30
Эдриан изучал меню, время от времени поглядывая на часы. Кэролайн опаздывала на десять минут. Она всегда опаздывала на десять минут. Это была одна из множества мелочей, которые сперва казались забавными (опоздания на десять минут явно свидетельствовали о том, что она лучше него, а Эдриан как раз хотел быть с женщиной лучше него), а потом стали бесить (с чего она взяла, что он хуже нее?). Томясь ожиданием, он чувствовал волнение, как тринадцать лет назад, но еще не знал, с каким знаком.
Наконец – было восемь часов одиннадцать минут – Кэролайн появилась в дверях. Стряхнула воду с зонтика и сунула его официанту. Стянув с себя короткий прозрачный плащ, плотно его сложила. Эдриан испытал разочарование. На свидание с Полом Уилсоном она, конечно, надела бы что-то поприличнее. Кроме этой дешевки, на Кэролайн были обычные для нее джинсы и рубашка со статуями Свободы, с закатанными рукавами. Наверняка проходила в этом весь день, сварливо подумал он. От Кэролайн пахло улицей, лондонским дождем, мокрым зонтом. Где аромат только что вымытых волос и свежих духов?
– Прости за задержку. – Она повесила сумочку на спинку стула и изящно села. – Кэт немного опоздала.
Эдриан знал, что это неправда: Кэт никогда не опаздывала.
– Тебе пора постричься, – сказала Кэролайн, выкладывая на стол смартфон и вынимая очки из чехла – тоже со статуей Свободы.
– Знаю. – Эдриан провел рукой по своим волосам. Он не стригся с конца марта, и они так отросли, что хоть хвостик сзади завязывай.
– Я начинаю уживаться с мыслью, что с возрастом надо больше заботиться о своих волосах. Растрепанность идет до сорока лет, после сорока это уже просто неопрятность. – Она открыла меню. – Взять хоть Сьюзи. – Она выразительно глянула поверх очков на Эдриана.
– Не будем трогать Сьюзи, – сказал Эдриан, знавший, что его вторая жена хорошо относится к первой.
– Не будем. Дай ей Бог здоровья. Ей неважно, как она выглядит. Мне бы ее самоуверенность! – Кэролайн опять заглянула в меню. – Какие у них сегодня специальные предложения?
– Толком не знаю, – ответил Эдриан, – но за соседним столиком говорили о морском окуне, примавера ризотто, бифштексе рибай. Насколько помню, эти бифштексы здесь и впрямь хороши.
Мужем и женой они здесь бывали часто. Это было их излюбленное место.
Кэролайн закрыла меню и сняла очки.
– Мне бифштекс. Я бы и утюг проглотила. От голода даже голова кружится.
– Это все секс, – неожиданно для себя выпалил Эдриан. Кэролайн закатила глаза и ничего не ответила.
Они сделали заказ, и Эдриан заметил нежелание Кэролайн заказывать целую бутылку вина. Возможно, это было связано с ее стараниями забеременеть, возможно, с тем, что ей не очень интересно общество бывшего мужа. Они заказали по бокалу на каждого и бутылку воды.
– Итак, – начала Кэролайн, – чем обязана этой чести?
Эдриан улыбнулся. Он не собирался сразу поднимать главную тему. Кэролайн вполне могла встать и уйти, если ей не понравится беседа, поэтому он предпочитал сначала насладиться едой.
– Ничего особенного. – Он пожал плечами. – Так, поболтать. Про Отиса, вообще про детей. Если верить Люку, есть кое-какие проблемы?
– Проблемы? – Кэролайн приготовилась обороняться, боясь, очевидно, претензий к своим родительским достоинствам.
– Люк говорит, что Перл одинокая и странная, а Кэт страдает стрессом и перееданием.
Кэролайн запрокинула голову и расхохоталась.
– Ну и чушь! – простонала она.
– Я тоже так подумал. Наверное, Люк просто старается испортить мне настроение. Но после того происшествия я бы за Отисом приглядел.
– Можешь мне поверить, – произнесла Кэролайн, сильнее закатывая рукава, – все в полном порядке. При сложившихся обстоятельствах.
Он вопросительно посмотрел на нее.
– Обстоятельствах?
– Сам понимаешь: наш развод, смерть Майи. За последние годы нам пришлось много чего переварить. А Отису, между прочим, двенадцать лет. Сложный возраст. Но я считаю, что, учитывая все это, они все просто молодцы.
Эдриан покивал, хотя не совсем успокоился.
– Но Кэт действительно набирает вес.
– Это правда. Сейчас она много времени проводит с детьми, а с таким аппетитом, как у Кэт, трудно воздержаться от чипсов, трудно не доедать за другими. Ничего, она справится с собой. Быть толстой она не хочет, значит, разберется, как этого избежать. Она такая молодая! Ей еще многому предстоит научиться.
– А Отис? Он не стал более открытым? У тебя есть догадки, что он тогда делал у станции метро?
– Нет, никаких. – Кэролайн тяжело вздохнула. – Остается только руками развести. Наверное, это было какое-то временное помрачение. После этого он стал очень прилипчивым, все время требует внимания. Гораздо больше времени проводит внизу, то и дело меня спрашивает, люблю ли я его, как сильно люблю, всегда ли буду любить. Примерно так: «Если я кого-нибудь обижу, ты все равно будешь меня любить? А если сделаю что-нибудь очень плохое?..» Теперь он просит меня рассказывать ему на ночь истории. – Она пожала плечами. – Такой вот откат назад. Но беспокоиться не о чем. Бывает.
– Как Пол? – Спрашивая, Эдриан проверял, как у него получается произносить это имя. – Они с ним ладят?
Кэролайн сверкнула глазами.
– Пол никак не влияет на их жизнь. Я совершенно уверена в этом. Для них он всего лишь друг, они его почти не видят.
Эдриан прикусил губу. Нет, переходить к главному было еще рано. С другой стороны, своим последним неосторожным замечанием Кэролайн предоставила ему очень удобный повод.
– Я тебе обещаю, – заявила она, – что ничего не сделаю, чтобы в жизни детей возникла нестабильность. С них и без того хватает. Они заслуживают просто спокойной жизни.
– Где живет Пол?
– В Хайбери.
– Один?
– Да, один.
– У него квартира или дом?
– Домик: два этажа, сад.
Эдриан кивнул.
– А в чем дело? – спросила Кэролайн.
– Ни в чем, – ответил Эдриан. – Простое любопытство. Ты считаешь… Ты думаешь, это надолго? С Полом?
Кэролайн опять взялась за свои рукава.
– Господи… Понятия не имею. Надеюсь, что да.
Эдриан сухо усмехнулся.
– Как я погляжу, – начал он, стараясь избежать пренебрежительного тона, – ты запела другую песню. Что стало с «вонючими храпящими мужиками»?
Она приподняла бровь.
– Пол не вонючий и не храпит.
– Ерунда, все мужчины храпят.
– Поверь мне на слово, к Полу это не относится.
Эдриан чувствовал, что ему изменяет хладнокровие, гнев и ревность стремительно теснили самообладание. Можно было бы еще потянуть, но Эдриан уже не мог сдержаться.
– Если ты надеешься, что это надолго, то что будет с детьми?
Кэролайн шумно вдохнула.
– Извини?..
– Вы намерены съехаться? Намерены пожениться?
– Ну и вопрос, Эдри! Честно, не знаю. Мы встречаемся лишь несколько месяцев. Он молодой. То есть МОЛОЖЕ. Это мы еще не обсуждали.
Эдриан из последних сил сдерживал возмущение. Официантка уже приближалась с двумя здоровенными бифштексами. Он призвал себя к спокойствию.
– Превосходно! – воскликнула Кэролайн, любуясь поставленным перед ней блюдом. – Ты только взгляни! С ума сойти!
Эдриан потребовал горчицы, Кэролайн – еще один бокал вина. Они поболтали об общих знакомых, о будущем отдыхе Кэролайн во Франции, об Олимпийских играх, о погоде. Эдриан не сводил с нее взгляда, завидуя ее самообладанию.
Он познакомился с ней, когда перестраивал торговый центр на Кингс-роуд. Она стояла в витрине магазина одежды, оформляя ее для Рождества, а он обсуждал с владельцем торгового центра кое-какие изменения в проекте. Предполагался разговор с клиентом, но на самом деле Эдриан обращался к женщине у него за спиной. Та стройная блондинка легко затащила в витрину широкий лист фанеры с плакатом, потом залезла на лестницу и повесила тяжелый зеркальный шар, всего десятком выверенных движений собрала манекен. Эдриан был околдован ею, ее силой и ловкостью, изяществом движений, полным отсутствием суетливости.
Клиент в конце концов оглянулся, поняв, что архитектор сосредоточен вовсе не на нем, и сказал просто и убежденно: «Богиня».
Со временем стало, конечно, ясно, что никакая Кэролайн не богиня, а просто впечатляюще сложенное и оформленное человеческое существо с внушительным набором раздражающих привычек и фобий. Она была малоэмоциональной, забывчивой, медлительной, невпечатлительной, не поддающейся обману; ей не было никакого дела до неудачников и отставших, она была нетерпелива и требовательна, она разговаривала во сне.
Официантка забрала со стола тарелки, и оба согласились заглянуть в десертное меню. Эдриан знал, что Кэролайн подробно изучит меню, бормоча себе под нос, потом отложит и скажет: «Не уверена, что хочу десерт». Эдриан заказал тарелку свежих фруктов и кофе.
– Итак, – сказал он, – Пол…
Кэролайн застонала и закатила глаза.
– Он хочет детей?
– Понятия не имею, – бросила она.
– Ему уже тридцать восемь.
– Тридцать девять. Вчера исполнилось.
– Мои поздравления! Совсем взрослый мальчик, скоро сорок. Нужна же ему собственная семья!
– Уверена, что нужна.
– Ну, и как все это будет?
– Господи, Эдриан, ты перестанешь? Серьезно. Пол всего лишь мой бойфренд, понятно? У нас взаимная симпатия. Нам нравится общество друг друга. И все, точка.
Эдриан не хотел торжествовать, произнося следующие слова, но почувствовал удовлетворение, произнося:
– Неужели? Точка, говоришь? Кэролайн, я кое-что видел в шкафчике у тебя в ванной. Тест-полоски для определения овуляции.
– Что?! Ты шаришь в шкафчике у меня в ванной?
– Я не шарил, просто искал увлажняющий крем.
– Увлажняющий крем?
– Представь себе. Я ждал, пока Бью сделает свои дела, посмотрел на себя в зеркало и увидел, какой я стал старый и иссушенный, вот и вздумал воспользоваться каким-нибудь из твоих чудодейственных кремов. Решил, что раз они помогают тебе… – Он улыбнулся, чтобы сокрушить ее оборону. – Ну, и увидел всю эту батарею: фолиевую кислоту, разные травки, которые ты и раньше принимала, когда мы пытались…
– Я тебя умоляю! – Кэролайн фыркнула и сложила руки на груди. – Это ничего не значит. Ничего!
– Так уж ничего? – Он нащупал брешь в ее обороне.
– Слушай… Просто… Пол хочет ребенка. Вот. Доволен? Он не говорит, что хочет ребенка именно от меня, но вечно восхищается детьми своих друзей и думает, что я…
Эдриан смотрел на Кэролайн бесстрастно, чтобы она не спохватилась и не умолкла.
– Он считает, что мне сорок лет. Вот и… – Она вздохнула. – Думает, наверное, что я могу забеременеть. Вот так. – Она подозвала официантку и заказала большую рюмку бренди. Эдриан сделал то же самое. – Одна женщина у меня на работе, ей сорок два, тоже познакомилась с мужчиной. У нее еще не было детей. Она сделала на Харли-стрит анализы, которые показывают, есть ли шанс забеременеть. Я тоже – чисто ради смеха, даже Полу не сказала – пошла с ней и сдала анализы. Вот что я делала в то утро, когда Отис прогуливал школу. Выяснилось, что у меня способность к зачатию, как в тридцать пять лет. Анализ показал, что я смогу зачать естественным образом. – Сказав это, Каролайн горделиво приосанилась.
– Поздравляю, – сказал Эдриан. – А что Пол?
– Я ему не говорила. Пока что раздумываю. Заглянула между делом в аптеку и накупила все это – так, на всякий случай. Когда в голове заводится мысль о ребенке, от нее больше не избавиться. Я уже выбираю имя, думаю о перестановке в спальнях. Понимаешь? Сумасшествие какое-то, Эдри! Крыша едет!
– Вы уже отказались от контрацептивов?
Кэролайн испуганно глянула на него и сильно взболтала свой бренди.
– Спокойно, Кэролайн.
– Послушай, я уже не помню, когда последний раз глотала противозачаточные пилюли. Сам знаешь, как подолгу мой организм привыкал, когда мы пытались зачать ребенка. Думаю…
– Кэролайн, Кэролайн… – Эдриан удрученно покачал головой.
– Перестань, Эдри. Мне сорок четыре. Думаешь, у меня получится?
– Судя по твоим анализам, вероятность очень велика.
– У нас ушло тринадцать месяцев, чтобы зачать Бью. А мне было тогда только тридцать восемь.
– Брось, Кэролайн, при чем тут это? Какая разница?
Кэролайн со вздохом прислонила ко лбу край своей рюмки с бренди.
– Ты прав. – Кэролайн медленно подняла голову. – Прав.
– Хочешь еще ребенка – скажи об этом по крайней мере своему мужчине.
– Так ведь в этом все дело! Кажется, я больше не хочу рожать. Как подумаю, что в пятьдесят буду торчать у детской площадки и все будут принимать меня за бабушку… Не желаю кормить по ночам, покупать новую коляску, петь колыбельные и все такое прочее. Просто мне хочется… Сама не знаю чего. Ребенка, но при этом ничего не менять. Понимаешь? Чтобы его появление всех осчастливило, а все остальное осталось по-прежнему.
– Если хочешь знать мое мнение, не похоже, чтобы ты все хорошо обдумала.
– Я и не обдумывала. Я подчиняюсь животному инстинкту. Стоит включить мозги, и все разваливается, возникает неаппетитная каша, голова пухнет и вот-вот лопнет. Ты через это проходил, Эдриан. И собирался снова пройти через это с Майей. Как ты себя уговорил?
– На что я себя уговорил?
– На то, чтобы заварить всю эту кашу.
Эти резкие слова повисли между ними, как застывший в воздухе град.
– Я никогда не считал это кашей. Дети – не каша.
– Я не об этом. Вот, например, я была у мамы одна, мы жили с ней вдвоем, и я наблюдала за другими людьми: двое родителей, двое детей, такой аккуратный квадратик. Я до сих пор инстинктивно вижу семью именно такой. У меня до сих пор ощущение, что я нарушила какой-то фундаментальный закон природы, создав семью с человеком, у которого семья уже была. Не уверена, что могу снова поступить так же. Вставить новую спицу в колесо. Новую строчку в таблицу. Понимаешь? Как у тебя это выходит, Эдриан? Как ты умудряешься считать, что все нормально?
Эдриан смотрел на нее во все глаза. Ему никогда не приходило в голову, что что-то надо считать нормальным, а что-то нет. Он никогда не думал, что необходимо как-то оправдывать для себя принятые решения. Жизнь, как река, сама приносила его к этим женщинам. Судьба дарила ему этих детей. У всего происходившего было название – любовь. Ты просыпаешься, ешь, работаешь, любишь, спишь. Если вдруг оказывается, что ты любишь не того человека, то приходится вносить поправку, полюбив другого. Он не чувствовал вины, которую чувствовал бы католик. Бывшие жены его не возненавидели. Все дети его любят. Из-за чего, спрашивается, убиваться?
– Как можно горевать из-за того, что у тебя были хорошие семьи?
Кэролайн удивленно заморгала.
– Ты серьезно? – Она снова превратилась в Снежную королеву.
– Совершенно серьезно. Правильного пути не существует. Как и неправильного. Главное, чтобы никто не пострадал. Чтобы никто не умер.
Глядя ему в глаза, Кэролайн накрыла его руку своей и произнесла тихо, но твердо:
– Ты ничего не забыл, Эдриан? Майя умерла.
Эдриан тяжело вздохнул.
– Не по моей вине.
Она медленно убрала руку и откинулась назад, не спуская с него глаз. Казалось, Кэролайн может многое ему поведать. Но она не поведала ничего.