Итак, в то самое время, когда корабли адмирала Ричарда Э. Бэрда бросили якоря в море Лазарева у берегов покрытой синевато-белым льдом Земли Королевы Мод, там уже находились советские военные корабли! Информации по этой теме практически не существует; разве что домыслы и риторические вопросы исследователей. Среди официальных сообщений можно встретить упоминание о том, что в январе 1947 года воды моря Лазарева бороздило советское научно-исследовательское судно «Слава», принадлежавшее Министерству обороны.

И всё же среди отечественных историков нашлись те, кто стал сопоставлять скупые данные, чтобы сделать шокирующий вывод: в те годы у берегов Земли Королевы Мод имелась далеко не одна только советская «Слава»,а эскадре адмирала Ричарда Бэрда противостоял прекрасно оснащённый и руководимый компетентными полярными адмиралами секретный Антарктический флот ВМС СССР!

Чтобы подтвердить сенсационный вывод, обратимся ещё раз к свидетельству Олега Грейга. Припомнив состоявшийся в ночь 28 ноября 1945 года разговор между Генсеком Сталиным и Лаврентием Павловичем Берией…

– Ничего, что Кузнецов переживает. Но не можем же мы всё говорить, да и не поймёт он нас, – спокойно проговорил вождь.

– Что не поймёт, то не поймёт, Коба, – понимающе ответил Лаврентий Павлович. – Может быть, мы его отправим в отпуск, пусть отдохнёт в Крыму, подлечится?

– Что ты говоришь, какой отпуск? У него душа болит за флот, а мы не можем сказать правду. Ты думаешь, он на меня сердится? На себя. А мы не можем ему объяснить. (Сталин едва заметно покачал головой.) Мы потеряли в этой войне надёжного союзника, и ты, Лаврентий, хорошо это знаешь. Сегодня нам нужно основательно и бесповоротно закрепиться в Антарктиде, чтобы мы могли оттуда диктовать свою волю.

Сталин положил погасшую трубку в хрустальную пепельницу, и Берия, понимая, что вождь раздосадован разговором, мягко напомнил:

– К счастью, Иосиф Виссарионович, работающие там с нами немцы как были лояльны десять лет назад, как были доброжелательны все годы этой войны, так по-прежнему честно работают с нами.

– Да, это залог нашего будущего.

Товарищ Сталин взял трубку, стиснул зубами мундштук, и вскоре из-под усов выпорхнули расплывчатые завитки дыма.

Буквально через час после киносеанса в уютном небольшом кинозале Митрополитова мой собеседник узнает из подготовленных для него и лежащих на столе в его рабочем кабинете документов некоторую подоплёку дальнейших событий. К примеру, что через несколько недель после разговора между Сталиным и Берией, последнему станет известна негативная реакция экспертов, выказывающих недовольство тем, что согласно новоутверждённой государственной программе большинство советских кораблей будут строиться по предвоенным проектам. Тогда как командование ВМФ настаивало на строительстве «больших эсминцев».

Лаврентий Павлович Берия, узнав, что нарком флота ВМФ СССР Кузнецов (1904–1974; нарком флота с 1939 по 1946 г.) упорствует, позвонил Николаю Герасимовичу и порекомендовал согласиться с решением комиссии и постановлением правительства. Тот вежливо заперечил:

– Пожалуйста, о чём вы говорите, вы-то не специалист в области строительства флота.

Но на том конце положили трубку.

В феврале 1946 года был упразднён Наркомат ВМФ, а Н. Г. Кузнецов стал главнокомандующим ВМС, первым заместителем министра обороны. Дальнейший его официальный послужной список выглядит следующим образом: с февраля 1947 г. – начальник Управления военно-морских учебных заведений; с июня 1948 г. – заместитель главнокомандующего войсками Дальнего Востока по военно-морским силам; с февраля 1950 г. – командующий Тихоокеанским флотом; с июля 1951 г. – военно-морской министр; с марта 1953 г. – 1-й заместитель министра обороны СССР, главнокомандующий ВМФ.

Но тогда, в феврале 1946-го, когда был упразднён наркомат, это означало одно: понижение статуса Кузнецова; а ещё: что «товарищ нарком» не смеет перечить и препятствовать человеку, который воплощает столь тщательно скрываемые сверхграндиозные планы, общаясь с силами, о существовании которых теперь уже бывший нарком флота и подозревать не мог…

Понижение лишило Николая Герасимовича возможности напрямую докладывать руководству страны; теперь он должен был согласовывать свои действия с военным министром. А спустя год он был снят и с этой должности и понижен до контр-адмирала. Главкомом назначили адмирала И. С. Юмашева, который продержался на посту до февраля 1950 года, когда выполнение десятилетнего плана по строительству ВМФ набрало высокие темпы.

Но! За наказанием последовало невероятное, прямо-таки ошеломляющее для Кузнецова открытие!

Да, товарищ Сталин умел наказывать и прощать. Ни одно его решение не было зряшным, непродуманным, нерасчётливым. Этот гигант действовал дьявольски умно; предугадывая и планируя, исследуя мыслью холодные пустоты неоглядной будущности…

На завершающем этапе войны товарищ Сталин вызвал Митрополитова к себе на Ближнюю дачу.

Сталин долго ходит по кабинету, а Митрополитов стоит в надежде, что тот заговорит. Но вождь подошёл к окну, стоял, разглядывая пушистый снег под окном и на деревьях, вглядываясь в подсвеченную фонарями темень ночи.

Наконец оборотившись и раскурив трубку, Сталин прошёл и сел на край дивана, о котором спустя годы пойдут легенды, что на нём вождь и умер. Молчание так и не было прервано. Докурив и заметив, что трубка погасла, вождь поднялся, и понятным жестом, лишь указав трубкой, пригласил Митрополитова следовать за собой в зал заседаний членов Политбюро и Совета Труда и Обороны (СТО). Конечно же, его соратник нередко бывал в этом зале с широкими панорамными окнами, где на каждом стуле был плотный серо-белый чехол, а над каждым стулом, на стене, висели портреты членов Политбюро ЦК ВКП(б), – в соответствии с тем, как рассаживались здесь эти люди.

Сталин сел в своё жёсткое кресло, затем жестом показал на стул под портретом секретаря ЦК ВКП(б) А.А. Жданова. Подождав, пока Митрополитов сядет, Иосиф Виссарионович сказал, растягивая с характерным акцентом слова:

– Ты как-то мне говорил, что хорошим приёмом неразглашения тайны является… разделить властные функции между людьми.

– Но то было давно, товарищ Сталин, ещё в начале 30-х годов.

– Я помню, помню. Мы не можем рассказать нашим военным, что мы создали на Севере. Слишком много и так знают о Севморпути, о работе Папанина, о наших полярниках. Слишком у многих длинные языки…

Сталин, неопределённо махнув рукой в сторону окон, поднялся с кресла, при этом жестом останавливая Митрополитова, чтобы тот не вставал.

– Мы решили разделить флоты. Война, считай, закончилась. Из Тихоокеанского флота и Северного флота мы выделяем большие силы для Антарктиды. Это вызывает нарекания наших заокеанских друзей, подозревающих нас в ведении нечестной игры. Нас хотят обвинить в каких-то сговорах с немцами, забывая, что это они, заокеанские друзья, вырастили нашего «друга» фюрера и развязали эту превентивную войну, так дорого стоившую человечеству. Сталин вновь махнул рукой.

– И как только мы завершим войну в Берлине, мы разделим Тихоокеанский и Балтийский флоты, ещё на два флота каждый. Балтийский, как ты понимаешь, для дезориентации наших «друзей».

То показывая ролики секретных плёнок из архива своего ведомства, то посвящая при личных встречах в урочный иль неурочный час в тайны недавней Истории, Митрополитов говорил своему молодому референту, удачливому исполнителю некоторых замыслов своего босса, в том числе и военных спецопераций за рубежом:

– Ты уже знаешь, что летом 1945 года Морской Генеральный штаб внёс предложения по десятилетнему плану военного кораблестроения на последующие годы, вплоть до 1955-го. И знаешь, что Сталин принял решение освободить Кузнецова от должности наркома ВМС, – зная, что тот недоволен и постановлением правительства по послевоенному строительству флота, и разделением флотов. А знаешь, что сказал мне Иосиф Виссарионович, когда речь зашла о разделе флотов?

И так как в тот раз они сидели в кинозале, то Митрополитов нажал кнопку… На экране замелькали кадры; вот Сталин и Митрополитов сидят в кабинете вождя. Генсек, вынимая трубку изо рта, подытоживает некий разговор, говоря сидящему напротив:

– Вот мы и поставим Кузнецова на один из разделённых на Тихом океане флотов, который занимается Антарктидой. Пусть там поработает, узнает, что мы делаем на Южном полюсе. И не то что будет сговорчивей, а это мы, зная, что он очень инициативный и умеющий хорошо работать, ожидаем, что он предложит нам мно-о-го толковых идей.

– А теперь учти, – обратился Митрополитов к своему ведущему референту, нажатием невидимой кнопки остановив кадр на экране, – именно после руководства разделённым флотом на Дальнем Востоке у Николая Герасимовича созрели мысли о создании атомного подводного флота, и проект первой атомной лодки, инициированный им, был утверждён товарищем Сталиным. Кузнецов активно поддержал идею создания в Северодвинске цеха по строительству атомных подводных лодок. 12 сентября 1952 года вождь подписал Постановление правительства о создании советских АПЛ.

Что всегда поражало и искренне восхищало Грейга (о чём он не единожды упоминал), так это мощный аналитический мозг его босса, его безмерная память и безграничная эрудиция (хотя и сам Грейгъ обладал такими же качествами человека незаурядного ума и фундаментальных знаний). И тогда, в преддверии похода и неведомых испытаний он жадно вслушивался в слова Митрополитова, запоминая каждую фразу, зная наперёд, что больших знаний, чем этот человек ему не даст никто… потому что вряд ли кто-то ещё на Земле обладает таким уникальным мозгом и такими знаниями, разве что единицы избранных … Вспоминая свои беседы с боссом, Грейгъ пересказывал слова Митрополитова, обращённые к нему:

– Кузнецов, командуя Тихоокеанским флотом с января 1938 по апрель 1939 года, не был посвящён в замыслы вождя. А уже позже, приняв командование 5-м флотом, занимающимся проблемами Антарктиды… а большая часть сил 5-го флота и базировалась в Антарктиде… командуя флотом, который следовало бы назвать 5-м Антарктическим флотом… впрочем, названия не важны, ты же знаешь, товарищ Сталин завёл традицию прикрываться вывесками, чтоб и концов не сыскать… Так вот, Кузнецов пришёл к выводу, как мудр был вождь, как он хорошо проучил несмышлёного «товарища наркома»: сначала погоны посрывал, а потом поставил его командовать та-а-акими секретами! Мудро поступил Сталин, и Кузнецов хорошо понял, что шум и громкая огласка вовсе ни к чему в этих делах. Так что, осознав это, Николай Герасимович тут же приступил к организации строительства атомного подводного флота, начиная с К-3 проекта 627, с АПЛ первого поколения. Но были ещё первые две лодки, и назывались они 1-К и 2-К, которые были введены в состав Антарктического флота.

Из бумаг, переданных ему на изучение, Грейгъ узнал, что…

В январе 1947 г. Тихоокеанский флот был официально разделён на 5-й и 7-й флоты.

17 января 1947 года командующим 5-м (Тихоокеанским) флотом назначили вице-адмирала Александра Сергеевича Фролова, пробывшего в этой должности до 20 февраля 1950 года.

Его сменил экс-нарком Военно-морских сил Николай Герасимович Кузнецов, пониженный в воинском звании до контр-адмирала.

После убытия Кузнецова в Москву в связи с новым назначением на пост Военно-морского министра и восстановлении его в звании адмирала флота, командующим 5-м флотом с июля 1951 г. был назначен адмирал Юрий Александрович Пантелеев.

При этом океанские коммуникации были весьма далеки от нахождения штаба 5-го флота; потому что большая часть сил этого флота базировалась в Антарктиде.

По инициативе Н. Г. Кузнецова, одобренной и согласованной с товарищем Сталиным, начал воплощаться первый этап строительства АПЛ, длившийся с 1952 по 1968 годы (уже после смерти вождя). АПЛ первого поколения включали 6 проектов, из них – торпедные проектов 627, 627а, 645, или, как их называли на Западе, «Новэмбер». И ракетные проекта 658, на Западе их называли «Хотэль» с баллистическими ракетами и с крылатыми ракетами проектов 659 (тип ЕСНО-1) и 675 (тип ЕСНО-2). Все АПЛ имели однотипную атомно-энергетическую установку (АЭУ) с двумя водоводяными реакторами, кроме АПЛ проекта 645, имевшей реактор с жидко-металлическим теплоносителем и созданной в единственном экземпляре.

В укреплении сил 5-го флота на антарктическом континенте особую роль играла и авиация. Об этом речь частично велась в главе, посвящённой авиации, в которой говорилось, что с середины 30-х годов, – в соответствии с доктриной по развитию теории и практики глубокой наступательной операции, – СССР взял курс на усиление совершенствования военной и морской авиации. Известно, что в том же 1950 г. Постановлением Совета Министров СССР для размещения закрытых военных городков и аэродромов для авиации Тихоокеанского флота в глухой тайге Хабаровского края был выделен земельный участок. Через три года тут уже базировалась большая часть сил авиации ТОФ. Но к этому времени, в апреле 1953 г., 5-й и 7-й флоты официально были вновь объединены в единый Тихоокеанский флот, которым с января того же года командовал адмирал Ю. А. Пантелеев.

Исчезнув так же внезапно, как и появился, 5-й флот стал настоящим историческим ребусом, разгадать который, возможно, будет под силу только нашим потомкам. И этот ребус – в череде приветов с того света – составлен любителем сверхсекретов, великим мастером куража товарищем Иосифом Виссарионовичем Сталиным.