Глава пятьдесят вторая
Утонувшие в сыре

Артур подпрыгнул, крылья подхватили его, он полетел к дверям машинного зала, но по дороге вспомнил еще о двух узниках Хватсона – двух мышках в бутыли. Артур влетел в комнату и схватил со стола бутыль.

Когда он уже вылетал из дома, раздался оглушительный взрыв, его кинуло куда-то в сторону – он смутно помнил, что вместе с ним летели оконные рамы, двери, и кто-то, кажется, схватил его за ноги, притянул к земле… Потом был провал в памяти, а теперь, когда он очнулся, вокруг царила полная тишина, а сам он лежал непонятно где и был накрыт с головой чем-то тяжелым и вязким, затрудняющим дыхание.

Он попробовал встать, но ничего не получилось: что-то придавливало к земле. Тогда он попытался освободить руки, это тоже не удалось, однако одним из пальцев он сумел проковырять дырку в покрывале, оказавшемся тугой скользкой пленкой желтоватого цвета, остро пахнувшей сыром. Он продолжал расковыривать пленку, она подалась – и вот он уже смог подняться на ноги.

Он стоял посреди желтой улицы. С его желтых крыльев свисали желтые хлопья сыра. Все вокруг было покрыто желтой, сверкающей на солнце пеленой. Словно поле под желтым снегом. Или озеро под желтым льдом. Он вспомнил, что произошло, и оглянулся. Посмотрел на Сырный Холл. Но его не было! Были желтого цвета развалины, тоже красиво блестевшие под лучами солнца. Однако рядом дома оставались целыми, за исключением кондитерской, только очень пожелтели.

«Я здесь… живой, – подумал Артур. – А где же остальные?» Он пригляделся ко всему, что лежало на земле и было покрыто сырной пленкой, и стал замечать неровности в разных местах, некоторые из которых напоминали по форме человеческие фигуры, даже начинали шевелиться. Он подбежал к одной из них, сразу узнал Уиллбери и принялся откапывать его.

– Вы в порядке… мистер Ниббл? – в тревоге спросил он.

Сквозь забитый сыром рот прорвались звуки, которые несколько успокоили Артура.

– Спасибо тебе, мальчик, – уже вполне отчетливо произнес наконец Уиллбери, стряхивая со своего парика комья сыра. – Нужно разыскать всех остальных и первым делом Марджори… Ты не видел ее?

Они оба внимательно еще и еще раз оглядели покрытую пленкой и местами вздутую мостовую, но нигде не обнаружили ничего, похожего на Марджори. Артур перевел глаза на стоящую неподалеку гостиницу «Конская голова», и там увидел прилепленную к дверям крошечную фигурку из сыра. Это и была Марджори!

Они кинулись к ней, отлепили от двери, очистили от сырной пленки.

– Как я ненавижу сыр! – воскликнула она, отряхиваясь.

Постепенно в разных концах улицы самостоятельно или с чьей-то помощью стали высвобождаться из-под сырного покрова остальные их друзья и соратники. Все были испуганы, потрясены, однако, как ни странно, в приличном вполне состоянии: никаких ушибов, переломов, других повреждений. Мягкая и упругая сырная пленка сыграла в этом благодатную роль…

«Итак, все вроде бы в сборе, но где же бутыль с двумя мышками?» – вспомнил Артур и отправился на поиски. Она оказалась разбита, рядом лежали мышиные тельца.

– Капитан! – позвал Артур. – Поглядите, кто они?

– Думаю, это наши Пиклс и Ливи, – ответил тот, вглядываясь.

– Они не дышат!

Капитан поднял их, очистил от сыра, подул в носы, и мини-мыши со стоном приоткрыли мини-глаза, а капитан осторожно опустил обеих к себе в карман.

Теперь всех заинтересовал вопрос: что же произошло с Хватсоном и где его найти? Уиллбери возглавил поисковую группу, и все отправились туда, где еще недавно стоял Сырный Холл.

Поиски ни к чему не привели, и спустя час их собирались прекратить, но тут какой-то новый звук привлек всеобщее внимание. Он шел откуда-то снизу, из-под ног, и все поняли – это вода. Водяной поток бушует под землей, размывая фундамент рухнувшего Холла и пытаясь вырваться наружу. Гул становился громче, земля сотрясалась.

– Уходим отсюда! – крикнул Уиллбери.

Они едва успели отбежать на безопасное расстояние, когда со страшным треском сырные холмы начали проваливаться под землю, а в образовавшееся на их месте отверстие хлынула вода, превращаясь прямо на глазах в настоящее озеро.

В то же самое время, как позднее стало известно жителям города, все крышки запаянных люков одновременно взлетели на воздух, а грозные скоростные барсуки выскочили из своих нор, и многие люди были свидетелями того, как они пересекли границу соседней страны, чем значительно облегчили жизнь английских крольчих, которые так опасались их всю свою жизнь.

Когда же наконец восстановилось относительное спокойствие и под землей, и на ее поверхности, Уиллбери сказал:

– Полагаю, друзья, нам следует поспешить сейчас на корабль проведать, как себя чувствуют дед Артура и остальные.

Все радостно согласились, но хорошее настроение было несколько омрачено печальным вопросом Марджори.

– А что же, – спросила она, – прикажете делать мне и другим, кого бессердечно уменьшили? Такими оставаться?

При этих словах Артур хлопнул себя по лбу: как непростительно забывчив он стал! Сначала позабыл про бутыль с мышками, теперь еще об одной вещи, которую успел вынести из Сырного Холла как раз перед взрывом. Только бы она нашлась!

Он помчался на берег разлившегося озера, к тому месту, где еще недавно лежал сам, накрытый сырной пленкой, и там, к счастью, нашел то непонятное приспособление с двумя раструбами, которое раньше находилось на скамейке в машинном зале рядом с его крыльями. Конечно, он точно не знал, но что-то ему подсказывало: это и есть оно – злосчастное изобретение Марджори, украденное у нее и принесшее столько бед.

– О, Артур! – пропищала Марджори. – Ты снова спасаешь меня! Это ведь мой «уменьшитель»! Он же – «увеличитель»!

Уиллбери бережно взял аппарат у Артура, подержал в руках и сказал:

– Так вот он какой! Выглядит вполне безобидно. – И потом обратился к Марджори: – Боюсь огорчить вас, дорогая, но плохо представляю, как вы сможете воспользоваться им в качестве «увеличителя». Откуда будете брать материал для увеличения?

Марджори опустила голову:

– О боже! Я не подумала об этом.

– Мы все будем думать, начиная с этой минуты, – попытался утешить ее Уиллбери…

Они отправились на корабль, на улицах, появлялось все больше обеспокоенных людей, не вполне понимавших, что же произошло в их городе.

И никто почему-то не заметил или не обратил внимания, что на высоком фронтоне одной из городских пекарен виднеется фигура, напоминающая те, что порою украшают носовую часть кораблей и изображают какую-нибудь русалку или древнегреческое божество. Правда, эта фигура больше была похожа на очень обозленного мужчину в высоченной шляпе.

Впрочем, фигура начала вроде бы таять, соскальзывать и стекать по стене. И вскоре от нее не осталось даже воспоминания.