Когда за Будановой захлопнулась дверь, Сакуров с облегчением вздохнул.

– Уф! – Он вытер мокрое лицо платком. – Кажется, обошлось на этот раз, и никто, на его счастье, так и не вошел в кабинет.

Сакурова пронзила глубокая дрожь, едва он представил себе эту картину. Он быстро привел в порядок свою одежду и внимательно осмотрел кабинет. У ножки стола, на поверхности которого еще несколько минут назад кипели и бушевали страсти, он обнаружил презерватив. Краснея, как будто кто-то в этот момент мог видеть что-то, обличающее его, Сакуров быстро нагнулся, поднял резинку и, тщательно обернув ее бумагой, бросил в мусорный бачок, чтобы даже уборщица случайно не могла увидеть этот предмет. Затем, немного поразмыслив, Сакуров запустил руку в мусорный бачок, нащупал там завернутый в бумагу презерватив и сунул его в карман пиджака.

«Так будет вернее, – с облегчением вздохнул Сакуров. – Теперь комар носа не подточит». Даже, если кто и захочет, то никак не сможет его уличить в чем-то эдаком. И тут же ясно представил, как выглядел он со стороны, заметающий следы преступления на рабочем месте, а затем роющийся в своей мусорной корзине.

– Господи! До чего я дошел, до чего довела меня эта женщина. – Сакуров брезгливо поморщился. – Как могло случиться, что я, сильный и волевой мужчина, попал под влияние этой подозрительной и ревнующей меня чуть ли не к каждому фонарному столбу особы?

Сакуров вспомнил, как начиналась его связь с Будановой. Это случилось после его развода с женой. В то время он переживал не самые лучшие времена, чувствовал себя никому не нужным и одиноким. Ситуация усугублялась тем, что жена не позволяла ему видеться с сыном. Сакуров страдал.

Буданова, казалось, только этого и ждала. Она повела решительную атаку на своего начальника. Тогда Сакурову казалось, что ею двигают искренние чувства. На какой-то период времени эта связь окрылила его, вернула радость и потерянный вкус к жизни. Но чем дольше продолжались их отношения, тем все четче и острее Сакуров ощущал, что Галина не его женщина. Постепенно он пришел к выводу, что ему нужна другая. Вот только какая? Вряд ли Сакуров однозначно мог ответить на этот вопрос. Но одно он знал определенно: его женщина совсем не похожа на его бывшую жену, влюбленную только в себя, еще раз в себя и никого больше, и уж тем более не на Буданову. С Галиной он очень быстро почувствовал, что ее интерес к его персоне носит ярко выраженный социальный характер. Не будь он президентом фирмы, она бы его даже не заметила. Это сильно ранило самолюбие Сакурова, когда он об этом догадался, но было уже поздно. Буданова вцепилась в него мертвой хваткой и крепко держала его в своих цепких ручках. Отпускать его она совсем не собиралась и даже более того, надеялась сделаться госпожой Сакуровой, как она однажды проговорилась ему. Сакуров отделался тогда молчанием, но про себя твердо решил: не бывать этому никогда. Но пока рядом с ним не было той, ради прекрасных глаз которой он с легкостью бы покинул Буданову.

Сакуров почему-то вдруг вспомнил пронзительно синие, как васильковое поле, глаза Марианны, и в груди его гулко ухнуло сердце. Почему его так тревожат и смущают ее глаза? Может, потому что в них скрыта какая-то тайна, пока недоступная ему?

Сакуров задумался. Определенно: Марианна – женщина-загадка, которую он намерен разгадать, пусть даже с помощью частного детектива, но вся подноготная Марианны однажды ляжет ему на стол и тогда… Хотя, что будет тогда, Сакуров в данный момент представлял довольно смутно. Ему еще предстояло разобраться не только с Марианной: кто она и зачем явилась в этот город, но ему еще непременно предстояло разобраться с собой. Почему эта женщина все чаще и чаще, вопреки его желанию, появляется в его мыслях, уж не значит ли это, что…

Сакуров не успел додумать свою мысль. Резкий телефонный звонок прервал его размышления.

– Слушаю вас. – Сакуров снял трубку и с явным облегчением погрузился в пучину неотложных дел, которые требовали его безотлагательного и немедленного присутствия.