21
Позднее Джон будет вспоминать этот миг, когда его жизнь внезапно включила самую высокую скорость и выскочила на полосу обгона, набирая все большие обороты, а он не видел, за кем или чем гонится – или от чего бежит…
Маккейн позвонил еще раз и объявил, что прибудет чартерным рейсом и что не нужно его забирать, он доедет на такси. И утро наполнилось неподвижным ожиданием. Солнце палило, не было ни дуновения ветерка, море казалось свинцовым. Даже в скудных зарослях кустарника, где обычно раздавались трели, шелест и щебет, затаила дыхание тишина. Вероятно, из-за жары, но Джону казалось, будто цикады и певчие птицы ждали вместе с ним. Он то и дело выходил на небольшой балкон перед комнатой для гостей, откуда хорошо была видна подъездная дорога, над которой дрожал воздух. Ничего. Он каждый раз тяжело вздыхал и возвращался обратно в прохладу, спрашивая себя, верное ли решение принял.
Такси приехало, когда он стоял в кухне, собираясь налить себе стакан воды. В окно кухни он видел, как открылась дверца и из салона вывалилась массивная фигура Маккейна. С собой у него был только чемоданчик, и он снова умудрялся выглядеть неряшливо в костюме за четыре тысячи долларов.
– Мистер Фонтанелли! – крикнул Маккейн, когда Джон показался в дверях; он тяжело дышал, словно ему пришлось всю дорогу толкать такси.
– Называйте меня Джон, – произнес Джон, когда они зашли внутрь.
– Малькольм, – ответил Маккейн, пожимая ему руку.
На дом он и внимания не обратил. Джон пошел впереди, проводил его в гостиную, где Маккейн сразу же, как будто дорога была каждая минута, оккупировал журнальный столик. Он открыл крышку чемодана, вынул карту мира и разложил ее на отполированном алебастре.
– Какой город, – спросил он, – должен в будущем стать центром мира?
– Прошу прощения? – удивленно переспросил Джон.
– Нужен штаб фирмы. В качестве крыши для всех последующих действий мы должны основать холдинговую компанию, а ей нужна официальная штаб-квартира. Конечно, у нас будут филиалы по всему миру, это само собой разумеется, но нам нужна база. Вопрос в том, где именно?
Джон нерешительно глядел на карту мира.
– А какое место подходит лучше всего?
– Любое. Вы – Джон Сальваторе Фонтанелли, самый богатый человек всех времен и народов. Место, где будете находиться вы, станет самым главным.
– Хм…
Ему не хотелось принимать решение здесь и сейчас, просто из прихоти. Но, очевидно, Маккейн ждал от него именно этого. Радость от принятия решений, как читал он когда-то, является важным качеством руководящей личности.
– Как насчет Флоренции?
Маккейн кивнул, хоть и нерешительно.
– Флоренция. Хорошо, ничем не хуже другого места.
– В принципе, мне все равно, – поспешил добавить Джон.
– Может быть, я могу предложить Лондон? Не потому, что я там живу вместе с престарелой матерью, – это можно уладить, и я, конечно же, буду руководствоваться вашими решениями. Но Лондон – важная финансовая площадка. Финансовая площадка с традицией. Если мы расположим базу в лондонском Сити, это будет иметь важное символическое значение.
Джон пожал плечами.
– Хорошо. Лондон мне тоже подходит.
– Прекрасно. – Маккейн снова свернул карту мира. – Тогда мы откроем «Фонтанелли энтерпрайзис» с резиденцией в Лондоне. – Он бегло осмотрелся по сторонам, как будто только сейчас заметил, что находится в чужом доме, а не в своем офисе. – Там будет несложно найти и подходящий дом для вас.
– А с этим что не так? – удивился Джон.
Маккейн поспешно поднял руки.
– Ничего, абсолютно ничего. Все в порядке. Не поймите меня превратно… – Похоже, он размышлял над тем, как получше выразиться. – Вакки вывели вас на свой уровень, это очевидно. Но из-за этого у вас не сработала фантазия. Как бы ни был красив дом, он больше похож на резиденцию обычного миллионера, не самого богатого человека всех времен и народов. Даже с точки зрения миллиардера из конца списка «Форбс» вы живете как бедняк.
– Мне все равно, – сказал Джон. – Главное, что мне здесь удобно.
– Дело не в этом. Для человека вроде вас удобство – не цель, а совершенно нормальное положение дел. Так сказать, предпосылка. – Маккейн сидел на диване, а Джон стоял с другой стороны журнального столика, но почему-то англичанину все равно удавалось смотреть на него так, как смотрит строгий учитель, с неизменной доброжелательностью склоняющийся над первоклассником. – Здесь действуют другие правила, Джон. Там, куда мы отправляемся, речь идет уже не о богатстве, а о власти. А в мире власти нужно играть по правилам власти, нравится это нам или нет, и к этим правилам относится позерство. Вы должны произвести впечатление на других и поставить их на место. Вы должны стать самой сильной гориллой в стаде, альфа-самцом, за которым следуют все. – Он попытался улыбнуться, но глаза его оставались серьезными. То был взгляд генерала, вынужденного вести войска в трудную битву. – И вы сможете. Поверьте мне.
На секунду стало так тихо, что казалось, можно будет услышать звук падающей иглы. А потом высоко в небе прокричала чайка, разрушая тишину. Джон кивнул, хоть и не мог утверждать, что со всем согласился. Но он выбрал этот путь, и он пойдет по нему.
– Кроме того, никто ведь не говорит, что вам нельзя оставить этот дом, – пожав плечами, произнес Маккейн.
Внезапно он снова пришел в движение, открыл дипломат, достал бумаги, толстый календарь и мобильный телефон.
– Итак, в бой! – И это прозвучало как боевой клич.
Джон присел на подлокотник кресла, в то время как Маккейн связался со своим лондонским нотариусом и обрабатывал его до тех пор, пока тот не согласился принять их сегодня же вечером с целью основания акционерной компании.
– Попросите собрать вещи, – сказал Маккейн. – А я пока организую остальное.
Джон был рад на некоторое время оказаться вне зоны действия магнитного поля этого человека. Ему еще придется привыкнуть к темпу, который задал Маккейн. Молодой человек позвал Джереми и попросил его собрать дорожную сумку.
– Надолго, сэр? – поинтересовался дворецкий.
Джон пожал плечами.
– На несколько дней. Не знаю. Может, понадобится и больше времени.
– Известить телохранителей? Когда отправляетесь?
– Сегодня. Чуть позже. Да, скажите Марко.
Дворецкий кивнул с каменным лицом и исчез наверху. Джон остался стоять в холле, прислушиваясь к эху голоса Маккейна – как он настаивал, уговаривал, давил, приказывал, подспудно угрожал. Не человек – бульдозер. С триллионом долларов он сметет все, что будет стоять у них на пути.
– Выписки со счетов! – крикнул из гостиной Маккейн.
– Что-что? – крикнул Джон в ответ, не уверенный, что это вообще относилось к нему.
Но тут примчался англичанин собственной персоной.
– Вы должны распечатать актуальные выписки со счетов и взять их с собой. Я полагаю, компьютер стоит здесь, в подвале, так?
– Да, но я понятия не имею, как с его помощью можно что-либо распечатать.
– Я покажу вам.
И они быстрым шагом направились в подвал, который фирма-производитель сейфов оборудовала по новейшему слову техники. Маккейн вежливо отвернулся в сторону, пока Джон набирал код доступа, и уважительно кивнул, увидев ПК и новую программу.
– Неплохо, – произнес он. – Кто это сделал? Молодой Вакки, я так полагаю. Как там его зовут? Эдуардо?
Джон кивнул. Сумма в нижней строчке увеличивалась с потрясающей скоростью, уже набежал триллион и тридцать миллиардов.
– Чудесно, чудесно. Можно? – Он сел на стул перед компьютером, кликнул мышью. – Как я и думал, он модифицировал мою программу. Но удачно, признаю. Так, давайте посмотрим, что нам распечатывать…
– Так ведь понадобится куча бумаги? – вдруг сообразил Джон.
– Если на каждый счет брать по строчке, то потребуется примерно 1200 страниц, – кивнул Маккейн. – Тридцать полных папок. Конечно, это слишком много; распечатаем выводы по странам и формам вкладов. Получится всего около сорока страниц. – Принтер зажужжал и принялся выплевывать бумагу. – Я тут подумал, компьютер в конторе Вакки все еще существует, ведь так? Мы должны добиться, чтобы его отключили. Не то чтобы я не доверял Вакки, их честность просто сверхчеловеческая, но мысль о том, что есть возможность подглядывать за нашими финансами, мне не нравится, понимаете?
– М-м-м… – произнес Джон. Было жутковато слышать, как Маккейн говорит о наших финансах. Но он наверняка просто по рассеянности оговорился.
Процедура основания «Фонтанелли энтерпрайзиз лимитед» прошла, пожалуй, еще более буднично, чем передача состояния. Над Лондоном темнело, когда они вошли в офис нотариуса, его обшитые темными деревянными панелями комнаты с высокими потолками, где веяло духом Британской империи. Нотариус, изысканно одетый седовласый мужчина, вел себя так, словно был родственником самой королевы. Он изложил Джону содержание устава компании на первоклассном английском языке с великолепным произношением, звучавшем так, как будто во рту у говорившего перекатывались горячие картофелины, и только когда он осознал, что собирается основать общество с ликвидным капиталом в триллион долларов, он на миг слегка утратил самообладание. Впрочем, чтобы тут же вернуть его и продолжать с таким видом, словно ничего не произошло. Джон, пояснил он, станет единоличным акционером компании, а Малькольм Маккейн – его управляющим. Параграф шел за параграфом, и наконец он захотел увидеть еще и трудовой договор управляющего.
– Но ведь это сейчас неважно, – вырвалось у проявлявшего заметное нетерпение Маккейна. – Мы заключим обычный трудовой договор. Даже без нотариуса.
– Как хотите, – ответил нотариус и слегка склонил голову набок, словно желая выразить некое недовольство.
Маккейн бросил быстрый взгляд на Джона.
– Просто хотел содрать с нас дополнительные комиссионные, – прошептал он ему по-итальянски.
И снова печати, подписи, листы промокательной бумаги. Ни шампанского, ни поздравлений. В дверях ожидала миниатюрная бледная женщина, чтобы взять на хранение определенные документы, затем нотариус протянул Джону его экземпляр, быстро пожал руки ему и Маккейну, и все закончилось. Спустя пять минут они сидели в машине и направлялись к отелю Джона.
Джон был готов к тому, что, проснувшись на следующее утро, обнаружит, что отель окружен представителями прессы. Однако, к его немалому облегчению, выглянув на улицу в щель между тяжелыми шторами, он не увидел ни единой спутниковой тарелки.
Но незамеченной их тайная вечерняя церемония не осталась. Маккейн появился, когда Джон сидел в столовой своего номера люкс и поедал на удивление невкусный завтрак; в руках у него была стопка газет. «Сан» разместила длинную статью на задней стороне обложки, суть которой заключалась в том, что «мальчик-триллионер обзавелся новой игрушкой». «Файнэншел таймс» сочла необходимым опубликовать статью в две колонки, даже на первой полосе, впрочем, в самом низу страницы, пронизанную той едкой насмешкой, которой славилась эта газета. Автор с иронией отмечал, что пока не ясно даже, для какой деловой цели предназначена «Фонтанелли энтерпрайзис». Может быть, под влиянием пророчества следующее, что он собирается сделать, – это выкупить джунгли Амазонки, чтобы предотвратить их вырубку и тем самым спасти «зеленые легкие планеты»?
– Они еще удивятся, – вот и все, что сказал на это Маккейн.
Джон пролистал стопку.
– А что с американскими газетами?
– Для них еще слишком рано, – произнес Маккейн. – Только Си-эн-эн позже выпустит получасовой сюжет. Впрочем, мне очень интересно, чем они собираются его заполнить. Предположениями, наверное.
– Это хорошо или плохо? – поинтересовался Джон, поглядывая на остатки своего безвкусного тоста. Он решил не доедать его.
Маккейн снова собрал газеты и швырнул их в мусорную корзину.
– Any publicity is good publicity, и это справедливо не только для Голливуда. Сегодня утром у кучи людей пропадет аппетит.
Кофе, кстати говоря, тоже был абсолютно невкусным.
– Мы можем пойти куда-нибудь, где можно хорошо позавтракать? – попросил Джон.
Еще в лифте отеля Маккейн начал созваниваться с маклерами по поводу подходящего офиса.
– Лучше всего целый высотный дом в лондонском Сити, – говорил он своим собеседникам, пока они бежали через фойе. – И я заплачу наличными, если будет необходимо.
Джон с удивлением отметил, что Маккейн все знает на память. Не только телефонные номера – он запоминал названные адреса, и, очевидно, ему не нужен был план города для того, чтобы найти их, поскольку в машине таковой отсутствовал.
– Думаю, для начала будет достаточно филиалов в Нью-Йорке, Токио, Париже, Берлине, Сиднее и Кувейте, – пояснил Маккейн, маневрируя в лондонском потоке машин на по-прежнему неаккуратном «ягуаре». Марко, Карлин и третий телохранитель, которого тоже звали Джон, следовали за ними в бронированном «мерседесе», взятом напрокат в лондонской фирме, занимающейся обеспечением безопасности. – Как только организация встанет на ноги, нужно будет иметь хотя бы по одному представительству в каждой стране мира.
– Кувейт? – удивился Джон.
– Нефть, – произнес Маккейн.
– Нефть? Но разве она имеет такое важное значение сегодня?
Маккейн бросил на него презрительный взгляд.
– Вы имеете в виду – по сравнению с генной инженерией?
– Например. Я имею в виду, что речь ведь идет о будущем, и его наверняка станут определять подобные отрасли… по крайней мере, я об этом читал.
– Забудьте всю эту болтовню. Отрасли будущего… Ясное дело, на генной инженерии, фармацевтике, программном обеспечении для сети Интернет и так далее будут зарабатывать кучу денег. Если верить бирже, фирма «Майкрософт» стоит больше всей России. Но вы в это верите? Пара зданий и компьютеров стоят больше, чем крупнейшая страна мира, со всей ее нефтью, природными богатствами, бесконечными просторами? Это неправда. Это просто взгляд биржи, а биржа – это не что иное, как своего рода букмекерская контора. Вот только там играют ставки, которые настолько высоки, что в настоящих букмекерских конторах их бы запретили. – Маккейн изучал поток машин, как разведчик во время военных действий. Проведя быстрый маневр, он сменил полосу. – В реальной жизни играют роль продукты питания и энергия. Вы знаете, что в этом году во всем мире уровень запасов пшеницы, риса и других сортов злаков ниже, чем когда-либо за последние два столетия? В новостях об этом, конечно же, не говорят, они предпочитают рассказывать о каких-нибудь перестрелках в Боснии и Герцеговине. И прогнозы на урожай этого года тоже не особенно хороши, а это означает, что в следующем году уровень запасов снизится ниже отметки пятидесяти дней мирового потребления. И в то время как население растет, во всем мире сокращаются посевные площади из-за эрозии, загрязнения солевыми отложениями, опустынивания, урбанизации. Только на острове Ява каждый год застраивается дорогами, поселениями и фабриками двадцать тысяч гектар, а это площадь, способная прокормить более трехсот тысяч человек, в то время как население Индонезии каждый год вырастает на три процента. Почему, как вы думаете, США так серьезно относятся к тому, что являются крупнейшим экспортером зерна во всем мире? Потому что это означает власть. Вскоре американские хлеб и силос будут представлять собой бóльшую силу, чем авианосцы и военный флот США.
– Значит ли это, что в какой-то момент вы собираетесь угрожать правительствам лишением продовольствия?
– Нет. Никто никому не угрожает. Просто заботятся о том, чтобы остальным стало ясно, кто здесь хозяин, а потом говорят, чего хотят. Этого достаточно. – Маккейн улыбнулся, лицо его было непроницаемым. – Не беспокойтесь. Скоро вы поймете, как это работает.
Неделю спустя Джон подписал платежное поручение на внушающую благоговение сумму в британских фунтах за внушающую благоговение офисную башню в лондонском Сити, которая прежде принадлежала Национальному банку Вестминстера. Когда новые правомерные владельцы прибыли на место, там как раз демонтировали табличку.
– Бедняг это не коснется, – невзначай бросил Маккейн, – скоро у них будет еще пять небоскребов поблизости, и большинство из них выше этого.
Даже опустев, здание все еще дышало властью, богатством, столетней историей. Шаги их гулко отдавались в огромных, украшенных лепниной залах, стучали по старинному солидному паркету; новые владельцы посмотрели на город из высоких окон.
Судя по выражению лица Маккейна, он был в высшей степени доволен покупкой, с помощью которой им, по его словам, удалось разместить штаб-квартиру прямо посреди вражеского лагеря.
– Выгляните, Джон, – потребовал он, когда они добрались до верхнего этажа. – Это лондонский Сити, независимый, самоуправляемый район города, с собственной конституцией, собственной полицией, почти суверенное государство. Вон там – банк Англии, там – «Лондонский Ллойд», лондонская акционерная биржа тоже находится здесь, каждый значительный торговый дом мира имеет здесь офис. Нигде на Земле вам не найти квадратной мили богаче. Это поистине Ватикан денег – и мы посреди всего этого.
Джон окинул взглядом силуэт Лондона, темную извивающуюся ленту Темзы, подумал о множестве нулей в чеке, который он подписал, и особого восторга не испытал.
– И что дальше? – спросил он.
Наверное, Маккейна можно было разбудить среди ночи, и он все равно сумел бы рассказать ему все детали своего плана.
– Мы нанимаем людей, – без колебаний произнес он, не отводя взгляда от действительно производившего впечатление вида. – Аналитиков, которые изучат все фирмы мира, чтобы выяснить, какие из них нам нужны. Специалистов по управлению, которые смогут построить организацию. Адвокатов, которые обстряпают все так, что комар носа не подточит. И так далее. Мы можем взять некоторых людей из моей старой фирмы, но этого не хватит. Я разместил объявления о вакансиях во всех важных газетах и, кроме того, нанял нескольких консультантов по кадровым вопросам, которые помогут подыскать хороших руководителей.
– Консультантов по кадровым вопросам? – эхом отозвался Джон.
Он просто задумался вслух о том, о какой именно профессии может идти речь, но Маккейн, похоже, расценил его реплику как беспокойство относительно связанных с этим расходов, поскольку поспешил пояснить:
– Успех каждого предприятия заключается в его сотрудниках. Можно подумать, что это самая большая тайна экономики, но на самом деле ее вообще никто тайной не считает. Об этом можно прочесть повсюду, но почти никто этого не понимает. И в первую очередь не понимают те, кто ищет работу. Если бы они понимали это, мир выглядел бы иначе.
Позже Джон немного прошелся по денежному Ватикану. Один, впервые за… Он уже даже не мог вспомнить, когда он в последний раз сам куда-то ходил. Маккейн заверил его, что с ним ничего не случится; и в самом деле, с каждого угла здания смотрела видеокамера, и вездесущие полицейские, на шлемах которых красовалась особая эмблема, не спускали с него глаз. Все было чистым, словно вылизанным, и немного скучноватым, несмотря на позолоченных геральдических животных и роскошные фасады. Людей на улице было мало, туристов среди них не наблюдалось.
В узком невзрачном переулке он наткнулся на вывеску с надписью «Н. М. Ротшильд и сыновья». Заглянул в холл. На большой картине, висящей на стене, были изображены Моисей и его народ, получающие десять заповедей от Бога.
– Сэр? – Сотрудник безопасности в темном комбинезоне вырос рядом с ним, словно из ниоткуда. – Проходите дальше, – с ледяной вежливостью попросил он.
Джон взглянул на него. «Я мог бы купить этот банк и приказать вышвырнуть его», – дошло до него. Увидел самого себя, отраженного в темных стеклах вестибюля. Неправильно он выглядит. Он оставил свой костюм в отеле, надел джинсы и тонкую ветровку. Хоть та и стоила много, но по ней этого не скажешь. Он явно не был похож на клиента Н. М. Ротшильда и сыновей.
– Ладно, ладно, – ответил Джон. – Я все равно собирался уходить.
Маклер был тощим, шепелявым, с перекошенным лицом и грязно-рыжими непослушными волосами, но одеколон его пах чистыми деньгами, а на визитке красовался тисненный золотом герб. И, конечно же, он возил их на «подходящие объекты» на «роллс-ройсе».
– Поместье, – прогнусавил он, когда они подкатили к огромным кованым воротам, – принадлежало восемнадцатому графу Харрингтон-Кейнсу, который, к сожалению, умер, не оставив наследников. – Он завозился с дистанционным управлением. Когда створки ворот с аристократической медлительностью расступились, он указал на выгравированный на них герб. – Инсигнии вам, конечно же, если что, придется убрать.
– Само собой, – ответил Маккейн, – если что.
Они вкатили в ворота. Казалось, что ограда осталась еще со времен норманнского вторжения, с достоинством возвышавшиеся за ней деревья, вполне вероятно, давали тень еще Генриху VIII, а поместья до сих пор не было видно. Автомобиль мягко скользил через пейзаж, похожий скорее на просторные охотничьи угодья или заросшую площадку для гольфа.
– Графиня уже много лет живет в доме для престарелых и не имеет возможности должным образом позаботиться о семейном владении, – продолжал маклер. – Два года назад она приняла решение о продаже.
Они пересекли холм. Обзор стал шире. И, словно не от мира сего, перед ними возник замок из упрямого серого базальта, выстроенный как будто специально для вечности. Он имел три многоэтажных крыла, повернутых к симметрично разбитому пруду, на внешних углах здания красовались увенчанные башенками эркеры, а главный вход, перед которым остановился автомобиль, появился, очевидно, в результате перестройки.
Они вышли. Джон в некоторой растерянности рассматривал фронтон замка, оглядел его с одного конца до другого – а на это понадобилось довольно много времени. Сооружение занимало площадь бóльшую, чем квартал, в котором находился дом его родителей, где он вырос. Молодой человек спросил себя, считал ли уже кто-то количество окон в этом здании.
– Ну что, Джон? – с таким восхищением, словно он построил его собственноручно, спросил Маккейн. – Что скажете?
Джон обернулся, посмотрел туда, откуда они только что приехали.
– Довольно далеко до почтового ящика, правда? – произнес он. – Особенно в дождливую погоду.
Маклер испуганно вытаращился на него, но Маккейн только рассмеялся и предложил:
– Давай войдем внутрь.
В холле можно было играть в теннис. С картин выше человеческого роста в позолоченных рамах на них взирали равнодушные лица мертвых аристократов.
– Галерея фамильных портретов обещана музею, – пояснил маклер. – Так что о них не думайте.
– С удовольствием, – произнес Джон.
Коридоры были бесконечными. На большинстве дверных ручек лежала пыль. Столовая размерами напоминала церковь.
– Как раз соответствует положению, – заметил Маккейн.
– Мрачновато, – ответил Джон.
Окна были высокими, но узкими, однако, если провести электричество, можно было серьезно исправить положение.
– Один американский историк сообщил, что по площади замок примерно в десять раз больше Белого дома в Вашингтоне, – сообщил маклер и добавил: – Впрочем, я не проверял.
Маккейн веско кивнул, Джон судорожно сглотнул. Они еще немного побродили по комнатам, и, когда снова встретились, Маккейн отвел Джона в сторонку и негромко спросил:
– Ну как? Думаю, это станет вполне достойной резиденцией для богатейшего человека в мире.
– Замок? А это не слишком?
– Глупости. У любой рок-звезды есть нечто подобное. Может быть, показать вам загородную резиденцию Мика Джаггера? Или замок, где живет Джордж Харрисон?
– Но он кажется мне ужасно… большим!
– Джон, – произнес Маккейн и серьезно посмотрел ему в глаза, – вы должны научиться мыслить в бóльших масштабах. И это только начало. Рассматривайте это как ежедневную тренировку.
Итак, Джон Сальваторе Фонтанелли, самый богатый человек в мире, купил английский замок пятнадцатого века вместе с четырьмя квадратными милями имения, просторными домами для прислуги, конюшнями, садовыми домиками и беседками, сторожкой привратника и собственной капеллой. Консорциум строительных фирм взял на себя реставрационные работы, представитель ответственного архитектурного бюро будет отчитываться каждые три дня и обсуждать детали. К Рождеству, как было запланировано, работы будут практически закончены, и Джон сможет переехать.
Маккейн настоял на том, чтобы не жалели ни средств, ни усилий, дабы все выглядело наилучшим образом. Первый этаж северного крыла будет переоборудован под большой бассейн с джакузи, несколькими саунами и паровыми банями, массажными комнатами и садами с экзотическими растениями. Чтобы разместить соответствующие статусу машины класса люкс, которые заказал Джон, поддавшись на уговоры Маккейна, – для начала по экземпляру марок «ягуар», «роллс-ройс», «мерседес-бенц» и «ламборджини», – и иметь возможность ухаживать за ними, конюшни будут по большей части переоборудованы в гаражи, и, кроме того, будет построена собственная автомобильная мастерская. О доме и дворе со временем станут заботиться двести служащих; чтобы проследить за их отбором и наймом, Джереми передал бразды правления домом в Портечето Софии и приехал в Лондон. Во главе кухни поставили многократно увенчанного премиями и лаврами французского повара, который привел с собой целую команду, начиная от изготовителя соусов и до резчика овощей; он получил полную свободу действий и практически неограниченный бюджет для того, что касалось технического оснащения кухни.
В отдаленном уголке имения построили посадочную площадку для вертолетов с осветительными установками. Весной выяснилось, что шум, издаваемый приземляющимся вертолетом, в самом замке выносить еще можно было, но павлины, красиво расхаживающие среди недавно разбитых грядок, каждый раз приходили в сильное недоумение.
