Глава шестая
Тайный обряд

Далеко от того места, где крепко спал Артур, в самой глубине огромного здания, носящего название Сырный Холл, прибывшие туда охотники за сырами спешно переодевались. Сняв свою странную одежду и оставшись в нижнем белье, они повесили ее на колышки в стене и достали из-под скамеек другую одежду, не менее странную. На этот раз их наряд состоял из подбитых мехом плащей и высоченных шляп, напоминающих цилиндры, а в руках появились обшарпанные музыкальные инструменты: разнообразные барабаны, диковинные трубы. С ними они проследовали через небольшую деревянную дверь в соседнее помещение – огромную шестиугольную комнату футов тридцати в высоту с куполообразным потолком, в центре которой находилось цилиндрическое углубление. Если бы вам привелось взглянуть в него, то далеко на дне вы увидели бы желтоватую клейкую и пузырящуюся массу. Это был… да, вы угадали – это был многострадальный Сыр.

И на то, как он корчится и плавится, смотрел с небольшого балкона в стене не кто иной, как мистер Арчибальд Хватсон, один из самых подозрительных и страшных людей в городе Рэтбридже. Одет он был так же, как остальные сыроохотники: плащ на меху и высокая шляпа, а в руке – длинная деревянная палка с набалдашником в виде позолоченной утки. От нее тянулся шнурок, тоже находившийся в руке у Хватсона.

Охотники за сырами расположились возле котлована, и Хватсон медленно поднял палку над головой, что послужило сигналом для музыкантов, если этих людей можно было назвать музыкантами, а звуки, которые они извлекали из диковинных труб и барабанов, – музыкой. Неизвестно, во что бы он превратился, этот зверский грохот, если бы Хватсон не взмахнул палкой, указав ее концом на сырную яму, и не дернул при этом за шнурок. По его знаку шум сразу стих, и стало слышно, как золоченая утка крякнула, приоткрыв золоченый клюв. В наступившей после этого тишине раздавалось лишь бульканье плавящихся сыров.

Потом Хватсон заговорил:

– Собратья! Члены нашей поруганной и запрещенной Гильдии! Знайте, что мы уже на пути к возвращению в строй и к отмщению этому мерзкому городу за все его козни и подвохи! Мы вернемся, братья, им не удержать нас!

Последние слова потонули в приветственных выкриках, но Хватсон снова взмахнул палкой, и все опять умолкли.

Он продолжал:

– А сейчас, братья, пришло время покормить нашего Великого!.. Эй, Хрящ! Спускай клетку!

Послышался лязг цепи, перемежающийся с блеющими звуками, которые издавали сыры. В воздухе повисла клетка, в которую был заключен один из сыров, пойманных во время последней охоты. Присутствующие молча смотрели, как клетка опускалась все ниже и ниже над ямой, пока совсем не исчезла в ней. Блеяние сделалось слышнее, затем внезапно смолкло. Цепь обвисла.

Но вскоре опять раздался звон, цепь натянулась, начала медленно подниматься. Вот уже показалась клетка, на ее прутьях болтались расплавленные остатки сыра, которые вскоре отлепились и упали в яму.

Хватсон удовлетворенно кивнул, его палка снова поднялась, золоченая утка раскрыла рот и крякнула.

– Еще порцию сыра, Хрящ! – приказал Хватсон.