Эпилог
Предатели

В самом деле, как было бы здорово, если бы я отсидел небольшой срок и вышел из тюрьмы прямо в теплые, любящие объятия Герцогини! И если бы мы после этого жили с ней долго и счастливо. Но нет, в отличие от сказок, у моей истории нет счастливого конца.

Судья отпустил меня под залог в десять миллионов долларов, и прямо на ступенях суда Герцогиня произнесла страшное слово на букву «р».

— Я больше не люблю тебя, — сказала она ледяным тоном. — Наш брак был ошибкой. — Потом развернулась на каблуках, достала мобильный и прямо при мне позвонила своему адвокату, чтоб тот готовил развод.

Я пытался ее урезонить, но, конечно, это было бесполезно. Несколько искусственно всхлипывая, она произнесла:

— Любовь похожа на статую — даже если откалывать по совсем крошечному кусочку, в конце концов ничего не останется.

Может и так, злобно подумал я, но вот только ты подождала, пока меня заметут, чтобы прийти к такому выводу. Ах ты подлая, расчетливая дрянь!

Ну да что уж там. Мы расстались, и я отправился в изгнание в наш сказочный домик на пляже Саутхэмптона. Отличный наблюдательный пункт для того, чтобы смотреть, как рушатся вокруг стены реальности, как жизнь трещит по швам под шуршание волн Атлантического океана и на фоне захватывающих закатов над бухтой Шайнкок.

Между тем дела мои шли все хуже и хуже. На четвертый день после того, как меня выпустили под залог, прокурор позвонил моему адвокату и сказал, что если я не признаю себя виновным и не стану сотрудничать со следствием, то он предъявит обвинение также и Герцогине. И хотя он не углублялся в детали, я решил, что ее должны обвинить в сговоре с целью растраты максимального количества денег. В чем, в конце концов, она еще могла быть виновата?

Так или иначе, мой мир все равно перевернулся вверх дном. Как могу я, вершина пищевой цепочки, сдать всех, кто стоял ниже меня? Разве, предав множество мелких рыбешек, я перестану быть самой крупной рыбой? Что за математика такая: неужели пятьдесят мальков для них все равно что один кит?

Сотрудничать — значит носить записывающее устройство, давать показания и свидетельствовать против друзей. Мне придется рассказать все до последней детали, раскрыть подробности всех финансовых махинаций за последние десять лет. Перспектива ужасная. Просто кошмарная. Но какие варианты у меня остаются? Если я откажусь сотрудничать, то Герцогиню тоже закуют в наручники.

Герцогиня, которую уводят в наручниках. Сначала эта мысль показалась мне даже приятной. Надин, ты, вероятно, пересмотрела бы свои планы на развод, если бы мы оба оказались в наручниках, не так ли? И ей придется каждый месяц отмечаться в полиции до конца испытательного срока. Это уж точно.

Но нет, я просто не могу этого допустить. Она же мать моих детей, вот и весь сказ.

Мой адвокат подсластил пилюлю, объяснив, что в моем положении стал бы сотрудничать каждый: если я откажусь от сделки со следствием, предпочту защищаться в суде и проиграю дело, то меня упекут лет на тридцать. Если я просто признаю себя виновным, речь может идти о шести-семи годах, но тогда я оставляю Герцогиню под ударом, а это было для меня абсолютно неприемлемо.

Итак, я решил сотрудничать.

Дэнни было также предъявлено обвинение, и он тоже решил сотрудничать… как и ребята из «Билтмор» и «Монро Паркер». Дэнни в конце концов отсидел год и десять месяцев, остальные отделались условным. Потом замели Китайца, и он тоже решил сотрудничать, но все равно получил восемь лет. Следом признали себя виновными Хитрый Сапожник Стив и Эллиот Лавинь; Эллиот получил три года, Стив — три с половиной. И, наконец, Деннис Гаито, Шеф из Джерси, предстал перед судом, был признан виновным, и судья вломил ему десять лет.

Энди Грин, он же Вигвам, вышел сухим из воды, и Кенни Грин, он же Дуболом, тоже. Последний, впрочем, так и не понял, что пора остановиться: несколько лет спустя его снова обвинили в мошенничестве, но это уже не имело никакого отношения к «Стрэттон». Как и все остальные, он пошел на сделку, и ему дали два года.

В какой-то момент мы с Герцогиней снова полюбили — проблема только в том, что полюбили мы разных людей. Я даже обручился, но в последний момент расторг помолвку. А Надин вышла замуж и остается примерной женой по сей день. Она живет в Калифорнии, всего в нескольких милях от меня. После нескольких сложных лет мы с ней наконец зарыли топор войны. Теперь мы отлично ладим — отчасти потому, что она, так уж вышло, отличная баба, и отчасти потому, что ее новый муж, так уж вышло, отличный мужик. Мы договорились насчет детей, и я вижусь с ним почти каждый день.

Как ни странно, собственно в тюрьму я попал лишь через пять с лишним лет после того момента, как мне предъявили обвинение. Отсидел в федеральной тюрьме год и десять месяцев.

И я бы никогда и ни за что не догадался, что эти последние пять лет будут столь же безумными, как и те, что, казалось, остались далеко позади.