На сердце у Будановой было неспокойно. Несмотря на то что ей в очередной раз удалось выйти сухой из воды, это обстоятельство ее нисколько не радовало. Она прекрасно понимала, что эта передышка, которую она выторговала себе у Сакурова, будет очень и очень кратковременной. Будущее ее было темно и туманно. Рано или поздно Сакуров уличит ее в очередной лжи, узнав, что никакого ребенка у нее нет и в помине. С Долгоруковой он тоже разберется. В конце концов, это не так уж и сложно выяснить, что Марианна не имела к этому никакого отношения. Подонок Магдаев это подтвердит. Буданова было попыталась сунуться к нему с деньгами, чтобы он изменил свои слова. Но Магдаев только шарахнулся от нее, как от прокаженной, и даже не обратил внимание на все ее прелести, старательно выставленные на показ, как товар в витрине магазина. Он так перепугался, бедный зайчишка, что чуть не наложил в свои дрянные штанишки от страха, опасаясь, что его снова втягивают во все тяжкие. Буданова поняла, что рассчитывать на него уже бесполезно. А за спиной маячит еще эта тварь Маэстро, который рано или поздно объявится и выдвинет новые требования. И кто ее тогда защитит? Нет вокруг ни одного человека, который захотел бы это сделать. Хотя еще не все потеряно и можно попытаться переломить ситуацию в свою пользу. А для этого ей надо срочно заполучить Сакурова в качестве отца своего ребенка. Это обстоятельство сделает ее положение неуязвимым. Тогда Маэстро не посмеет к ней даже приблизиться. И афера с Магдаевым сойдет ей с рук. Простится, как матери его будущего ребенка. Останется одна Долгорукова, к которой Сакуров, кажется, неровно дышит. Но это уже мелочи. С ней она разделается сразу, как только станет госпожой Сакуровой. А чтобы ею стать, надо действовать быстро и решительно. Времени в ее распоряжении не так уж и много. Вот только бы Сакуров не заартачился и распахнул перед ней свои объятия. Но она в это верила мало. По ее представлениям, еще не родился такой мужчина, который бы отказался от того, что само идет в руки. А она придет к нему сама.

К этому визиту Буданова тщательно подготовилась. Сходила к парикмахеру: освежила цвет волос и сделала стильную прическу. Затем посетила косметический салон и потратила почти всю месячную зарплату на всевозможные процедуры. Маски для лица и тела, пилинги, массаж, косметические обертывания – что только не выделывали с ней в течение целого дня. Но зато и результат превзошел все ожидания. Стоя нагишом в своей спальне перед зеркалом, Буданова не узнавала саму себя. После нервотрепки последних нескольких месяцев она выглядела ужасно. А сейчас как будто в одно мгновение сбросила несколько лет. Ей даже не потребовалось много косметики, чтобы лицо ее сияло свежестью и чистотой молодой кожи. Она лишь подчеркнула глаза тушью и добавила немного блеска для губ. А вот платье Буданова выбрала свободное, широкого покроя. Специально купила его для этого случая. Сакуров не должен был усомниться в том, что она носит во чреве его ребенка.

Когда Буданова в этом платье вошла в квартиру Сакурова, он, взглянув на ее заметно пополневшую фигуру, сразу бросился хлопотать перед ней. Принес тапочки, усадил в кресло, а сам пошел на кухню готовить чай.

Буданова сидела в кресле в ожидании Сакурова и понимала, что что-то не так в ее тщательно продуманном плане. По ее сценарию, Сакуров должен был наброситься на нее, как голодный волк, а он вместо этого обул ее в тапочки и усадил в кресло, как тяжелобольную. Наверное, все дело в этом платье, которое сделало ее похожей на квашню, а она хотела выглядеть притягательно и обольстительно.

Буданова с неприязнью посмотрела на платье, поколебалась секунду, а затем стащила его с себя и осталась в одном нижнем белье. Его она тоже купила специально для этого визита в самом дорогом магазине города. Теперь она выглядела супер-секси. Буданова переместилась на диван, легла, томно изогнувшись, и стала дожидаться Сакурова.

Он вошел в комнату с подносом, на котором дымились две чашки ароматного чая. Первое, что бросилось ему в глаза, это тапочки, сиротливо, стоящие возле кресла, и ее платье, валяющееся прямо на полу. Сакуров огляделся и увидел Буданову, возлежащую в одном лифчике и трусиках на его диване. Она призывно смотрела на Сакурова и обольстительно ему улыбалась.

– Иди ко мне, – с придыханием прошептала она, вложив в свой голос как можно больше сексуального томления.

Руки Сакурова дрогнули, и поднос с чашками чуть не полетел на пол. Справившись с минутным замешательством, Сакуров аккуратно поставил поднос на стол и поднял платье Будановой.

– Тебе лучше надеть его, – сказал он, стараясь не глядеть в ее сторону.

Буданова вскочила с дивана и подошла к Сакурову, обняла его, прижалась к нему всем телом.

– Я так хочу тебя… мы давно не были вместе… я соскучилась, – сбивчиво шептала она, томно прикрыв глаза. По ее разумению, он вот-вот должен был начать целовать ее. Буданова даже запрокинула голову и вытянула вперед губы в ожидании его поцелуев. Но Сакуров почему-то медлил. Буданова открыла глаза. То, что она увидела, не понравилось ей: Сакуров холодно смотрел на нее.

– Хватит кривляться, – мрачно обронил он. – Надевай платье и поговорим.

– О чем? – Голос Будановой дрогнул.

– О твоем ребенке.

– О нашем ребенке, – быстро поправила его Буданова.

– Возможно.

– Что? – Буданова задохнулась от негодования. – Ты не веришь, что ребенок твой?

– После того как ты попыталась оговорить Марианну, не верю.

– А ей ты, значит, веришь, – зло буркнула Буданова.

– Я проверял твою информацию, она не подтвердилась. Марианна к левой водке не имеет никакого отношения.

– Значит, ты веришь ей на слово и этому придурку Магдаеву. А мне, женщине, которая носит под сердцем твоего ребенка, ты не доверяешь? – Буданова трагично закатила глаза и театрально заломила руки.

– Я проверял эту информацию другим способом.

– Каким? – Буданова впилась в Сакурова цепким взглядом.

– Тебе это знать не обязательно, – отрезал Сакуров.

Буданова поняла, что ее план находится под угрозой срыва. Ее ум лихорадочно метался в поисках решения.

– Что делать? Снова попытаться возобновить свою атаку? Но он так холодно смотрит на нее и совсем ее не хочет. Даже более того, он, кажется, презирает ее и терпит только потому, что она сказала ему о ребенке. Но ребенка-то как раз и нет!

– И вообще, я сомневаюсь, что ты на самом деле беременна, – как гром среди ясного неба прозвучали слова Сакурова.

Буданова затравленно посмотрела на него и, пытаясь сохранять остатки самообладания, направилась к двери. Прежде чем уйти, она оглянулась и многозначительно произнесла:

– Ты еще очень пожалеешь, что сказал мне это.

– Рад буду ошибиться. Время покажет, кто из нас прав. Тем более ждать осталось недолго. Когда у беременных женщин появляется живот? Месяца через два? Судя по тому, что наша последняя близость была месяц назад, и я, как сейчас помню, пользовался презервативом… – Сакуров язвительно посмотрел на нее. – Ждать осталось недолго.

Буданова не стала дальше слушать и выскочила за дверь.

– Урод! Сволочь! Ублюдок! – поносила она Сакурова последними словами. – Ну, ничего. Мы еще посмотрим, чья возьмет! Так просто я не сдамся!

Буданова теперь точно знала, как ей нужно действовать дальше. Ей срочно нужен мужчина, от которого она забеременеет. А кто это будет, ей все равно. Да хоть вон тот придурок, который уставился на нее, как будто баб никогда не видел. Буданова ослепительно улыбнулась мужчине, который притормозил около нее на своей машине.

– Садись, красавица, – мужчина распахнул дверцу машины, – домчу тебя с ветерком, куда пожелаешь.

Буданова даже не стала раздумывать и уже через секунду сидела в салоне, кокетливо стреляя глазами и жеманно называя свой адрес.