Странно, но это был не обычный обморок. Это был какой-то волшебный сон. Сергею снилось, что он сидит в огромном театральном зале, а перед ним на сцене симфонический оркестр играет божественно красивую музыку. Блестят лаком инструменты, порхает палочка дирижера, льется яркий свет от хрустальной люстры на потолке.

Потом внезапно оркестр исчез – и на сцене остался один пианист. Он играл на величественном белом рояле с высоко поднятым крылом. Лицо пианиста показалось Сергею знакомым. Он пригляделся…

И вдруг понял, что это не лицо, а собачья морда. На рояле играл Тварк.

Сергей вздрогнул и открыл глаза. И замер в шоке: его обморочный сон оказался явью.

Тварк действительно сидел на круглом стуле перед белым роялем. И действительно на нем играл! Только вот рояль находился не на сцене театрального зала, а посреди каменной пещеры.

Сергей оторопело смотрел, как легко и вдохновенно пальцы песиголовца касаются клавиш, извлекая из инструмента удивительно прекрасные звуки. Изумляло не только это: внешность песиглавца преобразилась до неузнаваемости. Ни замызганных шорт, ни грязных вонючих ботинок, ни голого потного торса с уродливым пузом, закрывающим пряжку ремня. На Тварке был элегантный черный фрак, рубашка, бабочка белого цвета, жилет и лаковые туфли.

Что, мать его, происходит?

Прозвучал финальный аккорд – и песиголовец повернулся к Сергею.

– Это Ференц Лист, «Венгерская рапсодия» номер два, – произнес он. – Одно из самых сложных произведений для фортепиано. Скажи, ты можешь его сыграть?

Сергей молчал. То, что происходило, просто не укладывалось у него в мозгу.

Тварк поднялся со стула.

– Слушай, я просто задал вопрос. Нужен простой ответ. Ты можешь сыграть эту рапсодию? Или что-нибудь другое?

– Э… нет… – пробормотал Сергей.

– Хорошо, – песиголовец кивнул. – С музыкой не сложилось. А как насчет математики? Элементарный вопрос. Согласно основной теореме анализа Ньютона – Лейбница, являются ли дифференцирование и интегрирование взаимообратными операциями?

Дифференц… чего? Сергею показалось, что Тварк говорил на суахили. Песиголовец ухмыльнулся:

– Так я и думал. С математикой тоже туго. Ну, а философия? Может, скажешь, что является трансцендентальными формами чувственности в труде Иммануила Канта «Критика чистого разума»?

Сергей молчал. Тварк иронично захлопал в ладоши.

– Брависсимо! В философии тоже абсолютный ноль. Интересно, есть хоть одна сфера знаний, в которой ты осведомлен больше, чем я?

«Похоже, эта собачья морда рехнулась! – подумал Сергей. – Что он несет?»

Тварк перестал хлопать.

– Я ненавижу, когда меня считают дураком, – произнес он. – Это неуважение, а оно хуже, чем удар ножом в спину. Ты ведь думал, что я просто тупой надсмотрщик, который ничего не умеет, кроме как орать и махать кнутом?.. – Глаза песиголовца горели злым пламенем. – К твоему сведению, я знаю восемь языков, – сообщил Тварк. – У меня три образования. Я защитил диссертацию по философии. Я брал уроки музыки у одного из лучших пианистов Европы – и превзошел своего учителя. Я досконально изучил высшую математику и доказал взаимосвязь между магическими импульсами и математическими теоремами. Я написал две книги по криминологии. А ты… Ты считаешь, я не способен понять, что ты решил обмануть меня как последнего лоха и собираешь чаролит вместо Седой?

Последние слова ударили Сергея как током. Он лихорадочно закрутил головой…

Сердце рухнуло. Слева от него, на столе, сбитом из грубых досок, лежала Седая. Она была полностью обнажена. Руки и ноги девушки были прикованы к столу короткими кожаными ремнями. Грудь Седой едва вздымалась, лицо было в крови. Рот закрывал тряпичный кляп.

– Нет! – вырвалось у Сергея. – Она не должна быть здесь! Ее место на свободе! Она должна выйти! Сегодня ее последний день…

Тварк осклабился.

– Выйти на свободу? О, нет! Сегодня кончился срок Седой, но она нарушила правила тюрьмы. Теперь ее свобода растаяла, как дым. Она понесет заслуженное наказание. Как и ты.

Только тут Сергей осознал, что сам он в точно таком положении, как и Седая. На деревянном столе, без одежды, прикованный за руки и ноги. Единственное отличие – во рту у него пока не было кляпа.

Он задыхался от бессилия. Все было напрасно! Седая никогда не выйдет на волю. Никогда не увидит своего сына….

– Ну-ну, хватит так нервничать! – заметил Тварк. – Лучше посмотри, где находишься! Разве это не отличное место, чтоб распрощаться с жизнью?

Сергей никак не отреагировал на слова песиголовца. Это взбесило Тварка. Он подошел к Сергею, схватил его руками за голову и начал насильно водить ею из стороны в стороны.

– Смотри… Ну, как тебе? Красиво?

Пещера, которой так гордился Тварк, действительно была необычной. Начать хотя бы с того, что она была чистой – для подземелья песиголовцев это было неслыханно. Ни соринки на полу, ни мха на стенах, ни водяных подтеков и грязных сталактитов на сводах. Все камни были выдраены и натерты воском, о чем свидетельствовал не свойственный граниту блеск.

Обстановка была необычной: эдакий микс кухни, библиотеки, музыкальной студии и рабочего кабинета. С одной стороны от стола, на котором лежал Сергей, стоял огромный деревянный шкаф вишневого цвета с книгами, кресло-качалка и лампа с изумрудным абажуром для чтения. Рядом с лампой высилась бронзовая копия скульптуры Родона «Мыслитель».

Напротив книжного уголка стоял уже знакомый Сергею белый рояль. Возле него на стене висели черно-белые портреты знаменитых композиторов, гитара и саксофон. Тут же на тумбочке стоял старинный патефон с грампластинками.

С другой стороны от стола, на котором лежал Сергей, находилась кухня. Огромная печь с грилем и духовкой, вытяжка, холодильник, шкафчики для посуды… Все было сделано стильно и с размахом, сверкало стеклом, сталью и лакированным деревом. Над кухонной столешницей висели репродукции картин импрессионистов и… фотографии котят.

Пещеру освещала свисавшая на золотой цепи с потолка хрустальная люстра.

– Нравится? – поинтересовался Тварк. – Это мои апартаменты. Здесь я отдыхаю от работы, перевоплощаюсь. На работе мне приходится играть роль идиота – но здесь я становлюсь самим собой. Знаешь, как приятно после грязи и вони окунуться в мир прекрасного?

Сергей дернулся, пытаясь разорвать кожаные ремни. Ему хотелось проломить череп Тварку, этому хреновому эстету, слетевшему с катушек садисту! Но ремни держали крепко.

Песиголовец ухмыльнулся. Затем засунул Сергею в рот тряпичный кляп – такой же, как у Седой.

– Ты слишком волнуешься. Это вредно. Пожалуй, нужна музыка. Она успокаивает, расслабляет нервную систему.

Тварк подошел к патефону. Долго копался в пластинках. Наконец выбрал одну, включил. Зазвучал оркестр.

– Это Вивальди. Обожаю его произведения! Особенно когда готовлю.

Сергей внезапно ощутил укол паники. Что задумал Тварк? Он вспомнил разговор охранников, которые вели его в рудник.

Тварк улыбнулся, как будто угадав, о чем думает Сергей.

– Про нас, песиголовцев, ходят разные сплетни. Представляешь, говорят, будто мы даже едим сырое мясо, отгрызая его от живого человека! Большего бреда не слышал!

Сергей ощутил облегчение. Но ненадолго.

– Сырое человеческое мясо – мерзость, – сказал Тварк. – Вкус отвратителен! Я уже не говорю о риске заражения инфекциями, глистными инвазиями и патогенными бактериями. Нет, человечине в обязательном порядке требуется длительная термическая обработка. И – умелый повар.

Сергей посмотрел на Седую. В глазах девушки замер животный ужас.

Песиголовец снял бабочку, рубашку и фрак. Повесил все на вешалку рядом с книжным шкафом и переоделся в белый халат и колпак повара.

– Итак, полагаю, вам интересно – какое наказание ждет вас за то, что вы нарушили правила каторги? – спросил Тварк. – Не волнуйтесь: ни кнута, ни чарокрыс не будет. Я просто съем ваши легкие и сердце.

У Сергей помутнело в глазах. Съем ваши легкие и сердце…

Песиголовец бодрым шагом подошел к кухонному шкафчику и начал в нем рыться.

– Шесть дней в неделю я питаюсь откровенной дрянью, – сказал он. – Не хватает времени, чтобы приготовить что-то приличное. Но по воскресеньям, когда у меня официальный выходной, я устраиваю себе праздник. И сегодня праздник будет что надо!

Тварк достал стеклянный медицинский шприц с иглой, вонзил себе в вену и потянул за поршень. Шприц начал наполнятся кровью. Кровью зеленого цвета.

– Знаешь, что я делаю? – спросил надсмотрщик у Сергея. – Седая могла бы тебе рассказать – она ведь медик по образованию. Жаль, но у нее кляп во рту… Поэтому расскажу я.

Он вынул шприц из руки.

– Наша кровь – кровь песиголовцев – магическим образом действует на людей. Она погружает ваш организм в некое подобие анабиоза, только без заморозки. Замедляются все жизненные процессы и метаболизм, полностью парализуются мышцы. Останавливается кровообращение – так, что если перерезать артерию, кровь не будет бить фонтаном, как обычно, а брызнет парой капель, не больше. При этом тело не коченеет, мозг по-прежнему работает и прекрасно ощущает боль.

Тварк медленно стал приближаться к Седой.

– Однако какой бы сильной эта боль ни была, человек не может умереть от шока и не может упасть в обморок, – продолжил он. – Смерть наступит только тогда, когда из черепной коробки вынут мозг. А так человеку можно отрезать любую часть тела, можно удалить любой внутренний орган, можно снять кожу – и он будет все чувствовать, но умереть – не умрет. Для пыток – просто находка. Но что еще важнее – мясо при этом не теряет ни своих вкусовых, ни питательных качеств!

Песиголовец подошел к девушке и опустил руку ей на голову. Седая в страхе замычала.

– Высочайщее наслаждение гурмана – готовить мясо живой жертвы, есть части тела у нее на глазах, кусочек за кусочком, запивая вином! – Тварк в предвкушении облизнул губы. – Итак, Седая, ты станешь моим первым блюдом. Я вколю тебе десять кубиков своей крови – этого хватит, чтоб ты погрузилась в состояние анабиоза, о котором я говорил. А ты, – песиголовец повернулся к Сергею, – сегодня будешь наблюдать. Твой черед наступит завтра.

Тварк взял руку девушки, провел пальцем по вене на локте. Приготовил шприц.

Сергей сходил с ума от беспомощности. Проклятый ублюдок знал, как заставить страдать не только физически, но и душевно. Сергей готов был опробовать на своем теле все пытки, которые только существуют в мире, лишь бы не видеть того, что он видел сейчас.

Нужно было догадаться, что его затея ни к чему хорошему не приведет… Нужно было вместе с Седой прыгнуть в шахту и разбиться. Быстрая смерть в миллиард раз лучше того, что приготовил им Тварк! Но уже ничего не изменишь…

Внезапно Седая зашлась в глухом болезненном кашле – простуда дала осложнения.

Тварк нахмурился. Пощупал лоб девушки.

– Ты больна… – пробормотал он. – Серьезно больна, вся прям горишь. Температура точно за тридцать восемь!

Он выругался, опустил руку со шприцем.

– В твоем теле вирус. Мясо испорчено. Я не буду его есть… Не буду.

Несколько секунд он стоял молча, задумавшись, и чесал затылок. Затем посмотрел на Сергея.

– Что ж – выход один. Придется начать с тебя! Плохо, потому что я хотел, чтоб ты посмотрел, как жарится мясо нашей молодой мамочки. Хотел даже накормить тебя жарким из ее легкого. Но ничего не поделаешь. Голодать я сегодня не намерен.

Он подошел к Сергею, ощупал его лоб, удовлетворенно кивнул – и вонзил шприц с зеленой кровью ему в вену на правой руке.

Сергею показалось, будто ему вкололи расплавленный металл. Жгучая боль пронзила локоть, потом руку, плечо – и все тело.

Прошло минут пять. Боль отступила, и он погрузился в состояние, которое описывал Тварк. Он не мог пошевелить ни одной конечностью, не мог напрячь ни одну мышцу, не мог сделать ни единого вдоха – и, тем не менее, жил.

Песиголовец заглянул в зрачки Сергея, пощупал пульс и остался доволен.

– Прекрасно! Начнем.

Он подошел к кухонному шкафу и распахнул дверцы. Внутри была целая коллекция ножей – от гигантских секачей с лезвиями, которые не уступали топору, до миниатюрных, острых как бритва хирургических скальпелей.

Песиголовец выбрал вариант средней длины.

– Это японский нож-ханкотсу. Пятнадцать сантиметров высокоуглеродистой стали. Как по мне, лучшее, что было придумано для разделки мяса!

Сергей попытался закрыть глаза, чтобы не видеть, что будет делать с ним песиголовец. Но закрыть глаза не получилось – его не слушались даже мышцы век.

Мучитель приблизился к столу, на котором лежал Сергей, и положил что-то ему под голову – чтоб глаза парня точно смотрели на его грудь.

А затем вонзил японский нож ему в солнечное сплетение.

То, что произошло потом, Сергей помнил какими-то бессвязными отрывками. Красный туман застилал глаза. Ужасная боль стремительно пожирала сознание – она была такой дикой, что он сто раз должен был провалиться в беспамятство, тысячу раз должен был умереть, – но магия не давала ему ускользнуть так просто.

– Сперва снимем кожу, – сказал Тварк.

Седая замычала, но ее глушила музыка из патефона. Она заиграла ярче и насыщенней: концерт Вивальди близился к кульминации.

Песиголовец осторожно, медленно начал сдирать кожу с груди Сергея. Крови практически не было. Несколько взмахов ножа – и обнажились ребра и мышцы.

– Теперь удалим лишнее мясо… Я сам его есть не буду – отдам другим охранникам. Знаешь, многие предпочитают филе, но лично мне больше по душе внутренние органы.

Сергей ощущал все – как нож скребет по костям, как он перерезает его мышцы, рвет вены…

– Надо же, какая штука: я вижу твое сердце, и оно бьется! – притворился удивленным Тварк. – А я-то думал, что если кровообращение останавливается, сердце тоже замирает… – Он подмигнул Сергею, словно призывая того поддержать шутку, а затем серьезно продолжил: – Чтоб его вынуть, нужно отрезать ребра. Но для этого ханкотсу не подойдет – нужен другой нож.

Тварк отошел к кухонному шкафу и вернулся с ножом, лезвие которого было вдвое толще и длиннее, чем у предыдущего, а кроме того, имело большие зубцы, как у пилы.

– Грудную кость нужно удалить, отрезая ребра от боков к ключицам… – пробормотал песиголовец себе под нос, будто вспоминая кулинарный рецепт.

Омерзительный хруст заглушил даже музыку. Песиголовец отпилил ребро до половины, а потом отломал его. Боль на несколько мгновений швырнула Сергея в беспамятство.

Когда Сергей снова смог четко видеть – у него не было груди. Просто окровавленная дыра, по краям которой свисали лоскутки мяса. В дыре вздрагивало что-то темно-вишневого цвета.

Сердце.

Тварк снова пошел менять нож.

– На этот раз понадобится хирургический скальпель. Не самый маленький – средний…

Сергей вдруг понял, что какой бы долгой ни была эта пытка, она не может продолжаться вечно. Рано или поздно все закончится. И тогда он встретится с Настей.

Сергей давно не ходил в церковь, но в глубине души оставался верующим. Сейчас ему больше всего на свете хотелось думать, что загробный мир существует, что существует рай, в который он попадет после смерти и где увидит свою любимую…

Тварку потребовалась минута, чтобы отделить сердце от кровеносных сосудов. Он подержал его перед глазами Сергея – сердце вздрагивало несколько секунд, разбрызгивая фонтанчики крови, потом замерло. Тварк положил его в металлическую кастрюлю.

– Теперь очередь легких…

Он долго и щепетильно работал скальпелем.

– Ты просто умница! Не курил ни сигареты, ни травку, ни кальян! Легкие здорового розового цвета! Ну да что я болтаю – взгляни сам!

Он вынул дыхательные органы из груди и продемонстрировал Сергею. Тот смотрел на них – но не видел. Перед его глазами стояла Настя. Боже, какая она красивая! Облегающее лиловое платье, распущенные волосы…

Скоро, скоро они снова встретятся.

Песиголовец опустил легкие во вторую кастрюлю и задумчиво уставился на оставшиеся внутренности Сергея.

– У тебя такая аппетитная печень… Но я не любитель. Почки и селезенка тоже не для меня. Поэтому с разделкой закончили!

Сергей нашел способ, как спастись от происходящего кошмара. Воспоминания!

Тварк освободил руки и ноги Сергея от ремней – те давно были не нужны, он ведь не мог двигаться. Песиголовец поднял Сергея со стола и усадил в кресло.

– Будешь смотреть, как я готовлю! – хохотнул Тварк.

Он помыл руки от крови и надел новый халат – старый был полностью испачкан.

– Чувствую себя прям ведущим кулинарного шоу! – заметил песиголовец. – Итак, начнем с легких. Их сырыми жарить не получится – распадутся. Поэтому для начала положим их в кипящую подсоленную воду. Добавим пару ложек уксуса…

Тварк не подозревал, что он распинается напрасно. Его новая садистская игра потерпела крах. Мысли Сергея были полностью погружены в прекрасное прошлое.

– Назовите, пожалуйста, имя писателя Гоголя!

Сергей вспомнил, как Настя записала его ответы и выложила видео на Ютуб. Как он, взбесившись, пошел в библиотеку, и через полгода записал такой же видеоролик с участием Насти. Как она потребовала, чтобы он удалил запись. Как они встретились в ресторане, и девушка ожидала от него пошлостей, а получила букет цветов.

– Вы удивительная девушка, Настя. Встреча с вами изменила мою жизнь. Спасибо вам…

Тварк вскипятил воду и опустил в нее легкие.

– Они будут вариться минут сорок. А тем временем займемся сердцем! Его будем сразу жарить. Кстати, сердце у тебя прекрасное, сразу видно – спортсмен…

Воспоминания уносили Сергея все дальше.

Тварк взял большую сковороду.

– Сперва подготовим так называемую зажарку. Наливаем подсолнечное масло, режем в него пару зубчиков чеснока и имбирь. Ждем. Вот имбирь становится коричневым – и мы его убираем. Теперь сюда можно класть сердце…

Песиголовец промыл сердце под краном и положил на доску.

– Нарежем сердце кубиками по полтора сантиметра. Теперь обжариваем в масле, постоянно помешивая. Минут пять-десять, не больше. А теперь режем легкое и добавляем к сердцу…

Тварк посмотрел на Сергея.

– Как только легкое подрумянится, добавим нарезанный полукольцами лук. Люблю жареный лучок, ой люблю! Продолжаем жарить все вместе…

– Теперь добавляем пару ложек томатной пасты, стакан воды и солим. Убавляем огонь и тушим это пятнадцать минут.

– Ага, кажись, готово! Смотри, какая хрустящая корочка… А аромат! Ну что… приятного мне аппетита!

Тварк решил подойти к дегустации по всем правилам аристократов. Переоделся опять во фрак, повязал на грудь салфетку, налил себе вина.

Однако отведать деликатес ему так и не довелось.

Вдруг позади него прямо из воздуха материализовалась темная фигура в плаще с капюшоном. И с кривым светящимся кинжалом в руке.

Непрошеный гость резанул Тварка по горлу с такой силой, что голова надсмотрщика отсоединились от тела, будто его шея была сделана из масла. Фонтан зеленой крови взметнулся чуть ли не до потолка.

Даже не глянув на покатившуюся по полу голову, пришелец сунул кинжал за пояс и подошел к Сергею. Наклонился над ним…

Только сейчас Сергей смог рассмотреть лицо под капюшоном. Он опешил – насколько мог опешить человек в его состоянии.

Перед ним стоял Святогор.