34

– Джоно, я не хочу! Не хочу туда идти! – Марли настойчиво дергала Джонатана за руку. – Почему я не могу остаться с тобой?

Через час пути Джонатан устал нести девочку на плечах, и теперь она шла рядом. Он был убежден, что малышка еще не понимала опасности, исходившей от Бояна. Поэтому, чтобы ее не пугать, он выбрал более безобидное объяснение, почему они не могли остаться с Эрин и Корнелиусом.

Он остановился в тени фикуса и достал из сумки фляжку с водой.

– Ведь я уже объяснял тебе, почему мы ушли из города, – сказал он и предложил Марли воду. – Дядя Корнелиус и Эрин скоро уедут, и в доме будут жить другие люди. А мы с тобой немного поживем у твоей бабушки.

Он надеялся, что Боян, не обнаружив их в городе, решит, что они куда-то уехали, и вернется в Кубер-Педи. Машина надежно спрятана, и Боян ни за что ее не найдет.

– Но ведь ты не остался со мной в прошлый раз, – возразила Марли и с мольбой в глазах посмотрела на него.

Джонатан не удивлялся, что она не верила его словам.

– Теперь я понимаю, что мне нужно было остаться, – сказал он виноватым тоном. – На этот раз я тебя не покину, честное слово. – Он тоже выпил глоток воды, и они пошли дальше.

Через час они заметили вдали аборигена, шедшего им навстречу. Марли устала, и Джонатан снова нес ее на спине. Она обхватила ногами его талию и положила голову ему на плечи. Абориген был очевидно охотником, потому что внимательно высматривал что-то на земле. Увидев Джонатана и Марли, он устремил свой взгляд на них.

– Привет, – сказал Джонатан, когда они поравнялись.

Абориген смерил его суровым взглядом и что-то сказал на своем языке. Потом сердито показал рукой на Марли. Теперь Джонатан понял, что он родственник девочки, и теперь был почти уверен, что он искал как раз ее. Нужно было как-то объясниться.

– Она вернулась ко мне, – проговорил он, хотя знал, что абориген вряд ли его понимал. – Она испугалась, когда ее оставили у родственников, которых она никогда не видела.

Мужчина был молод, но грозен видом. Выше Джонатана, в набедренной повязке, с длинными, мускулистыми ногами, широким носом и копной лохматых волос. Он яростно жестикулировал и что-то говорил Джонатану, потом хотел взять у него Марли.

Джонатан попятился и крепко прижал к себе Марли.

– Нет-нет, я сам ее понесу, – сказал он.

Марли испуганно вцепилась в него.

– Мы идем туда, – сказал Джонатан и показал в ту сторону, откуда пришел абориген.

Он пошел быстрым шагом вперед по сухому руслу реки, абориген за ним. Нагретый солнцем песок чувствовался даже сквозь подошвы сандалий; в нем попадалось много мелких камней. Абориген шел босиком. Его кожа блестела на солнце. Джонатан иногда оглядывался и невольно поглядывал на нож, висевший у аборигена на талии.

Они долго шли по руслу. Марли была довольно легкая, но крупная для своего возраста, долго нести ее на руках или на спине было тяжеловато. Устав, Джонатан давал ей идти самой, и она крепко держала его за руку. Через какое-то время они так устали, что им обоим требовался отдых.

– Я хочу пить, – жалобно проныла Марли.

Джонатан остановился под тенистым деревом на берегу. Обе фляжки были почти пустые, хотя он старался пить как можно меньше. Они сели, и он отдал Марли оставшуюся воду. Вскоре абориген занервничал, начал что-то кричать. Джонатан испугался, что он схватится за нож. Марли снова вцепилась в Джонатана, охотник попробовал ее забрать у него. Малышка закричала, Джонатан вскочил.

– Оставь ее в покое, – заявил он и загородил собой девочку. – Мы очень устали и должны отдохнуть.

Внезапно они услышали крики. К ним подошла немолодая пара аборигенов и вступила в жаркие дебаты с охотником. Потом пожилой мужчина обратился к Джонатану.

– Что делать белый человек с эта ребенок? – спросил он и показал на Марли.

– Ах, вы говорите по-английски! – обрадовался Джонатан. Наконец-то он мог все объяснить.

– Да, мало-мало. Что ты делать с девочка?

– Я опекун Марли.

Старик наклонил голову набок.

– Что это значить?

– Это значит, что ее родители умерли, и я отвечаю за нее.

– Оба родитель умереть?

– Да, – ответил Джонатан и посмотрел на Марли. – Несколько дней назад я привел ее в семью ее матери, но она убежала и вернулась ко мне. И теперь я снова веду ее к родным.

Марли грустно посмотрела на него, и он слегка сжал ее руку, успокаивая.

Его слова, казалось, успокоили старика. Он перевел их охотнику. Снова вспыхнула дискуссия, сопровождавшаяся агрессивными жестами охотника. Тем временем женщина разглядывала Марли, потрогала ее шляпу и платье.

– Юка говорить, ты украл ребенок ночью, – сказал старик. – Он говорит, ты теперь уходить, а он взять ребенок с собой.

– Нет, я ни в коем случае не уйду и не отдам ему Марли. Скажите ему, что я пойду с ним до их лагеря и останусь на какое-то время там.

Старик поглядел на Джонатана, наморщив лоб, словно хотел как-то обосновать его слова. Потом что-то сказал Юке, и тот тоже с недоверием уставился на Джонатана. Некоторое время все молчали, и Джонатан испугался, что они задумали недоброе. Он взял Марли за плечи и смотрел на обоих мужчин. Наконец, заговорил Юка. Старик перевел его слова.

– Юка говорить, старейшины решать, остаться ты в клан или нет.

Джонатан испугался. Он не мог нарушить свое обещание, которое дал Марли. Он должен был остаться с ней, даже если старейшины будут против этого.

– Ты ведь не оставишь меня одну, Джоно? – спросила Марли. Она понимала все, что говорили старшие.

– Нет, конечно, не оставлю, – заверил он девочку и обратился к старику. – Ты из клана Анангу?

Абориген покачал головой и что-то сказал женщине. Без дальнейших слов они продолжили свой путь. Джонатан и Марли молча шли за Юкой еще где-то полчаса. Джонатан снова нес девочку на руках и старался не отставать. Внезапно Юка остановился на берегу сухого русла под деревом, опустился на колени и начал копать яму.

– Что он делает? – спросил запыхавшийся Джонатан, когда посадил Марли в тень.

– Ищет воду, – объяснила она.

– Но ведь река высохла и, по-моему, давно. – Ему казалось невероятным, что здесь могла быть вода.

– Он найдет сейчас воду, – сказала Марли без малейших сомнений.

Джонатан поразился ее уверенности, но потом вспомнил, что когда-то она показала ему, как находят воду в пустыне. В следующий момент ее уверенность подтвердилась – в маленькой ямке, которую вырыл Юка, показалась вода. Юка пил воду пригоршнями. Утолив жажду, он отошел и знаками показал Марли, чтобы она тоже попила.

– Джоно, попей ты тоже, – крикнула Марли, вытерев мокрый подбородок.

Джонатан изнемогал от жажды. Вся жидкость ушла из него вместе с потом. У него потрескались губы, а язык казался высохшей губкой. Солнце клонилось к закату, но по-прежнему немилосердно жгло землю. Он осторожно встал на колени, настороженно поглядывая на Юку, не доверяя ему. Зачерпнул воды рукой и попробовал ее.

– О-ой! – воскликнул он. – Ужасный вкус.

– Набери воды во фляжку. Грязь осядет на дно, и вода станет лучше, – посоветовала Марли.

Джонатан знал, что Гедда делала то же самое, когда в Кубер-Педи заканчивались запасы воды. Но все-таки удивился, какая умная Марли для своего возраста. Еще он понимал, что ему ничего не оставалось, как пить эту воду, ведь он не знал, когда появится другая возможность. На жаре организм очень быстро терял влагу.

Джонатан черпал пригоршнями воду и пил, больше не обращая внимания на ее вкус. Она была хотя бы прохладной. Чем больше пил, тем больше хотелось. Когда он, наконец, встал, абориген исчез. Джонатан с удивлением огляделся по сторонам.

– Куда делся Юка? – спросил он у Марли, чувствуя себя еще более уязвимым после такого загадочного исчезновения.

Девочка махнула рукой на кучку деревьев. Джонатан понял, что Юка отлучился по нужде. Ясно было, что молодой охотник от них не отстанет. Он сел в тень рядом с Марли, прислонился усталой спиной к крутому откосу и вздохнул. Как приятно отдохнуть. У него горели ступни, ноги покрылись ссадинами, спина болела. Юка долго не возвращался. Джонатан даже подумал, не надо ли пойти его искать.

Но абориген внезапно спрыгнул с берега прямо возле них. Джонатан вскочил и, к своему ужасу, увидел, что Юка нес через плечо мертвого кенгуренка; нож был испачкан кровью.

Джонатан помог Марли встать. Лишь теперь он заметил, что кровь зверька стекала по рукам охотника на землю. На ее запах мгновенно налетели тучи мух. Вид и запах крови, мухи и жара внезапно лишили Джонатана сил; впервые в жизни у него потемнело в глазах. Он испугался, что упадет в обморок, и торопливо глотнул свежую порцию воздуха. Юка не обращал на него внимания. Он просто двинулся дальше.

В лагерь они пришли почти на закате. Джонатан совсем обессилел и еле держался на ногах. Ему бросилось в глаза, что стало больше женщин и стариков. Бабушка Марли тут же запричитала при виде своей внучки. К девочке подошла ее тетка и что-то ей сказала. Марли кивнула, видно, немного поняв ее слова.

Юка говорил со старейшинами и кивнул на Джонатана. Один из них подошел к гостю.

– Ты хотеть тут остаться? – спросил он.

– Я так рад, что вы говорите по-английски, – устало ответил Джонатан.

– Я говорить мало-мало.

– Да, я бы хотел остаться, хотя бы ненадолго, – подтвердил Джонатан.

– Ты можно, – сказал старейшина.

– Спасибо, – поблагодарил его Джонатан.

Кое-кто из аборигенов мрачно поглядывали на него. Очевидно, они не были согласны с таким решением, но не противоречили старейшему.

– Может, девочка не убегать, если ты остаться, – сказал старейшина.

– Нет-нет, она не убежит, – пообещал ему Джонатан и вымученно улыбнулся.

– Бабушку звать Алба, – сообщил старик. – Тетку звать Карина.

Джонатан с благодарностью принял это к сведению. Тут он заметил, что старшая из кузин Марли была в одном из ее платьев. Марли жалобно поглядела на нее, но ничего не сказала.

Кенгуренка с радостью взяли у охотника и бросили на горячие угли костра, не сняв шкуру и не выпотрошив. Воздух наполнился вонью от жженой шерсти. Джонатана едва не стошнило, у него закружилась голова, и он лег под деревом. Марли села рядом, прижимая к себе медвежонка.

– Я хочу домой, – проговорила она так жалобно, что у Джонатана едва не разорвалось сердце. – Я хочу к Эрин и дяде Корнелиусу.

– Знаю, – ответил он и обнял ее за плечи. Ему было ясно, что для нее тут все чужое и непривычное, но он все-таки хотел убедиться, что она может привыкнуть к такой жизни. Хотел дать ей такой шанс.

Через некоторое время к ним подошли кузины Марли с ее сумкой. Джонатан удивился, когда Марли вырвала у них сумку. Младшая девчушка пронзительно завизжала и попробовала отобрать у нее медвежонка. Марли прижала к себе свои сокровища и не отдавала. Малышка заревела. Джонатан не знал, что ему делать. Все аборигены уставились на него с явным неодобрением, словно он совершил что-то ужасное. На детский крик пришла Карина. Она поговорила с девчушкой на своем языке, но Джонатан догадался, что она спрашивала ее, почему та плачет. Когда дочка в слезах рассказала, в чем дело, Карина забрала у Марли сумку, вытащила одно из ее платьев и дала его девчушке. Потом вернула Марли сумку, взяла дочку за руку и увела с собой.

Марли с удивлением посмотрела на Джонатана.

– Это мое платье, Джоно, – обиженно, чуть не плача, сказала она. – Мне купила его Эрин.

– Знаю, – посочувствовал ей Джонатан. – Но, вероятно, у твоей кузины нет ни одного красивого платья. – Карина наверняка считала, что поступает по справедливости. Он знал, что члены большинства кланов все делили между собой. – А ты знаешь, как зовут твоих кузин? – спросил он. Ему было жалко Марли, у него опять было тяжело на душе – ведь по его милости она оказалась в таком положении.

Марли показала на младшую девочку, разревевшуюся из-за сумки с платьями.

– Это Кала, а вторая Джиба.

Стемнело, и Джонатан почувствовал себя лучше. Кенгуру поджарился. Один из аборигенов достал его палкой из углей, положил на землю, потом разделил на порции. Джонатан и Марли получили по куску. Они были очень голодны, и Марли тут же принялась за еду. По тому, как она жевала, Джонатан понял, что ее кусок был ужасно жесткий и совершенно обугленный, так как был с наружной части туши. Зубы девочки тут же почернели. Порция Джонатана была еще розовая и с кровью. Вода, которую им дали, была совершенно мутная. Ему снова стало нехорошо и захотелось вернуться в Алис-Спрингс. Он знал, что Марли чувствовала то же самое. Если такой образ жизни казался невыносимым ему, чего он мог ожидать от нее?

Джонатан потихоньку выбросил мясо. Вскоре к ним подошли Алба и Карина и хотели увести с собой Марли, но она подвинулась к нему поближе и крепко обняла. Женщины обиженно пожали плечами и вернулись к костру.

Когда костер медленно догорел, аборигены улеглись прямо на землю, без подстилок и одеял. Джонатан так устал, что у него слипались глаза. Он моментально уснул и даже не заметил, что Марли прижалась к нему и положила голову на его руку.

Сон Джонатана был внезапно прерван. Что такое? На лицо ему брызнула вода. Пересохшим языком он облизал губы – вода была чистая и пресная. Прошло время, прежде чем он сообразил, что идет дождь. Тогда он вскочил на ноги и поднял с земли Марли. Костер погас, стало совсем темно, но постепенно он разглядел, что аборигены попрятались под деревьями. Джонатан и Марли присоединились к ним. Дождь усиливался, деревья перестали служить защитой. Джонатан посадил девочку к себе на колени и загородил ее руками, чтобы хоть как-то защитить. Дождевые капли падали с листьев и с веток, и все быстро промокли насквозь.

Так они сидели несколько часов, а дождь все лил и лил как из ведра. Сухое русло реки наполнилось грязным шламом. Джонатан с удивлением заметил, что аборигены спали сидя. Он так не умел. Снова и снова он спрашивал себя, зачем он оказался среди этих людей. Он чувствовал себя здесь отвратительно. Была ли эта среда родной для Марли? Ее отец европеец, мать аборигенка. Как он мог ожидать от нее, что она полюбит все это, если он сам не переносил тут ничего. Ему захотелось извиниться перед ней. Вместо этого он крепче обнял ее и мысленно дал себе клятву, что у Марли будет другая жизнь, намного лучше.

Взошло солнце, и вскоре снова началась жара. В русле реки осталась красная трясина, цеплявшаяся за обувь Джонатана и Марли. Все аборигены выбрались на береговой откос. Женщины разожгли костер, трое молодых мужчин пошли на охоту.

Солнце постепенно высушило одежду, но все-таки Джонатан никогда в жизни не чувствовал себя так отвратительно. Он был готов продать душу дьяволу за возможность хорошенько вымыться. Платьице Марли высохло быстро, но изгрязнилось, да и сама она нуждалась в купании. Джонатан захватил в дорогу ее щетку для волос, но сначала ей нужно было помыть голову. Он невольно подумал, в какой ужас пришла бы Эрин, если бы увидела девчушку в таком состоянии.

Джонатан решил сказать старейшинам, что он отведет Марли в город, пока не началась жара. Он не представлял, как объяснит им, что ни он, ни Марли не могли так жить. После его слов старейшина пришел в ярость.

– Ты иди, – закричал он. – Девочка остаться.

– Что? Нет, – возразил ему Джонатан. – Марли останется со мной.

– Нет, ты иди, – повторил старейшина.

Джонатан хотел что-то сказать, но мужчины окружили его. Даже Алба злобно посмотрела на него.

– Джоно, не оставляй меня тут, – крикнула Марли и опять вцепилась в него.

Джонатан взял ее на руки.

– Нет, я не оставлю тебя, – пообещал он и прижал девочку к своей груди.