Кэтлин

– Миледи, вам следовало заранее известить нас о вашем приезде, – сказал ей сир Доннел Уэйнвуд, пока их кони одолевали перевал. – Мы бы послали отряд навстречу. Высокогорная дорога теперь не настолько безопасна для столь маленького отряда, как в прошлые времена.

– К своему прискорбию, мы успели убедиться в этом, сир Доннел, – ответила Кэтлин. Иногда ей казалось, что сердце ее обратилось в камень. Шестеро отважных мужчин погибли, чтобы она могла приехать сюда, а она не находила в себе слез для них и даже начала забывать их имена. – Горцы досаждали нам день и ночь. Мы потеряли троих в первом нападении и еще двоих во втором, слуга Ланнистера умер от лихорадки, после того как раны его воспалились. Когда мы услышали, как приближаются ваши люди, я уже решила, что мы обречены. – Их маленький отряд выстроился для последней отчаянной схватки – с клинками в руках, спинами к скале. Карлик еще точил край топора, отпуская какую-то едкую шутку, когда Бронн заметил знамя приближавшихся всадников – небесно-голубое и белое, с луной и соколом дома Арренов. Кэтлин еще не приводилось видеть более приятного зрелища.

– Кланы набрались храбрости после смерти лорда Джона, – проговорил сир Доннел, крепкий юноша лет двадцати, с честным и открытым лицом, широким носом и взлохмаченной густой каштановой шевелюрой. – Если бы это зависело от меня, то я бы повел в горы сотню человек, выкурил бы горцев из их крепостей и проучил бы как следует, но ваша сестра мне это запретила. Она даже не разрешила своим рыцарям отправиться на турнир в честь десницы. Она хочет, чтобы все наши мечи оставались дома и могли защитить Долину… Но от кого – этого не знает никто. Кое-кто уже говорит – от теней. – Он тревожно поглядел на Кэтлин, как будто внезапно вспомнив, кто она такая. – Надеюсь, я не наговорил лишнего, миледи? Я не хотел вас обидеть.

– Откровенные речи не задевают меня, сир Доннел. – Кэтлин знала, кого боялась ее сестра. «Не теней, а Ланнистеров», – подумала она про себя, оглянувшись на карлика, ехавшего возле Бронна. После смерти Чиггена они стали не разлей вода. Карлик оказался много хитрее, чем ей хотелось бы. Когда они въехали в горы, он был ее пленником, связанным и беспомощным. Кем же он сделался теперь? Тирион оставался пленником, но тем не менее ехал с кинжалом у пояса и с топором, привязанным к седлу, в плаще из кошачьей шкуры, выигранном в кости у певца, и в кольчужном хауберке, которую Ланнистер снял с убитого Чиггена. Четыре десятка вооруженных людей окружили карлика и остаток ее потрепанного отряда – рыцари и воины, служащие ее сестре Лизе и юному сыну Джона Аррена, но Тирион не обнаруживал никаких признаков страха. «Неужели я ошиблась?» Уже не впервые Кэтлин задумалась, мог ли он быть невиновен в покушении на жизнь Брана, в смерти лорда Аррена и во всем остальном? Ну а если так, кем же тогда становится она? Чтобы привезти Беса сюда, свои жизни отдали шестеро мужчин.

Она решительно отогнала сомнения.

– Когда мы доберемся до вашей крепости, я буду рада, если вы немедленно пошлете за мэйстером Колмоном. Сира Родрика лихорадит, он ранен. – Она уже не однажды опасалась, что галантный старый рыцарь не выдержит путешествия. В последние дни он едва находил силы сидеть в седле, и Бронн уже предлагал ей предоставить старика собственной судьбе, но Кэтлин не желала даже слушать об этом. Кончилось тем, что сира Родрика привязали к седлу. Она велела Мариллиону приглядывать за ним.

Сир Доннел помедлил, прежде чем ответить.

– Леди Лиза приказала мэйстеру безотлучно находиться в Орлином Гнезде, возле лорда Роберта, – ответил он. – Здесь у ворот есть септон, приглядывающий за ранеными. Он может перевязать раны вашего человека.

Кэтлин больше доверяла знаниям мэйстера, чем молитвам септона. Она уже собиралась сказать это, когда заметила впереди зубчатую стену – длинные парапеты, врезанные прямо в скалу с обеих сторон ущелья. Там, где проход сужался так, что лишь четверо всадников могли проехать рядом, к скалистым склонам прижимались две сторожевые башни, соединенные крытым мостиком из выветрившегося серого камня, изгибавшимся над дорогой. Молчаливые лица замерли у бойниц в башне, на мостике и стенах. Когда они уже заканчивали подъем, навстречу им выехал рыцарь на сером коне и в серых же доспехах, а на плаще его играла красно-голубая волна Риверрана, и блестящая черная рыба из оправленного золотом обсидиана скалывала плащ на груди.

– Кто тут держит путь через Кровавые Ворота? – спросил он.

– Сир Доннел Уэйнвуд вместе с леди Кэтлин Старк и ее спутниками, – ответил молодой рыцарь. Хранитель ворот поднял забрало.

– То-то леди показалась мне знакомой. Далеко же ты заехала от дома, маленькая Кэт.

– И ты тоже, дядюшка, – ответила она улыбаясь, несмотря на все, через что ей пришлось пройти. Этот хриплый грубоватый голос разом возвратил ее на двадцать лет назад, ко дням ее детства.

– Мой дом у меня за спиной, – сказал он ворчливо.

– Твой дом в моем сердце, – ответила ему Кэтлин. – Сними шлем, я хотела бы вновь увидеть твое лицо.

– Увы, годы не пощадили его, – покачал головой Бринден Талли, но, когда он снял шлем, Кэтлин решила, что дядя солгал. Конечно, лицо его покрылось морщинами, время украло темно-рыжий цвет его волос, оставив лишь седину, но улыбка осталась прежней, кустистые брови напоминали раскормленных гусениц, а в глубине синих глаз прятался смех. – Лиза знает о твоем приезде?

– У меня не было времени посылать гонца, – сказала Кэтлин. Ее спутники догоняли ее. – Боюсь, что мы приехали перед бурей, дядя.

– Можно ли нам въехать в Долину? – спросил сир Доннел. Уэйнвуды всегда соблюдали обычаи.

– Именем Роберта Аррена, лорда Орлиного Гнезда, Защитника Долины, истинного Хранителя Востока, разрешаю вам свободный проход и обязываю соблюдать мир, – ответил сир Бринден. – Езжайте.

Так она въехала под сень Кровавых Ворот, у которых в Век героев погибла дюжина армий. За укреплениями горы расступались, открывая зеленые поля, синее небо и снежные вершины, от вида которых дыхание перехватывало в груди. Долина Аррен купалась в утреннем свете. Она раскинулась перед ними, уходя в туманные дали: спокойный край богатого чернозема, широких медленных рек и сотен небольших озер, зеркалами отражавших лучи солнца, со всех сторон огражденный грозными пиками. На этих высотах росли пшеница, кукуруза, ячмень, и даже в Хайгардене плоды были не слаще, а тыквы не больше здешних. Они находились в западном конце Долины, где высокогорная дорога, одолев последний перевал, начинала извилистый спуск к низинам в двух милях внизу. Долина здесь сужалась, – верхом ее можно было пересечь и за полдня, – и Северные горы казались настолько близкими, что Кэтлин могла почти дотянуться и дотронуться до них. Над горами возвышался зубчатый пик, называвшийся Копьем великана. Все прочие горы глядели на него снизу вверх, вершина его терялась среди ледяных туманов на высоте трех с половиной миль над долиной. С массивного западного отрога горы стекал призрачный поток Слез Алисы. Даже отсюда Кэтлин видела сверкающую полоску водопада – блестящую нитку на темном камне.

Заметив, что Кэтлин остановилась, дядя подъехал поближе и указал:

– Там, рядом со Слезами Алисы. Отсюда время от времени виден лишь белый отблеск – если хорошенько приглядеться и если солнечный свет падает прямо на стены.

«Семь башен, – говорил Нед, – семь белых кинжалов, вонзающихся в чрево небес, они такие высокие, что с парапетов можно увидеть облака, проплывающие под ногами».

– Долго ли туда ехать? – спросила она.

– Возле горы мы окажемся к вечеру, – объяснил дядя Бринден, – на подъем уйдет еще один день.

За спиной ее заговорил сир Родрик Кассель:

– Миледи, боюсь, что сегодня я не смогу ехать дальше. – Лицо его под неровными, лишь недавно отросшими бакенбардами осунулось; сир Родрик показался Кэтлин просто изможденным, она даже испугалась, что он упадет с коня.

– Вам этого не следует делать, – сказала она. – Вы уже выполнили всё, о чем я могла попросить вас, всё – и в сотню раз больше. Мой дядя проводит меня до Орлиного Гнезда. Ланнистер должен ехать со мной, но нет причин, которые могли бы воспретить вам и всем остальным отдохнуть здесь и набраться сил.

– Принимать таких гостей для нас честь, – проговорил сир Доннел с серьезной любезностью молодости. Если не считать сира Родрика, из отряда, что выехал с ней из гостиницы на перекрестке дорог, уцелели лишь Бронн, сир Уиллис Воуд и певец Мариллион.

– Миледи, – проговорил Мариллион, выезжая вперед. – Умоляю, разрешите мне проводить вас в Гнездо, чтобы я мог увидеть окончание повести, начало которой свершилось на моих глазах. – Голос мальчишки казался измученным, однако странно решительным, глаза его лихорадочно блестели.

Кэтлин не просила певца сопровождать их; решение принял он сам. Как Мариллион сумел уцелеть во время путешествия, когда много отважных воинов остались непогребенными позади, она понять не могла. Однако Мариллион находился сейчас перед ней, и тонкая бородка придавала ему почти взрослый вид. Быть может, она кое-что должна ему, раз он доехал так далеко.

– Очень хорошо, – сказала она.

– Я тоже поеду, – объявил Бронн.

Это предложение ей понравилось меньше. Без Бронна они не сумели бы пробиться в Долину, Кэтлин понимала это. Такого ярого бойца, как наемник, ей еще не приходилось видеть, а меч его помог им достичь безопасности. Но Кэтлин все-таки не нравился этот человек. Отваги ему было не занимать и силы хватало, однако она не видела в нем ни доброты, ни верности. Кроме того, он слишком часто оказывался возле Ланнистера, они постоянно переговаривались и смеялись над какими-то шутками. Она предпочла бы разлучить его с карликом именно здесь и сейчас, но согласившись на то, чтобы Мариллион продолжил дорогу в Орлиное Гнездо, она не могла вежливо отказать в этом праве и Бронну.

– Как угодно, – отвечала она, отметив при этом, что он не попросил у нее разрешения.

Сир Уиллис Воуд остался вместе с сиром Родриком. Негромко нашептывая, септон уже возился над их ранами. Оставили здесь и коней – бедных измученных созданий. Но сир Доннел обещал послать птиц с известием об их приезде в Орлиное Гнездо и к Лунным Вратам. Из конюшни вывели свежих мохнатых лошадей горной породы, привычных к здешним краям, и через час они продолжили путь. Вместе с дядей Кэтлин возглавила спуск в Долину. За ними следовали Бронн, Тирион Ланнистер, Мариллион и шестеро людей Бриндена.

Когда они уже проделали треть пути по горной тропе и немного удалились вперед от своего отряда, Бринден Талли повернулся к ней и проговорил:

– Итак, дитя, расскажи мне об этой своей буре.

– Я уже давно выросла, дядя, – ответила Кэтлин, тем не менее приступая к рассказу. На всю повесть ушло больше времени, чем она ожидала, – нужно было рассказать и о письме Лизы, и о падении Брана, и о кинжале убийцы, и о Мизинце, и о ее случайной встрече с Тирионом Ланнистером на перекрестке дорог.

Дядя слушал безмолвно, тяжелые брови прикрывали глаза, и с каждым ее словом он все больше мрачнел. Бринден Талли всегда умел слушать… всех, кроме ее отца. Брат лорда Хостера, он был моложе его на пять лет, и они постоянно ссорились, насколько помнила Кэтлин. Во время самой громкой из ссор, когда Кэтлин уже исполнилось восемь, лорд Хостер назвал Бриндена черным козлом среди стада Талли. Расхохотавшись, Бринден указал на герб их дома – прыгающую форель – и заметил, что тогда уж его следует называть черной рыбой, а не козлом, и начиная с того дня принял ее изображение в качестве личного герба.

Раздоры братьев не прекращались до дня ее и Лизиной свадьбы. На брачном пиру Бринден объявил брату, что оставляет Риверран, чтобы служить Лизе и ее новому мужу, лорду Орлиного Гнезда. С тех пор, судя по редким письмам Эдмура, лорд Хостер ни разу не произнес имени своего брата.

Тем не менее все свое детство именно к Бриндену Черной Рыбе бегали дети лорда Хостера со своими слезами и рассказами, когда отец бывал слишком занят, а мать слишком больна. Кэтлин, Лиза, Эдмур… и да, даже Петир Бэйлиш, воспитанник их отца… Бринден терпеливо выслушивал всех, как делал сейчас, радовался их победам и утешал в детских несчастьях.

Когда она договорила, дядя долго молчал, в то время как его конь преодолевал крутую скалистую тропу.

– Надо известить твоего отца, – сказал он наконец. – Если Ланнистеры выступят, Винтерфелл далеко, Долина спряталась за своими горами, но Риверран лежит прямо на их пути.

– Я опасаюсь именно этого, – признала Кэтлин. – Я попрошу мэйстера Колмона отослать птицу сразу, как только мы достигнем Орлиного Гнезда. – Следовало передать и другие послания – распоряжения, отданные через нее Недом своим знаменосцам, чтобы они приступили к укреплению Севера. – Какое настроение в Долине? – спросила она.

– Здесь все в гневе, – сообщил Бринден Талли. – Лорда Джона очень любили, и все были оскорблены, когда король возложил на Джейме Ланнистера обязанность, которую Аррены исполняли почти три сотни лет. Лиза распорядилась, чтобы ее сына называли истинным Хранителем Востока, но никого этим не обманешь. Кроме того, не только твоя сестра сомневается в причинах смерти десницы. Никто открыто не говорит, что Джона убили, но подозрение отбрасывает длинную тень. – Он без улыбки поглядел на Кэтлин. – А тут еще и мальчик.

– Мальчик? Что с ним? – Кэтлин пригнула голову, когда они проезжали под низко нависшей скалой и делали крутой поворот. В голосе ее дяди звучала тревога.

– Лорду Роберту Аррену, – вздохнул он, – всего только шесть лет, он постоянно хворает и начинает рыдать, когда у него отбирают игрушки. Он истинный наследник Джона Аррена, клянусь всеми богами, однако находятся и такие, кто утверждает, что он слишком слаб, чтобы сесть на место отца. Нестор Ройс управлял Долиной последние четырнадцать лет, пока лорд Джон служил в Королевской Гавани, и многие шепчут, что ему следует сохранить власть, пока мальчишка не повзрослеет. Другие считают, что Лизе нужно снова выйти замуж, и поскорее. Женихи слетаются прямо как воро́ны на побоище. В Орлином Гнезде их полно.

– Этого следовало ожидать, – проговорила Кэтлин. Чему удивляться: Лиза еще молода, а Королевство Горы и Долины можно считать превосходным приданым. – Но возьмет ли Лиза другого мужа?

– Она говорит, что возьмет, если найдется человек, который устроит ее, – ответил Бринден Талли. – Но она уже отвергла лорда Нестора и дюжину других вполне подходящих женихов. Лиза клянется, что на этот раз сама выберет себе лорда-мужа.

– Не тебе винить ее в этом.

Сир Бринден фыркнул:

– А я и не виню, но… мне кажется, что Лиза только играет с женихами. Ей приятно это занятие, но я думаю, что сестра твоя намеревается править самостоятельно, пока возраст не позволит мальчику сделаться лордом Орлиного Гнезда не только по имени.

– Женщина способна править столь же мудро, как и мужчина, – заметила Кэтлин.

– Не всякая женщина, – проговорил ее дядя, оглянувшись по сторонам. – Не заблуждайся, Кэт, Лиза – это не ты. – Он помедлил мгновение. – Откровенно говоря, я опасаюсь, что ты не найдешь у своей сестры той помощи, на которую рассчитываешь.

Кэтлин была озадачена.

– Что ты имеешь в виду?

– Из Королевской Гавани вернулась не та девочка, которая отправилась на юг со своим мужем, когда он был назначен десницей. Прошедшие годы тяжело дались ей. Ты должна это понимать. Лорд Аррен был заботливым мужем, но брак был заключен из политических соображений, а не по любви.

– Как и мой собственный.

– Начинались они одинаково, но тебе выпала лучшая судьба, чем сестре. Вспомни, ведь у нее двое мертворожденных, в два раза больше выкидышей, смерть лорда Аррена… Кэтлин, боги дали Лизе единственное дитя, и твоя сестра живет ради бедного мальчика. Нечего удивляться тому, что она скрылась, лишь бы не выдать его Ланнистерам. Сестра твоя боится, дитя, и более всего она боится Ланнистеров. Она тайком бежала в долину из Красного замка, подобно ночному воришке, лишь для того, чтобы выхватить своего сына из львиной пасти… а теперь ты привозишь льва прямо к ее порогу.

– В цепях, – проговорила Кэтлин. Справа разверзалось ущелье, исчезавшее во мраке. Кэтлин осадила коня и поехала дальше осторожно, следя за каждым шагом.

– О? – Дядя ее оглянулся назад, где Тирион Ланнистер неторопливо спускался, следуя за ними. – Я вижу топор на седле, кинжал за поясом и наемника, который жмется к нему, как голодная тень. Где же ты увидела цепь, моя милая?

Кэтлин неловко пошевелилась в седле.

– Карлик здесь, и не по собственной воле. В цепях или нет, но он мой пленник, и Лизе не меньше, чем мне, нужно, чтобы он ответил за свои преступления. Ланнистеры убили ее лорда-мужа, и ее собственное письмо предупредило нас об этом.

Бринден Черная Рыба оделил ее усталой улыбкой.

– Надеюсь, что ты права, дитя, – вздохнул дядя. Но в голосе его звучало сомнение.

Солнце было далеко на западе, когда склон под копытами их коней начал переходить в равнину. Дорога сделалась шире и выпрямилась, Кэтлин впервые заметила по бокам ее дикие цветы и травы. Как только они спустились в Долину, кони пошли быстрее, и теперь они ехали через пышные зеленые рощи, сонные деревеньки, мимо садов и полей золотой пшеницы, вброд перешли дюжину озаренных солнцем ручьев. Дядя послал вперед воина со штандартом. К древку были прикреплены два знамени: луна и сокол дома Аррена, а под ним его собственная черная рыба. Фургоны селян, тележки торговцев и всадники из меньших домов жались к обочине, чтобы пропустить их.

Тем не менее, когда они добрались до укрепленного замка у подножия Копья великана, наступила полная тьма. На стенах горели факелы, рогатый полумесяц выплясывал в темных водах, наполнявших ров. Подъемный мост уже подняли и опустили решетку, но Кэтлин видела свет, горящий в караульне и выплескивающийся из окон стоящей за ней квадратной башни.

– Лунные Врата, – проговорил дядя, когда отряд остановился. Латник со штандартом отправился ко рву, чтобы позвать караульных. – Владения лорда Нестора. Он должен ожидать нас. Погляди!

Кэтлин подняла взор к небу – вверх, вверх и вверх. Сначала перед ее глазами проплывали лишь деревья и скалы, колоссальная туша огромной горы, прячущейся в черной, как беззвездное небо, ночи. А потом она заметила и те далекие огоньки наверху – башню, вырастающую из крутого склона; окна ее оранжевыми глазами глядели сверху. Над ней виднелась вторая, более высокая и далекая, еще выше маячила третья – мерцающей искоркой в небе. Ну а вверху, где кружили орлы, лунный свет озарял белые стены. У нее невольно закружилась голова, так высоко были эти бледные башни.

– Орлиное Гнездо, – услышала она потрясенный шепот Мариллиона.

Раздался резкий голос Тириона Ланнистера:

– Должно быть, Аррены не очень любят гостей. Если вы намереваетесь заставить нас подниматься на эту гору во тьме, я предпочту быть убитым на месте.

– Мы проведем ночь здесь и отправимся наверх утром, – сказал ему Бринден.

– Жду не дождусь, – ответил карлик. – А как мы туда попадем? Я не умею ездить на козах.

– На мулах, – ответил ему Бринден с улыбкой.

– В склон горы врезаны ступени, – сказала Кэтлин. Нед рассказывал ей о них, когда вспоминал о своей юности, проведенной здесь в обществе Роберта Баратеона и Джона Аррена.

Дядя кивнул:

– Сейчас слишком темно, чтобы заметить их, но ступени там есть. Они чересчур круты и узки для лошадей, но мулы осилят большую часть пути. Тропу охраняют три замка – Каменный, Снежный и Небесный. Мулы доставят нас до Небесного.

Тирион Ланнистер с сомнением посмотрел вверх:

– Ну а дальше?

Бринден улыбнулся:

– А дальше дорога становится слишком крутой даже для мулов. Оставшийся путь мы проделаем пешком, но желающий может подняться туда в корзине. Орлиное Гнездо находится на горе прямо над Небесным замком, и в его погребах устроены шесть воротов с длинными железными цепями, которые поднимают припасы наверх. Если милорду Ланнистеру будет так угодно, я могу распорядиться, чтобы его подняли вместе с хлебом, пивом и яблоками.

Карлик коротко хохотнул.

– Только в том случае, если бы я был тыквой, – отвечал он. – Но мой лорд-родитель, увы, будет самым горестным образом уязвлен, если его сын, истинный Ланнистер, отправится навстречу судьбе вместе с репкой. Если вы продолжите подъем на ногах, боюсь, мне придется составить вам компанию. Мы, Ланнистеры, люди гордые.

– Гордые? – переспросила Кэтлин. Насмешливая непринужденность пленника разгневала ее. – Наглые, по мнению многих. Наглые, жадные и рвущиеся к власти.

– Брат мой, вне сомнения, человек наглый, – заметил Тирион Ланнистер. – Отец мой – воплощенная жадность, а моя милая сестра Серсея рвется к власти всем своим существом. Я же невинен, словно маленький ягненок. Поблеять для вас? – он ухмыльнулся.

Подъемный мост заскрипел, опускаясь, и Кэтлин не успела ответить. Потом загремели смазанные цепи, потянувшие вверх решетку. Из ворот вышли вооруженные люди, чтобы факелами осветить им дорогу, и дядя повел их через ров. Нестор Ройс, верховный стюард Долины и Хранитель Лунных Врат, ожидал гостей во главе своих рыцарей во дворе, чтобы поприветствовать.

– Леди Старк, – проговорил он, кланяясь неловко, поскольку был слишком толст.

Кэтлин слезла с коня, чтобы стать перед ним. Она знала этого человека лишь понаслышке; двоюродный брат Бронзового Йона, из младшей ветви дома Ройсов, но все же, по праву, значительный лорд.

– Лорд Нестор, – сказала она, – мы проделали долгое, утомительное путешествие. Молю вас оказать нам гостеприимство на сегодняшнюю ночь, если это возможно.

– Мой кров принадлежит вам, миледи, – ответил лорд Нестор ворчливым тоном. – Но ваша сестра леди Лиза прислала сообщение из Орлиного Гнезда. Она хочет немедленно увидеть вас. Все остальные разместятся здесь, их пошлют наверх на рассвете.

Дядя Кэтлин соскочил с коня.

– Что за безумие? – резко спросил он. Бринден Талли никогда не сглаживал резкость своих слов. – Ночной подъем, и до полнолуния далеко, даже Лиза должна понимать, что так можно и шею сломать.

– Мулы знают дорогу, сир Бринден. – Возле лорда Нестора появилась сухощавая девица лет семнадцати или восемнадцати. Темноволосая и коротко стриженная, она была одета в кожаный костюм для верховой езды и легкую посеребренную кольчугу. Девчонка поклонилась Кэтлин с бо́льшим изяществом, чем ее господин. – Даю слово, миледи, с вами ничего не случится. Сопровождать вас наверх – честь для меня. Я поднималась ночью сотню раз. Майкел даже говорит, что отец мой, наверное, был горным козлом.

Самоуверенный голосок заставил Кэтлин улыбнуться.

– Как тебя зовут, дитя?

– Мия Стоун, если вам это угодно, миледи. – ответила девушка.

Кэтлин особой радости не испытывала и с трудом сохранила улыбку на своем лице. Стоунами звали бастардов в Долине, на севере их именовали Сноу, в Хайгардене они носили фамилию Флауэрс; в каждом из Семи Королевств обычай предусматривал особую фамилию для детей, рожденных без оной. Кэтлин не имела ничего против этой девушки, но Мия вдруг напомнила ей о бастарде Неда, отосланном на Стену, и мысль эта заставила ее почувствовать одновременно и гнев, и вину. Она попыталась найти слова для ответа.

Молчание заполнил лорд Нестор.

– Мия – девушка умная, и раз она клянется в том, что доставит вас к леди Лизе целой и невредимой, я ей верю. Она ни разу не подводила меня.

– Ну что ж, отдаюсь в твои руки, Мия Стоун, – улыбнулась наконец Кэтлин. – Лорд Нестор, прошу вас приглядеть за моим пленником.

– А я прошу наделить пленника чашей вина и жареным с корочкой каплуном, чтобы он не умер от голода, – проговорил Ланнистер. – Неплохо бы еще и девицу, но, полагаю, я прошу слишком многого.

Наемник Бронн громко расхохотался.

Лорд Нестор не обратил внимания на выходку.

– Как вам угодно, миледи, все будет сделано, – ответил он и только потом поглядел на карлика. – Проводите милорда Ланнистера в камеру в башне и принесите ему мяса и меда.

Пока Кэтлин прощалась с дядей и всеми прочими, Тириона Ланнистера увели. Наконец и она последовала за девушкой через замок. Оседланные мулы ожидали их во дворе. Мия помогла Кэтлин подняться в седло, а стражник в небесно-голубом плаще отворил узкие боковые ворота. За ними начинался густой лес, где сосны мешались с елями, черной стеной высилась гора, но ступеньки там были: глубоко врезанные в камень, они поднимались к небу.

– Некоторым людям легче, если они закрывают глаза, – проговорила Мия, выводя мулов через ворота в темный лес. – Если человек напугался или у него закружилась голова, он может слишком крепко вцепиться в животное. Мулы этого не любят.

– Я родилась в семье Талли и вышла замуж за Старка, – ответила Кэтлин. – Меня нелегко испугать. Ты зажжешь факел? – Ступеньки укрывал смоляной мрак.

Мия скривилась:

– Факелы слепят глаза. В такую ясную ночь довольно луны и звезд. Майкел говорит, что у меня глаза совы. – Она поднялась в седло и послала мула на первую ступеньку. Животное Кэтлин последовало за ним самостоятельно.

– Ты уже упоминала Майкела, – сказала Кэтлин. Мулы ступали ровно и неторопливо, что, безусловно, успокаивало.

– Майкел – это мой любимый, – объяснила Мия. – Майкел Редфорд. Он оруженосец сира Лина Корбрея. Мы поженимся, как только он станет рыцарем, – в следующем году или через год.

Она говорила, как Санса, такая радостная и невинная в своих мечтаниях. Кэтлин улыбнулась, но к улыбке ее подмешивалась печаль. Редфорды из Долины – род старинный; Кэтлин помнила, что в их жилах текла кровь первых людей. Вполне возможно, что этот Майкел любит ее. Однако никто из Редфордов никогда не вступал в брак с бастардами. Семья подыщет для него более подходящую пару – среди Корбреев, Уэйнвудов или Ройсов; быть может, найдется даже дочь еще более знатного рода за пределами Долины. Если Майкел Редфорд когда-нибудь и ляжет в постель с этой девицей, то никак не в законном браке.

Подъем оказался легче, чем предполагала Кэтлин. Деревья подступали близко, они наклонялись над тропой, образуя шелестящую зеленую кровлю, не пропускавшую сквозь себя даже лунный свет. Казалось, что они поднимаются по длинному черному коридору. Но мулы ступали верно и не знали усталости, а Мия Стоун и впрямь была наделена глазами зверя. Они поднимались, тропа вилась по склону горы, туда и сюда поворачивали ступени. Густой ковер из опавших иголок укрывал землю, и подковы мулов глухо постукивали по скале. Тишина убаюкивала ее, а от неспешного движения мулов Кэтлин покачивалась в седле. Вскоре она уже боролась со сном.

Должно быть, она все-таки ненадолго задремала, потому что перед ними вдруг возникли массивные, окованные железом ворота.

– Каменный замок, – радостно объявила Мия, слезая с мула.

Поверху каменные стены были усажены железными остриями, над ними возвышались две округлые приземистые башни. Ворота распахнулись на оклик Мии. Внутри грузный рыцарь, распоряжавшийся в замке, приветствовал Мию по имени и предложил им шпажки с жареным мясом и луковицами – горячие, прямо с вертела. Кэтлин и не догадывалась, насколько она голодна. Она поела, стоя во дворе, пока конюхи переносили седла на свежих мулов. Горячий сок стекал по подбородку, капал на плащ, но голод заставил ее забыть обо всем.

А потом она села на нового мула и вновь выехала под звездный свет. Вторая часть подъема показалась Кэтлин более опасной. Здесь тропа пошла круче, ступени оказались более изношенными и то тут, то там были засыпаны щебенкой и битым камнем. С полдюжины раз Мии пришлось спешиваться, чтобы отодвинуть с тропы упавшие камни.

– Незачем, чтобы мулы ломали здесь себе ноги, – пояснила она. Кэтлин была вынуждена согласиться. Теперь она острее ощущала высоту. Здесь, наверху, деревья встречались реже, и ветер дул много сильнее, резкие порывы дергали за одежду и бросали волосы на глаза. Время от времени ступени поворачивали в обратную сторону, и она могла видеть внизу Каменный замок. А под ним, еще ниже, Лунные Врата. Факелы на его стенах горели не ярче, чем свечи.

Снежный замок оказался меньше Каменного, одна укрепленная башня, деревянная крепость и конюшня, укрывшаяся под низкой стеной из грубого камня. Но замок прижался к поверхности Копья великана так, чтобы контролировать весь подъем над нижним замком. Врагу, вознамерившемуся захватить Орлиное Гнездо, пришлось бы преодолевать подъем от Каменного замка ступенька за ступенькой под градом камней и стрел, сыплющихся на него из Снежного замка. Начальствовавший над замком суетливый молодой рыцарь с помеченным оспой лицом предложил им хлеб, сыр и возможность согреться перед огнем, но Мия отказалась.

– Нужно ехать, миледи, – проговорила она. – Если вы не против. – Кэтлин кивнула.

Им снова предоставили свежих мулов. Кэтлин дали белого. Мия улыбнулась, заметив его.

– Белячок у нас умница, миледи. Он крепко держится на ногах, даже на льду, но будьте с ним осторожны. А то начнет брыкаться, если не понравитесь ему.

Белый мул как будто бы ничего не имел против Кэтлин и, благодарение богами, лягаться не стал. Льда тоже не оказалось, и она была благодарна и за это.

– Мать говорила, что сотни лет назад отсюда начинался снег, – сказала ей Мия. – А там, наверху, всегда было бело и лед никогда не таял. – Она пожала плечами. – Я даже не помню, чтобы снег настолько опускался с вершин, но, наверное, так было в прежние времена.

«Как она молода», – подумала Кэтлин, пытаясь вспомнить, была ли она когда-нибудь такой. Эта девушка прожила половину своей жизни летом и не знала ничего другого.

«Зима близко, дитя», – хотелось сказать ей. Слова просились с губ, и Кэтлин едва не проговорила их. Наверное, и она наконец превращается в Старка.

Над Снежным замком ветер сделался живым существом. Он то выл рядом, как волк в пустыне, то срывался неизвестно куда, словно пытаясь обмануть их тишиной. Звезды здесь сияли яснее, они были настолько близки, что Кэтлин, казалось, могла бы потрогать их, а огромный рогатый месяц плыл по чистой черноте неба.

Тут Кэтлин обнаружила, что предпочитает смотреть вверх, а не вниз. Ступени потрескались за века, пока зимы и весны сменяли друг друга, осыпались под копытами бесчисленных мулов, и даже во тьме высота стискивала ее сердце. Когда они подъехали к высокой седловине между двумя каменными глыбами, Мия спешилась.

– Тут мулов лучше перевести, – сказала она. – Они могут испугаться ветра, миледи.

Кэтлин неловко выбралась из тени и поглядела на тропу впереди. Участок длиной в двадцать футов и в три шириной с обеих сторон шел над отвесным обрывом. Она слышала, как воет ветер. Мия непринужденно шагнула вперед, мул шел за ней, словно бы через двор замка. Настала ее очередь. Но едва она сделала первый шаг, страх стиснул Кэтлин своими челюстями. Она всем телом ощущала эту пустоту – огромный воздушный простор, открывшийся вокруг нее. Кэтлин остановилась, дрожа, боясь пошевелиться. Ветер выл и дергал за плащ, пытаясь сбросить ее вниз.

Кэтлин чуточку отодвинулась назад, сделав самый крохотный шаг, но позади нее стоял мул, и отступать было некуда. «Я умру здесь», – подумала она, ощущая холодный пот, выступивший на спине.

– Леди Старк! – крикнула Мия с другой стороны пропасти. Девушка, казалось, стояла в тысяче лиг от нее. – С вами все в порядке?

Кэтлин Талли-Старк проглотила остатки гордости.

– Я… я не способна сделать это, дитя! – выкрикнула она.

– Ну что вы, – успокоила ее незаконнорожденная девица. – Вам это по силам. Поглядите, какая широкая здесь тропа.

– Я не хочу глядеть на нее! – Мир словно бы закружился вокруг: горы, небо и мулы вертелись, как детский волчок. Кэтлин закрыла глаза, чтобы успокоить дыхание.

– Я вернусь за вами, – сказала Мия. – Не шевелитесь, миледи.

Шевелиться Кэтлин намеревалась в последнюю очередь. Она прислушивалась к вою ветра и шелесту кожи о камень. А потом Мия оказалась рядом и бережно взяла ее за руку.

– Закройте глаза, если хотите, и отпустите поводья. Беляк сам пойдет за нами. Все хорошо, миледи, я поведу вас, путь здесь легкий, вы сами увидите. Ступайте сюда. Вот, вот так, шевельните ногой, просто скользните ею вперед. Видите! А теперь еще раз. Не спешите. Здесь можно даже бежать. Еще шаг. И еще один. Да.

Так, шаг за шагом, незаконнорожденная девица перевела через пропасть слепую и дрожащую Кэтлин, а белый мул кротко следовал за ними.

Путевой замок, именуемый Небесным, представлял собой всего лишь высокую, полумесяцем сложенную из диких камней без раствора стену, прилипшую к боку горы, но даже величественные башни Валирии не показались бы Кэтлин Старк более прекрасными. Отсюда наконец начиналась снеговая корона. Поседевшие от непогоды камни Небесного замка были покрыты изморозью, длинные ледяные копья свисали со склонов.

На востоке уже забрезжил рассвет, когда Мия Стоун кликнула стражей, и перед ними открылись ворота. Внутри стены оказалось лишь несколько рамп и беспорядочное нагромождение валунов и камней. Вне сомнения, не составило бы труда породить отсюда лавину. В скале перед ними разверзлось отверстие.

– Тут находятся конюшня и казарма, – сказала Мия. – Остаток пути придется проделать внутри горы. Быть может, вам будет слишком темно, но там по крайней мере не дует. Мулы дальше не пойдут. Там устроено нечто вроде трубы со ступеньками, не лестница, но идти можно. Еще один час, и мы окажемся на месте.

Кэтлин поглядела вверх. Прямо над ее головой в лучах рассвета уже белели основания стен Орлиного Гнезда. Замок располагался не более чем в шести сотнях футов над ней. Снизу стены казались маленькими белыми медовыми сотами. Она вспомнила слова Бриндена Талли о корзине и вороте.

– У Ланнистеров, быть может, есть гордость, – сказала она Мие. – Но у Талли больше рассудка. Я ехала верхом весь день и почти целую ночь. Прикажи опустить корзинку, лучше я отправлюсь наверх вместе с репкой.

Солнце уже поднялось над горами к тому времени, когда Кэтлин Старк наконец достигла Орлиного Гнезда. Крепкий седовласый человек в небесно-синем плаще и нагруднике с чеканными луной и соколом помог ей выбраться из корзины. Это был сир Вардис Иген, капитан домашней гвардии Джона Аррена. Возле него стоял мэйстер Колмон, тонкий, нервный. Слишком мало волос и чересчур много шеи.

– Леди Старк, – приветствовал ее сир Вардис. – Ваше прибытие столь же приятно, сколь и неожиданно.

Мэйстер Колмон закачал головой в знак согласия.

– В самом деле, миледи, в самом деле! Я известил вашу сестру. Она велела, чтобы ее разбудили, как только вы прибудете в замок.

– Надеюсь, она хорошо отдохнула, – ответила Кэтлин с определенной желчью в голосе, которая, похоже, осталась незамеченной.

Мужчины проводили ее из помещения с воротом вверх по спиральной лестнице. По стандартам великих домов Орлиное Гнездо было небольшим замком: семь тонких башен жались друг к другу, словно стрелы в колчане на плече огромной горы. Здесь не нужны были конюшни, кузни и псарни, но Нед утверждал, что житницы замка столь же вместительны, как и в Винтерфелле, а в башнях может расположиться пять сотен латников. И все же когда Кэтлин шла по замку, он казался ей странно пустым, по его бледным каменным залам гуляло гулкое эхо.

Лиза ожидала ее в своей горнице, еще не переодевшись со сна. Длинные, темно-рыжие волосы свободно спускались на нагие белые плечи и вниз по спине. Стоявшая сзади служанка причесывала свою госпожу, но едва Кэтлин вошла, сестра поднялась и улыбнулась.

– Кэт, – проговорила она. – О, Кэт, как я рада снова видеть тебя, моя милая сестрица. – Она побежала навстречу с раскрытыми объятиями. – Как же давно мы встречались в последний раз, – пробормотала Лиза, прижимаясь к сестре. – О, как это было давно.

И правда, пять лет миновало с последней встречи. Пять жестоких для Лизы лет. Они сказались на ней. Сестра была на два года моложе Кэтлин, однако теперь выглядела намного старше. Ростом ниже, чем Кэтлин, она располнела, а побледневшее лицо ее сделалось одутловатым. Голубые глаза Талли стали блеклыми и водянистыми, теперь они, казалось, не знали покоя. Небольшой рот замер в гримасе раздражения. Обнимая Лизу, Кэтлин вспомнила тонкую высокогрудую девушку, стоящую возле нее в тот далекий день в септе Риверрана. Какой очаровательной и полной надежд казалась она. От красоты сестры остался лишь водопад густых темно-рыжих волос, доходивших ей до талии.

– Ты выглядишь хорошо, – соврала Кэтлин, – но кажешься… усталой.

Сестра опустила руки.

– Усталой. Да. О да.

Тут она заметила всех остальных: и свою служанку, и мэйстера Колмона, и сира Вардиса.

– Оставьте нас, – проговорила Лиза. – Я хочу побеседовать с сестрой с глазу на глаз.

Пока они выходили, Лиза держала Кэтлин за руку… и отпустила ее в тот же самый момент, когда дверь закрылась. Кэтлин увидела, как переменилось лицо сестры. Словно бы облако затмило солнце.

– Ты с ума сошла? – рявкнула Лиза. – Ты привезла его сюда – без моего разрешения, даже без предупреждения, и теперь вовлечешь нас в свои ссоры с Ланнистерами…

– Мои ссоры? – Кэтлин едва могла поверить собственным ушам. В очаге горел жаркий огонь, но в голосе Лизы не слышалось теплоты. – Сначала это была твоя ссора; ты прислала мне это проклятое письмо, в котором написала, что Ланнистеры убили твоего мужа.

– Я просто хотела предупредить тебя, советовала держаться от них подальше! Я никогда не собиралась сражаться с Ланнистерами! Боги, неужели ты не понимаешь, Кэт, что ты наделала?

– Мама? – послышался тоненький голос, Лиза обернулась, тяжелое одеяние закружилось вокруг нее. В дверях стоял Роберт Аррен, лорд Орлиного Гнезда. Не выпуская из рук потрепанную тряпичную куклу, он глядел на них круглыми глазами. Худенький, невысокий для своего возраста и болезненный, он то и дело начинал дрожать. Мэйстеры звали это заболевание трясучкой. – Я услышал голоса.

«Нечего удивляться», – подумала Кэтлин, Лиза едва не кричала. Сестра поглядела на нее, словно уколола кинжалом.

– Это твоя тетя Кэтлин, малыш. Моя сестра – леди Старк. Ты помнишь ее?

Мальчик, не узнавая, поглядел на Кэтлин.

– Кажется, – ответил он, моргнув, хотя ему было меньше года, когда леди Старк в последний раз видела племянника.

Лиза уселась возле очага и сказала:

– Иди к маме, мой милый. – Она расправила его ночную рубашку и погладила тонкие каштановые волосы. – Правда, красавец? И он такой сильный, не верь тому, что о нем говорят. Джон знал это. «Семя крепкое», – сказал он мне. Это были его последние слова. Он все повторял имя Роберта и стиснул мою руку так, что остались отметины. «Скажи им, что семя крепкое». Его семя. Он хотел, чтобы все знали, каким сильным вырастет мой малыш.

– Лиза, – сказала Кэтлин, – если ты не ошибаешься насчет Ланнистеров, тем больше у нас причин действовать быстро. Мы…

– Не при младенце, – сказала Лиза. – У него такой нежный характер, так, мой милый?

– Мальчик этот – лорд Орлиного Гнезда и Защитник Долины, – напомнила ей Кэтлин. – Пора нежностей прошла. Нед думает, что дело дойдет до войны.

– Тихо! – рявкнула Лиза. – Ты пугаешь мальчика. – Маленький Роберт глянул через плечо на Кэтлин и задрожал. Кукла упала, он прижался к матери. – Не бойся, мое милое дитя, – шепнула Лиза. – Мама здесь, и ничто не причинит тебе вреда. – Распахнув одежду, она извлекла бледную тяжелую грудь, оканчивающуюся красным соском. Мальчишка потянулся, прижался к груди и принялся сосать. Лиза погладила его голову.

Кэтлин не могла найти слов.

«И это сын Джона Аррена», – не веря себе, думала она. Она вспомнила своего собственного мальчика, трехлетнего Рикона, который был в два раза моложе Роберта и в пять раз сильнее. Нечего удивляться, что лорды Долины противятся. Она впервые поняла, почему король попытался забрать это дитя от матери, чтобы воспитать у Ланнистеров…

– Мы здесь в безопасности, – сказала Лиза. Но Кэтлин не поняла, к кому она обращается – к ней или к мальчику.

– Не будь дурой, – возразила Кэтлин, чувствуя, как в ней закипает гнев. – Никто здесь не в безопасности. И ты прискорбно ошибаешься, если считаешь, что, спрятавшись здесь, заставишь Ланнистеров забыть о себе.

Лиза прикрыла ухо мальчика ладонью.

– Даже если они сумеют провести войско через горы и возьмут Кровавые Ворота, Орлиное Гнездо неприступно. Ты сама видела это. Ни один враг не доберется до нас.

Кэтлин хотелось ударить сестру. «Дядя Бринден пытался предупредить меня», – вспомнила она и сказала:

– Неприступных замков не бывает.

– Кроме нашего, – настойчиво повторила Лиза. – Все так утверждают. Но я не знаю теперь, что делать с Бесом, которого ты привезла сюда.

– Он плохой? – спросил лорд Орлиного Гнезда, выпуская изо рта грудь матери с влажным и красным соском.

– Он очень плохой человек, – ответила ему Лиза, прикрываясь. – Но мама не позволит сделать больно своему маленькому мальчику.

– Заставь его полетать, – настойчиво сказал Роберт.

Лиза погладила голову сына.

– Быть может, мы так и сделаем, – пробормотала она. – Быть может, именно так мы и поступим.