Мнимый призрак оказался высоким, сутулым длинноволосым человеком в длинной белой рубахе навыпуск и серых растянутых на коленках штанах. Именно из-за этого и казалось в полутьме, что он не идёт, а плывёт над полом.

– Да пребудет с Вами Сила, – вежливо сказала Осока, догоняя его.

– И с Вами, Мастер, – ответил он, оборачиваясь. У него были жиденькие усики, густая борода и большие печальные глаза, в которых, казалось, нет радужки, одни зрачки. Впрочем, подозреваю, мы выглядели примерно так же при подобном освещении.

– Никак опять падаванов на экскурсии водить начали? Да ещё ночью. Дня не хватает, что ли? – тут взгляд его переместился на Пятерню: – А ты чего здесь забыл? Заблудился? Твои все давно ушли…

Мы стояли, не зная, что сказать в ответ. И тут примчались Рати, Рийо, Фарлон и остальные пограничники.

– Что тут случилось? – спросила твилека. Перевела взгляд на сутулого человека и ахнула: – С… старший Инженер?? Вы уцелели?

– Что мне сделается? Эти, – Старший Инженер, он же Белый Админ, бесцеремонно ткнул пальцем в нагрудник Пятерни, – мою комнатушку не заметили. Конечно, когда всё работает, так и не нужен никому.

– И Вы всё это время…

– Ну, разумеется. Должен же кто-то следить за рехенами?

– Да тут же ничего не работает!

– Почему это? – обиделся Старший Инженер. – Всё исправно. Я периодически включаю, проверяю. Информации только почти не осталось, вывезли. Вам нужно что-то конкретное?

– Мы хотим попасть в Старое Крыло, нам нужны предыдущие издания внутрисистемных лоций, – сказала Осока.

– А, ну, это всё там, да. И для этого вовсе не нужно вскрывать дальние двери. Зайдите на нечётной стороне между стеллажами три-семь и три-девять, там коридор и лестница. Влево будет сектор Сельхозкорпуса, а вправо Старое крыло.

– Может быть, покажете? – попросила Рийо.

– Лениво. Я только что оттуда, – он похлопал свободной рукой по зажатому подмышкой пакету, из него торчали пучки зелени. – Вы сходите уж сами. Если что, я у себя.

В дальнем полутёмном конце промежутка между стеллажами виднелся проём открытой двери. Вернее, поворотной стеновой панели. Похоже, Белый Админ часто пользовался этим путём и ленился закрывать вход, всё равно, никого другого в Храме не было уже долгие годы. За стеной находился узкий коридор, перпендикулярный библиотечному залу, за ним – служебная лестница. Светящимися панелями на ней была выложена не только обратная сторона каждого пролёта, но и полоса стены непосредственно под ним, давая ровный приятный свет. Рати уверенно направилась по ступеням вниз. Площадки нижележащих «этажей» выходов не имели. Один, два, три… Я вспомнил, что на главной лестнице было то же самое. А вот и площадка с дверьми. Левая распахнута настежь, правая плотно закрыта. Твилека толкнула её. Лёгкая с виду створка повернулась медленно и величаво, масса её оказалась не так уж мала. Переступив порог, я словно оказался в другом мире. Иная отделка стен, вместо строгих срезанных наискось капителей колонн – резные завитушки, вместо крупных полос орнамента на полу – россыпь мелких рисунков. Даже световые панели потолков сияли не золотистым, а холодным голубоватым светом. Рати стояла метрах в пятнадцати дальше по коридору у одной из боковых дверей.

– Запасник, – радостно сказала она. – Всё хранится здесь, проходите.

– Эноо… – Осока оглядела зал, вдоль стен которого на стеллажах – на сей раз, настоящих, безо всяких интерфейсов подключения, собранных из пластиковых панелей на металлических планках – громоздились стопки предметов, отдалённо напоминающих книги. Вот, значит, как выглядят местные библиотечные носители!

– Как же мы тут разберёмся? – Рийо только что за голову не схватилась, выражение лица у неё было весьма красноречивое.

– Система довольно проста, – успокоила твилека. – Линии на полу разделяют архив на сектора. Каждый – отдельный зал. Первый – история и философия, второй – математика и механика, нам нужен третий, планетографический. На каждом носителе год, месяц, день сдачи в архив и внутренний номер партии, вот здесь, на нижней стороне.

– Замечательно. А где каталоги по партиям и носителям? – спросила Осока.

– В Большой… Машине… – даже в неверном свете потолочных панелей было заметно, как побледнело её лицо. – Если она работает…

– А иначе придётся просматривать всё. За десяток лет, – закончил за неё Фарлон.

– Надеюсь, Белый Админ сможет нам помочь! – Осока круто развернулась и пошла обратно.

Каморку Белого Админа мы нашли довольно быстро. К ней вела лестница, начинающаяся за тем самым проходом, у которого Осока его остановила. Два пролёта вверх, приоткрытая дверь-панель на библиотечный балкон, а по другую сторону – освещённое несколькими длинными лампами помещение три на четыре метра, наполовину заставленное оборудованием. Тут было и нечто вроде монтажного стола, и полупустая стойка, где на уровне глаз с небольшим промежутком были вставлены помаргивающие огоньками вычислительные блоки, с виду точно такие же, как на «Амидале» и «Борце». Хозяин восседал во вращающемся кресле на массивном – не иначе, репульсорном – основании и делал что-то на терминале, периодически поглядывая, кроме основного, на второй, боковой экран. При свете стало ясно, что Белый Админ не так уж молод. Ему, пожалуй, было ближе к пятидесяти, кожа – смуглая, примерно, как у Пятерни, что казалось весьма странным при подобном образе жизни. Тем не менее, глаза у него были голубые, а волосы, усы и бородка – почти белые, будто специально осветлённые. Осока, придав лицу суровое официальное выражение, подошла к нему и максимально уверенным тоном произнесла:

– Старший Инженер. Мне нужна Ваша помощь. Мы разыскиваем старые внутрисистемные лоции…

– Да, Вы уже говорили, – не оборачиваясь, кивнул Белый Админ.

– К сожалению, ни Джокасты, ни Джин-Ло, ни Оли здесь нет, а без них поиск может затянуться сверх разумных сроков.

– Да я и не справлюсь одна с системой, – жалобно добавила Рати. – Я слишком поверхностно её знаю.

– А я что могу поделать? – он вяло пожал плечами. – В мои обязанности это не входит. Приложите старание, и всё получится.

– М-м… но это указание Совета! – нашлась Осока.

– В самом деле? – Белый Админ повернул голову, и внезапно вокруг глаз его собрались лукавые морщинки, губы сложились в лёгкую усмешку. – Кто же конкретно дал поручение?

– Магистр Кеноби.

– Не пройдёт, – одними губами произнесла Рати, повернувшись ко мне и Эрдени.

– Милая леди, – сказал Белый Админ Осоке, – я человек мягкосердечный, поэтому красивые женщины часто обманывали меня. Позвольте, я проверю…

Он встал и поднёс кончики пальцев почти к самой шее моей подруги, в район ключиц. Прикрыл глаза, постоял так некоторое время.

– Верно, – молвил он. – Вы действительно недавно виделись с Магистром.

Глаза твилеки при этом надо было видеть. Что же, Осока не говорила ей, что ли?

– Ну, разумеется, – вмешалась Рийо. – Он летел на нашем корабле из системы Бьева и… оставил некоторые указания.

– Хорошо, хорошо. Что же вам нужно более конкретно?

– Каталоги списанного в архив. А в них – номера носителей, где хранятся устаревшие лоции, примерно… шестьдесят восьмого года и ранее.

– Те самые, что пятнадцать лет назад не догадался поискать уважаемый Магистр? Как же, припоминаю, забавная была история. Что ж, давайте посмотрим. Большую зря гонять не станем, у процессоров ресурс на исходе, где-то у меня копия была. Вспомнить бы, где…

– Кого-то он мне сильно напоминает, – бросила через плечо Осока. По-русски.

– Ага, аж до дрожи в коленках, – согласилась Рийо. – Интересно, на них атмосфера Храма отпечаток накладывает?

– Характер работы, – усмехнулся я.

– Ну, да, Сакис не такой, – панторанка покачала головой.

– Это при тебе он не такой был, – фыркнула Эрдени, сдавая бывшего шефа с потрохами. – Потому что ты его шугала. А сейчас тоже обленился.

– Все человеческие изобретения – от лени, – как-то очень к месту философски пробормотал Белый Админ. – Нашёл! За какой вам период?

– С пятьдесят восьмого по шестьдесят седьмой, думаю, – сказала Рийо.

– Три издания. Вот архивные номера, – он протянул руку, и из небольшого принтера ему в ладонь лёг отрезанный кусочек флимсипласта.

Поскольку комлинками здесь пользоваться было нельзя, роль курьеров пришлось взять на себя нам с Эрдени. В архивном зале Фарлон успел развернуть и отъюстировать переносной проектор, позволяющий подробно просматривать схемы большого размера. Самое позднее издание лоции принесло разочарование: файлов о системах с такими координатами не существовало, хотя система Камино ещё была описана. А вот в предыдущем обнаружились четыре искомых голографических модели.

– Копируй, – сказал я. – И сворачивайтесь. А мы за девицами.

– Ну, что?? – хором встретили меня Осока и Рийо.

– Нашли. Издание девятьсот пятьдесят пятого года Руусанской реформации. Все четыре, как на ладони, эфемериды смоделированы.

– Превосходно, – сказала Осока.

– В таком случае, позвольте пожелать вам счастливого пути, и да пребудет с вами Сила, – отозвался Белый Админ.

– А… а Вы? – робко спросила Эрдени. – Вы, что же, так и останетесь здесь один?

– А куда я пойду? – с той же меланхоличностью отозвался он. – Еда здесь есть, выход в Голонет тоже, диванчик, опять же, стоит.

– Может быть, с нами полетите? – нерешительно предложила Рийо.

– Да у вас, поди, шумно, – покачал головой Белый Админ. – А я люблю тишину. И шуршание вентиляторов. Ступайте уж. Пусть каждый останется на своём месте.

На площадке первого пролёта Эрдени остановилась, обернулась, чтобы в последний раз взглянуть на хозяина мёртвого Храма, стоящего в освещённом проёме своей каморки. И мне неожиданно вспомнилось. «Многие годы спустя сцена эта так и стояла перед Алисой. Кроткие голубые глаза и добрая улыбка Рыцаря, заходящее солнце, запутавшееся у него в волосах, и чёрная тень леса позади…»

– Пойдём, малыш, – я тронул её за локоть. Эрдени молча кивнула.

– Ну, теперь выводи нас на крышу, – сказала Осока твилеке, когда все мы собрались в прежнем составе в коридоре у двери запасника.

– Легко и непринуждённо! Прошу сюда… Теперь сюда. В конце коридора – Зал дипломатических приёмов, он же Старая Читальня, оттуда через помещения Исследовательского корпуса попадём в ангары и на крышу.

Помещение Старой Читальни размерами превосходило современные залы Библиотеки, думаю, где-то в два раза, а в высоту – и больше. Слабо светящийся потолок находился на высоте примерно шести этажей. Конечно, за ненадобностью здесь давным-давно уже не было ни столов для читателей, ни книжных стеллажей, кроме тех, что были встроены в сами стены под огромными окнами и играли в зале приёмов декоративную роль. Когда-то Читальня, должно быть, находилась на открытом пространстве и освещалась естественным светом, сейчас окна тоже можно было считать чисто декоративным элементом.

На полу у одной из стен была свалена груда каких-то предметов. В полутьме я вначале не понял, что это такое, мне показалось, что перед нами какие-то древние свитки. Но тут Осока протянула руку, и на предметах внезапно загорелись крохотные огоньки – голубые, зелёные, золотистые, оранжевые…

– Познакомься, Алекс, – голос Осоки дрогнул. – Это мои наставники и друзья.

Кобей направил луч фонаря в потолок, заставляя панели флюоресцировать сильнее. Теперь уже все видели, что на мозаичном полу древней читальни лежат световые мечи. Сотни, тысячи. Словно души всех джедаев, погибших в стенах этого Храма. А быть может, и не только здесь, а по всей Галактике, когда прозвучал Приказ 66.

– И это всё сделали клоны… – вырвалось у меня. – Прости, капитан.

– Ерунда, Алекс, – Пятерня положил тяжёлую руку мне на плечо. – Именно клоны. Людей, способных противостоять программе, среди нас нашлось всего несколько десятков. Не знаю, я-то смог бы или нет, если бы вовремя не удалил эту пакость из головы.

– Тем более, они не так уж виноваты.

– Полагаешь? – брови капитана грозно сдвинулись. – Заложенные приказы имели вполне конкретные цели. А коммандер Аппо, чтоб он сдох…

– Уже, – коротко сообщила Рати, и я сразу подумал: не её ли меч его упокоил?

– Превосходно, – кивнул Пятерня. И продолжал: – Так вот, покойный Аппо сказал: наша задача убить всех в этом здании. Работать быстро, свидетелей не оставлять. Фельдъегеря, пилоты, техники, девочки-клерки джедаями не были. Но были свидетелями преступления, поэтому убивали и их. В том числе, безоружных. Славный Пятьсот первый легион! – он длинно и зло выругался, и его проклятья, отразившись от стен, пошли гулять под сводами зала.

– Спокойнее, – Рийо взяла его за локоть. – Конечно, они всё понимали. И поступили, как поступили. Сознательно. Рекс ведь смог противиться? И Кикс…

– И Джесси, хотя ему это дорого обошлось, – кивнул Пятерня.

– Осока, – тихо, почти шёпотом, произнесла Эрдени. – Раз мы здесь. Ты позволишь? Эти люди… ну, или к какому бы виду они не относились… Нельзя оставить их души без последней мелодии.

– Да, – откликнулась Осока. – Есть такой древний обычай. Сыграй, сестрёнка.

Присев на корточки, Эрдени развернула над декой голографическую клавиатуру и тронула пальцами клавиши. Сначала – простой перебор, будто она не знала, что именно исполнить. Затем из сбивчивых аккордов стала рождаться мелодия. Чистая, светлая и пронзительно-печальная. Может быть, потому, что я помнил слова? Слова про совсем другую войну, но так созвучные именно этой трагедии…

Стих последний аккорд. И вслед за этим цветные огоньки на рукоятках мечей начали медленно гаснуть, будто догорающие угольки. А на смену им из дальнего угла зала стал разгораться другой свет, лазурный. Я посмотрел в ту сторону и обомлел. Рати Ситра держала на ладони сияющий синий шар. Нет, не шар, сложный многоугольник, в геометрии именуемый додекаэдром. Каждая его грань переливалась всеми цветами радуги, но лишь один выходил наружу – чистый и яркий, как земное небо на рассвете. Вокруг странного многогранника танцевали крохотные серебряные светлячки, и сполохи розового сияния тянулись всё дальше и дальше во все стороны.

– Нет!! – вскрикнула Осока. В два гигантских прыжка – скорее всего, без Силы тут не обошлось – пересекла зал и выхватила сияющий предмет из руки твилеки. Та пошатнулась, непроизвольно поднеся другую руку к виску. Додекаэдр погас.

– Что… Нельзя же так резко! – болезненно морщась, проговорила Рати.

– Какая ты… – Осока явно чуть не выругалась в духе Пятерни, но сдержалась и подобрала цензурное слово: – неосторожная! Забыла, что открытие голокрона – всегда всплеск Силы?

– Я должна была проверить. Это настоящий Великий Голокрон, не копия! Вот он, оказывается, где был всё это время! – Рати указала на тайник в угловой колонне зала.

– Прекрасно, – проворчала Осока. – Но своей неосторожностью ты могла переполошить всех ситских прихлебателей в округе. Поэтому… Эрдени! Вот это – как зеницу ока, – она сдёрнула с себя полупрозрачный низ богатого одеяния, оставшись, как ей привычно, в тонких бежевых брючках под туникой, обвязала материей голокрон и передала сестре. – Мне будут нужны свободные руки. А теперь – уходим как можно скорее!

Как она ни требовала поспешить, всё же, проходя мимо мечей погибших соратников, моя подруга остановилась ещё раз. Преклонила колено и тихо сказала:

– Покойтесь в Силе. Знайте, ваши усилия не были напрасны. И не пропадут зря… Пойдёмте, пойдёмте, надо торопиться.

Я обнаружил, что всё это время так и простоял столбом перед грудой световых мечей, не двинувшись с места. Повернулся, чтобы идти следом за Осокой и внезапно почувствовал у правого ботинка какой-то твёрдый предмет, на который едва не наступил. Откуда он здесь взялся? Машинально наклонившись, я поднял продолговатую штуковину, цилиндр, ребристый с одной стороны и гладкий с другой. Причудливая чаша эмиттера над ребристой частью подсказала мне назначение. Ещё один световой меч, должно быть, откатившийся от остальных, когда клоны сваливали здесь оружие поверженного Ордена. Мне он был совершенно ни к чему, более того, я не имел права им владеть. Нужно было подойти и положить его туда, в груду других, я хотел… и не смог. В конце концов, не собираюсь же я его продавать или хвастаться. Что плохого, если хранить его у нас в гостиной в память обо всех погибших здесь и по всей Галактике? Скорее всего, сюда мы никогда не вернёмся, а так на корабле будет хоть что-то, чему отдать почести. Как Вечному Огню.

– Алекс! Не отставай же! – окликнула меня Осока.

– Иду! – и, сунув меч в набедренный карман, я поспешил следом за всеми. У самых дверей мне почудилось за спиной слабое дуновение воздуха. Не Белый ли Админ решил идти с нами? Оглянувшись, я ничего не увидел. В зале царил всё тот же голубоватый полумрак, и никаких признаков движения. И, всё же… Мне показалось или тихий бесплотный голос из этого небытия действительно произнёс короткую фразу? Всего три слова. А может быть, это моё подсознание, занимаясь самооправданием, сыграло со мной такую шутку?

Внутренний вестибюль Зала приёмов старательно стилизовали под старину, и это неплохо удалось, лишь золотистый свет потолочных панелей выдавал современную постройку. Ось вестибюля относительно Старой Читальни была сильно смещена вправо, и вдоль дальней стены ярко сияли указатели турболифтов, целых восемь штук. Лестница обнаружилась с тыльной стороны их шахт, тёмные сейчас прозрачные трубы отделялись от ступеней лишь лёгкими перилами. Она вела и куда-то вниз, но, очевидно, не до первого этажа, потому-то нам и пришлось делать крюк. Мимо контор и лабораторий Исследовательского Корпуса мы вышли к большому ангару, почти пустому по причине заброшенности. Лишь в углу стояло несколько планетарных летающих машин, наверное, те, что к моменту Резни оказались неисправными.

– А мы не могли бы приземлиться сразу сюда? – на ходу спросил я Осоку.

– Увы, нет. Проёмы для взлёта и посадки слишком малы, они рассчитаны на машину размером с «нерф», не больше. Зови Падме, пусть стартует.

Я снял с пояса портативный радиопередатчик, не зависящий от комлинк-сети планеты и снабжённый «ухищрённым» модулятором. В своё время, когда механики объясняли принцип его действия, я сразу вспомнил лекции в институте. Теорию подобных малозаметных и практически неподавляемых сигналов мы в своё время изучали на одной из профильных кафедр.

– Наконец-то! Я тут вся извелась, – зазвучал в динамике голос Падме.

– Ребята на борту? – спросил я.

– Конечно! Мы уже летим к вам, через две минуты будем.

Но спокойно улететь нам не позволили. Осока оказалась права, говоря, что открытие голокрона неизбежно привлечёт внимание ситских прихлебателей. По крайней мере, одного. Едва мы вышли из лестничного оголовка на крышу, из-за громоздящихся на ней антенн и прочих конструкций выскользнул маленький спидер, и из него, словно из табакерки, выскочил чёрт. Ну, по крайней мере, по краям лба у него торчали два крупных рога. Незнакомец имел атлетическое телосложение и одет был довольно модно по здешним меркам: куртка-жилетка из плотной кожи, стилизованная «под носорога», галифе, высокие, но лёгкие сапоги на тонкой подошве. «Чёрт» сделал хищное движение всем телом, принимая стойку, и из цилиндрической рукояти, поднятой им к правому виску, с шипением брызнул багровый огонь лезвия светового меча. В его свете стало ясно, что перед нами не чёрт, и даже не деваронец, а забрак. Кожу на голове, шее и обнажённых верхних частях его рук сплошь покрывали красно-чёрные узоры. И точь-в-точь такие же украшали полосы ткани, свисающие с пояса в разрезах куртки. Экий, однако, щёголь!

– Джедай! Ты совершила фатальную ошибку, воспользовавшись здесь голокроном именно в моё дежурство! – осклабился он. – Я не дрыхну и не валяю дурака, как другие Одарённые, я всегда бдю… Бжу… Ну, ты поняла.

– Бдун. Лучше б ты спал, – холодно ответила Рати, зажигая лазурный клинок. – А теперь упокоишься навсегда.

– Лишнее, – сказала тихо Осока, заметив, что я взялся за рукоять пистолета. – Она не я, только помешаешь.

– Ты-то помочь не хочешь?

– И без меня должна справиться. Всего лишь самоуверенный сопляк.

Да, тёмный аколит был настолько беспечен, что даже не почуял рядом вторую джедайку. Не обращая ни на нас, ни на Осоку ни малейшего внимания, он ринулся в атаку на Рати Ситру. Светлая городская ночь, сияющая тысячами огней, и светящиеся мечи позволяли неплохо видеть детали поединка. Забрак двигался стремительно и уверенно, нанося быстрые удары своим мечом с длинной рукоятью. Подозрительно длинной. Только я успел подумать, не прячется ли с обратной стороны генератор второго лезвия, как аколит зажёг его и подло ударил снизу вверх с вращением. Не тут-то было. Рати легко ускользнула с линии удара и быстрым ударом в первое лезвие разрушила «расписному» всю атаку, заставив отскочить.

– Малыш явно косит под Дарт Мола, а техники не хватает, – светским тоном, словно комментируя безобидный спортивный поединок, заметила Осока. – Впрочем, она, как я вижу, тоже слегка растренирована.

Уходя от очередного удара-мельницы, твилека легко, словно вспорхнув, запрыгнула на одну из балок непонятного назначения, проходящих примерно в трёх метрах над поверхностью крыши. Забрак – за ней. Теперь они, и впрямь, были словно спортсмены на фехтовальной дорожке, а нам приходилось следить за ними, высоко подняв головы. Рати лишила противника возможности скакать вокруг неё, подобно павиану, и теперь уверенно теснила его к столбу, в который уходил конец балки. Надо отдать ему должное, аколит достаточно быстро оценил обстановку и сам воспользовался узостью «дорожки». Взмахнул рукой, и оторвавшийся со скрежетом от крыши кронштейн одной из антенн полетел в твилеку. Она увернулась. «Расписной» подхватил Силой облицовочную плиту парапета, бросил её. Рати перепрыгнула плиту прежде, чем та подсекла ей ноги, и рванулась к забраку. Два её удара мечом он отбил, а вот роскошный, от души, пинок изящным сапожком в солнечное сплетение – проморгал. И со сдавленным проклятием полетел обратно на крышу.

– Долго возится, долго, – покачала головой Осока. – Так она выдохнется раньше него. Эх, всё самой надо делать. Зверёныш! Иди, избавлю тебя от мучений!!

И они сошлись. Как будто дразнясь, Осока выбрала ту же самую стратегию, что аколит в начале боя с твилекой. Рубила чёткими движениями зелёного меча сверху и с боков, затем внезапно схватила с пояса жёлтый и ударила снизу. «Расписной», при всей его самоуверенности, кое-что умел и поставил точный блок. Однако, сражаться даже «спаренным» оружием против двух раздельных клинков – задача не из простых. Недаром Асаж Вентресс, тренируясь с моей подругой, почти всегда разъединяла рукоятки. Впрочем, Осока превосходила противника не только вооружением. Я видел, что она опережает его и в быстроте, не так, как тогда, с Инквизитором, а довольно заметно. Молниеносные серии Осоки заставляли аколита то и дело уходить в глухую оборону, вращая оружие перед собой настолько отчаянно, что в полутьме оно превращалось в сплошной огненный круг.

– Это ж меч, не оглобля, – пробормотала Осока. Выражения её лица я разглядеть не мог, но живо вообразил, как она недовольно морщится.

Рати, видя, что её участие более не требуется, перепрыгнула с одной балки на другую, потом мягко приземлилась рядом с нами. Фарлон кинулся к ней:

– Вы в порядке? Вы не ранены?

– Нет, мой милый, я не пострадала, – мягко ответила твилека, потрепав его по голове.

Удивление моё было столь велико, что я ненадолго отвлёкся от поединка. Что это с нашим хакером? Влюбился, что ли? Ах, да, конечно! Распалённая дракой Ситра помимо воли прямо-таки источала феромоны. На меня они пока не действовали, спасибо фоллинке, которая на прощание протёрла мне глаза своей слюной, а бедняга Фарлон пал жертвой химической атаки. Женщина прекрасно это понимала и делала скидку на его состояние.

Осока, между тем, в двух местах рассекла на аколите одежду. Изуродованная крага болталась на левой руке, мешая перехватывать меч, длинный разрез появился на груди, сквозь него виднелась тёмная полоса на алой коже. Слабое освещение мешало рассмотреть лучше, и слава богу: зрелище обугленной плоти – не из самых приятных. Вот, разорвав дистанцию, «расписной» круговым движением кисти обрезал о лезвие лохмотья краги.

– Не поможет, – усмехнулась Осока. – И это тоже.

Две просвистевшие межу поединщиками облицовочные плиты не задели мою подругу, наоборот, вторая, в последний момент странным образом изменив траекторию, зацепила аколита по рёбрам. Несильно, он почти сумел увернуться и, промедлив не более полсекунды, снова бросился в атаку. И тогда наступила развязка. Размалёванный забрак нанёс нижний удар справа, затем верхний косой слева, и в промежутке между этими двумя движениями Осока внезапно убрала зелёный меч на пояс. И встретила красное лезвие одним жёлтым. Выражение злобного торжества озарило лицо аколита, он давил, давил… и не успел даже приподнять от изумления брови, лишь в глазах его промелькнуло выражение ужаса. Таким я и запомнил его лицо в свете двух клинков, когда Осока подхватила пылающее золотым пламенем лезвие ладонью и толкнула от себя сразу двумя руками. Затем молниеносный пируэт, удар подошвой в колено, и вот уже она стоит спиной к аколиту. Спиной, но его жуткое двухлезвийное оружие – у неё в высоко поднятой правой руке. Сцена эта отпечаталась в моём сознании как статичная, но движение продолжалось. Молниеносный перехват меча, и спустя один удар сердца жёлтое лезвие глубоко вошло в грудь аколита. Уже потом, позднее, Пятерня мне сказал, что вся схватка Осоки длилась минуту двадцать семь секунд.

– Как ты это сделала? – воскликнула потрясённая Рати.

– Потом, – отмахнулась Осока. – Надо…

– …прибраться, – с полуслова понял Пятерня. – Бета, тело в спидер!

– Слушаюсь!

Сам капитан поспешил к машине забрака. Прилепив к шлему в районе уха портативный фонарь, откинул крышку моторного отсека, что-то быстро сделал внутри, затем в его руке блеснул нож. Кажется, Пятерня в нескольких местах надрезал обшивку. Бета перевалила тело аколита на сиденья, усадила его ровно и застегнула привязные ремни.

– Скорее, толкаем! – распорядилась Осока. Вдвоём с твилекой они вытянули руки, и летающая машина, скрежеща и оставляя царапины на поверхности крыши, поползла вперёд, быстрее, быстрее… Удар в вентиляционную трубу! И тут же очереди трёх бластеров ударили в помятый кузов. Громыхнул взрыв. Мизансцена, несмотря на импровизированный характер, получалась неплохая. Неизвестные пробрались в заброшенный Храм, аколит их выследил, и они открыли по машине огонь из энергетического оружия. После чего отказали репульсоры, спидер по инерции пропахал по крыше борозды и загорелся. Так должно подумать следствие, изучая место происшествия.

– Всё, улетаем! – приказала Осока. – Падме, где ты?

– Над вами.

– Подождите! – воскликнула Эрдени. Схватила с крыши какой-то тёмный стержень: – Огня! Дайте огня!

Один из солдат, кажется, Эрижур, протянул зажигалку. Щелчок – и стержень загорелся неярким чадящим пламенем. Девушка принялась водить горящим факелом по ближайшей надстройке. «С-а-н-а Р-о-б-б-е-н, я т-е-б-я л-ю…»

– Пусть думают, что сюда забрались гопники, – пояснила она, отбрасывая стержень. – А он их спугнул.

– Умничка, – похвалила Рийо.

Пахнуло тёплым ветром – отголосок реактивной струи «холодных» плазменных двигателей «Амидалы» – и невдалеке от нас среди пустого, казалось бы, пространства загорелись две вертикальные цепочки синих огоньков и под ними – светящаяся линия. Было довольно странно запрыгивать в этот проём и тут же оказаться на пандусе корабля.

– Что вы копаетесь? – ворчала Падме. – Взрыв устроили. Сюда уже летит полицейский экипаж!

– Нет, нужно было оставить этого проткнутого насквозь урода как визитную карточку «здесь были джедаи», – огрызнулась Осока. – Увози нас поскорее!

– Я это и делаю. Ну, извини, извини.

– Ладно, – Осока прижалась щекой к щеке нашей «хозяйки», легонько похлопав её по спине. – Я тоже не должна была срываться. Приготовь нам что-нибудь попить, пожалуйста.

– Сейчас. Вы лоцию нашли?

– И не только лоцию, а и сам Великий Голокрон! – похвасталась Эрдени. – Вот!

– На самом деле, практической пользы от него не так много, как бы хотелось, – заметила Рати. – Часто бывает трудно понять, что же такое конкретно он тебе показывает.

Корабль пробивал атмосферу. Падме в излюбленном своём – нашем с ней – стиле шла вверх свечой, ведь тяга даже плазменных движков скрытного хода превосходила её снаряженный вес. Система искусственного тяготения «поворачивала» понятия верха и низа, и казалось, что сияющий огнями шар планеты, окружённый более яркой с одной стороны дымкой подсвеченной солнцем воздушной оболочки, просто остался позади. Как город, который только что миновал полуночный скорый поезд.

Осока задержалась в гостиной, и Эрдени, вслед за мной войдя в рубку, не преминула воспользоваться моментом и уселась в правое пилотское кресло.

– Падмочка, – заискивающе произнесла она, – можно я чуточку тобой полетаю?

– Я себе не принадлежу, брата спрашивай, он командир, – голос голограммы звучал строго, но именно по серьёзному выражению её лица в видеоокне блистера я понимал: это всё в воспитательных целях.

– Бра-атик? – промурлыкала девушка, заглядывая мне в глаза.

– Ладно уж, бери управление, – разрешил я. – Спутники только не посшибай.

Наблюдая, с каким удовольствием Тано-младшая выстраивает орбитальный манёвр, затем, оторвавшись от рукояток, ищет на схеме область гиперперехода, я подумал, что она вполне могла бы стать и пилотом.

– Чем ты на стене-то писала? – поинтересовался я.

– Мастика для заделки швов. В университете парни часто ей безобразничали, то лозунг напишут, то пол натрут, чтобы какой-нибудь гад подошвы поотрывал. Хи-хи.

– Признайся: у Килиана уроки брала? – спросила Осока, поднимаясь на подиум.

– Что ты, у него на любителей времени нет. Это я в университете ещё научилась, на атмосферных «прыгунах». Ну, и на базе ребята на «сто семидесятом» давали порулить.

– Сиди-сиди, – видя, что сестра собирается уступить место, остановила её Осока. – Я просто посмотреть пришла. Продолжай полёт.

– Ага. В смысле, так точно. Координаты прыжка куда задаём?

– В систему Куларин.

– Погодите-погодите, – вмешалась Рийо. – Не Куларин, а Шалстайн.

– Для полёта к Оранжевой Куларин удобнее, – возразила Осока.

– Оранжевую придётся отложить на несколько дней. Пришла беда, откуда не ждали.

– Что, «напал на нас из-за Чёрных гор проклятый буржу́ин»?

Рийо шутку поняла, но не приняла:

– Не иронизируй, не до того. Судя по сообщению администратора Пятого Дока, угроза нешуточная. Пожалуй, посерьёзнее того ситского недоучки.

– Думаешь, можем не справиться?

– Справляться придётся, в основном, мне. Это моя битва.

– Неужели Вейдер, всё-таки, напакостил?? – всплеснула руками Падме.

– Не обязательно он, – сказала Осока. – В Империи и без него полно всякого. Эрдени, вводи место назначения Шалстайн.

Тано-младшая театральным жестом указала на панель пульта, где светились заданные ею числа, а ниже – соответствие по навигационной базе данных, «Shulstine».