Кэтлин

Нед и девочки отсутствовали уже восемь дней, когда мэйстер Лювин однажды ночью явился в комнату Брана с лампой для чтения и книгой отчетов.

– Давно пора сверить цифры, миледи, – сказал он. – Вы захотите узнать, во что обошелся нам визит короля.

Кэтлин посмотрела на Брана, лежащего на кровати, и смахнула волосы с его лба. Она заметила, что они сильно отросли, скоро ей придется их подстричь.

– Нет необходимости изучать цифры, мэйстер Лювин, – сказала она, не отрывая глаз от Брана. – Я знаю, во что он нам обошелся. Уберите отчетные книги.

– Миледи, отряд короля не стеснял себя в еде. Нам нужно пополнить запасы, прежде…

Она прервала его:

– Я сказала – уберите книги. Стюард займется нашими нуждами.

– У нас больше нет стюарда, – напомнил ей мэйстер Лювин.

«Будто маленькая серая крыса, – подумала она, – не отстанет».

– Пул отправился на юг, чтобы устроить хозяйство лорда Эддарда в Королевской Гавани.

Кэтлин рассеянно кивнула:

– О да, помню. – Бран казался таким бледным. Она подумала, не переставить ли кровать под окно, чтобы утреннее солнце падало на него.

Мэйстер Лювин оставил лампу в нише у двери и принялся возиться с фитилем.

– Есть несколько назначений, которые требуют вашего непосредственного внимания, миледи. Помимо стюарда, нам требуется капитан гвардии на место Джори, новый мастер над конями…

Она резко перевела взгляд на него.

– Мастер над конями? – ее голос походил на удар хлыста.

Мэйстер был потрясен.

– Да, миледи. Халлен уехал на юг с лордом Эддардом, поэтому…

– Мой сын лежит здесь покалеченный и умирающий, Лювин, а вы желаете обсудить нового мастера над конями? Неужели вы думаете, что меня интересует, что будет с конюшней? Неужели вы думаете, что это вообще беспокоит меня? Я охотно зарежу каждую лошадь в Винтерфелле своими руками, если после этого Бран откроет глаза, вы понимаете это? Понимаете?

Он склонил голову.

– Да, миледи, но назначения…

– Я займусь назначениями, – сказал Робб.

Кэтлин не слышала, как он вошел, но сын стоял в дверях и глядел на нее. Кэтлин с внезапным стыдом поняла, что кричала. Что с ней творится? Она так устала, и голова постоянно болит.

Мэйстер Лювин перевел взгляд от Кэтлин на ее сына.

– Я приготовил список тех, кто может заместить вакантные должности, – сказал он, предлагая Роббу бумагу, извлеченную из рукава.

Сын быстро просмотрел имена.

Кэтлин заметила, что он пришел снаружи: щеки раскраснелись на холоде, а ветер взлохматил его волосы.

– Хорошие люди, – проговорил Робб. – Обсудим это завтра, – и вернул список мэйстеру.

– Слушаюсь, милорд. – Бумага исчезла в рукаве.

– А теперь оставь нас, – попросил Робб. Мэйстер Лювин поклонился и вышел. Робб закрыл за собой дверь и повернулся к матери. Она заметила, что он был с мечом. – Мать, что ты делаешь?

Кэтлин всегда думала, что Робб похож на нее и, как Бран, Рикон и Санса, пошел в породу Талли. Темно-рыжие волосы, голубые глаза. Но теперь впервые она увидела в его лице нечто, унаследованное от Эддарда Старка, суровое и жесткое, словно сам север.

– Что я делаю? – отозвалась она удивленным голосом. – Как ты можешь спрашивать такое? Что, по-твоему, я могу здесь делать? Я забочусь о твоем брате. Я забочусь о Бране.

– Значит, ты так называешь свое занятие? Ты не оставляла эту комнату с того мгновения, как Бран упал. Ты даже не вышла к воротам, когда отец и девочки уезжали на юг.

– Я распрощалась с ними здесь. Из этого окна смотрела, как они уезжали. – Она молила Неда остаться и не уезжать сразу после того, как все произошло. Все переменилось, неужели он не понимает этого? Но уговоры остались безрезультатными. У него нет выбора, сказал Нед уезжая. – Но я не могу оставить сына даже на минуту, когда любое мгновение может оказаться последним в его жизни. Я должна быть с ним, если… если… – Она взяла вялую руку сына, переплела его пальцы со своими. Он стал таким хрупким и тонким, в руке не осталось силы, но она все еще могла ощущать под кожей живую теплоту.

Голос Робба смягчился:

– Бран не умрет, мать. Мэйстер Лювин говорит, что самая большая опасность уже миновала.

– А что, если мэйстер Лювин ошибается? Что, если я понадоблюсь Брану и меня не окажется рядом?

– Рикон нуждается в тебе, – сурово проговорил Робб. – Ему только три года, и он не понимает, что происходит. Он думает, что все его бросили, и поэтому ходит за мной целый день, цепляется мне за ногу и плачет. Я не знаю, что с ним делать. – Робб прикусил нижнюю губу, как делал, когда был маленьким. – Мать, и я тоже нуждаюсь в тебе. Я пытаюсь, но не могу… не могу сделать всего самостоятельно. – Голос его дрогнул от нахлынувших чувств, и Кэтлин вспомнила, что сыну только четырнадцать. Она хотела бы встать и подойти к Роббу, но Бран все еще держал ее за руку, и она не могла пошевелиться. Снаружи, у подножия башни, взвыл волк. И Кэтлин поежилась от этого звука.

– Это волк Брана. – Робб открыл окно и впустил ночной воздух в духоту комнаты. Вой сделался громче. Холодный и одинокий звук, полный тоски и отчаяния.

– Не надо, – сказала Кэтлин. – Брану нужно тепло.

– Ему нужна их песня, – сказал Робб. Где-то в Винтерфелле, вторя первому, завыл другой волк. Затем к ним присоединился третий голос, поближе. – Лохматик и Серый Ветер, – проговорил Робб, слушая вздымающиеся и опадающие голоса. – Их можно различить, если хорошенько прислушаться.

Кэтлин дрожала от горя, от холода, от воя лютоволков. Ночь за ночью вой, холодный ветер и пустой серый замок, одно и то же, ничего не менялось; здесь лежал ее изувеченный мальчик, самый милый из ее детей, самый мягкий… Бран, любивший смеяться, лазать, мечтавший о рыцарстве. Все теперь пропало, она никогда не услышит его смеха. С рыданиями она высвободила свою руку и прикрыла уши, чтобы не слышать этого жуткого воя.

– Заставь их прекратить! – закричала она. – Я не могу вынести этого, заставь их прекратить, убей их всех, если нужно, но заставь их прекратить!

Она не помнила, как упала на пол, но, очнувшись, ощутила, как Робб поднимает ее своими сильными руками.

– Не бойся, мать. Они не причинят Брану вреда. – Он подвел ее к узкой постели в уголке комнаты и с нежностью произнес: – Закрой глаза, отдохни. Мэйстер Лювин говорит, что ты почти не спала после падения Брана.

– Я не могу, – пробормотала Кэтлин сквозь слезы. – Пусть простят меня боги, Робб, я не могу заснуть. Что будет, если он умрет, когда я засну, что будет, если он умрет, что будет, если он умрет… – Волки все еще выли. Вскрикнув, она вновь прикрыла уши. – О боги, закрой же окно!

– Если ты обещаешь мне выспаться. – Робб подошел к окну, но, потянувшись к ставням, услышал, что к скорбному вою лютоволков добавился еще один звук. – Собаки, – сказал он прислушиваясь. – Лают все собаки. Они никогда не делали этого прежде.

Кэтлин услышала, как ее сын затаил дыхание. Подняв глаза, она увидела его бледное лицо в свете лампы.

– Пожар, – прошептал Робб.

«Пожар», – подумала она и затем: «Бран!»

– Помоги мне, – выпалила Кэтлин, приподнимаясь. – Помоги мне с Браном.

Робб как будто не слышал ее.

– Горит Библиотечная башня, – сказал он. Кэтлин заметила, как пляшет красный огонь за открытыми окнами. Она осела назад с облегчением: Брану ничто не грозило. Библиотека была на другой стороне двора, и огонь никак не мог перекинуться сюда.

– Слава богам, – прошептала Кэтлин.

Робб поглядел на нее, как на безумную.

– Мать, оставайся здесь, я вернусь, как только огонь погасят.

Он выбежал. Кэтлин сразу услышала за дверью голос сына, приказывающий стражам, караулившим комнату снаружи; потом все они вместе бросились вниз по лестнице, перепрыгивая разом через две или три ступеньки. Во дворе послышались крики «Огонь!», вопли, звук бегущих ног, ржание испуганных лошадей и отчаянный лай собак. Слушая эту какофонию, она поняла, что воя нет. Лютоволки замолкли.

Кэтлин мысленно произнесла благодарственную молитву семи ликам бога и подошла к окну. На другой стороне двора из окон библиотеки вырывались длинные языки пламени. Она поглядела на дым, поднимающийся в небо, и со скорбью подумала о книгах, которые Старки собирали не один век. А потом закрыла ставни.

Когда Кэтлин отвернулась от окна, рядом с ней в комнате оказался мужчина.

– Ты не должна была здесь оказаться, – проговорил он кислым голосом. – Никто не должен был. – Невысокий грязный мужчина в бурой одежде, пахнущей лошадьми. Кэтлин знала всех, кто работал на конюшне, но он был не из них. Худощавый блондин с длинными волосами, костлявым лицом и бледными, глубоко посаженными глазами держал в руке кинжал.

Кэтлин посмотрела на нож, потом на Брана.

– Нет, – сказала она. Слово застряло в ее горле свистящим шепотом.

Должно быть, он все-таки услышал ее и пробормотал:

– Это милосердие; он уже мертв.

– Нет, – сказала Кэтлин теперь громче, голос вновь вернулся к ней. – Нет, ты не сделаешь этого!

Она бросилась обратно к окну, чтобы позвать на помощь, но мужчина двигался быстрее, чем она предполагала. Одна рука зажала ей горло и откинула назад голову, другая поднесла кинжал к ее шее. Воняло от него жутко.

Кэтлин подняла вверх обе руки и со всей силой надавила на лезвие, отводя его от своего горла. Она услышала, как убийца выругался ей в ухо. Пальцы сделались скользкими от крови, но она не могла выпустить кинжал. Рука плотнее зажимала рот Кэтлин, лишая воздуха. Она дернула головой в сторону и умудрилась впиться в ладонь зубами. Убийца охнул от боли. Она свела зубы вместе и рванула. Тогда он вдруг выпустил ее. Вкус чужой крови наполнил ее рот. Она вдохнула воздух и закричала. Тут он схватил ее за волосы и отбросил, она споткнулась и упала. И вот он уже стоял над ней, тяжело дыша и трясясь. Его правая рука до сих пор крепко сжимала скользкий от крови кинжал.

– Ты не должна была здесь оказаться, – тупо повторил он.

Кэтлин заметила, как через открытую дверь позади него скользнула тень. Послышалось тихое урчание, тише, чем рык, легкий угрожающий шепот, но, должно быть, он что-то услышал, потому что начал поворачиваться в тот самый миг, когда прыгнул волк. Они упали вместе, едва не свалившись на лежавшую Кэтлин. Волк впился прямо в горло мужчине. Его вопль не звучал и секунды, когда зверь дернул головой, вырвав мужчине полгорла.

Кровь хлынула на лицо Кэтлин теплым дождем.

Волк глядел на нее. Челюсти его были красными и влажными, а глаза отливали золотом в темной комнате. «Волк Брана, – поняла Кэтлин. – Как же иначе?»

– Спасибо тебе, – прошептала она слабым голосом и подняла дрожащую руку. Волк подошел ближе, обнюхал пальцы, лизнул кровь мокрым и грубым языком. Слизав всю кровь с ее руки, он безмолвно повернулся, вскочил на постель Брана и лег рядом. Кэтлин истерически захохотала.

Так и обнаружили их, когда Робб, мэйстер Лювин и сир Родрик ворвались внутрь с половиной стражи Винтерфелла. Когда смех наконец оставил ее, Кэтлин завернули в теплые одеяла и отвели в ее покои в Большом замке. Старая Нэн раздела ее, помогла забраться в обжигающе горячую ванну, смыла кровь мягкой тканью.

Потом пришел мэйстер Лювин, чтобы перевязать ее раны. Глубокие порезы на пальцах дошли почти до самой кости, а на голове, откуда выдрали клок волос, кровоточила рана. Мэйстер сказал, что боль только начинается, и дал ей макового молока, чтобы помочь уснуть. Наконец она закрыла глаза, а когда открыла их снова, ей сказали, что она проспала четыре дня. Кэтлин кивнула и села в постели. Теперь всё, начиная с падения Брана, казалось ей кошмаром, жутким сном, полным крови и горя, но боль в руках напоминала, что случившееся реально. Голова ее кружилась, она ощущала слабость и странную решительность. Словно бы огромная тяжесть спала с ее плеч.

– Принесите мне немного хлеба и меда, – приказала она слугам. – И скажите мэйстеру Лювину, что мои повязки надо переменить. – Они поглядели на нее с удивлением и бросились исполнять приказания. Кэтлин вспомнила, как вела себя до того, и устыдилась. Она бросила всех: детей, мужа, свой дом. Это не повторится впредь. Она покажет этим северянам, какими сильными бывают Талли из Риверрана.

Робб явился раньше, чем ей принесли еду. С ним вошли Родрик Кассель, воспитанник мужа Теон Грейджой, а завершал процессию Халлис Моллен, мускулистый стражник с квадратной коричневой бородой. «Он назначен новым капитаном гвардии», – сказал Робб. Кэтлин заметила, что сын был облачен в вареную кожу и кольчугу, а на поясе у него меч.

– Кто это был? – спросила Кэтлин.

– Никто не знает его имени, – покачал головой Халлис Моллен. – Он родом не из Винтерфелла, м’леди, но некоторые утверждают, что видели его в замке и его окрестностях в последние несколько недель.

– Значит, он из людей короля, – сказала она. – Или из Ланнистеров. Он мог остаться, когда остальные уехали.

– Возможно, – сказал Хал. – Учитывая количество гостей, заполнявших Винтерфелл в последнее время, трудно сказать, откуда он взялся.

– Он прятался в конюшне, – произнес Грейджой. – Это нетрудно было понять по запаху.

– И как же ему удалось остаться незамеченным? – резко спросила Кэтлин.

Халлис Моллен казался пристыженным.

– Когда лорд Эддард увел часть коней на юг, а других мы отослали на север, в Ночной Дозор, стойла остались полупустыми. Не так уж трудно спрятаться от конюшат. Возможно, его видел Ходор. Поговаривали, что он ведет себя странно, но, учитывая его недалекость… – Хал потряс головой.

– Мы обнаружили, где он спал, – вставил Роберт. – Под соломой в кожаной мошне он оставил девяносто серебряных оленей.

– Приятно знать, что жизнь моего сына оценили достаточно дорого, – с горечью проговорила Кэтлин.

Халлис Моллен растерянно поглядел на нее.

– Прошу прощения, м’леди, вы говорите, что он намеревался убить вашего мальчика?

Грейджой посмотрел на нее с сомнением.

– Это безумие.

– Он явился за Браном, – ответила Кэтлин. – Он все бормотал, что я не должна была оказаться в опочивальне. Он поджег библиотеку, думая, что я брошусь тушить пожар и возьму с собой всю стражу. Замысел сработал бы, если бы я наполовину не обезумела от горя.

– Но зачем кому-то убивать Брана? – сказал Робб. – Боги, он всего лишь маленький мальчик, беспомощный и находящийся в забытьи.

Кэтлин бросила на первенца испытывающий взгляд.

– Если ты собираешься править на Севере, значит, нужно уметь видеть смысл происходящего. Сам ответь на собственный вопрос. Зачем кому-то может понадобиться смерть спящего ребенка?

Прежде чем Робб успел ответить, вернулись слуги с блюдом свежей еды из кухни. Ее оказалось куда больше, чем просила Кэтлин: горячий хлеб, масло, мед, ежевичное варенье, ломтик бекона, сваренное всмятку яйцо, кусок сыра и чашка мятного чая. За слугами в комнату вошел мэйстер Лювин.

– Как там мой сын, мэйстер? – Кэтлин поглядела на яства и обнаружила, что не ощущает аппетита.

Мэйстер Лювин потупил глаза.

– Без перемен, миледи. – Именно этого ответа она и ожидала – не более и не менее. Руки Кэтлин пульсировали от боли, нож словно бы еще резал их. Она отослала слуг и поглядела на Робба.

– Ну, как насчет ответа?

– Кто-то боится, что Бран очнется, – предположил Робб. – Боится того, что он может сказать или сделать. Боится чего-то, что известно Брану.

Кэтлин ощутила гордость за сына.

– Очень хорошо. – Она повернулась к новому капитану гвардии. – Надо беречь Брана. Раз пришел один убийца, могут прийти и другие.

– Сколько стражников вы желаете поставить, м’леди? – спросил Хал.

– Пока лорд Эддард отсутствует, в Винтерфелле распоряжается мой сын, – ответила она.

Робб чуточку распрямился.

– Пусть один человек дежурит возле больного днем и ночью, один около двери и двое у подножия лестницы. Никто не должен входить к Брану без разрешения моей матери или моего.

– Как вам угодно, м’лорд.

– Исполняйте немедленно, – приказала Кэтлин.

– И пусть его волк остается у него в комнате, – добавил Робб.

– Да, – сказала Кэтлин. И повторила еще раз: – Да.

Халлис Моллен поклонился и оставил покои.

– Леди Старк, – спросил сир Родрик, когда стражник ушел. – А вы случайно не заметили кинжал, которым воспользовался убийца?

– Обстоятельства не позволили мне разглядеть его, но за остроту поручусь, – проговорила Кэтлин с сухой улыбкой. – А почему вы спрашиваете?

– Мы обнаружили кинжал в руке мерзавца. Мне показалось, что кинжал этот слишком хорош для такого типа, поэтому я внимательно разглядел его. Клинок из валирийской стали, рукоять из кости дракона. Такой кинжал не мог оказаться в его руках просто так. Кто-то дал ему это оружие.

Кэтлин задумчиво кивнула:

– Робб, закрой дверь.

Сын с удивлением поглядел на нее, но выполнил распоряжение.

– То, что я скажу сейчас, не должно выйти за пределы комнаты, – сказала она. – Я хочу, чтобы вы дали мне клятву. Если справедлива даже часть моих подозрений, Нед и девочки едут навстречу смертельной опасности, и слово, попавшее в чужие уши, может стоить им жизни.

– Лорд Эддард для меня второй отец, – проговорил Теон Грейджой. – Клянусь.

– И я приношу клятву, – проговорил мэйстер Лювин.

– Я тоже, миледи, – словно эхо, отозвался сир Родрик.

Она поглядела на своего сына.

– А ты, Робб?

Он согласно кивнул.

– Моя сестра Лиза полагает, что ее мужа лорда Аррена, десницу короля, убили Ланнистеры, – сказала Кэтлин. – Помнится, что Джейме Ланнистер не выехал на охоту в тот день, когда упал Бран. Он оставался в замке. – В комнате воцарилось мертвое молчание. – Не думаю, что Бран упал с той башни, – произнесла она в тишине. – По-моему, его сбросили.

На лицах отразилось явное потрясение.

– Миледи, какое жуткое предположение, – проговорил Родрик Кассель. – Даже Цареубийца не пойдет на убийство невинного ребенка.

– В самом деле? – переспросил Теон Грейджой. – Сомневаюсь.

– Гордыне и честолюбию Ланнистеров нет предела, – проговорила Кэтлин.

– В прошлом мальчик всегда лазал уверенно, – задумчиво проговорил мэйстер Лювин. – Он знал в Винтерфелле каждый камень.

– Боги! – выругался Робб, и его юное лицо потемнело от гнева. – Если так, то он заплатит за это. – Он достал меч и взмахнул им в воздухе. – Я сам убью его.

Сир Родрик ощетинился:

– Убери оружие! Ланнистеры в сотне лиг отсюда. Никогда не извлекай свой меч, если не собираешься им воспользоваться. Сколько раз мне повторять это, глупый мальчишка!

Пристыженный Робб вложил меч в ножны, вдруг вновь сделавшись ребенком. Кэтлин кивнула сиру Родрику:

– Вижу, теперь мой сын носит сталь.

Старый мастер над оружием проговорил:

– Я решил, что настало время.

Робб тревожно поглядел на нее.

– Время настало уже давно, – сказала Кэтлин. – Вскоре Винтерфеллу могут понадобиться все его мечи, и лучше бы им не быть деревянными.

Теон Грейджой опустил ладонь на рукоять своего клинка и заверил:

– Миледи, если до этого дойдет, то мой дом перед вашим в огромном долгу.

Мэйстер Лювин потянул за цепочку, покоившуюся на шее.

– У нас есть лишь догадки. Мы хотим обвинить любимого брата королевы. Ей это не понравится. Нам придется получить доказательства или же навеки хранить молчание.

– Наши доказательства в кинжале, – проговорил сир Родрик. – Такой прекрасный клинок трудно не заметить.

Кэтлин поняла, что есть только одно место, где можно отыскать истину.

– Кто-то должен направиться в Королевскую Гавань.

– Я поеду, – сказал Робб.

– Нет, – ответила она. – Твое место здесь. В Винтерфелле всегда должен быть Старк. – Она поглядела на сира Родрика, на его огромные белые бакенбарды, на мэйстера Лювина в его сером одеянии, на молодого Грейджоя, смуглого и пылкого. Кого послать? Кому довериться? Тогда она поняла. Кэтлин с трудом откинула одеяла: перевязанные пальцы занемели и стали твердыми, как камень.

– Я должна ехать сама.

– Миледи, – проговорил мэйстер Лювин, – разумно ли это? Безусловно, Ланнистеры отнесутся к вашему появлению с подозрением.

– А как насчет Брана? – спросил Робб. Бедный мальчишка совершенно смутился. – Неужели теперь ты оставишь его?

– Для Брана я уже сделала всё, что могла, – ответила Кэтлин, положив перевязанную руку на плечо сына. – Его жизнь в руках богов и мэйстера Лювина. Ты ведь сам напоминал мне, Робб, что нельзя забывать и о других детях.

– Вам потребуется сильная свита, миледи, – проговорил Теон.

– Я пошлю Хала с отрядом гвардейцев, – проговорил Робб.

– Нет, – решила Кэтлин. – Большой отряд привлечет нежелательное внимание. Я не хочу, чтобы Ланнистеры узнали о моем приезде.

Сир Родрик запротестовал:

– Позвольте по крайней мере мне сопровождать вас. Королевский тракт опасен для одиноких женщин.

– Я не поеду этим путем, – ответила Кэтлин. Потом подумала мгновение и согласно кивнула: – Да, двое всадников двигаются так же быстро, как и один, но много быстрее, чем длинная колонна, отягощенная фургонами и каретами. Я рада вашему обществу, сир Родрик. Мы спустимся вдоль Белого Ножа до моря и найдем корабль в Белой Гавани. Крепкие кони и свежий ветер доставят нас в Королевскую Гавань задолго до Неда и Ланнистеров. «А там, – подумала она, – мы увидим то, что должны увидеть».