Глава пятьдесят первая

Томас больше не хотел говорить ни с Терезой, ни с Эрисом, однако без боя сдаваться не собирался. Решил подождать удобного момента.

Пока Эрис присматривал за пленником, Тереза направилась к светящемуся прямоугольнику, на который Томас невольно засмотрелся.

На фоне двери ее фигура казалась размытым силуэтом, словно того и гляди растворится в воздухе. Наконец она покинула освещенную зону и в тени стала нажимать на какие-то кнопки. Похоже, прямо в стене у двери имелась консоль.

Закончив, Тереза обернулась.

— Посмотрим, работает ли, — сказал Эрис.

— Работает, работает.

Раздался громкий хлопок, зашипело. Правый край стеклянной двери пришел в движение. Из постепенно растущего проема вырвались клочья белесой дымки, почти сразу же растворившись в горячем воздухе ночи, словно кто-то приоткрыл дверцу давно забытого холодильника. Стеклянный прямоугольник по-прежнему излучал бледное сияние, однако тьму внутри колодца за ним разогнать был не в силах.

Светилась сама дверь, за ней не было никаких радиоактивных отходов. (По крайней мере Томас надеялся на это.) Наконец она с льдистым скрежетом стукнулась о стену неровного камня и остановилась. Дымка растаяла, и Томас ощутил, как под ним разверзлась бездна страха.

— Фонарик есть? — спросил Эрис у Терезы.

Положив копье, девушка сняла со спины рюкзак и порылась в его недрах. Достала фонарик и включила его.

Эрис кивнул в сторону темной комнаты.

— Глянь, что там. Я пока за этим присмотрю. А ты не рыпайся, понял? Почти уверен, внутри тебя ждет смерть полегче, чем от удара ножом.

Дав себе зарок хранить молчание в присутствии этих двоих, Томас не ответил, подумав удастся ли обезоружить противника.

Подойдя к самому порогу зияющей черноты, Тереза направила лучик фонаря внутрь и повела им вверх-вниз, вправо-влево. Сквозь тонкую пелену дымки удалось разглядеть интерьер: маленькая комнатка, всего несколько футов в глубину, стены из серебристого металла, покрытые выступами в пару дюймов с темными отверстиями на концах; эти выступы отстояли друг от друга на пять дюймов, образуя квадратную решетку.

Выключив фонарик, Тереза обернулась к Эрису.

— Кажется, она.

Эрис быстро глянул на Томаса, который так увлекся созерцанием странной комнаты, что пропустил второй шанс обезоружить его.

— Точно такая, какой ее описывали.

— Значит… все? — спросила Тереза.

Кивнув, Эрис перехватил нож другой рукой.

— Да, все. Томас, будь паинькой, заходи в комнату. Кто знает, вдруг это проверка, и только ты войдешь, как тебя отпустят. И мы снова будем счастливы вместе.

— Заткнись, Эрис. — Первый раз за последнее время Тереза произнесла фразу, за которую не хотелось ее ударить. Девушка обернулась к Томасу, стараясь не смотреть в глаза. — Пора, хватит тянуть.

Эрис повел ножом, как бы говоря Томасу: двигай в комнату.

— Пошел. Не заставляй тащить тебя.

Томас, пытаясь придать лицу выражение безразличия, посмотрел на него. Разум тем временем лихорадочно просчитывал варианты. Сейчас или никогда. Сражаться или подохнуть.

Посмотрев на дверь, Томас двинулся к ней. Три шага — и половина расстояния пройдена. Тереза подтянулась, выпрямилась, сжала кулаки — на случай если Томас выкинет напоследок номер. Эрис целился ножом ему в шею.

Еще шажок. Второй. Вот Эрис стоит слева, всего в нескольких футах; Тереза за спиной, вне поля зрения; комната с серебристыми стенами и отверстиями в них — прямо впереди.

Остановившись, Томас посмотрел на Эриса.

— Ты помнишь, как умирала Рейчел? — Он сделал свой ход, рискнул.

Ошеломленный, Эрис на секунду расслабился. Томас только того и ждал: кинулся на парня и левой рукой выбил нож, а правой врезал под дых, так что Эрис свалился на пол, отчаянно хватая ртом воздух.

Скрежетнул металл о камень, Томас не стал оборачиваться и не успел добить Эриса ногами. Тереза подобрала копье.

Мгновение Томас и Тереза смотрели друг другу в глаза, и девушка бросилась в атаку. Томас не успел прикрыться, и древко копья врезалось ему в висок, так что из глаз посыпались искры. Томас повалился на пол и, стараясь не потерять сознания, отполз на четвереньках в сторону.

С воплем Тереза обрушила копье ему на макушку. Парень снова упал; по волосам на виски потекло что-то теплое. Голова разрывалась от боли, словно прямо в мозг вогнали лезвие топора. Боль разошлась по всему телу, вызывая тошноту. Томас кое-как перевернулся на спину и увидел, что Тереза вновь замахнулась копьем.

— Иди в комнату, — тяжело дыша, велела она. — Иди, или я снова огрею тебя и буду бить, пока не вырубишься и не истечешь кровью.

Эрис к тому времени оправился и, встав на ноги, подошел к Терезе.

Томас лягнул их по коленям, и они, закричав, повалились друг на друга. От усилий по всему телу прошла волна жуткой боли, в глазах полыхнули белые вспышки, мир закружился. Перевернувшись на живот, Томас подсунул под себя руки, но не успел приподняться и на несколько дюймов, как на него упал Эрис и начал душить.

— Ты войдешь в эту комнату, Томас, — прохрипел новичок ему в ухо. — Тереза, помоги!

Сил сопротивляться не было. Из-за ударов по голове мышцы как будто обмякли, у мозга не осталось энергии приказывать им. Тереза подхватила его под мышки и потащила к открытой двери, а Эрис подталкивал, не давая возможности лягаться. В кожу впивались острые камни.

— Не надо, — прошептал Томас, впадая в отчаяние. От каждого слова нервы вспыхивали болью. — Прошу…

Он видел лишь вспышки белого на черном фоне. Сотрясение. Томас заработал чудовищное сотрясение мозга.

Он почти не чувствовал, как его перенесли через порог. Как Тереза сложила ему руки, перешагнула через него и помогла Эрису устроить ноги так, чтобы Томас лежал лицом к стене. У него не было сил даже взглянуть на противников.

— Нет, — выдавил он еле слышно. Перед мысленным взором возникла картина Изгнания — когда больного Бена вытолкнули в Лабиринт. Казалось бы, неподходящее время вспоминать о казни, зато теперь Томас на собственной шкуре ощутил, каково было Бену в те последние секунды перед закрытием Врат.

— Нет, — повторил Томас так тихо, что его никто не услышал. Все тело — от макушки до кончиков пальцев на ногах — болело.

— Упрямец! — воскликнула Тереза. — Сам себе жизнь усложняешь и заодно всем нам!

— Тереза, — прошептал Томас и, переборов боль, попытался связаться с ней телепатически, хотя уже долгое время ему это не удавалось.

«Тереза».

«Прости, Том, — раздался в голове ее голос. — Спасибо, что ради нас пожертвовал собой».

Томас не заметил, как закрывается дверь. Она захлопнулась в тот момент, когда в темноте гаснущего разума пронеслось последнее — страшное — слово Терезы.