинной позе, изображающей, как догадалась Саломея, высшую степень изможденности. Правда, поверить сему факту мешала изрядная упитанность дамы. Облачена она была в легкое льняное платье, вышитое спиралями, многочисленные браслеты украшали ее руки, а в складках пухлых пальчиков тонули перстни.

– Я – Евдокия, – представилась дама, слегка приподняв ручку, как бы для поцелуя. – Валечка, деточка, не будешь ли ты столь любезна изготовить мне чашечку чая? Я безумно устала! А ты новенькая?

Вопрос был задан иным тоном, жадным и требовательным.

– Да, – ответила Саломея. – Приятно познакомиться.

Валечка только хмыкнула и занялась чаем.

– Нет-нет, милая. Не просто зеленый! А мой зеленый. Тот, с жасмином. И аккуратнее, деточка! Не рассыпь! Ты себе и представить не можешь, во что он мне обходится! Господи, как в наше время тяжело!.. И на чем специализироваться станешь? Карты? Руны? Кости?

– Вещи. – Саломея присела в кресло, оказавшееся мягким и довольно-таки удобным.

– Ве-е-щи?.. Ты слишком молода! И аура у тебя… – Евдокия прищурилась. – Порченая!

– Саломея, а ты чай будешь? – громко поинтересовалась Валечка.

– Только не мой! Извини, дорогуша, но он слишком дорогой.

– Я не люблю жасмин. – Саломея огляделась и только сейчас заметила девушку, застывшую в самом дальнем, темном углу комнаты. Девушка словно бы дремала, но, ощутив взгляд Саломеи, встрепенулась и выставила вперед руки с зажатыми в кукиши пальцами:

– Чур меня!

– Это Ларка. Блажит. Не обращай внимания, – благодушно произнесла Евдокия и, протянув руку, приказала: – Помоги!

…Ох, и нелегкая это работа – из болота тащить бегемота! А уж поднимать Евдокию с дивана – ничуть не легче. Но Саломея справилась, за что была вознаграждена почти дружелюбным похлопыванием по плечу и словами:

– Держись меня, дорогуша. Не пропадешь!

Павлуша, предпочитавший откликаться на Паоло, оказался невзрачным тощим мужчинкой. Он сбривал брови и волосы, чтобы лоб казался выше, а оставшиеся с боков головы пряди стягивал в длинный, пегого окраса «хвост». Паоло чернил глаза и пудрил щеки и оттого неуловимо напоминал поистаскавшегося клоуна, в котором ни грамма не осталось веселья.

Саломею он удостоил беглого взгляда, холодного жесткого рукопожатия и фразы:

– У вас дурная карма.

Анна Александровна – женщина зрелого возраста – выделялась в компании своей обыкновенностью. Она не носила ни колец, ни перстней, только золотой крестик на вощеной нити. От нее пахло духами и пирогами, и эта уютность ее облика как-то настораживала.

– Ларочка, – ласково поинтересовалась она. – Ты, никак, опять нажралась?

– Отвянь, – огрызнулась Ларочка, съеживаясь. Она выставила вперед согнутые в локтях руки и заслонилась ими, точно пытаясь стать невидимой под колючим взглядом Анны Александровны.

– Нет, деточка, не отстану. Дыхни!

– Да пошла ты!

Анна и правда пошла, но не туда, куда ей указала Лара, а к ней и, вцепившись в ее, дернула и приказала:

– Отвечай!

Застонала Евдокия, нарочито громко жалуясь на боль в подреберье. Мрачный Паоло, оглаживая ладонями бараний череп с нарисованной на нем пентаграммой, пробурчал, что все ее боли – от пережора.

– Дрянь мелкая, – Анна Александровна силой развела руки девицы в стороны и принялась бить Лару по щекам, не сильно, но обидно. Голова девушки моталась из стороны в сторону, словно в ее шее не было костей. – Ты как нажрешься… так и начинаешь дурить!

– Бездарность, – прокомментировала Евдокия, и Паоло с черепом кивнули, соглашаясь – и правда, бездарность она. – Вечно Лара напьется, а потом начинает все путать! Несет клиентам чушь. А они потом жалуются. Репутация Центра страдает!

Это объяснение Саломее подарили, как дарят шубу с царского плеча – с небрежностью и ожиданием благодарности.

– Отвянь, дура старая! – Лара вдруг словно очнулась и перехватила в запястьях руки Анны Александровны. – Что ты ко мне вяжешься?! Задолбала!

– Анна Александровна – добрая, – прокомментировал Паоло, пристраивая череп на коленях так, что глазницы его уставилась на Саломею в упор. – Она взялась за Ларочкой присматривать.

Ларочка завизжала и оттолкнула нежеланную помощницу:

– Прочь иди! Прочь!

– Выгонят тебя! – Анна Александровна с трудом удержалась на ногах.

Несмотря на ее кажущуюся хрупкость, Лара оказалась неожиданно сильной. Она вскочила и медленно наступала на Анну, заставив пожилую гадалку пятиться все дальше, пока не загнала ее в угол.

– Выгонят, и поделом, – сказала Евдокия, разглядывая перстни на пальцах. – Давно пора!

– Твар-р-рь… – пророкотала Лара, готовясь вцепиться в лицо Анне Александровне. – Из-за тебя…

Раздался визг, скрежет ножек стола по полу и звон разбившейся чашки, которая полетела в Лару, но попала в стену. Анна упала на пол.

– Стой! – Саломея вцепилась в плечи Ларисы, не будучи уверена, хватит ли у нее сил остановить безумную девку. – Пойдем отсюда!

Лара вдруг разом обмякла вся и затряслась:

– Пойдем, пойдем… Из-за нее все! – пожаловалась она, указывая на Анну Александровну.

Гадалка поднялась с пола и поправила задравшуюся юбку. Жакет треснул и лишился крупной металлической пуговицы, бант на блузе развязался, но в целом Анна Александровна даже после потасовки с Ларой умудрялась выглядеть почти пристойно.

– Пить меньше надо! – крикнула Евдокия, потрясая браслетами. – От водки аура загнивает!..

– Твари, – Лара заговорила, лишь оказавшись на улице. – Зря ты сюда сунулась. Изведут!

– Как-нибудь…

– Я тоже думала, что как-нибудь… тем более, тетушка моя здесь работает. Родная. Любимая. – Она всхлипнула и, сунув руку куда-то в подмышку, вытащила плоскую флягу. – Что тут сложного, да? Сиди и впаривай людям про то, чего слышать хотят. Инфа-то на них собрана! Будешь?

Саломея покачала головой, раздумывая, как поступить: вернуться – или послушать Ларку? Лара явно расположена к беседе, более того, она жаждет поделиться своими обидами, реальными ли, надуманными – не так важно, главное, что именно удастся выловить в потоке ее слов.

Или не удастся.