После «Могамбо» Грейс Келли стала признанной звездой, пусть и только восходящей. Журнал «Лук» назвал ее лучшей актрисой 1953 года, а Американская киноакадемия выдвинула ее на «Оскара» за лучшую женскую роль второго плана. За главную женскую роль номинировалась также Ава Гарднер. «Могамбо» действительно стал для Грейс «золотым билетом» к славе.

Правда, ходили слухи, что на «Оскара» ее выдвинули не совсем за заслуги, а просто «Метро-Голдвин-Майер» сделала на нее большую ставку и нажала на все педали, чтобы награда досталась их восходящей звезде. Скорее всего в этом есть доля истины, ведь то же самое можно сказать о большей части «Оскаров», традиционно вручавшихся не только за реальные заслуги, а и под давлением какого-нибудь мощного лобби или из политических соображений. С другой стороны — никакая даже самая мощная студия не заставила бы Киноакадемию выдвинуть на премию бездарного актера, плохо сыгравшего свою роль. А вот подтолкнуть комиссию, чтобы из претендентов выбрали именно их кандидата, — почему бы и нет?

Почему в «Метро-Голдвин-Майер» сделали такую ставку на Грейс? Пожалуй, ей прежде всего повезло. Чтобы стать звездой в Голливуде, недостаточно было обладать талантом или внешностью. Мэрилин Монро (их с Грейс Келли очень удобно сравнивать, поскольку начинали они примерно одновременно, но шли к славе совершенно разными путями) долго не могла пробиться на первые роли, потому что сексапильных блондинок в Голливуде в то время и так хватало. Ниша была занята.

А вот место главной холодной блондинки как раз освободилось — безраздельно царившая в этом амплуа Ингрид Бергман бросила мужа и уехала в Европу с любовником, итальянским режиссером Роберто Росселини. Нужно было искать новую актрису, которая смогла бы воплощать на экране такой же образ «снежной королевы», под ледяной оболочкой которой бушует пламя. Студии стали спешно подбирать ей замену, и тут как раз вовремя появилась Грейс с ее холодной северной красотой и репутацией «горячей штучки». Она прекрасно вписывалась в тот образ истинной аристократки, который был нужен студиям.

И первым ее потенциал оценил не кто иной, как великий и ужасный Альфред Хичкок.

Сам мастер триллера не раз говорил, что самая интересная женщина — это чопорная учительница, которая, оставшись с вами наедине, вдруг стащит с вас брюки и превратится в вулкан страсти. Поэтому ледяные блондинки с бушующими в душе страстями всегда были им особенно любимы. «Англичанка, немка с севера Германии или шведка — подчас они выглядят как школьные зубрилки, — говорил он. — Но стоит их распалить, как они. Господи, они вас изумят, уверяю вас. Куда интереснее открывать секс в женщине, чем терпеть, когда его обрушивают на вас, хотите вы того или нет». У Хичкока Ингрид Бергман сыграла свои лучшие роли, он же сразу положил глаз и на наследницу «снежной королевы».

Грейс Келли он заметил еще в фильме «Ровно в полдень» ив 1953 году, когда она освободилась, предложил ей роль в своем новом фильме «В случае убийства набирайте М». «Актриса, подобная ей, дает режиссеру известные преимущества, — говорил он, объясняя, чем именно понравилась ему Грейс. — Он может позволить себе снять более откровенную любовную сцену, если в ней играет леди, а не потаскушка. С простой актрисой это будет сама вульгарность. Но если в тех же обстоятельствах занята леди, сцена может получиться волнующей и прекрасной».

Грейс же, узнав, кто желает с ней работать, неожиданно запаниковала. Она довольно легко общалась с самыми звездными актерами, но вот с великими режиссерами прежде дела не имела, поэтому Хичкок задавил ее своим авторитетом еще до того, как они встретились. Как ни странно, это даже помогло ей — мэтр любил, когда актеры его слушались, поэтому робость и благоговение Грейс пришлись ему по нраву.

Оставалась одна сложность — Грейс по контракту была собственностью «Метро-Голдвин-Майер», а Хичкок снимал фильм для «Уорнер Бразерс». Решилось это по обычной схеме — «Уорнер Бразерс» взяли актрису в аренду, причем в «Метро-Голдвин-Майер» на этом отлично заработали: Грейс даже после повышения жалованья платили всего тысячу двести долларов в неделю, а за ее шестинедельную аренду запросили двадцать тысяч долларов.